Второй раз в рубке «Радианта» я чувствовал себя более уверенно. Уже привычно звучал ворчливый голос Кендо Шеннари, и переговоры команды меня больше не отвлекали от задачи. За последнее спасибо реффе с её постоянным галдежом и капитану, заставлявшему выполнять задачи в любых условиях.

На Исто в посадочном шаттле я опустился сам. Всё-таки тут был не такой большой трафик, как на Метрополии. Зато подниматься наверх с графами было куда проще. Дело в том, что Дориан Шатарнаи — плюсовая четвёрка. Конечно, он не сможет поднять шаттл самостоятельно, как это делал ние Шаланэ, а вот удержать от падения — вполне. Поэтому ларам учиться проще. У них есть дополнительная страховка в виде собственных сил, благодаря чему они испытывают меньше мандража и неуверенности.

В ожидании эскадры «Радиант» завис в свободном космосе. Делать было особо нечего, и я, оставшись на вахте, не удержался. Открыл обзорный экран и принялся наблюдать за Данаей и её тремя спутниками. Оценить красоту этого «ожерелья» можно было только с большого расстояния. Центральная «жемчужина» планеты была нежно-розовой из-за цвета покрывающих её облаков. А три спутника имели голубой, светло-зелёный и желтоватый оттенки. И всё это создано из безжизненного куска камня волей Первого Императора.

Краем глаза я заметил, что в рубку вошел Дориан Шатарнаи, который остановился и тоже принялся любоваться космосом.

— Столько времени прошло, а меня всё ещё удивляет небо без Виши, — вдруг хмыкнул он.

— А я рад, что больше не вижу ежедневно этого гиганта. Из-за него у нас не бывает настоящей ночи. Вместо неё после дня наступают оранжевые сумерки. Я темноту и звёзды впервые увидел на Метрополии.

— Да, Ийяли же самый низкий спутник. У нас на Айо Виши занимал только половину неба. Не любите свою родину?

Я повернулся к Дориану и пару мгновений рассматривал его, пытаясь понять, к чему этот вопрос. А потом вздохнул.

— Скажите, лар Дориан, вы когда-нибудь мечтали? Не просто бытовое «хочу», а так, чтобы за мечту не жалко было отдать всё, что имеешь?

— Наверное, нет, — после короткого раздумья покачал головой Шатарнаи. — Желания, стремления, конечно же, были и есть, но чтобы бросить всё…

— А я мечтал. Вот об этом, — обвёл я рукой рубку «Радианта». — Вырваться из зоны гравитации, из ежедневной рутины. Подняться над спутниками, над планетами и увидеть их со стороны. Ощутить свободу, которую даёт тебе твой корабль. Реальность оказалась немного не такой, как фантазия, и Бездна под ногами иногда пугает, но я всё равно пойду до конца.

Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, а потом Дориан улыбнулся.

— У Рея просто талант находить нужных людей. В свои семнадцать вы уже достаточно жесткий и упорный человек. А лет в тридцать будете взглядом ломать броню. У вас только один недостаток — вы не умеете гнуться. Хотя, наверное, оно вам и не надо. Вы и без того органично смотритесь в этом кресле.

Шатарнаи собирался сказать ещё что-то, но в этот момент ожил экран связи.

— «Радиант», доложить местоположение! — приказал Калли.

— Сектор 2-731, ожидание, — ответил я, подняв глаза на дублирующий навигационный экран.

— Подход двадцать минут, вектор левый сто тридцать, позиция семь.

— Принял, — ответил я и дал команду на разворот эсминца.

Самое сложное в этом манёвре — на ходу встроиться на своё место в эскадре. Ну а дальше пошла рутина — маршевый ход. Время, когда из всего экипажа работают только связисты. Корабль ведёт автоматика, и даже навигаторы откровенно бездельничают, потому что курс за них уже просчитали на флагмане и нужно лишь просто следовать в строю.

Знаете, какое самое впечатляющее зрелище в космосе? Когда ты обгоняешь звёздную систему. До начала учёбы я тоже думал, что звезда неподвижна, а на самом деле она постоянно летит вперёд. И планеты тоже движутся вперёд, но ещё и по спирали вокруг звезды. Пока ты находишься внутри — этого почувствовать невозможно. Но когда выходишь за пределы звёздной системы, то можно увидеть, как она уносится от тебя прочь. Когда скорость корабля приближается к световой, звёзды вокруг начинают удлиняться, превращаясь из «точек» в «линии». А в момент перехода на сверхсвет Вселенная скачком застывает, как статичная картинка, и звёзды снова «точки», замершие на своих местах.

Только в Корпусе я узнал, что все звёздные карты сделаны именно на сверхсвете. Именно поэтому они точны, несмотря на то, что всё во Вселенной находится в непрерывном движении. Ведь на СВС останавливается само время, хотя для нас оно продолжает течь, ведь мы движемся. Для жителей же планеты полёт корабля на СВС займёт лишь мгновение. То есть я могу поговорить с мамой, сделать скачок, неделю пролететь на сверхсвете, выйти на досветовую и позвонить маме снова. Так вот, для неё второй вызов придёт в тот самый момент, когда будет завершен первый разговор.

А ведь было время, когда люди думали, что превысить скорость света невозможно. И даже придумывали какие-то теории, забывая одну аксиому: во Вселенной не существует предельно малого и предельно большого. Это как с числами: сколько бы знаков в числе ты ни написал — всегда можно добавить ещё, и тогда число увеличится на порядок. Вещество состоит из молекул, молекулы из атомов, атомы из электронов, протонов и нейтронов. Точно так же из звёзд состоит галактика, из галактик — скопления. Из скоплений — фазы, скопления фаз и так далее.

Так вот, если во Вселенной не существует предельной величины, то почему у скорости должны быть ограничения? Ведь скорость есть ни что иное, как отношение расстояния ко времени. А время может быть бесконечно малым при бесконечно большом расстоянии. Но это в теории, практики же утверждали, что на СВС разрушится сама материя, поскольку разорвутся молекулярные связи. Так думали до пришествия Первого Императора. До того, как кто-то из его детей просто взял и сделал это. Всё дело оказалось в плюсовой магии. Заряд на броне создаёт скорлупу, которая защищает всё внутри. Так что линкоры могут разгоняться до 100СВС, эсминцы — до 50СВС, а шаттлы — до 20СВС. И эти скорости ограничены лишь емкостью заряда брони.

Но тогда кто-то скажет, что пилоты должны быть старше своих ровесников, живущих на планетах? Так и есть. Но с учётом того, что по звёздной системе корабли движутся на досветовой, а полёт эсминца на СВС до Магды занимает две недели, то, если летать туда четыре раза в год, набирается десять лет за шестьдесят прожитых. Для ланов это может быть заметно, а вот для ларов — нет.

Мы скучали на маршевом вторые сутки. Я только завалился на кровать и включил игрушку, чтобы отвлечься, как динамики корабля взвыли боевой тревогой.

— Фиэсси, в рубку, бегом! — на паузе вклинился голос капитана.

Сцепив зубы, чтобы не высказаться в адрес лара Шеннари, я рванул по коридору, на ходу застёгивая китель. Как мне сказал капитан: «Я тебя научу схватывать ситуацию за те секунды, когда ты бежишь от двери рубки до своего места…»? Так вот, он меня научил! Когда я плюхнулся за свой терминал, то уже понял, что нас догоняют восемь Тварей, которые, вопреки всем законам физики, даже не думали на СВС превращаться в излучение.

— Это твои проблемы, Фиэсси, — нервно выдохнул капитан. — Приказ с «Солнечного ветра». Бой ведут только курсанты.

Бросив взгляд на капитана, я заметил нервно поджатые губы и побелевшие костяшки пальцев, вцепившиеся в подлокотники. Лар Шеннари нервничал, и команда тоже. Потому что стая Тварей — это серьёзно. Они все предпочли бы довериться опытному капитану, а не курсанту-первогодке, но, судя по всему, приказ был однозначный.

— Смена флагмана! — объявил я, заметив, как значок перекочевал с «Солнечного ветра» на «Солар».

И тут же на моём экране появилась нида Ринала.

— «Зенит», «Радиант» — левый фланг, разворот, спарка! «Вектор-1» — по треку, «Аджинар» — заградительный залп!

Так, понятно, на «Соларе» обязанности офицера взаимодействия выполняет связист. Ну что ж, спарка так спарка. Тем более, что «Зенит» плюсовой, и это логично поставить его вместе с «Радиантом». Если был приказ «курсантов на вахту», то там сейчас Олли должен быть пилотом.

— Две Твари на хвосте! — сообщил навигатор.

— Ускорение 1.2, приготовиться к развороту, главный калибр к залпу по команде… — я выдержал паузу, позволяя «Радианту» уйти чуть вперёд. — Разворот! Три секунды, залп! Есть, зацепили одну.

Отдавая приказы, я был совершенно спокоен. Даже при посадке на Исто я нервничал больше, чем сейчас. Потому что знал, что на «Солнечном ветре» Калли, точнее, Ар-Раэйлин, который сам способен справиться со всеми Тварями за несколько секунд. И его приказ на участие в бое курсантов есть ничто иное, как тренировка. Если наступит критический момент, то он вмешается и не даст погибнуть кораблю.

Я это знал, знал Берг, ние Шаланэ… А вот лар Шеннари — нет. Как и Миеллины, за исключением Андари. Но всё же такое знание не повод давать садиться себе на голову. Если Твари прогрызут броню, то придётся тащить эсминец на буксире. А это, знаете ли, репутация и капитана, и тана.

Наблюдая за ходом боя, я видел, как синхронно работают «Заря» с «Восходом», которые явно не первый раз в спарке; как бестолково мечутся «Векторы», которых прикрывает «Аджинар». И я тоже, со своей стороны, старался прикрыть «Зенит», одновременно пытаясь подстроиться под него. И капитаны это заметили. Причём оба. На «Зените» на меня матюгнулись, но ведущим приняли. И теперь мы летели по спирали, держа круговую оборону. Я так и не понял: вмешивался Калли в бой или нет, но через полчаса живых Тварей не осталось.

— «Радиант»! — вызвал меня капитан «Зенита». — У тебя что, инстинкт самосохранения отсутствует напрочь?

— Неверно, — спокойно ответил я. — В моих действиях не было ничего, что могло быть расценено как неоправданный риск. Наоборот, я старался не только обеспечить нашу безопасность, но и не мешать другим вести бой.

Пару секунд капитан «Зенита» гипнотизировал меня взглядом, а потом вызвал «Солар».

— Берг! Вот с этим мудаком я, пожалуй, сработаюсь! Если они с Кендо раньше не прикончат друг друга!

— Чего-то мне расхотелось в Первую Линию! — нервно выдохнул Миеллин. — Вот уж действительно тот момент, когда понимаешь, что охота за сокровищами — опасная вещь!

— Поздравляю всех новичков с боевым крещением! — радостно объявил Калли. — Все желающие могут сдать смену и принять душ! А тем, кто решил остаться: перестроиться и занять маршевые позиции! До астероида нам ещё лететь три дня!

Хвала Вселенной, остаток пути прошел спокойно. Я даже понял выражение, что «самый лучший бой — это тот, которого не было». Мы добрались до драгоценного астероида, полюбовались на него в статике и вышли на досветовую. Мир дрогнул, расплылся, словно размазанный кистью нерадивого художника, и пришел в движение. Астероид понёсся вперёд, ещё не зная, что настал последний час его существования. Эскадра выровняла ход и полсуток летела рядом, просто сопровождая, пока «Солнечный ветер» более точно анализировал его состав.

— Алмазов нет, углерод не в той кристаллической решетке, — заявил Калли. — А вот оксид алюминия представлен именно сапфирами. А так же есть вкрапления бериллия в виде металла и изумрудов. Тут кому как повезёт. А также золото, палладий, платина, лантаноиды и актиноиды. Первый заход — линкоры. Они снимают верхний грунт на двести метров. За ними пойдут эсминцы реффы, а после «Векторы». И так десять-двенадцать раз, пока не заминусуем весь астероид. Всем ясно? Тогда разбиться на пары!

— Фиэсси, сбрасывай броню! — приказал капитан, когда в рубке появились Шатарнаи.

— Зачем? — не понял я.

— Затем, что сейчас «минус» будет работать напрямую. А броня ей мешает. Лара Ашуна, у вас какая чувствительность?

— Пять километров без заглубления, — ответила графиня.

— Значит, подход на четыре с половиной. Работай, Фиэсси!

Приближение на четыре с половиной километра! Это что, издевательство? Это просто ювелирная работа, потому что эсминец рассчитан на минимальное сближение в движении — десять километров!

— Лар Шеннари, я не уверен, что справлюсь, — после минутного осмысливания признался я.

— С Тварями справился — и тут выгребешь, — усмехнулся капитан и тут же рявкнул на всю рубку: — Выполнять!

Да лучше бы я ещё с двумя стаями столкнулся! Потому что в первый заход я покрылся испариной, когда наблюдал на экране, как приближается поверхность астероида. Мы прошли, но только благодаря опыту пилота. Ашуна подрезала полкилометра грунта, и Дориан довольно улыбнулся.

— Если и дальше порода будет такой, то этот полёт будет равен десятку лет процветания нашего графства! Лар Шеннари, а вы почему не работаете?

— Я на контракте. Мне не положено.

— Да бросьте, вы же «минус», давайте следующим заходом вместе со мной, — предложила Ашуна. — А после разделите на команду.

— Я — минус шестёрка, лара Ашуна. Я вам ничего не оставлю.

— Тогда работаем вспышками. На пять моих — одна ваша.

— Моя благодарность, — склонился в поклоне лар Шеннари. — Фиэсси! Подходы на тебе! Чего ждёшь? Пошел на второй круг!

На этом астероиде я едва не поседел. Я проклинал каждый заход, и деньги мне были уже не нужны. Я бы все их отдал, чтобы никогда не видеть, как на тебя надвигается неумолимая масса камня, что тает под «минусом», как лёд на жаре. Вот только ты идёшь и гадаешь: успеют ли графы убрать преграду раньше, чем ты в неё врежешься?

— И вы чувствуете всё пополнение, лар Дориан? — после очередного захода спросил я.

— Да, — кивнул Шатарнаи. — Приблизительно. Насколько я знаю, «минусы» ничего не ощущают. Но вот для «плюсов» их карман похож на склад. Ты туда заглядываешь и видишь горы того или иного материала. В одной куче каменная порода; в другой — ценные металлы, кучкой — драгоценные камни, отдельно — металлы в чистом виде. И всё это общее на несколько семей. Ты можешь лишь приблизительно оценить ту или иную кучу и то, что в ней находится. Но вот сказать: кто куда сколько положил и кто откуда что забрал — невозможно. Именно поэтому важно: кто с кем в родстве. Скажите, лан Фиэсси, вы знаете, из чего строятся бюджетные дома?

— Моноблоки?

— Верно. А откуда материал? Как раз пустая каменная порода из карманов. Но каждую единицу «плюс» создает лично. Поэтому мы делаем сразу готовый монолитный блок с оконным или дверным проёмом. Из этого конструктора и собираются дома. Для нас строительство — это необходимость опустошения кармана, который тоже имеет свою ограниченную вместимость. Поэтому у каждой аристократической семьи всегда есть своя строительная фирма, что способствует избавлению от балласта с прибылью для себя. Чем выше уровень, тем больше «мусора», от которого надо избавляться. Сейчас это прозвучит цинично, но всё благоустройство бароны, графы и герцоги делают не от доброты души, а от необходимости «чистить» карман!