(Глава содержит сцены насилия и принуждения)

Уже за решеткой, куда швырнул его Тейлор, Поттер пытался понять происходящее. Он не должен сдаваться. Палочку всегда можно купить — благо Оливандер, старый знакомый, подберет что-нибудь подходящее. Азкабан? Плевать! Сириус смог сбежать — он тоже сможет… Даже если без магии ему придется переплыть море в шторм. Дементоры тоже не помеха — после стольких лет у него не осталось никаких счастливых воспоминаний, они все истлели в душе. Ничто не остановит его! Плевать!

Гарри до онемения сжал кулаки. Идиот! Он такой идиот! Гермиона сотни раз говорила ему, что все не так просто. Он думал, после смерти Беллы, все закончится. Что она одна. Больше нет Пожирателей. Но она все спланировала. Гермиона умерла по его вине. Все подстроено. Они убили ее, чтобы подставить его.

Боль в теле усиливалась с каждым вздохом, и Поттер понял, что действие обезболивающего зелья проходит. Он лег на холодный пол, пытаясь охладить горящие огнем раны. Клеймо на груди пылало так, будто могло прожечь грязную мантию. Сросшиеся недавно кости ломало, как перед бурей и грозой. Гарри закрыл глаза, отдаваясь благословенной тишине подземелий.

Никто не спасет его.

Никто никогда не спасал его.

— Ты должен рассказать ему все, — голос Гермионы отчетливо прозвучал над ухом.

— Нет, — упрямо ответил Гарри.

— Он может помочь.

— Нет.

— Он единственный, кто всегда был на твоей стороне.

— Нет.

— Он ненавидит тебя, но всегда защищал.

— Нет.

— Тебе нужна помощь, ты не справишься в одиночку — почему ты всегда все стараешься сделать сам?

— Потому что ты умерла. И тебя здесь нет.

Гарри приоткрыл глаза удостовериться, что эта очередная галлюцинация. В камере он был один, и даже свет факела спокойно лежал на черных камнях.

Правая рука ныла от снятого заклинания рабства. Гарри подтянул ее к себе и откинул широкий рукав мантии. На коже наливалась тонкая полоска ожога. Снейп свободен, а он — нет. Судебный процесс эхом звучал в голове. Лица Филипп, Ломпака, Томсон и еще двухсот человек слились в одну массу. Только стук молотка по трибуне четко отсчитывал ритм. Он столько лет проработал бок о бок с этими людьми. Он прекрасно знал, на что они способны. Но не думал, что их память окажется настолько короткой. Законы, придуманные для защиты маглов, на самом деле созданы, чтобы защищать собственность аристократии. Никто из чистого альтруизма не потратит свое время и силы, чтобы кого-то там спасти. Они веками жили в идеально отлаженном мире, пополняя свои сейфы, читая свои газеты, слушая свое радио, ужиная в своих особняках. И когда кто-то нарушал этот выверенный правилами и спокойствием механизм, они карали его со всей доступной пафосностью и помпезностью. Пожизненный срок для отца Дамблдора, который отомстил за свою дочь магловским ублюдкам. Пожизненный срок для Сириуса с легкой руки Фаджа без суда и следствия. Никто не стал разбираться, хватило маглов-свидетелей, что видели Сириуса на месте взрыва. А Педигрю так и остался бегать на свободе. Удобная система правосудия. Так легко подставить кого угодно, любого, даже Гарри Поттера, и шестеренки отлаженного механизма отправят тебя в бессрочный отдых в Азкабан. Бессмысленно жалеть, что он так глупо попался. Случилось слишком много всего, чтобы в полной мере осознать. Пытки вывели его из шокового состояния, но все же произносить про себя имя Гермионы было больно. Суд разозлил, но не особо удивил. На старой работе Гарри не раз сталкивался с этой системой.

— Мистер Поттер… — раздался тихий, едва различимый шепот. — Мистер Поттер…

Гарри поднял голову и увидел Уилла и МакКинга. Стоя за решеткой, они с испугом смотрели на него.

—  Я… я не верю в то, что вы убили мисс Грейнджер, — горячо затараторил Уилл. — Я знаю, как вы ее любили — все это знали. Я и Дориан хотели выступить на заседании в вашу защиту. Но нас не пригласили. Лопмак написал такую отвратительную статью, но ему мало кто поверил. Весь город…

 — Воды…— без голоса прохрипел Гарри.

Он не пил и не ел с тех пор, как попал в Министерство. Он потерял достаточно крови, и только в пыточной, когда его обливали водой, приводя в чувство, он успел сделать пару глотков. Сейчас язык во рту распух, а горло скрипело ссохшейся слизистой.

— Вот выпейте. Агументи, — Уилл поднял палочку и направил струю холодной воды Поттеру на лицо.

— Мы долго не могли вас найти — пришлось проследить за Тайлером. Я видел, как он выводил вас из зала… Об этом сукине сыне много плохих слухов ходит, но я не думал, что все так плохо, — он смотрел огромными от ужаса глазами.

— Уходите, — уже нормальным голосом сказал Гарри, наслаждаясь тем, как вода растекалась по венам. — Немедленно. В Министерстве больше нельзя находиться. Вас убьют.

— Но… вас приговорили к пожизненному, — сказал Дориан. — Я спрашивал, можно ли обжаловать приговор, но…

— Это не важно. Не думай обо мне, — резко ответил Поттер, — я и не из такого выбирался. Позаботьтесь о себе и вспомните, чему я вас учил.

— Что вы здесь делаете? — раздался звучный голос, заставивший Уилла подпрыгнуть, а Дориана моментально вытащить палочку. Кингсли Бруствер сверкал белками глаз в сумраке коридора.

— Ничего, — быстро ответил Уилл.

— Раз ничего, то марш отсюда. Иначе отправлю вас под трибунал, я не давал разрешения контактировать с заключенным, — прибивая тяжелым взглядом к полу, сказал Кингсли.

— Идите, а то министр подумает, что вы хотели помочь мне сбежать, — сказал Поттер, присаживаясь у стены. На большее сил не хватило.

Пока не замолкло эхо шагов, Бруствер молчал и в упор смотрел на Поттера. Гарри отвечал тем же. Злился ли он на бывшего начальника? Пожалуй, нет. Он никогда не воспринимал Кингсли всерьез. Наверное, виной стало то, что Гарри познакомился с ним еще в школе.

— Пожизненное?

— Что я мог сделать? — пожал плечами Бруствер. — Тебя поймали на месте преступления, твоя палочка показала использование непростительных заклинаний, и ты сам под зельем во всем сознался.

— Ты думаешь, я мог ее убить?

— Кто тебя знает.

— Я-не-убивал-ее, — по слогам сказал Поттер.

— Разве сейчас это имеет значение? — заметил Бруствер и, взмахнув палочкой, открыл решетку.

Гарри смотрел, как мощная фигура министра заполнила камеру. Может, Кингсли поможет ему сбежать?

— Когда меня переведут в Азкабан?

— Завтра.

— Почему не сделали этого сразу?

— Потому что судебный процесс и так вызвал много споров. Как ни странно нашлись те, кто стал тебя защищать. В Магическом мире вспыхнули некоторые беспорядки…

Гарри был потрясен, услышав такое. Оказывается, пока он здесь лежал без сознания, Министерство штурмовали. Рон и Джордж?

— Не стоит радоваться, — осадил Кингсли и опустился напротив Поттера. — Ты доставляешь мне много хлопот, даже находясь в тюрьме.

Раздался звонкий шлепок, и голова Гарри мотнулась влево. Щеку обожгло, а из разбитой губы несмело выступила кровь. Гарри медленно повернулся обратно и с шоком посмотрел на Бруствера. Но тот выглядел как обычно: спокойные карие глаза, идеально вылизанный костюм, морщинистые руки, унизанные кольцами. Никогда и ни при каких условиях Кингсли Бруствер не опускался до рукоприкладства.

— Гарри, это после войны у тебя было влияние, чтобы изменить мир в лучшую сторону. А сейчас ты опять нежелательное лицо номер один. Почему ты не забился на Гриммо поправлять сломанную психику виски? Почему встал поперек горла? Ты сделал то, что от тебя требовалось, больше в тебе надобности нет.

— Не буду говорить, что я верил тебе, — зло бросил Поттер, сжимая кулаки. — Но я все же тебя уважал. Ты не представляешь, насколько я поехавший и что я сделаю, когда выберусь…

— Твое время прошло, Гарри Поттер. Вездесущий Дамблдор тебе не спасет. Министерство позаботится о том, чтобы твое имя никто и никогда не упоминал. Это конец, — спокойно ответил Кингсли и, схватив Гарри за ворот мантии, швырнул его на пол камеры. Поттер, не обращая внимание на боль, пнул Бруствера по лодыжке. Кингсли зашипел, поднимая верхнюю губу и показывая ряд ровных белых зубов. Поттер не хотел тратить силы на выяснение отношений и бесполезно сыпать обвинениями. С холодной яростью он отбил удар ногой и попытался снизу ударить Бруствера в пах. Но Кингсли дернул его вверх, поднимая на ноги, и швырнул на стену. От удара Гарри клацнул зубами, а в ушах зазвенело на высокой ноте. Последовал сильный удар в живот. Внутренности запылали огнем, воздух застрял в глотке, несколько капель слез выступило на ресницах. Гарри, держась за живот, упал на пол и сухо закашлял. После того, как Тайлер развлекся с ним на колесе, Поттеру казалось, что внутри у него отбитый фарш из органов.

— Я знаю, что ты неплохой маг, Гарри. У тебя есть свои желания и стремления, но ты родился под несчастливой звездой. Ты родился уже с пророчеством, что уничтожило личный выбор. Не завидую тебе, мальчик, — покачал головой министр и, ударив Гарри в челюсть, сел ему на спину. Сжав волосы на загривке, оттянул голову и силой ударил ей о каменный пол. Горячая вязкая кровь хлынула из разбитого носа, потекла в рот. Гарри сжал зубы и, упираясь ладонями в пол, попытался скинуть с себя Бруствера. Мешала широкая мантия и боль в перебитых пальцах и ребрах.

— Тебе не хватает дисциплины, — сказал Кингсли, снова ударяя Гарри головой об пол. Поттер на мгновение лишился сознания. Раздался треск ткани, и холодный воздух резанул кожу. Впервые за все время заключения Гарри накрыли испуг и паника. Он отчаянно задергал ногами, пытаясь выползти из-под Бруствера. Последовал удар в почки, чтобы он не рыпался.

— Нет! — закричал Поттер изо всех сил, царапая пальцами черный камень.

Но Кингсли потянул за волосы, заставляя запрокинуть голову. Шея натянулась, и кадык пережал глотку. Гарри захрипел. А потом закричал. Бруствер вошел в него, разрывая задницу на куски.

— Нет!

Слезы непроизвольно потекли из глаз. Но Кингсли пыхтел и трахал так, будто вознамерился отомстить за все уничтоженные нервные клетки. Он отпустил волосы и звонко шлепнул по заднице.

— Нет… — задыхался Поттер. Сил так мало, голод и пытки сделали свое дело. Он не мог себя защитить… Он был совершенно беззащитен. Он дрожал от боли всем телом, кусал губы, сдерживая рвущиеся наружу всхлипы.

Кингсли резко дергал Гарри на себя, не заботясь о его ощущениях. Наоборот старался причинить как можно больше боли. Тошнота подкатывала из пустого желудка. Бруствер шлепнул ладонью по ягодице. А Гарри мечтал о пыточном колесе. Боль от колеса он смог бы выдержать. Он боялся. Страх сковал тело, сжал горло, и только слезы продолжали течь крупными каплями. Он не мог сделать вздох, нос распух, а судороги в груди не пропускали воздух в легкие.

Гарри молча терпел. Только бы это закончилось, но казалось, что это длилось бесконечно. По ногам текла кровь, колени стерлись до костей, сама задница пылала, будто в нее залили кислоту. Быстрей… Быстрее. Быстрей! Он вытерпит это. Вытерпит.

По пустому коридору гремели влажные звуки. Шлепки ударялись о стены. Пальцы стерлись в кровь, процарапав тонкие борозды на камне. Гарри безучастно двигался вместе с толчками. Глаза уставились в одну точку перед собой и ничего не видели. Кровь склеила губы, не хуже клея-момента. Щеки тянуло солью от высохших слез. Он пытался отвлечься, вспомнить что-нибудь, что унесло его из этой камеры. Из этого ада. Но вспоминались лишь широко раскрытые глаза, в которых горело черное пламя, и белая кожа, пахнущая теплым летом.

Пламя факела встрепенулось, будто предупреждая об опасности. Раздался шум голосов, шаги и смех. Гарри напрягся всем телом. Черные тени поползи по стене, закрывая собой свет огня. Стало темно. Поттер повернул голову, и вся кровь отлила от лица. Их стояло человек семь, знакомые и незнакомые авроры по прошлой службе. Ухмыляясь, они смотрели на него сквозь прутья. Тайлер стоял в первом ряду и обнимал за плечи Тома, такого же ученика Гарри, как Уилл и Дориан.

— Прекрасное зрелище, — сказал Тайлер, склонив голову на бок. — Никогда не думал, что увижу такое, но мне определенно нравится.

— Ты ведь не против, Гарри, — хриплый и удивительно спокойный голос Кингсли раздался над ухом Поттера, — я позвал твоих друзей.

— Мы решили устроить тебе прощальную вечеринку в честь отбытия в Азкабан. Когда ты еще сможешь вот так повеселиться, — добавил Тайлер.

— Ты гнилая продажная тварь, которая скоро сдохнет, я обещаю, — прошипел Поттер дрожащим голосом. Обида и чувство унижения начали медленно заполнять душу. — Я ненавижу тебя.

— Альбус избаловал тебя, Поттер. Ты, как обиженный ребенок, без конца обещаешь всем смерть. Пора бы тебе вырасти, — ответил Кингсли и сильно пнул Гарри под ребра. — Я не люблю, когда меня оскорбляют.

Он пнул еще раз. И еще раз. С наслаждением смотря, как Поттер выхаркивал кровь, поправил на себе рубашку и, убрав грязь с брюк, медленно пошел на выход.

— Ты сам виноват в том, что случилось, и до Снейпа я доберусь, как бы ты его не покрывал, — сказал он и сделал широкий жест на Поттера. — Развлекайтесь, министр магии разрешает.

— Коль разрешает, кто мы такие, чтобы отказываться, — улыбнулся Тайлер, заходя в камеру. — Ну что, пидор? Как ты себя чувствуешь?

Гарри даже не пытался прикрыться. Разорванная мантия свисала с плеч, обнажая клеймо на груди и синяки на животе. На пальцах обломались ногти, кровь с разбитого носа залила губы, подбородок и шею. Правая рука пульсировала болью. Но все это меркло, с тем, что должно было сейчас случиться. Гарри отлично понимал, зачем к нему пожаловали. С нарастающим страхом в душе начало зреть отчаяние. Ему не отбиться от них.

— Зная размеры Кингсли, наверное, не очень, — заржал Билл.

Они заходили по одному, заполняя камеру черными силуэтами. Нависали над Гарри, смотрели сверху вниз. Перешептывались, смеялись, качали на него головой. Кто-то, разминая пальцы, громко щелкнул суставами. Тяжелые ботинки скрипели по каменному полу. Гарри дышал быстро и прерывисто, воздух никак не мог заполнить легкие. Кулаки непроизвольно сжались. Он не моргая смотрел на Тайлера, который все еще вальяжно обнимал Тома за плечи.

— Не хотел бы я оказаться на твоем месте, Поттер, — сказал Билл.

— Никто бы не хотел.

— Может, это не так плохо, зная, вкусы нашего героя, — сказал Тайлер. — Ему ведь нравится подставлять задницу и сосать члены. Как он дрочил Снейпу у всех на глазах…

— Я мылся с ним в одном душе!

— Уверен, он подрочил на твою задницу. — Раздался гогот.

— Так и будешь молчать, пидор? — улыбнулся Тайлер. — Я ведь снова заставлю тебя кричать.

— Пошел ты, — одними губами прошептал Поттер.

— Взять его!

Они накинулись на Гарри со всех сторон. Он попытался отбиться ногами, но их быстро поймали и прижали к полу. Руки скрутили, выворачивая правое плечо, которое и без того было вывернуто наружу.

— И я до усрачки боялся его! — удивился кто-то. — А сейчас я тебя поимею, Поттер.

— Сначала уступим место нашему гостю, — Тайлер подтолкнул Тома. — Он категорически отказывался от приглашения. Вот и пришлось настоять… Давай же, Томми, трахни его, — прошептал Тайлер Тому на ухо.

Том дернулся, чуть свел брови и сделал несмелый шаг к Поттеру. Тут Гарри понял, что Том находится под заклятием.

— Зачем? — спросил он.

— Затем что мне интересно, — пожал плечами Тайлер. — А тебе нет? Люди такие странные вопросы порой задают. Он ведь твой любимый ученик. Единственный, кто не пошел против тебя даже словом. Спорим, я и его сломаю.

— Отпусти его! Он ни в чем не виноват!

— Да какая разница виноват или нет, я просто так хочу. На колени, — взмахнул Тайлер палочкой, и Том, как подкошенный, упал между ног Гарри. — Вытаскивай член и вперед.

Тело Тома дрожало, руки медленно потянулись к ширинке.

— Он неплохо сопротивляется, — покачал головой Билл. — Давай быстрее, мне уже не терпится! Империо!

Том наклонился еще ниже, и Гарри почувствовал, как едва вставший член прижался к нему. Под бледной прозрачной кожей лица мучительно вздрагивали мышцы. Глаза под тонкими стеклами очков застыли в одной точке. Капли пота стекали с висков.

— Сопротивляйся этому, ты можешь, — тихо сказал Гарри. — Ты сильнее приказов, ты ведь не хочешь этого. Не слушай голос внутри себя.

— Не думаю, что это поможет, — прошептал Паркер, выворачивая руки Поттера. — Все знают, что он этого хочет. Он ведь влюблен в тебя… Он хочет… хочет…

Лицо Тома вдруг застыло, и ресницы, дрожа, опустились. Он толкнулся вперед, входя в Гарри. Поттер закрыл глаза и отвернул лицо. Член вошел легко, не причиняя боли. Кингсли достаточно его разорвал, а кровь послужила превосходной смазкой.

— Отлично!

— Давай трахни его, чтобы искры из глаз!

— У задрота кишка не тонка!

— Ну что ты, Гарр-ри, тебе не нравится? — промурлыкал Паркер и медленно влажно провел языком по щеке Поттера. От его рта понесло тошнотворным запахом сигарет. Гарри зажмурился еще сильнее.

Руки Тома подтянули его бедра на себя, пальцы сжали кожу, впиваясь короткими ногтями.

— Давай сильнее!

— Поддержим мальчика!

Они начали свистеть, хлопать, топать ногами. Подбадривать сальными словами и скабрезными шутками.

— Толкай глубже!

— Резче двигайся!

— Да подтяни ты его! Во-от, смотри-ка, а Поттеру начинает нравится! — заржал Паркер.

И Гарри к своему стыду понял, что начал возбуждаться. Том хоть и насиловал его, но делал это очень нежно, и каждый раз его член попадал внутри куда надо.

— Вот это сучка! Ах-ха!

— Поттер, да ты настоящая блядь!

Мне нравится, как ты реагируешь…

Он не хотел этого. Не так! Не здесь!

Том наклонился и всосался ему в шею. Гарри дернулся, пытаясь уйти от него. Но Паркер, перехватив его запястья одной рукой, другой сжал волосы на затылке, не позволяя этого сделать.

— Куда? Все для тебя стараются, а ты нос воротишь.

Гарри закусил губу, чувствуя, как слезинка поползла к виску и растаяла в волосах. Том вошел во вкус и теперь резко и сильно входил, почти отрывая его бедра от холодного пола. Внизу живота начал закручиваться узел, собственный член уже полностью налился кровью. Капли смазки стекали на живот.

Гарри снова дернулся, пытаясь вырвать руки и прикрыть глаза. Стоны рвались из глотки. Щеки пылали от унижения и отчаяния.

Стонешь, как последняя блядь! Тебе это нравится? Скажи, что нравится, и я, может быть, позволю тебе кончить…

—Наша сучка, сейчас потечет! Нравится? Может еще? Не переживай, мы добавим еще.

— Мерлин, а все же он красив… У меня уже в штанах дымится. Парни, встаем в очередь!

— Да мы ему сейчас все дыры заткнем. Покажем этой похотливой суке настоящий трах.

— Еще как. А то она только старперов обслуживала. Аха-ха-ха! Что, сморщенные члены тебе больше по вкусу?

Скажи, тебя кто-нибудь так трахал? Воландеморт это делал с тобой? Может Малфой? Или Долохов? Я хочу услышать, как ты кричишь…

Поттер дернулся всем телом, напрягая мышцы. Влажный горячий рот обхватил головку его члена. Мягкий язык прошелся по вздувшейся вене, приятно нажимая на нее. Он резко распахнул глаза, втягивая открытым ртом воздух. И подавился.

Она смотрела через прутья, как его насиловали. Ничто не могло так унизить мужчину, как быть силой взятым другим мужчиной на глазах у женщины.

— Знаешь, в чем опасность Империо? — интимно прошептала Белла. — В том, что он будит в людях самые потаенные желания. Это не сколько порабощение разума, сколько освобождение… Я ведь тебе обещала, мой милый, что ты за все ответишь.

Белла смотрела с сумасшедшей удовлетворенной улыбкой. В больших черных глазах дрожало пламя факела и триумфа.

— Я хочу, чтобы ты испытал то же отчаяние, что я. Шестнадцать лет в тюрьме — долгий срок. Посмотрим, сколько продержишься ты. Я так хочу, что бы ты сошел с ума. Медленно. День за днем ты осознавал, что все кончено и только ты во всем виноват. День за днем ты вспоминал меня. День за днем… до тех пор, пока ты не решишь разбить себе голову о камни. Бум. Бум. Бум, — постучала она кулачком по прутьям.

Только не слушать ее слова. Не запоминать. Не думать. Ни о чем не думать!

— Ты проиграл, Гарри Поттер. Я отниму у тебя все, что тебе дорого. У меня теперь свои последователи, не запуганные жалкие крысы, а те, кто по-настоящему поддерживает мои идеи.

— Тебя здесь нет, — из последних сил прохрипел Поттер.

Ее никто не видел или не замечал. Была ли она реальной или только в его голове? Очередная галлюцинация? Но она смотрела и смеялась. Она стояла всего в одном метре от него, и он чувствовал запах ее духов. Ее длинная тонкая тень лежала на полу, растягиваясь во тьму от дрожащего света факела. Она стояла, и блеск огня играл на ее любимом ноже на поясе.

— Ты гнался за тенью, — шептала Белла. — Ослепленный гордыней и местью, ты не видел всей картины. Пока ты угрожал мне гееной огненной, я шаг за шагом захватывала Министерство. Думал, все так просто? Убьешь меня и все? Нет, мой милый Гарри. Теперь я — Министерство, теперь я управляю магическим миром. Ты от меня никуда не денешься.

— Нет! Нет! — закричал Гарри.

— Кричи, Гарри. Кричи громче!

Гарри отчаянно забился, и тут же получил по лицу. Том замер и, тихо выдохнув, уронил голову себе на грудь. Кто-то из авроров дернул его назад, оттаскивая от Поттера. Его оттолкнули на стену, где он раскинув ноги и руки, неподвижно застыл, безучастно смотря перед собой. Гарри отвернул голову от Беллы и наткнулся на внимательный взгляд Тайлера. Он сидел возле стены, обняв себя за колени, и смотрел на Поттера. Без улыбки. Спокойно и сосредоточенно. Будто не он все придумал, будто не он устроил это. Будто он тут просто так. Посидеть.

— Так-с, ну моя очередь… — сказал кто-то.

Знаешь, никто не верил, что тебя можно трахать. Но сейчас я вижу тебя обнаженным, с раздвинутыми ногами и моим членом в заднице и понимаю, что жил не зря…

Гарри закрыл глаза. Они рвали его тело на куски, оставляя свои метки в виде укусов, засосов, синяков, порезов, шлепков. Они пытались добиться его реакции, чтобы обозвать сукой и блядью. Они ржали ему в лицо, обдавая несвежим дыханием. Они развернули его на четвереньки и пустили по кругу. Засунули один член в глотку и два члена в задницу. Они выворачивали его тело во всевозможные углы и фигуры, не заботясь возможно это или нет. Гарри молчал, не сопротивлялся и не открывал глаза. Ему казалось, если он запомнит их лица, они прибавятся к его кошмарам.

— Кто заставит его кончить! Делаем ставки!

— Сожми жопу! Дырка, как ведро уже!

Их голоса, смех и шуточки разрезали мозг скальпелем, кромсали душу на части. Он бы заткнул уши, но руки, как плети болтались где-то рядом с телом. Он старался не думать ни о чем. Получалось плохо. В какой-то момент стало так больно, будто по телу побежал огонь. И он закричал. В ответ ему раздался гогот.

— Как сжался! Будто целка.

Сознание начало уплывать, рассыпаться на куски. Стало не больно. Стало все равно. Трещина на полу показалась такой интересной и занимательной. Гарри уцепился за нее взглядом. Тонкая ломаная линия на черном камне поползла в разные стороны. Перед его носом ширилась бездна, непроглядная и бесконечно глубокая. Она обещала тишину, покой и забвение. Только надо упасть в нее, и она поглотит тебя со всей болью и страхом. Все исчезнет. Ты исчезнешь. Просто упади…

Кто-то пнул его, привлекая внимание. Но Гарри лишь сильнее сжался, прячась от мира. Он не помнил, что произошло потом. Почему он сидит у стены обнаженный. Но все тело липкое от спермы и крови. Колени сбиты, руки вывихнуты, нос не дышит. Он не мог сообразить, где он.

— Сломался, что ли? Тебя что, нужно было всего лишь трахнуть? Я думал, что это будет для тебя еще тем удовольствием. Жаль, мой член даже за тысячу галлеонов не встанет, — голос Тайлера оглушительно громко раздался над головой.

Поттер дернулся, как от удара хлыста. В голове звенело, как в пустой комнате, из которой вынесли всю мебель. Мысли путались и никак не собирались во что-то осмысленное. Он даже не понимал, что он.

— Я хотел бы еще провести с тобой время. Поломать кости, порвать жилы, отсечь пальцы. Я столько всего интересного придумал, но тебе пора. Хотя напоследок, я тоже оставлю о себе хорошее впечатление.

Тайлер вздернул Поттера за волосы, заставляя поднять голову. Гарри безучастно смотрел вперед. В камере больше никого не было. Только Тайлер казался маленьким и каким-то поломанным после всей толпы авроров. Из угла несло блевотиной, которую прикрыли разорванной мантией Поттера. Свет факела едва горел, освещая сумрачным светом камеру из-за угла. Тишина увязла в бархатной тьме, и голос Тайлера казался приглушенным и потусторонним.

— Мне нравится твой взгляд, — проворковал он. — Будь умничкой, открой ротик.

Гарри послушно приоткрыл рот, не думая, что от него требуют и зачем. Что-то теплое коснулось губ, глубже прошло в рот. А потом теплая жидкость полилась в глотку. Что-то щелкнуло на краю сознания. И проморгавшись, Гарри слабо попытался отстранить голову. Но Тайлер крепко сжимал волосы стальной хваткой.

— Я ведь сказал, у меня не встанет. А для такого твой маленький ротик подойдет отлично, — улыбался Тайлер, мочась Поттеру в рот. — Сожмешь челюсть, и я выбью тебе все зубы, а в задницу вобью член Гиппогрифа.

Гарри сжал горло, чтобы моча не текла в желудок, и закрыл глаза. У него не осталось сил сопротивляться. Никогда в жизни он не думал, что такое может случиться. И пусть делают, что хотят. Может проиграть не так страшно, как бороться? Он слаб. Все так говорят. Он слаб, потому что верил в чудеса. Верил в справедливость.

Но чудес нет. Справедливость издохла в Темном лесу.

Он слаб. И он это признает.

Можете теперь убить его.

Да кому ты сдался, Снейп? Ты — никто, и тебя забудут, как только ты умрешь…

— А ты все-таки не так уж и плох, Гарри Поттер. Ну бывай!

Когда за Тайлером захлопнулась решетка, Гарри отполз к стене и сжался в клубочек. Он не мог плакать, слезы застыли за глазами, не желая проливаться. Он раскачивался из стороны в сторону, баюкая себя. Не чувствуя холода, он повторял снова и снова:

— Прости меня…

***

Он едва понимал, что от него требовалось. Кто-то набросил мантию на тело. Дернул за руку, заставляя подняться и выйти из камеры. Тошнило. И сильно тянуло от боли поясницу. Сломанная рука плетью свисала вдоль тела. Он сильно хромал, пробитое Тайлером в камере пыток колено начало вылетать из суставов. Авроры, что конвоировали по бокам, молчали и даже не смотрели на него.

Когда Гарри завели в ярко освещенный зал суда, то из толпы людей лицо Анны Рид первым бросилось в глаза. Она стояла возле стены и, сложив руки на груди, посмотрела на него спокойным, но несчастным взглядом. Выдержав его взгляд несколько секунд, она отвернулась.

Вспыхнула вспышка, и Гарри вздрогнул.

— Можно повернуть его сюда, — сказал фотограф, — на фоне трибун.

Гарри поднял глаза на худого молодого паренька, и тот как-то стушевался и сгорбившись отошел назад. За его плечом Поттер заметил Ломпака. Толстый румяный в атласном синем жилете, рвущимся по швам, он улыбался ему и, как болванчик, с удовольствием кивал головой:

— Я очень хотел увидеть вас, мистер Поттер, перед отправкой в Азкабан. Взглянуть вам в глаза и напомнить, что всем воздается по заслугам.

Гарри сжал зубы и, чувствуя во рту привкус горечи и крови, отвернулся.

— А вот и мистер Поттер. Мистер Морт, я полагаюсь на вас, — раздался голос Кингсли.

Тело Поттера свело судорогой, а колени подогнулись. Гарри закрыл глаза, чтобы только не видеть это лицо. Он никогда не забудет и не простит.

— Не переживайте, я позабочусь о таком важном госте, — ответил скрипучий, как крышка гроба голос. — Хорошо, что вы разрешили аппарировать отсюда, выходить на улицу сейчас небезопасно.

Морт Гроуди — начальник Азкабана. Его Поттер видел всего пару раз. Худой, как фонарный столб, высокий, с длинными руками и ногами. Лицо — предсмертная маска, лишенная эмоций. По слухам, его остерегались даже дементоры.

Гарри пошатнулся. В груди, как клубок змей, заворочалось нечто. Оно ширилось в желудке, дрожало мелкой дрожью, вызывая желании блевануть прямо на вычищенный пол судебного зала. В ушах начал нарастать шум, который с каждой секундой переходил в высокий отчаянный крик. Ледяной холод обжег щеки, наждачной бумагой проходясь по коже. С трудом приоткрывая глаза, Гарри увидел трех дементоров, медленно парящих под потолком.

— Мистер Поттер, — сказал Морт, — должен выразить вам свою благодарность: именно с вашей легкой руки в Азкабан вернулась его стража. Вы посчитали, что для Пожирателей тюремное заключение стало не таким тягостным. Теперь вы на собственном опыте сможете оценить атмосферу старого доброго Азкабана.

Но Гарри с трудом удерживал себя от падения в бездну. Он с ужасом смотрел, как все три дементора, почуяв добычу, стремительно закружились над ним кругами. В нем не осталось светлых воспоминаний, но вот боли было достаточно. Дементоры спикировали вниз, и длинные руки, спрятанные в широких рукавах теней, потянулись к нему, как к старому знакомому, чтобы обнять. Гарри хотел отступить, но ноги приросли к полу. Холодный пот выступил на лбу. Раздались крики. Кто-то попытался вызвать Патронус. Но слабое облачко света едва потревожило дементоров, жадно глотающих то немногое счастье, что Гарри в себе сберег. Они высасывали из него жизнь, каждый подлетал все ближе и ближе. Пока один из дементоров не наклонился к нему, будто желая заглянуть в лицо. И мертвый, осыпающийся пеплом рот почти прижался к разбитым, соленым от крови и слез губам Гарри.

Вспыхнула ослепительная вспышка, как от сотен камер, и рывок аппарации лишил Гарри последних сил.