Ли Юэ, озеро Лухуа.

Приятно прижиматься спиной к холодному камню. Это помогает уменьшить боль от раскрытия крыльев. А еще охлаждает тело. С поцелуя с лордом Барбатосом оно странно себя чувствует. Неужели он простудился? Нет, это невозможно. Он никогда не простужался. Но почему сердце с каждым ударом болит? И почему так тяжело дышать? Тем не менее по какой-то причине не хочется отпускать снова напевающего ту мелодию барда. Сяо закрывает глаза. Ему понравилась эта песня. Правда. Однако теперь, узнав, кому она предназначалась… Он вздыхает. Что за неприятное чувство? И почему оно не оставляет его в покое?

— А. Сяо, смотри. Дождь закончился, — когда он медленно открывает глаза, лорд Барбатос оборачивается к нему и озорно ухмыляется. — Если хочешь, можем еще так посидеть.

Да, хочу.

Сяо хмурится и мгновенно отпускает барда.

— Мне нужно навестить господина Чжун Ли, помните?

— Ох, — лорд Барбатос звучит разочарованно. — Давай тогда используем Анемо, чтобы высушить одежду?

Договорив, он тут же встает, и в груди Сяо внезапно холодеет. Да что с ним такое? Подавив вздох, он тоже поднимается, подходит к своей одежде и, как и бард, сушит ее теплым Анемо. Теперь, когда гроза стихла, Глаз Бога снова нормально реагирует. Хорошо.

Когда он надевает майку, его мысли возвращаются к произошедшему ранее. Он никогда себя так не чувствовал. Он постоянно думает о лорде Барбатосе, нервно и одновременно комфортно находиться рядом с ним. Сперва он думал, может, это просто такой период или побочный эффект… чего-то. Однако теперь уже не так уверен. Особенно после… Чувствуя, как при одном воспоминании о том, как он коснулся его губ, уши опять нагреваются, Сяо стискивает зубы. Почему он вообще это сделал? Из-за дразнилок барда? Нет, дело не в этом. Он хотел это сделать. Желал этого. Сяо встряхивает головой. Невозможно. У него нет желаний. Так почему-

— Сяо? — он вздрагивает и нерешительно переводит взгляд на лорда Барбатоса, уже надевшего блузку и корсет, но пока без плаща и берета. Ему еще приходится вновь заплетать косички. Наклонив голову, бывший Архонт смотрит на него взглядом, который якса не может понять. — Ты случайно не..? — он останавливается на полуслове, а Сяо хмурит брови. В тот же миг лорд Барбатос вздыхает и, заведя руки за спину, мотает головой. — Неважно.

— …Что с вами?

— А?

Бард, кажется, в замешательстве, и Сяо скрещивает руки на груди.

— Вы сегодня особенно странно себя ведете, — говорит он, а лорд Барбатос, обвиняющее глядя на него, надувает щеки.

— И чья это вина?

— Не моя.

Однако бард еще сильнее дуется.

— Не соглашусь.

— Что я вообще сделал-

— Ааа~! Хочу вина! — и вот снова он меняет тему. Сяо на мгновение прикрывает глаза. Ему не нравится эта его сторона. — Ох, косичка распускается.

Когда он поднимает веки, лорд Барбатос подходит к нему и протягивает руку к заплетенной ранее косичке Сяо. Пока бард перебирает его волосы, чтобы поправить, якса, вновь погрузившись в мысли, не отрывает взгляда от лица собеседника. Хоть лорд Барбатос и сказал, что не против, если он его поцелует, Сяо одолевают смешанные чувства. Как-никак, даже такой человек, как он, имеет смутное представление о том, почему люди целуют друг друга. Возможно, не до конца понимает эмоции смертных, но это не значит, что он совершенно невежественный. Вот почему это действительно беспокоит.

Когда он осознает, что без слов пялился на лицо лорда Барбатоса, оный, наклонив голову, с улыбкой на губах смахивает челку с его лица. Сердце Сяо замирает.

— Чего ты так смотришь на меня?

— …Вы еще не заплели свои волосы, — пытаясь запереть запутанные мысли, надеясь, что бард их не заметит, отвечает он.

Лорд Барбатос смеется.

— Настолько странно видеть меня с распущенными косичками?

— Я не это-

— Или… — он отходит к разрушенной колоне, от которой осталось лишь основание, садится на нее и с любопытной улыбкой возвращает Сяо взгляд. — …случайно не хочешь заплести меня?

Сяо поджимает губы. Он понимает, что делает бог. Увиденное, когда они встали, разочарование на его лице все-таки не показалось. Скорее всего, бард хочет продлить пребывание в руинах как можно дольше — как и якса. Проведенное наедине время стало чем-то ценным, чем-то… долгожданным. Тем не менее он прекрасно осознает, что рано или поздно это закончится, поэтому маленькая часть внутри него хочет как можно дольше дорожить этими моментами. И с каждым днем эта часть увеличивается.

Глубоко вздохнув, он расцепляет скрещенные руки и подходит к смотрящему на него с проблеском надежды в глазах лорду Барбатосу. Этот парень действительно обвел его вокруг пальца, да? Сяо медленно тянется к левой пряди барда и начинает разделять ее на три части.

— Правда, не гарантирую, что выйдет хорошо… — шепчет он.

— Ничего страшного, — взглянув в лицо бывшего Архонта, он замечает, что тот закрыл глаза и, похоже, доволен, ибо уголки его губ приподняты в улыбке. — Сяо, знаешь? Когда я впервые заплетал косички, вышло ужасно. Поэтому я использовал чуть-чуть Анемо. И по сей день так делаю.

— …Хотите сказать, что не умеете заплетать волосы? — удивляется он. Ведь он неоднократно видел, как лорд Барбатос поправляет косички. К тому же заплел ему. Чувствовал ли Сяо хоть раз использование Анемо? Он не может сказать наверняка.

— Хех, глупый якса. Я не настолько растяпа. Просто так быстрее и проще.

— Тогда к чему вы клоните?

— Меня впервые кто-то заплетает, захотелось поделиться.

При словах барда его пальцы на мгновение замирают, и он хмурится. Сердце опять странно себя ведет.

— …

Перейдя к другой косичке, Сяо замолкает. Он боится, что если скажет хоть слово, что-то произойдет. Что-то необратимое. А он не готов перейти такую черту. Тем более что не уверен, сможет ли сейчас смириться с изменениями в своей жизни. Сидящий перед ним человек и так уже привнес в нее много перемен. И все же…

Закончив вторую косу, он прищуривается и подносит ее к губам. Сейчас он уже осознает, что ради лорда Барбатоса готов на все. А также понимает, что это не связано с чувством благодарности к нему. Нет, эти эмоции — нечто совсем иное. Иначе почему он так испугался, когда лорд Барбатос потерял сознание? Иначе с чего беспокоился о его самочувствии после поедания сна? Однако Сяо может служить лишь одному богу — и это Властелин Камня. Он поклялся веки вечные защищать Ли Юэ. Поэтому подобные чувства к бывшему Анемо Архонту точно… Он переводит взгляд на слегка покрасневшего барда. Безусловно… Наклонившись, он чувствует его дыхание кожей. Несомненно… Их губы соприкасаются. Бесспорно, вызывают беспокойство.

Требуется всего мгновение, чтобы выйти из этого транса, и Сяо тут же отступает и разворачивается.

— Надо уходить, пока не началась новая гроза, — стараясь сделать вид, что только что не совершил нечто необратимое, говорит он.

К счастью, лорд Барбатос подыгрывает ему и прочищает горло.

— Ага, надо.

Сяо молча наблюдает, как он вскакивает и хватает плащ с беретом, чтобы надеть. При этом ни один из них не может посмотреть друг другу в глаза. Какая неловкая ситуация. По пути в «Глазурный павильон» в гавани Ли Юэ, где Сяо ожидает встретить господина Чжун Ли, они не произносят ни слова.

Пока он ищет разумное объяснение тому, почему опять не смог контролировать свое тело, бард напевает песню за песней. Когда якса бросает на него взгляд, напевание на миг прекращается. Поэтому он решает смотреть вперед. Тогда же пальцы барда легонько касаются тыльной стороны его правой ладони. Неосознанно, не задумываясь, он берет руку лорда Барбатоса, и они переплетают пальцы. Просто держась так за руки, Сяо вдруг чувствует необычное спокойствие. Вместе с тем вновь возникает странное, распространяющееся по груди и животу ощущение.

— Сяо.

Голос лорда Барбатоса прорезает тишину.

— …

— Сяо~!

Вздохнув, Сяо поворачивает голову и переводит взгляд на человека рядом.

— Что?

Бард с яркой улыбкой смотрит на него.

— Будешь звать меня Венти?

— …Нет.

— Почему нет?

Потому что это только все усугубит.

Сяо хмурится и отводит глаза.

— Потому что это неуважительно.

— Э-э? Но я разрешаю звать меня Венти. Так что все нормально.

— …

Чувствуя взгляд барда на себе, Сяо прикладывает все усилия, чтобы не уступить его просьбе. В конце концов бард тяжело вздыхает, а его следующие слова — не более чем тихий шепот.

— Так все равно нет-

Прежде чем он успевает хоть что-то ответить, лорд Барбатос начинает петь другую, ранее не слышанную Сяо песню.

— Под легким ветерком в одиночестве опираюсь на перила высокой башни и вижу на фоне пасмурного неба окутанную печалью весну.

Пока зеленая трава не расплывется на закате, я не обращаю внимание на проходящих мимо.

Хочу петь и пить, чтобы перестать грустить,

Но вино безвкусное, а в песне нет ничего нового.

Одежда кажется свободнее, и я ни о чем не жалею,

Потому что тоскую только по особенному тебе. [1]

Неосознанно крепче сжимая руку барда, Сяо тихо слушает его голос. И вновь чувствует на сердце тяжесть. Почему-то он не может отделаться от мысли, что эти песни предназначены тому парню из воспоминаний лорда Барбатоса, поэтому скрипит зубами. Они молчат, пока не доходят до «Глазурного павильона», где, сожалея, что атмосфера между ними стала немного угрюмой, Сяо отпускает ладонь барда. Однако как только он собирается войти в здание, что-то дергает его за свисающую на спине ткань, что заставляет остановиться. Собираясь оглянуться, он чувствует, как лоб лорда Барбатоса прижимается к обнаженной коже между лопаток. Вдоль позвоночника Сяо пробегают мурашки.

— …Лорд Барбатос?

— Я очень хочу, чтобы однажды ты начал звать меня Венти…

Сначала он собирается сказать, что этого не произойдет. Никогда. Но вместо этого минутку колеблется и до тонкой линии сжимает губы. Насколько он может быть уверен, что никогда не назовет его смертным именем? Все-таки то же самое он думал и о Властелине Камня. С другой же стороны, в случае с Гео Архонтом это было необходимо. А вот что до лорда Барбатоса… Он почти незаметно склоняет голову.

— Может быть-

— О, смотрите-ка, кто здесь, — вздрогнув, Сяо обращает внимание на говорившего, которым оказывается не кто иной, как чертов рыжеволосый предвестник. — Охотник на демонов и малыш бард. Вы тоже пришли встретиться с Чжун Ли-сяншэн?

В мгновении ока Сяо напрягается, а его взгляд становится враждебный. Он даже не замечает, что лорд Барбатос отошел от него.

— Не твое-

— Полагаю, как и ты, — с обычной улыбкой, словно минуту назад ничего не произошло, вклинивается в разговор лорд Барбатос.

— В конце концов должен же кто-то позаботиться о счете Чжун Ли-сяншэн, — с забавным выражением на лице он жмет плечами, после чего ухмыляется яксе. — Кстати, красивая косичка.

Не отвечая на очевидную провокацию, Сяо фыркает и скрещивает руки на груди. Иначе не сдержится, выхватит копье и вонзит в грудь этого снежнянина.

— Очень великодушно с твоей стороны. Только давай не будем задерживаться и блокировать вход?

Не успевает якса опомниться, как лорд Барбатос толкает его внутрь. Он уже в третий раз разруливает ситуацию. Сяо по-прежнему не совсем уверен, ради кого бард это делает. Тем не менее не спрашивает его об этом, а, высматривая господина Чжун Ли, молча проходит мимо ширмы. Однако так как тот, по-видимому, единственный посетитель, нет необходимости искать. Игнорируя двоих позади, Сяо подходит к бывшему Архонту, который медленно опускает чашку с чаем и поднимает взгляд.

— Неожиданно увидеть вас троих вместе.

— О, только что встретились перед входом, — говорит Предвестник и без колебаний занимает место слева от господина Чжун Ли.

Сжав кулаки, Сяо тотчас останавливается и глядит на ответственного за пробуждение Осиала человека. Следует схватить оружие и-

— Старина~! — лорд Барбатос без предупреждения обхватывает его сзади за шею и, приподнявшись с помощью Анемо, опускает голову на макушку Сяо. — Сделай что-нибудь с глупым яксой! Он отказывается звать меня по имени!

— Что вы-?!

Когда Сяо поворачивает голову, лицо все еще цепляющегося за него барда оказывается прямо перед ним.

— Это же правда?

— Ах вы..!

Тыкая указательным пальцем в его щеку, лорд Барбатос озорно ухмыляется.

— Мне бы не пришлось этого делать, если бы ты наконец-то начал звать меня по имени.

Рыжеволосый мужчина тем временем фыркает от смеха, и даже господин Чжун Ли тихо посмеивается.

— Вижу, вы неплохо ладите.

— Нет!

— Оу~! Зачем ты так~!

Невзирая на все усилия, Сяо так и не удается стряхнуть с себя хихикающего лорда Барбатоса. По крайней мере, пока владелец «Глазурного павильона» не глядит на них. Лишь тогда бард, похоже, совсем не чувствуя себя виноватым, ибо высовывает язык, слазит с него.

— Венти, прошу, не создавай здесь проблем.

— Ох? Но можно создавать снаружи?

Господин Чжун Ли вздыхает.

— Сяо, ты же не просто так пришел? — якса игнорирует надувающего щеки бога и кивает. — Хм… — он ждет, пока собеседник пригубит чая. — Полагаю, ты за лекарством. Я уж думал, когда же ты придешь. Ведь прошло уже две недели?

— …Да.

Почувствовав взгляд лорда Барбатоса на себе, он опускает глаза. Тем не менее бард молчит. Как и какое-то время Властелин Камня. Конечно, у него появились вопросы. Ведь впервые за долгое время Сяо целую неделю не приходил за лекарством. Если уж на то пошло, с каждым десятилетием частота его получения медленно увеличивалась. Даже Сяо осознает, как это странно, что он неделю не принимал лекарство.

— Ясно, — после слов господина Чжун Ли он поднимает взгляд и наблюдает, как тот тянется к своему пальто и достает маленький мешочек. Затем кладет его на стол. — Дай знать, если ситуация изменится.

— Понял.

Он шагает вперед и берет мешочек с недельной дозой обезболивающего. Взглянув направо, видит, что Предвестник с любопытством смотрит на него. Впрочем, даже такой человек, как он, знает, когда стоит заткнуться. Хорошо. Сяо не в настроении разбираться с ним. Когда он разворачивается, чтобы потянуть лорда Барбатоса обратно на улицу, бард неожиданно занимает место справа от господина Чжун Ли.

— Старина, мы можем поговорить? — растерявшись, Сяо моргает, а бард виновато улыбается ему. — Я быстро.

— Хорошо. Чайльд, прошу прощения, но, как видишь…

Рыжеволосый мужчина жмет плечами и встает.

— Все нормально. Можем и завтра.

И тут на долю секунды, когда Чайльд возвращает взгляд господину Чжун Ли, выражение его лица смягчается, становится почти нежным. Сяо хмурится. Не нравится ему это. И все же он решает не лезть в дела богов и собирается первым покинуть павильон.

— …Я подожду у северного моста.

* * *

 Ли Юэ, «Глазурный павильон».

— Я хочу поблагодарить тебя, Барбатос, — как только Предвестник тоже покидает павильон, произносит Моракс.

— Поблагодарить?

Венти наклоняет голову, а Моракс, словно чем-то доволен, улыбается.

— Я не видел у Сяо таких выражений лица. Думаю, это благодаря тебе, — мороз пробегает по коже Венти, и, с замешательством глядя на собеседника, он вздрагивает. Отчего Моракс поднимает бровь. — Ты чего?

— Жутковато, когда ты с таким лицом благодаришь меня.

— Раз так, могу выразить благодарность, отправив тебя в полет обратно в Мондштадт.

Пока он говорит это, кончик его хвостика начинает светиться желтым, а взгляд становится пронзительный. Венти сглатывает и поднимает перед лицом ладони.

— Ах, нет! В этом нет необходимости!

Губы Моракса изгибаются в улыбке.

— Я так понимаю, ты хочешь поговорить о состоянии Сяо?

Венти опускает руки и слегка кривится.

— Так ты заметил.

— Естественно. Я, может, и старый, Барбатос, но не слепой, — он делает глоток чая, и его лицо становится серьезным. — Ты пытаешься снять с него кармический долг. Поэтому на прошлой неделе он не пришел за лекарством.

Тяжело вздохнув, бард с закрытыми глазами откидывается на спинку стула. Он подозревал, что не удастся одурачить старого друга.

— Наверное.

— Мне же не нужно напоминать, насколько это опасно.

Венти приоткрывает глаза и смотрит на свои лежащие на коленях ладони.

— Я хорошо осведомлен о рисках, Моракс.

— …Понятно.

На какое-то время они замолкают, и Моракс, похоже, не собирается ничего добавлять, поэтому Венти наклоняет голову.

— Ты не скажешь мне остановиться?

— А ты остановишься?

— Хех, действительно.

— Барбатос.

Моракс смотрит на него, и хотя мужчина хорошо контролирует свою мимику (в отличие от некого яксы), Венти отчетливо видит, что он обеспокоен его благополучием. От этого уголки губ барда приподнимаются в маленькой улыбке.

— Не переживай, Моракс. Все будет хорошо. Пока ничего не случилось, так что-

— Значит, сегодняшняя гроза всего лишь галлюцинация.

Венти вздрагивает и неловко чешет щеку. Он надеялся, что старый друг хотя бы этого не заметил.

— Я просто немного устал, вот и все.

Очередной вздох покидает уста бывшего Гео Архонта, и он опускает глаза на чашку.

— Полагаю, ты ничего не сказал Сяо.

— Нет. Если он узнает… — Венти кривится. — Моракс, я больше не хочу лишь наблюдать.

— …Знаю.

— Поэтому… Поэтому на сей раз доведу дело до конца.

— Тогда… — Моракс наконец-то с ласковой улыбкой возвращает ему взгляд. — …Надеюсь после этого ветер будет дуть так же сильно и активно.

— Само собой. Все-таки нежный и добрый ветер должен убедиться, что старому стоическому камню не будет одиноко, — с дразнящей улыбкой отвечает он.

— Хех, не наглей.

Венти искренне смеется. Как же он скучал по таким дням: сидеть где-нибудь с бутылкой вина, пока Моракс говорит обо всем приходящем на ум, и дурачиться. Хотя в основном дурачится именно Венти. Стоило раньше навестить его. В конце концов он видит, что старый друг скучал по этому так же сильно, как и он сам.

— Эй, Моракс, — когда он смотрит на него, Венти встает. — Давай собираться почаще.

— Только если ты останешься трезвым.

— Не могу этого обещать, — Моракс мотает головой, а бард разворачивается и идет на выход. — Но разок могу сделать исключение.

После этих слов он выходит на улицу, глубоко вздыхает и смотрит на небо. Приятно знать, что Моракс не станет мешать ему облегчить боль Сяо. По крайней мере, пока что. Положив руку на грудь, Венти сжимает губы.

Все хорошо. Лишь бы не стало хуже…

И все же побочный эффект оказался сильнее, чем он ожидал. Абсолютная загадка, как якса такое длительное время выдерживает столько боли. Более того, Венти уверен: испытываемая им сейчас боль и близко не сравнится с болью Сяо. Его улыбка становится угрюмой.

— Я такой идиот…

Опустив руку, он направляется к северному входу в гавань Ли Юэ, где ждет Сяо. В то же время анализирует произошедшее с утра. После того, как они покинули руины, Венти крепко задумался над тем, как теперь вести себя с яксой. Тот последний поцелуй… Он совсем этого не ожидал. С тех пор в мыслях полная неразбериха. Впрочем, кто может винить его за это? Как-никак после всего произошедшего с Сяо сердце бешено стучит. Одна мысль об этом наполняет тело одновременно волнением, радостью и нервозностью. Бард не может сдержать глупую улыбку.

Я и правда безнадежен.

Достигнув моста, он обнаруживает сидящего, подогнув одну ногу, у обрыва Сяо, его сияющие глаза устремлены на горизонт. Наслаждаясь видом последнего оставшегося в живых Защитника яксы, Венти останавливается. Что ему делать со всеми бушующими внутри чувствами? Стоит ли продолжать свое дело? Стоит ли остановиться? Или попытаться зайти еще дальше? Если они продолжат в том же духе, Венти боится, что один из них может не выдержать. Вопрос лишь в том, кто именно и по какой причине. Он снова касается груди. Что, если он не выдержит первым? Как это повлияет на яксу?

В итоге Сяо встает и, спрыгнув вниз и элегантно приземлившись перед бардом, кладет ладонь на бедро.

— Не думайте, что я не заметил, как вы пялились на меня.

Венти ухмыляется и, заведя руки за спину, наклоняется вперед.

— Хм~! Ты занервничал?

— …Нет.

Врунишка.

Это так же очевидно, как и смущение на его лице. Сяо бросает взгляд вправо, а его уши слегка краснеют. Венти не сдерживает смешок. Насколько же милым может быть этот человек?

— Вернемся на постоялый двор или хочешь чем-то заняться? — однако бард не получает ответа, поэтому закатывает глаза и берет яксу за руку, чтобы потащить за собой. — Ну, пожалуй, и завтра успеем многое сделать. Так что вернемся на постоялый двор, хорошо?

— …Вы не собираетесь спрашивать?

— Хм? — в то время как они переплетают пальцы, он оглядывается через плечо. — О чем?

Но Сяо отводит взгляд.

— О лекарстве господина Чжун Ли.

— Ты хочешь, чтобы спросил?

— …Нет.

— Я так и думал, — возвращая взгляд вперед, говорит Венти. — Хотя, признаться, догадываюсь, для чего оно.

После этого Сяо не произносит больше ни слова, пока они не доходят до постоялого двора «Ваншу». И хотя они, как и по дороге в «Глазурный павильон», молчат, на сей раз их окружает приятная тишина, которая прерывается лишь когда они проходят мимо Верр Голдет на ресепшене.

— А, Сяо, — якса останавливается и тут же отпускает ладонь Венти. Бывший Архонт ухмыляется. По-видимому, он еще слишком застенчив, чтобы показывать свою нежную сторону кому-то, кроме него и Моракса. На самом деле это не важно. Если что и важно, так то, что Венти чувствует себя особенным. — Улыбчивый Янь Сяо приготовил для вас по миндальному тофу, — она переключает внимание на барда. — Одно с яблоками.

— Ох, правда? — удивляется Венти, но замечает виноватый взгляд женщины в сторону Сяо.

— К сожалению, сегодня много гостей, так что…

Сяо хмурит брови и, похоже, обдумывает, где бы спокойно покушать. Все-таки барду уже известно, что он по возможности предпочитает оставаться один — особенно во время трапезы. Венти рефлекторно задевает руку Сяо. Тогда якса глядит на него, и Венти улыбается.

— Можешь покушать у меня в номере.

Сяо колеблется, и Венти догадывается, почему. Наверное, больше не хочет оставаться с ним наедине. Не после произошедшего сегодня утром. Скорее всего, он не хотел бы продолжать это. Разумеется, Венти не планирует ничего такого. Но когда дело касается этого человека, все редко идет по плану.

Вопреки его ожиданиям, Сяо слегка кивает и, молча указав наверх, чтобы бард поднимался в номер, отправляется на кухню.

— В последние дни он на удивление послушен, — разглядывая Венти, размышляет Верр Голдет.

Он в ответ лишь с улыбкой жмет плечами и выполняет молчаливую просьбу Сяо. Якса точно странно себя ведет. Точнее, страннее обычного. Хотя он не будет жаловаться. Видеть новую сторону Сяо очень интересно и хочется узнать, что еще скрывается за его толстой раковиной.

Стоит ему зайти в номер и снять берет с плащом, как появляется Сяо с двумя тарелками миндального тофу, одно из которых передает Венти.

— И правда добавил яблоки, — с широко раскрытыми глазами произносит бард.

— Вы попросили его об этом?

— Мм. Он со странным выражением лица посмотрел на меня. Поэтому я не был уверен, что и правда добавит.

Забрав тарелку, он садится на край кровати и набирает ложечку миндально-яблочного тофу. Или лучше назвать его яблочно-миндальным тофу? Как бы то ни было, сладкий вкус яблок наполняет его рот, отчего сразу же поднимается настроение.

— Почему вы выглядите таким счастливым, когда едите яблоки? — присаживаясь рядом, спрашивает Сяо.

— Потому что они самые вкусные!

— …Как скажете.

Указывая ложкой на него, Венти надувает щеки.

— Тебе стоит больше ценить богатый вкус яблок.

Сяо вздыхает.

— Я не-

Венти пользуется возможностью и запихивает ложку миндального тофу со вкусом яблок ему в рот. Однако в результате якса только глядит на барда, который с любопытством наклоняет голову.

— Ну как?

— …Неплохо.

— Но и не вкусно, да? — Сяо качает головой и продолжает кушать миндальный тофу, и тогда же Венти видит намек на легкую улыбку у него на губах. — Разве ты не такой же?

Нахмурив брови, Сяо склоняет голову.

— Что, простите?

— Хех, ты всегда выглядишь таким счастливым, когда ешь это блюдо.

Венти наблюдает, как якса опускает взгляд, прежде чем запихнуть в рот еще одну ложку тофу.

— …Разве это плохо? — как маленький ребенок, шепчет он. Венти невольно смеется.

— Нет, — он ставит недоеденное блюдо на прикроватную тумбочку и, ласково улыбаясь, подтягивает к себе ноги. — Просто интересно, почему именно миндальный тофу.

Сяо поджимает губы и на секунду бросает взгляд на барда, а затем снова опускает на тарелку в своих руках.

— У него… такая же текстура, как у снов…

— Так поэтому… — размышляет Венти и, опустив на колени голову, обнимает свои ноги. Его взгляд до сих пор держится на человеке рядом. — Сяо, скажи… Каково было кушать мой сон?

Глаза яксы расширяются, и несколько секунд, явно не зная, что ответить, он пялится на Венти. В конце концов хмурится и в очередной раз отводит взгляд.

— Почему вы спрашиваете?

— Любопытно.

Долгий вздох покидает уста Сяо. Кажется, ему некомфортно говорить об этом. Тем не менее он ставит пустую тарелку на прикроватную тумбочку и наконец-то нерешительно возвращает Венти взгляд.

— Тяжело, — когда Венти растерянно моргает, Сяо указывает большим пальцем на свою грудь. — Здесь. Было так больно, что у меня перехватило дыхание, и я чуть не потерял рассудок.

— Ох… — бард морщит лицо. — Прости.

Но Сяо мотает головой.

— Вы не виноваты. К тому же… — он неловко глядит в сторону. — Так же было очень тепло и… горько-сладко…

— Горько-сладко, ха… — шепчет Венти, а на его губах появляется грустная улыбка. Однако, как только он замечает, что из-за него может измениться настроение, меняет ее на дерзкую ухмылку. — А я-то думал, это был самый вкусный сон. Облом.

Стоит ему сказать это, уголки губ Сяо внезапно приподнимаются в улыбке, что застигает Венти врасплох. Он всегда умел так улыбаться? Венти протягивает руки, ласково кладет на щеки яксы и медленно подается вперед. Поскольку Сяо и сейчас не отстраняется, их губы соприкасаются, и когда Венти смыкает глаза, мир на мгновение затихает. Почему он снова целует его? И почему Сяо снова позволяет ему? Он не может сказать. Единственное, что знает наверняка, что не в силах не чувствовать влечение к этому красивому человеку.

Когда он отстраняется, смотрит на Сяо и пытается понять, стоит ли прекратить. Но, на удивление, тот, опередив его, подается вперед, и их губы опять встречаются. Поначалу поцелуи краткие и нежные, однако вскоре становятся напористее и агрессивнее. Венти ахает, обхватывает шею Сяо руками, а Сяо медленно и осторожно проводит ладонями по его спине. Их тела прижимаются друг к другу, так что Венти отчетливо чувствует легкую дрожь яксы. Он нервничает? Дразнясь, бард облизывает губы Сяо, из-за чего он вздрагивает и чуть-чуть отодвигается. Мгновение они просто смотрят друг на друга — один с сияющим солнцем, другой со страстно желающей бирюзой. Что бы ни происходило с ними в этот момент, Венти совсем не против. То же самое, очевидно, касается и Сяо, ибо он наклоняется, его губы слегка раздвигаются, и бард приглашает его язык в свой рот.

Они напрочь забывают о мире вокруг. Нет древних богов. Нет кармического долга. Нет плохих снов. Есть только они. Только они и распространяющееся по телу барда теплое ощущение, оставляющее приятное покалывание, где бы Сяо ни касался его спины. Чувствовал ли Венти когда-нибудь подобное? Живя так долго, как боги и адепты, ожидаемо, что то или иное забудется. Однако бывший Архонт уверен, что впервые поддается искушению. Пока это Сяо, он не возражает. Черт, ему даже все равно, зайдут ли они дальше. Тем не менее он уверен, что если они продолжат в том же духе, то…

— Бродяжка бард! Сяо! Вы здесь?

В мгновение ока они замирают. Внезапно Венти смущается, его щеки вспыхивают, и через несколько секунд он вскакивает, прочищает горло и спешит к окну. Выглянув наружу, он замечает на балконе внизу Путешественника с Паймон.

— А, вот и он! — кричит малышка.

— Привет, Путешественник~! Как дела в Мондштадте?

— Еще смеешь спрашивать! — Паймон надувает щеки и скрещивает руки. — Ты свалил почти на две недели!

— Хе-хе~!

— Не «хе-хекай»!

Путешественник при этом смеется, после чего обращает внимание на бывшего Архонта.

— Ты не видел Сяо?

— Сяо? — Венти заглядывает в номер. Однако якса уже исчез. Он так и думал. — Не видел. Тебе что-то от него нужно?

Говоря это, он выпрыгивает из окна и призывает маленький ветерок, который медленно опускает его на балкон.

— Ничего важного. Просто принесли ему миндальный тофу.

Только когда Путешественник указывает на маленький столик, бард замечает блюдо. Скорее всего, Сяо не откажется от второй порции.

— Ясно. Я лично проверю, чтобы по возвращении он получил его.

— Было бы здорово.

— Кстати, — начинает Паймон. — Ты говорил, что не уверен, встречались ли вы.

— Ах, да. Ну… — Венти виновато улыбается. — Там запутанная история.

— А? То есть?

— Паймон, перестань допытываться.

— Но ты же тоже хочешь узнать?

Пока они спорят, Венти, гадая, куда же убежал глупый якса, глядит вдаль. Стоит ли поискать его?

— Венти? Что-то случилось?

— Хм? Ох, нет. Просто задумался, — заводя руки за спину и весело улыбаясь, отвечает он. — Вы собираетесь остаться?

— Ненадолго. Планируем скоро отправиться в Инадзуму.

Они еще какое-то время разговаривают, пока Путешественник и Паймон не уходят. Венти наблюдает, как они направляются к лифту, а затем кладет ладони на перила балкона и опускает голову между ними.

— Что же ты натворил, Барбатос..?

Разумеется, он знает, что бессмысленно ругать себя. Следовало сопротивляться желанию поцеловать яксу. И как теперь смотреть ему в глаза? Стоит ли не придавать этому особого значения, как и раньше. Но это значит отрицать свои чувства. Не то чтобы он хочет называть это чувство… С другой стороны, осталось не так много времени до его возвращения в Мондштадт. Что будет с Сяо, когда он уйдет?

Венти наклоняет голову и переводит взгляд на миндальный тофу на столе. Возможно, на сей раз он и правда зашел слишком далеко…