После слов Калли я всерьёз задумался. А после честно признался:

— Мне нужно время, мне надо понять…

Покинув учебный класс, в котором собиралась реффа, я спустился вниз. На улице уже было темно, но многочисленные фонари ярко освещали дорожки парка. Я прошел пару аллей и сел на лавочку. А через несколько минут рядом со мной опустился Олли.

— У каждого человека есть тот, кто отдаёт ему приказы, Мирр. И это не только на флоте. В детстве нам указывают что делать наши родители, потом учителя, затем начальники, полиция, лары, император. На этом строится всё общество, — заметил Олли, откинувшись на спинку скамейки.

— Да, всё так, но не со мной, — признался я. — Наверное, ребёнком я слушался родителей, а потом погиб мой отец. Маме пришлось взять подработку, чтобы тянуть троих детей. Утром мы были в школе, во второй половине дня брат с сестрой уходили гулять, а я оставался дома. Я просто не хотел никуда идти. Мама приходила поздно, готовила ужин и ложилась спать. Утром будила в школу и вновь уходила до вечера. Я жил в сети и в своих рисунках. Когда я сказал семье, что хочу поступить в Корпус, все посчитали это блажью. Они мне не верили до последнего. До того момента, пока я им не показал лист поступления. Наверное, Калли прав, я просто не умею полагаться на других. Мне всё время кажется, что они сделают хуже, чем я сам.

— Самому всё сделать невозможно, — покачал головой Олли. — Мы это поняли лет в десять, когда лазили собирать ночной мёд. Он так называется, потому что его производят пчёлы, которые летают по ночам и собирают пыльцу с луноцвета. Они делают ульи в пещерах на большой высоте, где мёд созревает без доступа солнца. Так вот, один из братьев спускался со скалы к гроту на верёвке, а другой страховал. Но и ты сам не должен пускать всё на самотёк. Тут вбить колышек, там закрепить страховку. Спускаясь вниз, я точно знал, что оставшийся наверху брат скорее сдерёт себе ладони до кости, чем выпустит верёвку.

— У вас все в семье такие… — я замялся, подбирая слово. — Яркие?

— Ты что правда никогда не видел нидайцев?

— Ну, в сети натыкался на ролики, но я всегда думал, что это такой образ. Мне даже в голову не приходило, что внешность настоящая.

— Да, некоторые тратят целое состояние в попытке изменить свою природу, но их выдают черты лица, фигура и особенно руки. Я с одного взгляда отличу, где коренной нидаец, а где жалкая подделка. Хочешь, покажу свою семью? — спросил Олли и развернул экран. — Вот, это мои родители, бабушки, дедушки и пятеро братьев и сестёр.

Я взглянул на экран и потерял дар речи. На снимке было больше десяти человек с желтыми, сиреневыми и розовыми волосами, среди которых я разглядел голубую шевелюру Олли. Глаза тоже были необычными. Ярко-синие, тёмно-фиолетовые или насыщенно зелёные. А если к этому добавить ещё и такую же броскую одежду, то эффект был сногсшибательным. Семейство было похоже на стаю экзотических птиц, которые вдруг превратились в людей.

— После такой родни тебе все вокруг, наверное, кажутся бледными поганками или корявыми пнями, да, Олли?

— Не всегда. Хотя признаюсь, первое время на Метрополии никак не мог запомнить людей в лицо. Они мне все казались одинаковыми. Потом привык, хотя во внешности некоторых до сих пор кое-что хочется поправить.

— А у меня что поправить можно? — рискнул я задать вопрос.

— Наверное, я бы сделал темнее волосы. Совсем, прямо насыщенно чёрными с каким-нибудь металлическим отливом. А вот карие глаза бы высветлил почти до желтизны. Это придаст твоему лицу хищное выражение, оставив при этом индивидуальность.

— Если волосы ещё можно покрасить, то цвет глаз может изменить только лекарь. Даже не представляю, сколько такое стоит. Неважно, у меня всё равно денег нет.

Мы замолчали, думая каждый о своём, а через минуту Олли поднялся.

— Мирр, не только ты сейчас решаешь, можешь ли довериться реффе, но и командиры думают, могут ли они положиться на тебя. Будут ли они уверены, что ты сдерёшь кожу с рук, но не бросишь верёвку в критический момент, который может стоить жизни всем?

Олли ушел, и я тоже поплёлся к себе. Заниматься не было моральных сил. Вместо этого я открыл художественный экран и достал черновик. Он был почти закончен, мне осталось лишь добавить немного уточнений и цвета, и вскоре я уже любовался на портрет Олли. Подумав ещё немного, дорисовал торс и добавил на фон космос. Ведь он же будущий тан.

А я?

После получаса раздумий я решил, что нужно менять своё отношение. Правда, сказать это себе было проще, чем сделать. Даже экзамены в Корпус мне показались не такими сложными, потому что там я рассчитывал на свои силы, а теперь придётся полагаться на других. Но ведь не обязательно верить сразу всем. Можно выбрать кого-то одного. А кому бы я доверился? Ответ на этот вопрос смотрел на меня с портрета глазами цвета аквамарина. Да, мне хотелось попробовать довериться Олли. Довериться его мнению. Как он сказал: чёрные волосы и желтые глаза?

Я принёс зеркало, открыл новый лист и принялся рисовать автопортрет. Только уже в новых цветах. Я старался передать максимальное сходство, чтобы увидеть, как я мог бы выглядеть. Закончил я поздно ночью. И даже остался доволен результатом. Получилось, и правда, необычно. А потом я открыл рядом вторую вкладку с его портретом и застонал от разочарования. Как там сказал Олли — жалкая подделка? Рядом с ним я выглядел именно так!

Всё-таки хорошо, что занятия начинаются в Корпусе в одиннадцать! Несмотря на то, что лёг вчера поздно, я успел выспаться. Отсидел лекции, а после подкараулил Калли.

— Рей, как ты думаешь, меня ещё не выгнали из реффы за вчерашнюю выходку?

— Это какую?

— Я же вроде как ушел, никому ничего не объяснив…

— Разве? Насколько я помню, ты сказал, что тебе надо подумать.

— Я подумал. Я буду выполнять все приказы. Не сверну в сторону в последний момент, подставляя других. А вот что касается доверия… Мне нужно этому научиться. Скажи, Рей, ты не знаешь, сколько стоит работа лекаря по смене цвета глаз?

— Хочешь начать новую жизнь с новой внешности? — прищурился Калли.

— Олли мне вчера сказал, что так будет лучше. Вот я и решил довериться его мнению. Только мне нужно знать: сколько денег на такое надо заработать?

— С внешностью я могу помочь, возможно, даже сегодня, если ты действительно готов пойти на это.

— Но ведь курсантам нельзя выходить в город, да и денег у меня пока нет.

— Зато в Корпусе есть лекарь-семёрка, — подмигнул Калли. — И он выходец из баронской семьи Арии. Так что я уверен, что своему герцогу он не откажет в такой малости. Куда собрался, Мирр? — придержал меня за локоть Калли в столовой. — Реффа сидит вместе.

— Но ты же всегда обедаешь и ужинаешь один, — удивился я.

— Правильно, потому что в реффу Салиандаров я не вхожу. Я там бываю в качестве гостя. И ты пока не входишь, потому что ещё не представлен Наэрину, и тот не сказал своего слова. Но! Тебя пригласил я, и пригласил как тана для графа Шатарнаи, который является подопечным Наэрина Салиандара.

— Чего-то я запутался в этих отношениях, — признался я.

— Ничего, к концу года будешь схватывать аристократические заморочки на лету. А пока просто запомни: теперь мы сидим за столом вместе.

Оглядев зал, я задержался взглядом на Олли, а потом заметил, что Сирин сидит не за нашим привычным столом, а в компании старшекурсников. Значит, всё же сходил к Таинару.

— Рей, скажи, а курсанты из разных рефф общаются между собой?

— Ну конечно! А с чего вопрос?

— Нашего Сирина забрал Таинар. Вот я и думаю: можно с ним обсуждать внутреннюю кухню или это считается неприличным?

— Можно, — кивнул Калли. — Тут никаких тайн нет. Тем более, что эскадры часто объединяются для выполнения общей задачи. Не общаются между собой только те, чьи флагманы в откровенной вражде. Но таких в Корпусе пока нет.

Сразу после обеда Калли пригласил меня к себе. А пока мы пили кофе, он набрал чей-то номер.

— Привет, Шала! — улыбнулся Калли, когда на экране появился миловидный паренёк.

— Рей! Как тебе третий курс?

— Почти как дома! А ты куда запропастился? Я тут неделю назад с Наринэ на вылет напросился. Думал с тобой увидеться и не смог дозвониться.

— Мне было скучно, и я решил составить Дари компанию в рейде. Правда, командор Второй Линии слегка… нет, сильно удивилась, когда разовый запрос для усиления конвоя подал плюсовой линкор-ние. Но усиление Татинара утвердила, так что я был не доступен, потому что сопровождал в колонию на Лимане очередную партию смертников. А у тебя что?

— Просьба. Скажи, Шала, я правильно помню, что наш лекарь родом из вашей баронской семьи? Можешь попросить его поработать косметологом?

— Тебя достали поклонники, и ты хочешь поменять внешность? — рассмеялся ние.

— Это не мне. Я тут нашел тана для Дориана, но парню надо кое-что исправить для поднятия самооценки. Так как? Поговоришь?

— Конечно! Подожди минут десять, я перезвоню.

— Рей, это кто, если не секрет? — спросил я, удивлённый разговором, который явно специально для меня был поставлен на громкую связь.

— Ние Шаланэ Далиентар. Прямой внук высшего герцога Арии, и единственный ние, который успешно окончил Корпус и получил статус полноценного заградительного линкора. Он, кстати, тоже участвовал в битве за Магду и даже имеет награды. Да, Мирр, не уезжай никуда на каникулах. Мне нужно будет представить тебя Наэрину, а я ещё не знаю, когда это получится сделать.

— Да я никуда не собираюсь. У меня всё равно денег нет.

— Совсем?

— Пять тысяч. Но это на обратный билет домой, если меня выгонят из Корпуса. Больше мама мне прислать не сможет. Она на это-то в долги влезла.

— Код своего счёта дай, — попросил Калли.

Я вывел на экран комма голограмму, а через минуту получил уведомление о зачислении средств. Глянул на сумму и потерял дар речи.

— Рей, это что?

— Твой аванс. Как я уже сказал, ты мне нужен будешь на каникулах, поэтому я не хочу, чтобы ты искал подработку. Это тебе на личные нужды.

— Ты в нулях ошибся! — усмехнулся я. — Сколько назад отправить? Девятнадцать восемьсот?

— Я не ошибся. Я перечислил тебе двадцать тысяч, как и собирался, а не двести, как ты предположил.

— Рей, это слишком много, я не смогу столько вернуть!

— Ты меня плохо слушал, Мирр. Я же сказал: это аванс.

Пока я собирался с мыслями, на комм Калли пришел вызов.

— Рей, идите в медичку прямо сейчас. Лекарь вас ждёт. У него как раз перерыв выпал, и он сделает, что надо.

— Шала, ты просто чудо! — радостно заявил Калли.

— Угу! Это чудо сейчас полетит лично делать набережную, на которую у баронов уже второй год сил не хватает. Так что ты должен нам с Дари гостевое приглашение на каникулах!

До этого дня мне ни разу не приходилось иметь дело с настоящими лекарями. Да что уж там! Я и в простых салонах никогда не был. Нас даже стригла мама дома сама. Благо «универсальная цирюльня» стоила недорого и имела пять заложенных программ стрижки. Нам её хватало на всех.

Я ждал каких-то необычных устройств, но вместо этого лекарь лишь уточнил, что я хочу изменить во внешности. А потом просто запустил мне руки в волосы, несколько раз пропустив пряди сквозь пальцы. С глазами всё было ещё проще. Он велел мне просто смотреть вверх и не моргать. Вся процедура заняла минут десять, за которые я не почувствовал абсолютно ничего.

— Ну вот и всё! — наконец объявил он. — Цвет глаз меняться уже не будет. Если захотите вернуть обратно, то придётся снова обращаться к лекарю. А вот с волосами придётся повозиться. Первые полгода от корней будут отрастать прежние. Если хотите, чтобы цвет закрепился как постоянный, то процедуру окрашивания придётся повторять раз пять. После он уже станет вашим естественным. Ну что, готовы взглянуть на себя в зеркало, лан Фиэсси?