Несмотря на то, что вылеты Тейлза исчисляются тысячами, ему не пристаёт восхищаться красотой мира, видимой лишь со столь огромной высоты; фраза «свободен, словно птица в небесах» описывает его эмоции как ничто иное. А вот Фиона, упуская обворожительный вид, вжималась в сидение, пока ветер бил в лицо, и уши наполнял рёв мотора; лишь единожды решилась выглянуть за борт, увидеть далеко внизу белые снега с зелёными лесами, разросшимися как мох, и нырнула обратно, вжав голову в плечи. Красиво, да. Но ветер ледяной! А лётные очки спасали только глаза.

— Никогда не думала, что летать так холодно! — даже переклонившись через спинку кресла к уху пилота, Фионе пришлось перекрикивать рокот мотора.

Уши лисёнка оттянулись назад, чёлка растрепалась, а мех на голове крутился и гнулся на яростном ветру. Голос прозвучал виновато, но и давая понять, что по-другому нельзя:

— Извини, Фиона. Это ненадолго.

«Торнадо» прошёл через множество итераций, Тейлзу часто доводилось перестраивать его под разные нужды: то пожертвовать манёвренностью, ради скорости, то наоборот нацепить оборудования, однажды вместо шасси пришлось присоединить лыжи для посадки на воде — простор для экспериментов имеется. Хотя после войны механик остановился на простенькой двухместной концепции. Была мысль остеклить кабину, но он прирождённый летун, закалённый суровыми ветрами, и ему это не нужно. Другое дело, когда речь заходит о пассажирах: Сонику всё ни по чём, остальные друзья, вроде как, свыклись. Зато Фиона, теперь очевидно, нет. Может, этот полёт для неё вовсе первый, и уже прелестно знать, что она не боится высоты. Но мороз! Тейлз постарался одеть подругу потеплее, хотя более-менее подходящих вещей нашлось мало, и те неуклюже свисали: широкое пальто, ватные штаны, свитер, а от шапки она отказалась; хорошо, что хотя бы ботинки у неё уцелели свои, иначе стёрла бы пятки в кровавые мозоли. Вспомнилось время, когда она была на две головы выше, и Тейлз, когда становился на носочки, мог ей только в грудь упереться. Тогда бы он в её одежде выглядел как пугало.

Судя по часам на приборной панели летели два часа. Погода выдалась снисходительная, солнечная, но из-за ветра Фиона укуталась в пальто как в одеяло, а Тейлз всё чаще оглядывался и жалел, что не взял обогреватель, ведь мог бы. Да и в городке, куда он везёт Фиону, они не сразу побегут за одеждой ей по размеру, хотя там должно быть не так холодно как на высоте. Этот городок расположился у подножия гор, которые были бы видны из окна хижины лисёнка, если бы не лес вокруг, а теперь эти массивы заслоняют половину небосвода, и внизу, как муравейник, виднеются крохотные крыши домов: едва различимые белые прямоугольнички среди столь же белых насыпей — лишь расчищенные линии дорог выделяли поселение от окружающих снегов и лесов. И аэродром.

— Вижу взлётно-посадочною полосу! — на радостях сообщил пилот, и уместил шуточку: — Потерпи ещё чуть-чуть. Не хочется, чтоб ты пустила на дрова мой кошелёк.

Пассажирка не ответила. Хотя, вероятно, её слова или просто усмешка растворились в гуле мотора и рвущем слова ветре, так и не дойдя до ушей лисёнка, который уверенно снижал самолёт. Зимой сюда не вели дороги, и единственная связь городка с миром проходила по воздуху, и хоть взлётная полоса даже в это время не была особенно оживлённой, местный торговый центр одним своим размером давал понять, что от цивилизации посёлок не пустует. Однако не только поэтому Тейлз привёз Фиону именно сюда. Он продумал всё: выбрал место, где народ живёт своей жизнью и в чужие дела не суётся. Как никак «Борцы за Свободу» в своё время ходили знаменитостями, мишенями папарацци, но Тейлзу удавалось от них скрыться легко, будто он им неинтересен; тем не менее его печалило, что общественные массы готовы тратить время на чтение о знаменитостях всего подряд, будь это хоть статьи об их достижениях, хоть личные моменты интимной жизни. Но этот вопрос не столь щекотливый: если кто-то из таких увидит Тейлза с девушкой и раструбит по всем журналам, он переживёт, — гораздо больше волновала сама Фиона: она мёрзла не просто от сильного мороза — она исхудала. А когда поправится, придётся совершить ещё одно путешествие. Впрочем, это вовсе не трудно: у Тейлза много денег, в основном за счёт продажи исследований и изобретений, вдобавок огромная пенсия от имени Королевства Акорн. При этом он никогда не выставлял богатство напоказ, всегда покупал только необходимое и позволял себе лишь немного роскоши, но сегодня он проверит максимальную нагрузку отсеков «Торнадо» — они не полетят домой, пока Фиона не будет удовлетворена. Покупки должны отвлечь её мысли от прошлого, да и ей навряд ли когда-нибудь представлялся шанс походить по магазинам как простой девушке.

Самолёт коснулся асфальта, рокот двигателя будто стал глуше, сидение завибрировало. К тому же пилот потянул один из рычагов, щёлкнул парой тумблеров, и тряска вместе с гулом стали утихать, а пропеллер останавливаться. Лис довёл «Торнадо» до конца полосы и увёл немного в сторону, чтобы не мешать никому, хотя на аэродроме в этот момент и стояла глушь, которую нарушил только он. Двигатель не успел окончательно затихнуть, а Тейлз, даже не спрыгнув на землю, пролез между крыльев, чтобы подать Фионе руку. Многие из друзей ощутили вкус тротуара, поскользнувшись при высадке — он не мог рисковать, чтобы ещё и Фиона шмякнулась: прошлые раны ещё не зажили! А тут появятся свежие… Впрочем, она справилась, словно и не нуждалась в помощи, но «спасибо» сказала.

Воздух здесь, у земли, хоть и в предгорье, теплее, чем на высоте, зато всё ещё леденящий и такой сухой, что, кажется, вот-вот захрустит. Фиона растирала ладоши и прикладывала к щекам, наблюдая как лисёнок блокирует самолёту колёса; поразительно: он умудрился скрыть с фюзеляжа все отличительные знаки — и эмблемы с именитыми хвостами, и надписи «SONIC». Закрасил, заклеил? Неважно. Важно, что он дорожит их уединением.

Вскоре они направились к выходу с аэродрома, у ворот их встретил припорошенный снегом стенд: «Добро пожаловать в Пайн-Маунт». Сверху городок выглядел небольшим, и тут впрямь всё рядом. Это радует, ведь чем меньше спутнице Тейлза придётся ходить пешком, тем лучше. Между тем она держалась уверенно, не хромала как пару дней назад, — теперь точно ясно, что Скордж ей ничего не сломал. Воспоминание о мерзавце вызвало едва ли не изжогу: и без того полно причин его ненавидеть, но ни одна не сравнима с тем, что он сделал с Фионой.

— Здесь так красиво, — внезапно она оторвала от мыслей. Смотрела не прямо, а поверх крыш, на величественную гору, которая возвышалась над домами и гордо загораживала своими склонами добрую часть неба. Очевидно, темнеет здесь рано.

— Я прилетаю сюда раз в неделю, иногда чаще, иногда реже, чтобы заправиться, продуктов набрать. — Уже после всех слов пришло осознание, что ответ невпопад. Но Тейлз решил сделать вид, что всё идёт как нужно. Огляделся по сторонам, на местных жителей, идущих тротуарами куда-то по своим делам, произнёс со вздохом: — Ко мне тут привыкли.

— Не нравиться быть знаменитостью?

Улыбка Фионы так поднимала настроение, как и оцепеняла. От её усмешки у Тейлза ни с того ни с сего вспыхнули щёки:

— Ну нет! Я не это имел в виду.

А лисица легонько ударила по локтю:

— Я просто шучу, Тейлз.

— Ах, да. Извини, у меня много чего на уме и…

— Всё нормально. Не переживай ты так.

Вот что она сейчас думает? Что он дурачок? Или всё правда нормально? От ободряющей, не сходящей с её лица, улыбки потели ладони, и лис проклинал свою ошибку: слишком честен и слишком много говорит мысли вслух. А она так ухмыляется, что, не касаясь, ухитрятся заставить напрячь ноги, дабы колени не тряслись; и держит его в своих руках как наивного глупыша ошеломляюще легко, будто вовсе не прошла через всё то, о чём больно и думать. Не сочинила же она эту историю! Не может такого быть! Все те слёзы, слова, испуг не могут быть наиграны; в конце концов её раны не из пустоты взялись. Впрочем, зная её характер, презрение к слабости… и всё равно не получается не переживать!

Ведомый её обаянием, Тейлз боялся взглянуть на неё лишний раз, ведь, когда смотрит, не может контролировать выражение лица, не вкладывая все силы. А Фиона краем глаза всегда держала его на виду, дотошно подмечая даже то, как часто он моргает. Или ему так чудилось…

Так и прогуливались по центральной улице вдоль витрин разных магазинов, в основном продуктовых, а нос наполнял недалёкий аромат свежего хлеба.

Однако молчанием дело не сдвинешь. Тейлз резко спросил:

— Куда пойдём сначала?

Она задумчиво постучала по подбородку, один лишь жест придавал ей невинное очарование:

— Чуешь? — её носик нарочито дёрнулся несколько раз. А глазки блаженно прикрылись. — Запах. Вкусненький. Давай туда?

При мысли о еде у лиса слегка заныло в животе, хотя они с Фионой позавтракали довольно плотно именно на тот случай, что вернуться, скорее всего, аж к ночи. Но если Фиона сказала, что голодна, надо подчиниться. К тому же перекус — дело немудрёное. Запах же исходил из кафе, из настежь распахнутой двери, притом в помещении встречало уютное тепло, но пробирала до мурашек одна незаметная деталь: Фиона выбрала именно это кафе словно её манил не аппетитный аромат, а запах Тейлза, ведь как раз здесь любимое место лисёнка в Пайн-Маунт, если речь шла о том, чтобы подкрепиться скромно, зато вкусно.

Стоило переступить через порог, как пожилая владелица в миг узнала клиента:

— Тейлз! — белка, будучи всегда нежной и доброй, помахала рукой. В позднее утро посетителей немного, так что у них есть время поболтать. Её улыбка была мило серьёзной: — Как у тебя дела?

— Вполне неплохо! — Тейлз тоже помахал. Мимо пустующих столиков прошел к стойке. — Правда снегом засыпало, но не беда, засыпало, а не завалило. А у вас как обстановка?

— О, знаешь, с погодой у нас особые распри; вот давича мне на голову свалился заказ. На свадьбу! Это был сущий хаос. — Тут Тейлз стал замечать как хозяйка поправляет белую шапочку между ушек и переводит взгляд на Фиону. А он абсолютно беспомощен! — А это кто?

Лисица выступила вперёд, став с парнем бок о бок и приветливо протянула руку:

— Я Фиона.

— Очень приятно, — белка приняла рукопожатие. — Меня зовите мисс Корицей, как все.

— Хорошо, — подмигнула Фиона.

«Просто позвольте нам сделать заказ, пожалуйста, не лезьте не в своё дело!» — Тейлз ещё перед входом думал отвести Фиону куда-то ещё, но не решился, и теперь поплатится.

— Так, откуда знаешь Тейлза?

От затылка пошёл пар, куртка вдруг показалась намного уже. «Невежливо перебивать. Прикуси язык! Это скоро кончится».

— Ну. Мы давние друзья, — его подопечная подошла ближе, и их плечи соприкоснулись.

— О-хо, понятно, — мисс поглядела на Тейлза с забавной интригой.

О чём они говорят? Их голоса совершенно не читаемы. И опять лис, как самый глупый в мире, безвольно стоит и только неловко улыбается. Это на что-то намекающее «понятно» пробрало до того, что он вмешался:

— Мы просто зашли в город, купить кое-что, но сперва, вот, решили пообедать.

— Тогда вы пришли прямо по адресу! Что вам угодно?

«Слава небесам».

— Мы славно позавтракали, так что давайте просто чашечку шоколада и булочку с корицей.

— Хех, поняла, — дама шустро записала заказ. — А девушке?

— Это меню? — уточнила Фиона, взяв красную книжечку рядом. Хозяйка кивнула, и лиса раскрыла его, но тут же, вскинув брови, положила на место. Скромная улыбка украсила мордашку: — Буду то же самое.

Тейлз оплатил заказ, и Корица переместилась к машинке, за которой варила напитки. А ребята отступили от прилавка.

Фиона наклонилась поближе, говоря потише:

— А вы, похоже, хорошо знакомы.

— Да. Я тут часто бываю.

— Тогда она просто не может не знать, что ты за лис.

— Ага, —Тейлз как-то нервно посмеялся, пытаясь понять, что Фиона имеет в виду, и затеял свою игру. Теперь он хитро усмехнулся: — Думаю, знает. Уверен, и у неё есть секреты.

— Это какие? — лиса скрестила руки на груди.

— Посмотри, — Тейлз незаметным кивком указал на пожилую леди. — Видишь, как мастерски она готовит напитки? Не у каждого встречного такие точные руки.

Девушка в очередной раз вторглась в личный «пузырь», когда едва не прижалась щекой к лицу Тейлза, чтоб смотреть точно туда, куда и он. Фиона как заколдованная следила как мисс Корица орудует на мини-кухне, можно даже сказать, с завистью:

— Да ты прав, она волшебница. Я бы так не смогла.

— У меня есть теория. — Тейлз отвлекал себя от близости с девушкой. — Возможно, она из бывшей Королевской гвардии.

— Ты это только по рукам понял? — Фиона повернула голову, глядя в упор, хотя отклонилась чуток, чтобы не столкнулись носы.

«Боже, какие же у неё красивые глаза».

— Не только, — лисёнок старательно барахтался, дабы не утонуть в её зрачках, видя в черноте своё вытянутое отражение. Наконец-таки смог заговорить по-умному: — Вкратце, когда Эггман захватил Моботрополис, большая часть гвардии разбежалась. Но не из трусости, а чтобы избежать роботизации. Оттуда до Пайн-Маунт, правда, довольно экстремальное расстояние, но гвардейцы, помимо всего, превосходные путешественники. К тому же этот регион славится холодами, в которых многие машины Эггмана попросту не могут работать. Прятаться здесь выгодно стратегически. — «Я несу бред? Или нет… Да и опять закатил монолог. Лучше закончить». — Но это лишь теория.

— Хм. По-моему, круто, что ты придумал всё это сам. Может, думал и книжку написать?

— Думаешь, я вру? — смело фыркнул лис.

— Не совсем, — Фиона, переминаясь с ноги на ногу, хихикнула. — Но ты в это веришь, и я верю.

— Спасибо, — взрывоопасное горячее чувство охватило грудь, улыбка от уха до уха растянула губы. — Что до книги, то… у меня нет времени.

— А я бы почитала.

Выстрел прогремел прямо в сердце, в самую серединку, и к щеками вернулся жар; она продолжает угождать ему, говоря такие милые вещи. Из всех знакомых невыносимо странно получать эти комплименты именно от неё. Это же Фиона — злая, коварная, себялюбивая. Неужели это лишь маска, и теперь она открыла свой настоящий характер? Для него.

— Два горячих шоколада с булочками для двух лисят готовы!

Осознав, что мисс Корица какое-то мгновение наблюдала за ними, Тейлз чуть не испугался.

Он взял блюдо с булочками и кружку, а Фиона свою, и вместе они, обменявшись с хозяйкой благодарностями, прошли к столику и без слов решили расположиться напротив друг друга. Садясь, лиса вернулась к теме:

— Тейлз, серьёзно, если бы у тебя было время, о чём бы ты написал? Можно, мм‥ не знаю‥ например, о нас. Не?

У парня вырвалось:

— Зачем о нас, если мы и так знаем, что между нами?

Пар уже грел ей щёки, Фиона собиралась хлебнуть, но остановила кружку у самых губ, а её оцепеняющая усмешка всколыхнула шоколад и развеяла пар:

— А что между нами?

«Что я сказал!? Как я это сказал? Что ей теперь сказать? Мы друзья? Пара? Нет-нет-нет!» — мозг вскипел, сдавалось, что вот-вот расплавится и вытечет через уши. Но, странно, ничего из ушей не текло, лишь онемели пальцы, которые неясно куда деть. А лисица перед глазами ждала ответа в хитром прищуре; под столом что-то коснулось лодыжки: не мягкое, значит точно не хвост, да и не дотянулся бы, — нога. Но чего она хочет? Какого ответа? Самое разумное решение — зацепиться за её слова:

— Ты же сказала мисс Корице, мы давние друзья.

Пальчики девицы звонко простучали коготками по кружечке в руках. Её непроницаемый взгляд упал куда-то вбок, губы приподнялись в едва видимой, но вопиюще заметной улыбке! Издевательское молчание тисками сдавливало голову, хотелось срочно поправить ситуацию, сказать что-то острое, меткое, но никому не ясно что. Воли хватало только на слабые усилия, чтобы собственное лицо не выглядело тупо как у незрелого мальчишки.

— Приятного аппетита, — вдруг Фиона улыбнулась невинно широко и надкусила булочку.

Так просто опустила вопрос. Она что, бережет Тейлза от нервного срыва? Как может так спокойно наслаждаться вкусом сладкой выпечки и согревающего напитка? В тот момент Тейлз втайне мечтал, чтобы Фиона научила его искусству самообладания. Он же перед ней, словно мирный зверёк перед пастью плотоядного монстра.

— Приятного… — Тейлз мог только надеяться, что его улыбка не была неуклюже кривой.

Нет, она точно его бережет: даже смотрела не на него, а в окно, и не торопясь покусывала лакомую булку и попивала шоколад, ни разу не ставя кружку на стол; искусала уже половину, когда Тейлз к своей только притронулся, но в отличие от неё добрался до приторной начинки первым же укусом. Между ними поселилась приятная тишина, и лишь ровный шум обогревателя наполнял воздух необъяснимо домашним уютом; Тейлз уже так привык завтракать, обедать и ужинать вместе с Фионой, что перед ней на самом деле чувствовал себя как дома. Неужели это правда? Даже его одежда на ней, почему-то не вызывающая у хозяйки заведения вопросов, растормошила ощущение дома, и благодаря этому стало спокойнее. Если Фиона это подстроила, можно лишь восхититься её умением. Правда, уже в который раз…

Однако была одна странность: помимо окна, Фиона так часто украдкой зыркала в сторону кассы, откуда за парочкой наблюдала мисс Корица, что у них получалась некая негласная игра, — видимо, ей тоже неприятно ощущать лишний взгляд, будто хозяйке нечем заняться. К тому же, когда в кафе вошёл, наверное, второй за день клиент (Тейлза с Фионой можно считать за одного), плечи девушки слегка приопустились, словно до этого были напряжены. Мисс Корица отвлеклась на гостя, а Фиона наклонилась ближе и окликнула лиса, почему-то тихо и осторожно:

— Эм, Тейлз.

— Что?

— Слушай, если она, как ты говоришь, гвардейка, хоть и бывшая, почему не узнала меня?

— Хороший вопрос.

Тейлза охватило замешательство. Он мельком взглянул на кассу, где хозяйка обслуживала следующего гостя, отдавая всё внимание. Не похоже, что бы мисс Корица подозревала Фиону чём-то, кроме кражи его сердца, ведь так мило с ними болтала и не выдавала ни единого признака, говорящего, что знает кто такая Фиона и в чём она обвиняется. Однако Корица — не простая белка.

— Может… — лис неуверенно шевельнул губами. — Дело как раз в том, что бывшая?

— Может, — с надеждой повторила лиса.

«Не спрашивать же напрямую?» — промелькнула мысль. — «Иначе самому придётся рассказать».

— Эй, Тейлз! — позвала мисс Корица, когда ребята уже уходили, и тут же, мило хохоча, перевела взгляд на лису: — Фиона, ты не против, если я на минутку заберу у тебя парня?

— Эм… — Фиона мгновенье побегала глазками по потолку, то ли наигранно, то ли впрямь искала слова, зато затем схватила Тейлза за запястье и даже глазами заулыбалась, прижавшись плечом к плечу: — Знаете, сегодня этот лис мой, так что ещё как против. — И вместо слов «до свидания» или «извините» её губы растянулись в ревнивой усмешке.

— Тогда в другой раз, — всё, что успели уловить лисьи уши прежде, чем закрылась дверь.

Девушка за руку отвела парня чуть в сторону от витрины и тогда облегчённо воскликнула:

— Фух, классно я нас вытащила?

— Да, — Тейлз почезал в затылке, промямлил: — Но не пойму‥ почему она спрашивала тебя, если звала меня?

— Не догадываешься? — прищурилась лиса.

— Нет…

— Она думает, что мы парочка!

«А это не так?» — чуть не вырвалось, но лис сумел сглотнуть слова, хотя щёки ничего не скрыли, иначе бы Фиона не захихикала:

— Да не парься! Давай лучше… — она опять легко отогнала смущение Тейлза и уже потянула его обратно в кафешку, но остановилась: — Нет. Зайдём ещё раз на обратном пути. Что скажешь?

«А что сказать… спросить "тебе понравилось?" Так ей очевидно понравилось!»

— Конечно, — в итоге лис просто согласился.

— Ура, — Фиона победно сжала кулачок, будто после долгих уговоров, а потом вовсе воздела руки к небу: — Эти булочки потрясающие! Я целую вечность такой вкуснятины не ела. Попросишь у неё рецептик?

Тейлз лишь коротко кивнул. И они пошли по тротуару. Куда-то…

То, как небрежно и легкомысленно Фиона вспоминает о своих «приключениях», беспокоило. Но она так счастлива. Восстанавливается намного быстрее, чем мог подумать лисёнок, тем не менее он попытался мысленно встать на её место: как бы вёл себя, если бы пережил такое? Как бы жил, общался? Был бы обижен на всё и всех или сумел бы преодолеть тяжелые эмоции и искренне улыбаться? Трудно сказать. Всё-таки у него много друзей, а она всегда одна, у неё другой склад характера, который раньше можно было бы назвать противоположным, но последние дни доказали, что Фиона — не злая психичка, не эгоистка; удивительное сочетание нежной хрупкости и сурой стойкости поражает: под беззаботной улыбкой скрывается закалённая женщина. Интересно, что бы она сделала, если бы Тейлз на самом деле её ненавидел? Была ведь уверена в этом долгие годы. А сейчас оставалась рядом с ним почему? Потому что ей приятно, или потому что он её не отпускает? Как же тогда все её заигрывания, подтрунивания? Её забавляет румянец Тейлза, или она пытается ослабить его бдительность? Но это счастье на лице ни с чем не спутаешь. Оно настоящее. А этот град вопросов просто бесполезен, если не задать их ей. Никакие книги по психологии, ни подсказки знакомых не помогут узнать, что у неё на уме — лишь разговор, честный и душевный, способен дать ответы. Но ведь Фиона уже два раза рыдала у Тейлза в объятиях, зато сейчас, когда она глушит прошлое улыбкой, кажется, будто что-то не так, неправильно.

— У тебя всё в порядке? — внезапно выпалил Тейлз.

Фиона шла чуть впереди, словно окрылённая, но вопрос её остановил. Она озадаченно обернулась:

— В смысле?

Так получилось, что за потоком мыслей Тейлз не заметил, как Фиона привела его почти к торговому центру, а не он её. Мимо прохаживались прохожие, и много, через дорогу виднелся безлиственный заснеженный парк.

— Ты же… — Тейлз похлопал потными ладошками по бёдрам. — Я просто хочу убедиться, что у тебя всё в порядке. На душе я имею в виду, ты же через многое прошла.

— О, — Фиона одарила не читаемым выражением. Оставалось только продолжить, выдавливая слова:

— Знаю, ты не хочешь об этом думать или говорить, ты такой счастливой кажешься. Но я не хочу, чтобы ты сдерживала свои проблемы из-за меня.

А она всё смотрит. Пристально. Без озорства.

«Я её расстроил?»

В один момент её голубые глаза словно вспыхнули:

— Да ты говорун. — Слова тронули не теплее воздуха вокруг, их холод пронзил, отупляя разум.

— Что ты имеешь в виду? — всё, что придумал Тейлз. А Фиона подошла в упор, ворчливо хмурясь:

— Ты что-то скрываешь. Чем же ты тогда лучше меня?

«Отлично, я её расстроил».

— Я ничего не скрываю. — Но в его словах прозвучало куда больше язвительности, чем он хотел вложить. Вернее, он вообще не хотел вкладывать! Фиона скривила губы, взгляд стал пугающим, как будто он её не просто расстроил, а чем-то грубо задел.

— Ты никудышный лжец, Тейлз.

— Я не лгу.

Лис стиснул зубы, напряг лицо, чтобы ни за что не дать показаться слезам, которые намеревались просочиться из-за его бездумной оплошности. Но как он ни пытался сохранить ровный тон, дабы не раздражать девушку ещё больше, очевидно, он как-то перешёл черту. Спокойствие, только спокойствие!

— Если так, почему ведёшь себя так изворотливо? Я едва заставляю тебя говорить.

«Разве не наоборот?» — Тейлз прочёл на её лице откровенное отвращение. — «Как я так?‥ Одним словом испортить отношения».

— У меня просто много мыслей всяких, — поёжился он. — Я же сказал.

Фиона схватила его за предплечье и… Нет. То не отвращение на её лице, то… Что это за эмоция? Прямо в душу бьёт!

— Так почему не обсудишь их со мной?

— Потому что это несправедливо по отношению к тебе!

Тейлз это аж прокричал, приковывая взгляды прохожих вокруг. Пробежав по некоторым лицам глазами, он ни перед кем конкретно не извинился, но ощущал себя постыдно. Взрослые, наверное, смотрят на него как на плаксивого ребёнка. А Фиона, никого больше не замечая, всё ещё не отпустила парня, даже сжала хватку:

— О чём ты говоришь?

Что происходит? То она зла, теперь в её голосе чёткое беспокойство. Не веря ушам, Тейлз осмелился снова посмотреть ей в глаза: слух не обманул! Она волнуется за него! Главное не торопиться, подбирать слова. Итак, выдох через нос, размеренный, спокойный — теперь можно говорить:

— Ты через многое прошла, Фиона. Я представить не могу, чтоб сам так. У меня всегда была поддержка, близкие, друзья, а тебе пришлось пройти через всё без никого.

Она смотрела, сохраняя молчание. Пришло осознание, что они поменялись ролями: теперь впрямь не он, а она выуживала из него слова, только вот он в её руках куда более податлив, чем она в его. И всё же лучше всего покончить с этим, сдёрнуть пластырь. Жестом Тейлз пригласил Фиону перейти через дорогу в парк, присесть на скамейку — она всю дорогу держала его руку; странное чувство: она, вроде бы, не держала сильно, но Тейлзу всё равно не хватило бы сил вырваться, будто она держит вовсе не рукой, а чем-то незримым и неподъёмным, что и заставило парня найти место, чтобы не выносить это стоя. Только тогда её хватка ослабла, а он начал:

— С тех пор, как мы победили Эггмана, всё для меня стало таким странным: все праздновали, наслаждались той свободой, за которую мы и боролись, и я наслаждался. Но со временем мы стали отдаляться друг от друга, все мои друзья женились, кто-то уже завёл детей, кто-то собирается… многое может произойти в жизни, если не выживать, а именно жить. — Слова вырывались, будто прорвало плотину. Вот тебе и «не торопиться». — Я рад за них, я всё твержу себе это, мы же победили, но… — Тейлз сокрушенно вздохнул. — …Сейчас меня тошнит от бестолковости. Моя ценность заключалась в том, что я мог дать команде. Я был моложе всех, понадобились годы, чтобы полностью проявить себя, но потом динамика в момент изменилась. — Горькая резь в груди обожгла с новой силой. Раньше он её подавлял, но теперь вызвал сам, вызвал на последний бой. — И это так отвратно! Ненавижу, как себя чувствую. Я пытался встречаться с несколькими девушками, чтоб преодолеть это, Наклз помогал советами… — Внезапно Тейлз запнулся. Ведь затронул тему своих свиданий. Но Фиона так же внезапно отвела взгляд с непонятным выражением на лице, похоже, размышляла, не собиралась перебивать, а острое ухо слегка развернула к нему — очевидный знак. И Тейлз продолжил чуть уверенней: — Наклз помогал, но ничего не получалось. Я жил прошлым и… — прилив уверенности растворился словно мираж. Желание сказать Фионе правду, почему все романтические авантюры провалились, захлопнуло рот. Она же с ним честна как никто другой не был бы в её положении, значит он тоже должен! А её чуткость поражает — она не может не понимать этого! Но ни разу не спросила, будто ей достаточно того, что Тейлз её лишь не ненавидит. «Хватит думать! Просто скажи ей!» Сглотнув, словно проглотив горькую таблетку, Тейлз усмехнулся; смешок вырвался усталым, укоряющим: — Я не мог забыть тебя.

Её голова резко повернулась к нему — он не осмелился взглянуть.

— Смешно, не так ли? За десять лет я мог бы и выкинуть тебя из головы. — Тейлз надеялся, что Фиона не воспримет эти слова как грубость, но сформулировать лучше не вышло. Вообще, облачать в слова эмоции, даже не мысли, — для многих неразрешимая проблема, а Тейлз кое-как справлялся. Но Фиона всё молчала. Просить говорить её — это точно грубость. Тогда Тейлз, хоть и не был уверен, продолжил: — Не могу сказать, было это сожаление оттого, что я не смог уговорить тебя остаться; или, может, злость. Я сам думал, что ненавижу тебя. — Он зашел уже далеко, слова казались до жути неправильными, но уже вырывались сами, их не остановить, а их поток сжимает сердце. Тейлз приковал взгляд к коленям, где лежали его руки, пальцы под перчатками сцепил в кулаки, костяшки зудели от напряжения. Скамья показалась твёрже, воздух холодней. — Так долго представлял как выскажу тебе всё, как мы подерёмся. Но ты так и не вернулась. Итак, я стал томиться от этих эмоций, пытаясь понять, почему не могу выбраться из того момента, когда ты меня ударила. — Слышно было, как Фиона шмыгает носом, и тиски вокруг сердца сжимались, но она молчала, хотела правды, а маленькая эгоистичная часть Тейлза хотела сбросить груз. — Наклз предложил приехать сюда, проветрить голову. Холодный горный воздух и немного одиночества должны были помочь. Я пробыл тут уже месяц, и ничего. — Лис посмотрел вдаль, заснеженные горные вершины неведомо как веяли спокойствием. «Пора бы уже перейти к сути, я ей достаточно боли причинил»: — Когда ты постучала, я не знал, чего ждать. Как, не пойму, кто-то добрался до моей хижины посреди бури? — Глубокий вдох носом слегка ослабил давление в груди. — Теперь я понял в чём истинная причина моего одиночества. — И впервые с тех пор, как они сели на скамейку, Тейлз посмотрел на Фиону: она вытирает глаза, губы безмолвно дрожат, но взгляд полностью сосредоточен на нём; её решимость непоколебима. — Я всего лишь хотел увидеть тебя снова.

Он схватил её за руку, глаза их встретились:

— Ненависть была. Но не к тебе, а к себе. Я не лгал, когда сказал, что не смогу тебя ненавидеть, потому что страх и отчаяние в твоих глазах, когда ты убегала… тогда всё, наконец, прояснилось. Я ненавидел себя. За то, что не смог убедить тебя остаться, за то, что у меня не было сил вернуть тебя. — Тейлз уже кожей ощутил влагу на лице — это мех на щеках намок. — Мне жаль, что я не смог спасти тебя. Жаль, что тебе пришлось страдать, потому что я слишком слаб.

Фиона обняла его за шею, ткнувшись лоб в лоб:

— Не говори так, — прошептала она.

— Но это правда.

— Нет! Это было моё решение, я выбрала свою судьбу. Я тебя бросила.

Эти слова разбили оковы. Тяжесть с души съехала как лавина с горы. И приятно, и больно знать, что переживания были напрасны. И Тейлз заплакал прямо Фионе в лицо, хотя затем, в ответ на её жест, притянул её ближе и ткнулся в плечо. А она шепнула на ухо:

— Всё в порядке. У тебя есть я.

***

Даже если учесть, что Фиона бросала на него странные взгляды, потому что он всё-таки заныл как ребёнок на публике, она проявила к Тейлзу неприличную грацию. Хотелось только, чтобы этот разговор прошёл не на скамейке в парке.

А они всё ещё сидели там, и ветерок разносил аромат соснового сока, хотя хвойных в парке росло мало. Тейлз вытер слёзы, не отворачиваясь. Не стеснялся плакать перед ней, ведь она, как раньше казалось, исключительно жесткая женщина, не стеснялась перед ним. Даже неясно отчего возникало больше смущения: от Фионы или от редких взглядов прохожих. Однако неожиданно пришло осознание, что всё-таки от Фионы: минусы перевесили плюсы после признания. После исповеди. Тейлз только-только взмолился, чтобы она ничего не сказала, и в следующее мгновение, она произнесла:

— Итак. Полагаю, у нас обоих какие-то демоны внутри?

— Думаю, да.

Фиона по-детски болтала ногами взад-вперёд и глядела на горы. А у Тейлза ещё не остыла кровь.

— Как ты мог так долго испытывать ко мне такие чувства? Через столько то лет.

— Не знаю. Раньше такого не было ни к кому. Это затяжное чувство, когда ты ушла… может, это было моё же отчаяние.

Также смотря вдаль, Фиона только хмыкнула. Разве что положила руку поверху руки Тейлза.

— Странно, я знаю.

— Вовсе нет. Я счастлива.

— Оо…

Уши у лисёнка загорелись. Фиона, переплетя свои пальцы с его, словно ждала взаимности.

«Эта девушка…»

Он сжал её руку в ответ.

Умиротворение снизошло. Несомненно, на обоих лисят. И теперь они просто сидели на скамейке и держались за руки. Если быть до конца честным, Тейлз никогда не ощущал себя живее, но всё-таки сдерживал волнение, дабы сохранить лицо: и так расплакался. А Фиона… она чудо!

— Я знаю, мне надо много чего наверстать, — наконец, сказала она. — Но спасибо тебе за всё. За то, что ты не сдаёшься, за то, что ты уникален, Тейлз.

— Не за что, — улыбнулся он.

Но даже сейчас один вопрос грыз за пятки.

«Кто мы?»

Друзья? Такое отношение казалось правильным, но между ними была близость иного уровня. У Тейлза попросту не хватало сил даже предположить, что между ними нечто большее. А Фиона, должно быть, прочла его мысли, либо была на одной волне:

— Так, кто мы теперь?

Её пальцы чуть крепче сжали руку. Словно бы рефлекторно, хотя, может, так она хотела подтолкнуть лисёнка вперёд. Но смелости всё равно не хватило:

— Кем ты хочешь быть?

Она молча смотрела на него. В её глазах мелькало столько едва зримых изменений, которые, наверное, только он один и способен заметить.

— Я не знаю.

— Не будем торопиться? — Это своего рода правило, которое Тейлз взял себе за кредо, чтобы лучше чувствовать настоящий момент. Фиона же полагалась на его слово, словно сидела на краешке стула и опиралась ему на плечо. — Я чуть не испустил дух, а ты теперь знаешь мои чувства, даже если я сам пока не до конца их понимаю. В общем, я сделаю всё, чтобы не выставить себя идиотом.

Фиона, подбадривая, усмехнулась:

— И я не хочу ни к чему тебя подталкивать. Я просто беспокоюсь за то, что твои чувства такие сильные, потому что ты десять лет хотел меня увидеть. Нет, я в восторге от того, что ты хочешь быть рядом, но так тебе не будет больно. Дадим времени сделать своё дело.

Вполне зрелый, всесторонне продуманный, ответ. Тейлз теперь взгордился своим предложением:

— Звучит как сделка?

Фиона помолчала. Видно, переваривала услышанное.

— Значит, договорились.

И они одновременно переплели пальцы друг с другом ещё плотнее.

Остаток дня промелькнул как вспышка — не ослепляющая, зато яркая, тёплая и эйфорическая. Они обошли каждый магазин одежды, Фиона перемеряла кучу нарядов и настояла, чтобы и Тейлз хотя бы что-то взял себе. После их признаний девушка стала по-настоящему дерзкой: хватала за руку, тёрлась плечами, Тейлз готов поклясться, что даже хвостом задевала, ведь морозец пробежал по спине как лесной пожар. Она будто пошла вразрез их «сделке», но за несколько часов лис всё чётче понимал, что любит эту лису — любая мысль против этого сметалась одним её обаянием; прямое отношение, смех, игривый характер — она освободилась от запретов. И время пролетело легко, даже романтично, а Тейлз весь вечер не мог согнать с лица глупую ухмылку.

Она набрала целую тонну одежды, Тейлзу всучила аж две сумки, и пришлось вызывать такси до аэродрома и даже так съездить туда-сюда два раза. Когда они набивали всем этим самолёт, голова Тейлза была забита мыслями о Фионе от носа до кормы: с наступлением ночи, пробуждалось некое плотское желание, защитить её. Он одел её тепло: в шубу с меховым воротником, в штаны потолще, но она наотрез отнекивалась от шапки — не купили ни одну; говорила, хватит капюшона. Ну хотя бы на грелку для рук согласилась. А прогулка так утомила обоих, что ребята шли подпирая друг дружку плечами, или только делали вид, что от усталости… Это хороший день. Такую фразу Тейлз давно не произносил, но в этот день не было ничего правдивее. Солнце заходило, небо рыжело, и тени становились гуще; надёжно задраив все грузовые отсеки по бокам биплана, лётчик рассчитывал влезть в кабину и подать даме руку, но:

— Разве не сходим в ту кафешку?

— Эм… — Тейлз уже поставил ногу на борт, потерялся в догадках, вспоминая день, но теперь смелее смотрел Фионе в глаза. — Хочешь поужинать? Или всё-таки собралась отдать меня мисс Корице?

— И то, и это, — лиса расплылась в ухмылке, клыки блеснули ярко-рыжим светом заходящего солнца, которое уже почти спряталось за горы.

***

Сумерки здесь коротки — пока лисы дошли до кафе, темнота окружила городок, а по небу рассыпались яркие искорки, словно и где-то там, в невообразимой вышине, зажглись ночные фонари. Между тем табличка «открыто» на входе в кафе повернулась обратной стороной, хотя в глубине помещения всё ещё виднелся свет ламп.

— Так и знал, опоздали, — приуныл Тейлз.

— Не опускай уши! — с ободряющей усмешкой Фиона постучала в стеклянную дверь и гордо выпрямилась, когда из-за дальнего угла показался пышный беличий хвост и удивлённая мордочка. Пока мисс Корица не подскочила к двери и не высунулась на улицу, лисица так величаво и стояла, а затем сходу вогнала в ступор обоих: — Ещё раз здравствуйте. На сегодня я сделала со своим лисёнком всё, что хотела, и готова одолжить его вам. Не передумали?

— Если честно, — белка оклемалась в момент. — Я надеялась на ваш визит. Заходите!

— Заодно мы хотели поужинать, если можно… — робко вставил Тейлз, лишь бы не выглядеть молчуном.

— Можно!

Хозяйка зажгла в зале свет, и комната осветилась: стеклянный прилавок со сладостями, два ряда чистых столиков по бокам от кассы и вдоль сплошного окна с видом на пустующую дорогу. Фиона за руку провела Тейлза в самый конец за последний столик, то ли беспокоилась о мисс Корице, чтобы облегчить ей обслуживание, то ли в уголке чувствовала себя комфортнее. Сели как днём, лицом к лицу, и выбор угощения девушка также оставила за мужчиной, вежливо отказавшись от меню, когда белка подала два, — правда, булочку с корицей попросила повторить, тогда и Тейлз не удержался и добавил к заказу по кружечке чая, а ужин, который, видимо, выступил лишь поводом, сошёл на нет. Так оголилась мысль, мол, Фиона привела сюда совсем не потому, что захотела набить желудок.

— Итак, — мисс Корица, поставив чайник, вернулась и подсела к Фионе; взглядом окинула обоих лисят, остановившись на девушке, вероятно, из-за одежды, которая сменилась с утра. — Сначала я хотела поговорить только с Тейлзом, но, подумала, при тебе будет лучше.

Фиона чуть подвинулась, уступив место, и сложила руки на столе, ухмыльнулась в попытке разрядить внезапно серьёзный тон собеседницы:

— Интригуете?

— Послушай, Фиона. Я знаю кто ты.

Глаза Тейлза в панике заметались между жещинами, он не только язык прикусил, у него даже уши прижались. Но только не у Фионы. Хотя она тоже обомлела: губы вытянулись в ровную линию, стерев улыбку, взгляд ушёл в сторону, а выдох вышел так медленно, будто ей срочно понадобилось беречь воздух. И тут, смочив губы и положив свою руку поверх руки мисс Корицы, уже она посмотрела с доброжелательной серьёзностью:

— Это вы меня послушайте. Посмотрите. Видите же, что я давно не та дура.

— Поэтому я никуда и не сообщила, — вздохнула белка, уверенно выдерживая взгляд в глаза.

— Понимаю, вы о Тейлзе беспокоитесь. Нда, он чуточку застенчивый, но гляньте какая вишенка, — Обе дамы перевели взгляды на лисёнка с румяными щёчками. Мисс Корица посмотрела с явным сожалением, а Фиона с яркой усмешкой: — Я из него булочку испеку. И кстати, от ваших булочек, мне аж хочется пальчики облизывать. Дадите рецептик?

— Не знаю, что и сказать…

— Мисс Корица, — слегка дрожащим голосом произнёс Тейлз, хотя выдавливал из себя решительность. Фиона же в любопытстве вскинула бровь, мол, «ого! Ты решился?». А лис изъяснился: — У нас с Фионой состоялся не один серьёзный разговор, мы понимаем друг друга, поэтому я просто прошу вас не беспокоиться. У нас всё хорошо.

— Ребят, я хочу вам верить, но это, опять же, слишком просто.

— Оно и не просто, — строго кивнула Фиона. — Мы же не в одно мгновенье сошлись — пришлось преодолеть некоторые, мм… проблемы.

— Отголоски прошлого, — добавил Тейлз, не побоявшись высоких слов.

— Точно. И кстати, мисс, если вы меня узнали, почему днём отпустили?

Белка тяжело вздохнула, щёки у неё надулись, воздух вышел постепенно:

— Потому что я не хотела вмешиваться. Ваши отношения — это ваши отношения.

— Мы вам благодарны. Да, Тейлз?

— Конечно! — лисёнок впервые за несколько минут улыбнулся.

Тут из кухни послышался щелчок — чайник вскипел и выключился…

***

Город, сияющий ночными огнями, остался в стороне, а на аэродроме хорошо освещена только взлётная полоса, на которую вот-вот выедет биплан; пилот уже завёл мотор, пассажирка пристегнулась и накинула капюшон, вскоре дожевала булочку. И, конечно, мисс Корица дала рецепт. Фиона даже поклялась, что никому не расскажет, но та лишь посмеялась, сказав, что он вовсе не секретный. «А жаль», — наигранно обиделась Фиона, и тогда посмеялись все. И вот самолёт разгоняется, ветер начинает трепать волосы, шерсть. Ночные путешествия иногда беспокоили Тейлза, но в тот момент он бы не променял ни секунды прошедшего дня ни на минуту дневного света. Чувства были открыты как небо, в которое взмыл самолёт. В придачу осталось сладкое послевкусие от булочек с корицей.