Минерва МакГонагалл стояла, судорожно сжимая кулаки, и пристально смотрела на разрушения. Где-то там погибала неравнодушная к ним девушка. А Минерва — не имела права вмешаться. Это была война Селендиар, и её решение.
Они здесь — чужие.
Все, на что хватило самообладания Минервы — спешно соорудить каменное выражение лица, созерцая погребенный город. Душа и разум были в раздрае и требовали от владелицы совершенно противоположных вещей: бежать, схватив детей в охапку, и — сейчас же броситься грудью на амбразуры.
Нет, для неё, школьного учителя, все это было несколько… Слишком.
А Гарри Поттер, непривычно серьёзный, молчаливо возвышался рядом, мрачно глядя в ту же сторону. Впрочем, юноша также изредка бросал быстрые взгляды на Джиневру, и глаза его тут же темнели, а брови — мимолетно хмурились. Но в целом молодой человек держался достойно.
Чем моложе, тем гибче психика. Тем проще принять неприятную данность.
— Конфундус.
Минерва спешно обновила чары на снова срывающейся в рыдания Джинни. Минерва была больше человеком действия, и сейчас ей очень не хватало Альбуса, который умел убедить даже самых рассудительных в совершеннейшей чепухе. Не хватало Минерве также Поппи и Северуса, с их Зельями на все случаи и состояния.
И уж тем более она не представляла, как гарантированно привести мисс Уизли в чувство. С девушкой все было слишком плохо и — слишком очевидно, а Минерва была не то, что не в своей тарелке — не в своём мире — и ощущала себя дезориентированной.
А у девочки оказалась очень хорошая сопротивляемость.
— Конфундус.
— Хватит.
Гарри Поттер решительным волчонком смотрел ей прямо в глаза. И меньше всего сейчас напоминал во многом легкомысленного Джеймса.
— Хватит, мэм. Мы — в заднице. Разрешите ей это осознать.
Гарри… Гарри был прав. И, как бы не хотелось Минерве прямо и резко, на манер Северуса, сообщить юноше, что его собачье мнение никого не волнует… Это было бы трусостью.
И упростить себе жизнь, не пожелав разбираться с подростковой истерикой, было бы также трусливо и неправильно.
Джинни, Минерва это прекрасно понимала, будет скорбеть, и будет рваться туда, где сейчас все рушилось.
Чопорная дочь священника, может, и не приняла бы подобного стремления. Но Декан Гриффиндора навидалась всякого. И могла понять и принять чужие чувства. Возможно, намного более глубокие, чем считал, видимо, Гарри. Молодые вспыхивают быстро…
Селендиар не могла вернуться. И кошачье чутье молчало на этот счёт. Оставалась только логика. А логика говорила, что шансов выжить у местной Избранной — нет.
А ещё… Там остался Йор. Маггл, которого она знала недолго. И которого, удивительно, но хотела оплакать достойно.
— Сейчас не время, — подошедшая Жозефина осторожно положила руку на плечо отходившей от Чар Уизли. И, хотя глаза посла тоже блестели от слёз, она сохраняла видимое спокойствие. — Нужно уходить. Каллен полагает, что вокруг ещё могут рыскать патрули врага.
— И куда мы пойдём? — Поттер поджал губы, глядя на Монтилье с каким-то неведомым вызовом. Очкарик сейчас выглядел как настоящий взрослый человек, но что-то в его интонациях и взгляде изменилось. В нетипичную для мальчика сторону. — С детьми и женщинами?
— Лелиана предусмотрела несколько тайников, — терпеливо ответила леди. — Нам нужно добраться хотя бы до двух из них, чтобы передохнуть.
Где-то позади выли волки, словно издеваясь над измученными душами. Звери не нападали, но от этого становилось даже тяжелее, поскольку ярость и боль требовали выхода. Но бессилие и моральный упадок были куда сильнее.
Грязно-серое, словно погребальный саван, небо, наконец, разразилось обильным снегопадом, быстро переросшим в свирепую метель. Успевшие добраться до тайника уцелевшие жители спешно разбивали палатки и костры, стремясь всеми силами сохранить спасительное тепло. Вивьен и МакГонагалл помогали, как могли, поскольку Дориан всё ещё не пришёл в себя. А Уизли старалась не смотреть на тех, кто больше никогда не откроет глаз из-за ран или холода, поскольку не все спасшиеся были одеты подобающе.
В отличие от Поттера. Мальчик хмурился, и в его глазах сверкали молнии, поскольку он был недоволен. Что-то внутри него тихо шипело, что этого можно было бы избежать, если бы люди не поддались панике, проработали заранее пути отступления. Тогда погибших так глупо было бы меньше.
А теперь они расплачивались за свой идиотизм…
Дождавшись, пока метель стихнет хотя бы ненамного, уцелевшие двинулись дальше. Хмурая Лелиана вела группу молча, наотрез отказываясь разговаривать с кем-либо, отвечая только при необходимости, да и то — короткими и рубленными фразами. Девушке было, из-за чего злиться, но она держала это в себе слишком хорошо, чтобы это поняла даже МакГонагалл, которая больше смотрела за своими подопечными. И самой собой.
Второй тайник располагался в небольшом ущелье, и тут промозглый ветер донимал только с двух сторон. Хотя выбранное место превосходно подходило для западни, уцелевшие солдаты и разведчики, помнящие о своём долге, неусыпно рыскали по округе, тщательно проверяя наличие отрядов венатори. Ко всеобщему облегчению, никого из противников поблизости не наблюдалось, и люди начали расставлять палатки и разводить костры.
— Как венатори узнали про подземные ходы, ведущие в деревню? — освободившаяся Кассандра подошла к троице советников, напряжённо обсуждавших что-то между собой.
— Откуда мне знать? — огрызнулась канцлер, которая явно была в бешенстве. — В последний раз я была здесь десять лет назад! И мне было не до того, чтобы лазать по пещерам так тщательно!
— В таком случае, самое время сделать это сейчас! — прорычал Каллен. — Иначе сейчас под нашей задницей вылезет ещё какая-то дрянь!
— А на что тогда твои солдаты, командир? — зашипела девушка, с вызовом глядящая в лицо Резерфорда. — Если об этом знал ты, почему не закрыл каждую щель?!
Обстановка накалялась слишком стремительно. Хоть это и было ожидаемым, но даже руководители Инквизиции были людьми со своими страхами и болью. Стремительность и неожиданность атаки вкупе с гибелью людей и самой Вестницы, неизвестность дальнейших действий и местности — всё это, наконец, пробило плотину самообладания. И, хотя у четвёрки хватало рассудка не хвататься за оружие, гнев разгорался очень быстро.
И практически тут же сошёл на нет, поскольку в лагере началась неожиданная суета. Подскочивший к Кассандре солдат с круглыми глазами что-то быстро прошептал на ухо женщине, и та, изумлённая не меньше него, стремительно бросилась за парнем.
Минерва же, несмотря на усталость, настороженная и мнительная, вцепилась в руку Гарри Поттера, молчаливо кивая в сторону этой немой сцены. Мальчик понял своего профессора быстро, и наглым тараном попер за парой, но их опередил Каллен, рука которого уже лежала на рукояти меча. Мужчина стремительным шагом направлялся к четвёрке своих солдат, которые кого-то или что-то несли. Возле них уже суетилась Кассандра, и оба советника Инквизиции своими спинами мешали увидеть груз.
Вот только всего лишь на мгновение, едва Пентагаст сместилась в сторону, не позволяя кому-то из жителей увидеть не предназначенное для посторонних глаз, эту деталь Минерва подметила. И тут же почувствовала, что у неё сейчас откажут ноги от потрясений, случившихся за день.
Среди солдатских рук мелькнула, такая знакомая, алая прядь.
…Весь отряд Вестницы собрался вокруг палатки лекаря, заметно нервничая. Даже Бык, избавившийся от застрявших ранее в его теле нескольких стрел, уже пятый раз проводил точильным камнем по своему топору. Кассандра нервно перетаптывалась с ноги на ногу, Варрик хмурился, Сэра нарезала круги. Вивьен, Блэкволл и Солас хоть и вели себя спокойно, но сидели в слишком напряжённой позе.
Вышедшая, наконец, из палатки лекарь что-то тихо шепнула троице советников, и на их лицах отразилось облегчение.
— Она жива, — объявила уже немолодая целительница, и всеобщий выдох облегчения прокатился по отряду. — Сильное обморожение и усталость, но жива. Сейчас она спит, но навещать не воспрещается. Только — не всей гурьбой.
— У вас золотые руки, — дипломатично заметила Жозефина, однако, женщина только фыркнула.
— Я тут ни при чём. Видимо, сама Андрасте защищает свою Вестницу.
А тем временем Гарри Поттер, перехватив Джинни Уизли под руки, пытался ту удержать. Молча. И также молча девушка вырывалась из захвата, стремясь попасть в палатку.
Взмахнув посохом, Минерва накрыла молодых людей куполом Тишины и сверху припечатала Чарами Отвлечения Внимания.
Судя по всему, вовремя.
Потому что последним, что заметила она сама, прежде чем магия скрыла от посторонних глаз молодых людей, была пощечина, которую, вырвавшись, влепила рыжая волшебница Избранному.
Минерва, недовольно скривившись, отвернулась.
Очень, право, неуместно выяснять отношения в подобной ситуации.
Но… сейчас намного больше Трансфигуратора интересовали алые всполохи над разрушенным Убежищем.
Около трех часов она, покуда они были в пути, размышляла над их цветностью. И все сильнее убеждалась, что к драконьему пламени они отношения не имеют.
— Я могу войти?..
— Можете, только, повторюсь, не всей кучей, — ответила целительница, которая успела заметить порыв Джиневры, но, благодаря своевременным Чарам, не стала акцентировать внимание. — Она очень измотана. Но прекрасно слышит.
***
Тихо отодвинув полог, Минерва скользнула внутрь.
Тревельян лежала на спине, укрытая аж двумя одеялами до подбородка. Оставшееся неприкрытым красное от прилившей крови лицо выглядело безмятежным, а на кончиках ресниц блестели маленькие капельки влаги. Чародейка дышала пусть и часто, но ровно и глубоко.
Беззвучно, по-кошачьи подкравшись к больной, волшебница осторожно положила ладонь на лоб девушке.
Ощущение ей не понравилось.
Воровато оглянувшись, Минерва взмахнула посохом, запуская Чары Диагностики. И, спустя минуту созерцая рваные золотистые линии, грустно покачала головой:
— С кем же ты там встретилась, девочка…
Еще раз взмахнув слишком уж громоздким инструментом, профессор вышептала Чары над спящей. Унять бесноватую магию она не могла, но исцелить ушиб и наложить Охлаждающие Чары на девушку — вполне. Как и — Согревающие.
Решительно устраиваясь рядом со спящей, Минерва решила периодически обновлять Заклинания. Медицинские Чары не были её профилем, так что она предпочла остаться, чтобы Селендиар смогла избежать последствий обморожения и горячки.
А также — МакГонагалл собиралась вышвырнуть отсюда любого, кто попытается разбудить больную.
Селендиар была нужна им живая, здоровая и в трезвом уме.
Вивьен, как и полагалось, вежливо похлопала по пологу палатки, спрашивая разрешение войти, и Минерва, немного поколебавшись, впустила мадам де Фер. Та бросила вопросительный взгляд в сторону Вестницы, а затем выслушала ответ, сложив руки в замок на уровне талии.
— Ничего страшного, что вы не целительница, мадам МакГонагалл, — чинно ответила Старшая чародейка, когда Трансфигуратор умолкла. — Не у всех магов есть расположенность к данному направлению.
— Можете немного подробнее? — осторожно поинтересовалась Минерва, не забывая наблюдать за состоянием Селендиар.
— Как вы, полагаю, знаете, у нас есть пять известных Школ магии, — заговорила Вивьен. — Леди Тревельян, судя по наблюдениям, превосходно управляется со Стихиями, но вот её Барьер не так силён как мой. Я знаю это, поскольку больше специализируюсь на Школе Духа. И это более чем распространённое явление: талант в одном уравновешивается в слабости, а то и беспомощности, в другом.
— А к какой Школе, позвольте полюбопытствовать, относится… скажем так, взаимодействие с воспоминаниями?
Де Фер ощутимо напряглась, и было понятно, почему. Селендиар упоминала, что манипуляции с разумом относятся к запрещённой Школе. Однако Старшая чародейка пока что молчала, сверля собеседницу глазами.
— Нам необходимо понять, с чем столкнулась Вестница, — с виноватым видом поспешила пояснить МакГонагалл, превосходно играя растерянность и неуверенность. Потому что попросту позволила этим чувствам захватить себя полностью. — Это не магия Крови, если вы могли подумать.
— Идеи? — наклонила голову набок Вивьен, и Трансфигуратор облегчённо выдохнула. Меньше всего ей сейчас хотелось драться или выяснять отношения.
— Я могу попытаться извлечь её воспоминание, но если его не поместить в специально подготовленное вместилище, то оно пропадёт, — МакГонагалл даже развела руками. — Память не пострадает, этот процесс похож на сделанную запись на пергаменте.
— Гм… — Вивьен нерешительно коснулась пальцами застёжки своей поясной сумки. Селендиар пошевелилась во сне, и де Фер решила, что предложение Минервы вполне уместно и рационально. Старшая чародейка вытащила из сумки голубой кристалл, но передавать его в руки Трансфигуратора пока что не спешила.
— Это кристалл памяти, очень редкая и дорогая вещь, однако, она позволяет смотреть записанное воспоминание. Я отдам его вам, моя дорогая, при одном условии: вы не станете смотреть воспоминание леди Тревельян в одиночку. Пока вы делаете свои дела, я поговорю с Соласом, чтобы он помог показать его всем, кто сопровождает Вестницу или же советуется с ней.
Созерцая кристалл в одиночестве, Минерва тяжело вздохнула. Она не была столь самоуверенна, чтобы решить, что справится с ментальным воздействием без согласия владельца воспоминания. И точно не была столь беспардонна, чтобы прежде не озаботиться согласием Селендиар.
Альбус, пожалуй, смог бы, будучи Магистром Менталистики. И не колебался бы, извлекая искомое.
Но Минерва так поступить не могла.
Но, тем не менее, медля с тем, чтобы будить Тревельян и трясти с нее согласие, поставила кристалл перед собой и, запустив диагностику предмета, принялась высчитывать формулы неизвестного артефакта.
Верить на слово малознакомой ведьме, пусть и дружественной, женщина не собиралась. И примерную суть вещи решила выяснить самостоятельно.
И лишь спустя полчаса, вычислив с помощью расчетов, что камень не уничтожит воспоминание и не высосет его безвозвратно, Минерва решилась тронуть Вестницу за запястье:
— Эннервейт.
Рвано вздохнув, девушка приоткрыла глаза. И расфокусированным взором уставилась на женщину, склонившуюся над её ложем. Минерва продемонстрировала в ответ на взгляд кристалл.
— Мы хотели бы выяснить, что с вами произошло. И чем быстрее, тем лучше. Но вам надо отдыхать и не тратить силы на рассказ. Я могла бы забрать ваше воспоминание о произошедшем, если вы согласитесь, Селендиар. Если же есть нечто, что вы хотели бы скрыть или опустить, то я сейчас просто усыплю вас обратно.
Некоторое время девушка бездумно глядела на кристалл. А затем — устало моргнула.
— Хорошо. — Мастер Трансфигурации приставила навершие посоха к виску Тревельян. — Это займет несколько секунд. Сосредоточьтесь на воспоминании, которое хотите передать. И смотрите мне в глаза.
***
Спустя немного времени, весь отряд Вестницы вместе с её советниками собрался внутри очерченного Соласом круга. И хотя было немного тесновато, другого выхода не было, поскольку сил эльфа могло не хватить на поддержку более широкой зоны. А к чему может привести злоупотребление магией, знали абсолютно все, посему комфортом было решено пожертвовать.
Маг взял в руки тёплый кристалл памяти, а затем, закрыв глаза, сосредоточился на заклинании. Пространство за кругом неожиданно заполонил тёмно-зелёный и густой дым, скрывая собой даже звуки. Побледневшая Сэра было дёрнулась, но осталась на месте, удержанная Калленом, и шёпотом ругаясь последними словами.
Завеса Тени быстро развеялась, открывая Инквизиции горящее и наполовину разнесённое Убежище. Вышедшая из церкви Тревельян торопливо бежала в сторону последнего уцелевшего требушета, стараясь не попасться на глаза по-прежнему кружившему в небе дракону. Впрочем, тварь периодически снижалась, явно что-то замечая, и начинала крушить всё, что попадалось под лапы. Вполне возможно, что это были и уцелевшие венатори, поскольку человеческие крики ужаса и мучительной боли хоть и были трудно различаемые, но всё же узнаваемыми.
Прямо Ад на земле.
Дождавшись, пока чудовище в очередной раз отвлечётся, чародейка подбежала к требушету и начала медленно, с усилием поворачивать колесо, разворачивая машину в сторону горного склона. Девушка не знала, как справляться с драконом, если тот вдруг обратит на неё своё внимание, и тихо молилась Создателю и Андрасте, продолжая своё дело.
Требушет разворачивался со скрипом, медленно и неохотно, но всё же это происходило. Однако, развернуть военную машину Вестница не успела совсем немножко, поскольку была атакована. Магический удар отбросил девушку в сторону. Впрочем, та быстро поднялась на ноги, разворачиваясь в сторону атаковавшей её чародейки. Рослой и темноволосой эльфийки, поза и пустые глаза которой ясно говорили о том, что незнакомка не остановится ни перед чем, чтобы убить Тревельян.
Поединок двух магов разительно отличался от тех дуэлей, которые видела МакГонагалл или же сама участвовала в них. Исход боя, конечно, зависел от тех же факторов, что и в её родном мире: магическая сила, реакция, занятие более выгодной позиции; но то, как атаковали, защищались, перемещались противницы, используя посохи, а не палочки, делало сражение похожим на смертельный танец.
Селендиар сражалась умело, предпочитая уклоняться от вражеских атак, закрываясь Барьером только в случае, когда заклинание врага могло повредить требушет. Соперница не уступала девушке в мастерстве, и Тревельян прекрасно понимала, что контратаки нужно усилить, иначе её просто измотают. Однако в поединок вмешалась третья сила, напрочь ломая ход сражения.
Дракон, который всё никак не желал оставить деревню в покое, но по каким-то непонятным причинам игнорировавший двух сражающихся почти что на открытой местности чародеек, неожиданно вошёл в пике. Селендиар услышала рёв и успела скользнуть в сторону шагом сквозь Тень, уклоняясь от струи пламени, которое теперь было насыщенного красного цвета. И это же пламя поглотило эльфийку точно также, как и ранее Йора, но, в отличие от него, девушка погибала с леденящим душу мучительным криком.
Колдовской огонь неожиданно взорвался, отбросив Тревельян, которая прокатилась по земле, выронив посох и больно ударившись головой. В ушах звенело от громкости взрыва, но чародейка, приложив ладонь к виску, всё же поднялась на ноги.
И обомлела от шока, лицезрея выходящую из пламени огромную, даже превосходившую размером кунари, фигуру.
Человекоподобная, облачённая в останки когда-то величественной тевинтерской мантии. Длинные костлявые руки, заканчивающиеся заострёнными, словно когти, пальцами. Кожа в районе груди была слишком натянута, а кое-где и вовсе отсутствовала, открывая взору всех ошалевших от невиданного ранее зрелища членов Инквизиции, алую мясистую плоть.
Голова существа была укрыта капюшоном лишь наполовину, в то время как из второй половины торчали три алых кристалла. Такой же кристалл выглядывал и из правой челюсти. Лицо кошмарной твари хоть и было испещрено глубокими шрамами, но было абсолютно человеческим с карими глазами, взгляд которых был обращён на попятившуюся в страхе Вестницу.
Она никогда не слышала ни о чём подобном, не читала об этом существе, и уж тем более не встречалась с ним.
Минерва МакГонагалл, вцепившись в высокий ворот своих одежд, беззвучно шептала ругательства. Потому что и её стойкости был предел.
О, она могла бы, собравшись с духом, дать отпор Тому-Кого-Нельзя-Называть и припомнить ему школьные годы.
Могла убивать безумцев, с людьми не схожих.
Могла положить собственную жизнь на Алтарь высшей цели.
Но лицезреть нечто столь чудовищное, бывшее в непосредственной близости к ним, и явно имеющее возможность навредить её подопечным, было для нее слишком. Она совершенно точно видела, могла оценить, что эта тварь — намного опаснее Томаса Реддла.
Ужасный, ужасный мир.
Вероятно, Гарри Поттер, стоявший за её спиной упрямым столбиком, считал также.
Жозефина приглушённо пискнула, Лелиана побледнела, Бык оскалился и напряг свои мускулы, сейчас действительно больше походя на собирающееся начать бодаться животное. Сэра вообще зажмурилась и закрыла уши ладонями. Остальные члены отряда и совета выглядели не лучше, поражённые открывшимся зрелищем.
А тем временем грохот сзади Селендиар заставил девушку резко развернуться, чтобы тут же вновь сделать пару шагов назад. Дракон, наконец, приземлился, причём прямиком на посох рубиновласой чародейки. Человекоподобное существо было, пожалуй, ростом с половину передней драконьей лапы.
В глазах Селендиар плескалась паника. К такому повороту событий чародейка совсем не была готова, и сейчас совсем растерялась, стараясь хотя бы не поддаться страху окончательно.
— Хватит! — рыкнуло человекоподобное существо, взмахнув руками.
От пронёсшейся магической волны Тревельян с трудом удержалась в вертикальном положении, к тому же, голос твари оказался таким глубоким, чистым и сильным, что даже Поттер с трудом удержался на ногах. В этом голосе чувствовалась Сила, совсем не такая как у Альбуса Дамблдора. Нет, эта Сила сжимала, двигала, вела за собой, и что-то внутри мальчика дёрнулось в её сторону. Хотя и сам он, поражённый ощущением и зрелищем, остался на месте.
— Самозванка. Ты играешь с силами, которые не можешь осознать. С этим покончено.
Тревельян усилием воли подавила дрожь, осознав, что убивать её пока что не собираются. А долгожданного сигнала об отступлении всё ещё не было, так что нужно было ещё немного потянуть время.
— Кто ты? — звенящим от напряжения голосом обратилась девушка к своему врагу. — Зачем тебе это?
— Смертные молят об истине, но не способны объять её. Ибо недостойны, как я когда-то, — пророкотало существо совсем как священнослужитель. — Узнай же, кто я, чьё место пыталась занять. Славь Старшего, нового бога, имя которому — Корифей! Пади передо мной на колени.
— После того… как ты развязал бой… безо всякой причины? — Селендиар с трудом находила слова, задыхаясь от шока.
Корифей зловеще усмехнулся в ответ, явно наслаждаясь реакцией соперницы. Которая предпочла бы схлестнуться с десятью Высшими драконицами одновременно, чем с таким существом. Однако пытаться убивать девушку Враг не торопился, и это сбивало её с толку.
Ведь если он пришёл сюда не для мести, то зачем?..
— Стало быть, противишься. Как и остальные. Бессмысленно, — когтистые руки Корифея скользнули в складки мантии и вытащили оттуда тёмно-зелёную сферу, поверхность которой словно была покрыта десятками неглубоких дорожек, образовывая странный узор. В следующую секунду вокруг предмета загорелся такой же багряный огонь, которым дышал дракон с минуту назад, и бросивший взгляд на сферу Корифей, вновь посмотрел на Вестницу. — Я пришёл за Якорем. И заберу его, так или иначе.
Существо выбросило вперёд свободную руку, и Тревельян почувствовала, как её собственная рука поднимается против воли девушки. Та самая, на которой была Метка. Девушка незамедлительно уцепилась за кисть, сжала пальцы, пытаясь не дать руке подняться, скрыть Метку, которую Корифей называл Якорем.
Если она достанется такой твари, которой ранее служил демон Зависти, самые худшие кошмары Селендиар не просто оправдаются, но и воплотятся десяти- а то и стократно.
— Ты сама виновата, «Вестница», — презрение в голосе Врага жалило, словно ядовитые змеи. — Ты помешала ритуалу, который готовился долгие годы. И вместо того, чтобы умереть — похитила самое сокровенное. Я не знаю, как тебе удалось выжить. Но эту твою «божественную метку», которой ты размахивала перед разрывами, я создал, чтобы взойти на небеса.
Никто не мог вымолвить ни слова, поскольку каждый совершенно точно понимал: Корифей не лжёт. До слуха МакГонагалл донесся тихий шёпот Вивьен: женщина была поражена тем, что тварь использует ни много, ни мало, а три вида магии. Одновременно.
Враг тем временем медленно сжал кулак, и взвизгнувшая от боли Вестница упала на колени, пытаясь не разжать пальцы, которые словно старались отогнуть сотнями раскалённых докрасна крючков.
— А ты моим же Якорем свела на нет мою работу. Дерзость! — прорычал Корифей, в голосе которого кроме презрения появилась ещё и незамутнённая ненависть.
— Зачем… зачем тебе эта метка?! — заорала Тревельян, поднимая голову и смотря на своего врага блестящими от слёз глазами. Боль, раздирающая её руку, была невыносима, но девушка пыталась не сломаться под ней. Не так, не унижаясь перед таким Тёмным существом.
— Чтобы вершить неизбежное там, где царит ничто, — последовал ответ, причём интонация поменялась. В этот раз Враг говорил снисходительно, словно мудрейший человек, делящийся своим опытом с молодым учеником. Даже Вол-де-Морт не мог вести себя так непредсказуемо. — И для тебя неизбежно то, что я не отдам её.
Явно желая окончательно морально раздавить свою соперницу, Корифей прекратил поддерживать заклинание и, шагнув вперёд, поднял девушку за руку. От накатившей слабости Селена едва не разжала пальцы, но едва перед ней возникло страшное лицо, как девушка смогла взять себя в руки.
На неё смотрели с ненавистью, презрением, уничижительно, а она не хотела умирать так. Валяясь в грязи под ногами победителя, сломленная, умоляя о пощаде. Уж лучше пусть она скончается, плюнув в лицо своему мучителю, чем будет так раздавлена.
— Некогда я вторгся в Тень во имя служения Древним богам Империи во плоти, — Корифей словно почувствовал, что девушка ещё сопротивляется его давлению. Теперь его голос вновь изменился: в нём преобладали нотки превосходства, торжества и даже… сожаления. — Я увидел лишь хаос и распад. Мёртвый шёпот. Тысячу лет я был в смятении. С этим пора заканчивать. Я собрал свою волю, дабы вернуться под собственным именем и никаким иным. Возродить зачахший Тевинтер и исправить осквернённый мир. Возжелай же моего успеха. Ибо видел я трон богов, и был он пуст.
Последние слова Враг произнёс с нажимом, и что-то в душе Тревельян всё же надломилось. Она хотела верить, что Корифей лжёт, хотела, чтобы сказанное им о пустом троне богов, хаосе и распаде, было выдумкой. Да, согласно церковным легендам, именно из-за гордыни Тевинтерских магистров Золотой город самого Создателя был осквернён, а в мире появились первые Порождения тьмы. Но он же не мог быть как раз одним из них.
Хотя его сила, одеяние, внешний вид, да даже его знания о Метке, говорили об обратном.
Корифей, видимо, что-то увидел даже сквозь сжатый кулак девушки. Потому что брезгливо отшвырнул чародейку, которая больно ударилась спиной о требушет, но благополучно сползла вниз, пытаясь восстановить дыхание.
— Увы, ты уже испортила Якорь своими ошибками и сделала его постоянным. Что ж, пусть так. Я начну сначала, и найду другой путь к тому, чтобы этот мир обрёл империю и бога, которые ему нужны.
Дрожащими руками девушка взяла лежащий рядом меч, а затем начала подниматься на ноги. Что она сможет с обычной железкой против древнего магистра? Но в кровоточащей душе всё ещё горел огонёк долга: она должна, обязана удержать Корифея ещё немного. В неё верят те, кто сейчас спасается из Убежища.
Словно услышав её мысли, в небеса взметнулся огненный всполох, и Селендиар тихо выдохнула. Всё позади. Они в безопасности. Теперь же ей предстоит умереть, и сам Корифей подтвердил это, шагнув в её сторону одновременно с драконом.
— Что до тебя. Я не потерплю даже невежественной соперницы. Ты. Должна. Умереть.
Эти слова эхом отозвались в душе девушки, вливая в неё силы. Высокомерная тварь желала, чтобы она, леди Селендиар Тревельян, позорно умерла, не мешая исполнению его планов. И оставила ему на растерзание весь Тедас. Нет, теперь смерть была лишь лёгким выходом, способом быстро сдаться и отступить, разрушить все усилия девушки.
— Пусть так, — огрызнулась она в ответ. Ошарашенный неожиданным отпором Корифей даже остановился, приготовившись к атаке. — Пусть мы должны умереть, но решать это будешь не ты!
Чародейка резко пнула рычаг, заставляя требушет запустить свой смертоносный груз прямиком в гору над Убежищем. Удивлённый неожиданным манёвром Враг даже не стал мешать, и Тревельян бросилась бежать, пытаясь успеть к одной из недавно откопанных шахт. Она не видела, как дракон заботливо, даже с какой-то чудовищно извращённой нежностью, подхватил своего хозяина, а затем взмыл в небеса, уходя от смертельной опасности.
Вестница успела добежать в последнюю секунду, но, не удержавшись на ногах, рухнула вниз, в очередной раз больно ударившись руками о толстые деревянные подпорки.
А дальше поражённые до глубины души члены отряда и советники Инквизиции наблюдали, как Тревельян бредёт через покрытые льдом и снегом холодные пещеры, а затем и сквозь метель. Растерянная, замерзающая, сопровождаемая волчьим воем, теряющая силы с каждым шагом. Но упорно переставляющую ноги, не желающую бросать тех, кто доверился ей, верил в неё. Она обязана вернуться к ним, обязана помочь.
Пусть и даже будучи запятнанной осквернённой магией Корифея.
Шаг. Ещё один. Ещё немного пройти вперёд. Они совсем рядом.
Потухшие костры, но угли едва-едва тёплые. Значит, они ушли не так давно, она ещё может их догнать.
Тело, кажется, уже состоит изо льда, а вместо крови — холодный воздух.
Не закрывать глаза. Только не закрывать глаза и не споткнуться. Она доберётся до спасённых. Они узнают о Корифее. Нужно только сделать ещё шаг…
И когда среди камней засверкали огоньки костров, видение померкло, а затем люди, эльфы, гном и кунари обнаружили, что они стоят там же, где и стояли. А в руках Соласа находятся лишь крошечные осколки кристалла памяти, который уже нельзя было восстановить. Да и нужно ли было, учитывая, что он хранил в себе?..
***
А пока все стояли там, молчаливые и ошарашенные, Джинни Уизли давно уже прокралась в шатер, где находилась Вестница.
Она не размышляла, как Минерва, над тем, что случилось в Убежище. Не нервничала, как Гарри, насчет того, каким сраным местом оказался этот мир.
Она просто была рада тому, что Селендиар Тревельян выжила. И не просто выжила, а прошла за ними сквозь бурю, как настоящий герой.
И теперь, когда цербер в лице Минервы МакГонагалл покинул палатку, рыжая девушка без помех могла быть рядом с… Селендиар.
И, не имея возможности согреть ту магией, поступала проще: она грела её своим собственным теплом.
В жаровне угасали угли. Джинни Уизли лежала рядом с девушкой из чужого мира и бездумно растирала запястье, на котором багровел синяк.