Дни для Уилла тянулись невыносимо долго.

Несмотря на то, что в доме стало непривычно тихо, фрукточеловек как мог старался отвлечься от подкрадывающегося чувства одиночества и не нужности. Дети уже выросли и полностью были самостоятельными: Виолла завела свою семью, перемежая заботу о растущем сыне с работой исследователя древностей, которая сейчас стала весьма востребованной в связи с обострением противостояния покровителей. Килли упорно искал новое место для расширения Лазурной Долины, ибо приближающийся как снежный ком вопрос о перенаселении и нехватки мест был не за горами. Так же новому главе приходилось в срочном порядке наращивать силу и опыт, так как всколыхнувшийся конфликт высших напрямую касался их подопечных, посему Киллиган носился, как наскипидаренный, перемежая учебу магии с практикой управления соклановцами. Ему в этом не легком деле помогали Рокси и Саллизар, взявшие на себя часть обязанностей и подхватывая дела в моменты отлучки. Даже сейчас двое заместителей отправились на границу мира, чтобы урегулировать конфликт по недостатку продовольствия только потому, что Килли убежал проверять перспективное место для экспансии клана. Демиан и Вивиан завершали брошенное некогда обучение и в ближайшие месяцы должны были защитить звание магистров по целительству, после чего планировали приступить к интернатуре в понравившемся медицинском учреждении.

Сам же Уильям постепенно отходил от дел, передав знания и опыт детям, и отстранялся от мира.

Его уже не волновало творящееся так же сильно как раньше. Ему по большей части стало все равно. Медленно, но верно его тело и душа тлели от безостановочной боли после потери любимого существа. Мутант старательно скрывал от детей, что не смог перебороть тоску, и что до сих пор тонет под волнами горько-сладких воспоминаний. Что первые несколько лет он упорно слышал и видел мужа везде, где его уже не могло быть. И что безумно переживал и долго плакал, когда это внезапно прекратилось.

Уилл принял факт того, что супруг умер, но не смог смириться с мыслью, что больше его никогда не увидит. Даже во сне.

Это знание отравляло изнутри и вытаскивали из черного омута именно дети, цепляющиеся за оставшегося родителя из всех сил.

Их выросшие малыши словно чувствовали, когда их потерявшийся папа нуждался в напоминании об любви, и неслись причинять добро и справедливость. Виолла постоянно выходила на связь и звала в гости под разнообразными предлогами. Килли неизменно приходил за советом и мудрым словом, в своих тяжелых раздумьях становясь очень похожим на своего отца. Деми и Виви каждый выходной мотались из академии домой, тратя огромное количество сил и знаний для получения разрешения на отбытие из образовательного учреждения для того, чтобы провести с ним время. А Роксанна вовсе отказалась покидать семейный особняк и прочно в нем обосновалась, каждое утро радуя своего папу простым и ненавязчивым присутствием. Ну а где Рокси, там и Салли, которого давно воспринимали, как приемного члена семьи, несмотря на все брыкания оного.

Мутант с улыбкой думал о том, что почти все дети нашли своих спутников, и что, когда его не станет, не будут покинуты и брошены наедине со своими печалями и горестями. Тот же Саллизар с упорством бронепоезда ходил за Роксанной, в которую был влюблен с незапамятных дней своего ученичества, терпеливо дожидаясь, когда девушка оттает после смерти отца и наконец поймет, что за ней весьма открыто и ненавязчиво ухаживают вот уже несколько лет. Казалось бы, все в семье знали о чувствах Саллизара, кроме самой Роксанны. Даже муж в свое время прознал о ярком запечатлении приёмного ученика на его младшей дочери и накрутил парню хвост, шипя что-то про кастрацию и вырывание рук. Правда к концу своей жизни дал юноше благословение, не без просьбы самого Уилла, видевшего как откровенно страдает Салли из-за невозможности быть рядом с объектом обожания.

Вивиан крутила бурный роман с приятным молодым ящером Тарисом из соседнего мира ящеролюдов, с которыми пятнадцать лет назад он и муж заключали дружественный союз и сейчас активно обменивались знаниями и опытом. Там все было на уровне самых драйвовых индийских сериалов: смущенные побеги от встреч с объектом интереса, яростные драки за право обладать парнем единолично, страстные признания при луне, наматывание нервов окружающих на кулаки, соблазнительные наряды и прочее. Впервые на памяти фрукточеловека дочь вела себя столь разнуздано и непосредственно, и видя, как ее порывы к сумасбродству тактично гасит собранный и не в меру серьезный парень, облегченно выдыхал. Ведь если Вивиан сама не отпугнет такого уверенно настроенного защищать и убивать за девушку кавалера, то дальше будет как за каменной и надежной стеной.

Демиан же предпочел выбрать в свои спутники мужчину старше себя. Сын долго выбрал кто ему нравится больше: девушки или парни, и в итоге остановил свой выбор на парнях, находя их более увлекательными и красивыми. Ему долго не везло с партнером, но судьба подарила ему встречу всей его жизни. Лан Фо, по факту, являлся последним прямым представителем клана Яофо, который благодаря смешению крови динозавра с не менее древней кровью крокодилов выжил в старой бойне. В момент истребления основной ветви клана Лан был яйцом, поспешно высланное в другой мир вместе с другими, в надежде, что спасшиеся от истребления вернутся за детьми и смогут начать все с нуля на новом месте. Увы, знавших о тайнике с маленькой горсткой яиц не осталось и вскоре малышей подобрало племя крокодилов, воспитавших и вырастивших их как своих. Кроки никогда не кичились чистокровностью и считали каждого принятого малыша членом семьи, ибо для вылупления давали кровь и магию. Выросший Лан вместе с братьями не знал гонений и притеснений, однако умом понимал, что не совсем вписывается в общие стандарты родного племени и имеющиеся навыки не смогут раскрыться в полной мере. Поэтому, когда его застал Кровный зов, он не долго раздумывал и без затаенного злого умысла явился знакомится с дальними родственниками по другой линии крови. С тогдашним главой восставшего клана Рефорт Лан разговаривал долго и со вкусом, по итогу мирных переговоров он отрекся от претензий на первенство крови и добровольно сократил данную покровительницей фамилию Яофо до Фо, а после с поддержкой главы получил мастера по боевой магии и стал обучать бойцов древнему стилю Огненного боя. Так же он повсеместно обучал всех желающих владению различными видами оружий. Лан до сих пор занимается охраной Долины, став главнокомандующим местных защитных отрядов, с помощником в виде личного ученика уже бывшего главы клана Саллизара.

Демиан же абсолютно случайно пересекся с этим внушительным для динозавра мужчиной и откровенно залип, не в силах вытравить сексуальный образ из головы. Сын в буквальном смысле поплыл, и чем больше выяснял про объект вожделения, тем больше тяжелых вздохов становилось на квадратный метр. Знакомство последовало с подачи Вивиан, которой надоело слушать стенания брата о горячем ящере. Лан был начитан, по-житейски мудр, силен и добр, хоть и не одарен сильно в магии, но своей харизмой и стальным стержнем покорил Деми окончательно, в прочем это было взаимно. Богиня-покровительница благосклонно отнеслась к решению Демиана связать свою жизнь с Ланом Фо, а Уилл не стал препятствовать помолвке влюбленных, дав благословение.

Только Киллиган оставался одинок, хотя многие юноши и девушки оказывали ему знаки внимания. Старший сын, подобно типичному социопату, старался ни к кому сильно не привязываться, и отмахивался от вопросов, связанных с половыми отношениями. Ему интим был не интересен и не нужен в большинстве своем, чем парень сильно напоминал Уиллу его самого в молодые годы. Бывший адвокат прекрасно знал, что и на такого индивида найдется персона, что будет любить и влюблять в себя. Ведь он уже знал одну барышню, которая всё ещё трогала ледяное сердце старшего сына и всё ещё ждала его действий или хотя бы открытой благосклонности к уже её поползновениям. Но то дело молодое, а вот уже когда на Килли надавит покровительница с вопросом о внуках, вот тогда уже молодому мужчине придется попрыгать и поднапрячься.

Выныривая из неспешных размышлений, Дом обрадовал Уилла нежданными гостями, подавая сигнал о том, что кто-то телепортировался к воротам особняка. Фрукточеловек устало поднялся с кресла в кабинете и неспешно отправился встречать прибывших, скривившись от перспективы разговаривать с кем-то, однако открыв дверь и завидев кто именно легко проскользнул сквозь ворота и защитный купол, облегченно выдохнул. К порогу дома спешила его старшая дочь вместе с внуком, который едва завидев его радостно воскликнул:

— Деда Уилл!

Именно с таким криком маленькая непоседа пыталась выскользнуть из рук матери и стремительно побежать в его объятия. Виолла только виновато улыбнулась родителю, ставя на землю крошечное тельце, которое активно посеменило к порогу дома, сияя зубастой улыбкой и протягивая руки навстречу. Уильям не мог не улыбнуться ребёнку в ответ, особенно когда тот спешил к нему в руки с такой неподдельной радостью.

— Привет, маленький чертенок, — подхватывая внука на руки и вызвав у него счастливый писк, мутант крепко обнял малыша. Виолла же неспешно подошла следом, коротко коснувшись губами щеки отца в качестве приветствия. — Здравствуй, милая.

— Здравствуй. Пап, нас опять вызывают на границу миров. Снова разворошили какие-то развалины, — чуть нервно произнесла дочь, поправляя лямку рюкзака. — Синра и Спайро отправляются со мной, а Синдер занята в академии. В общем, я не могу ни с кем оставить сына. Я хотела попросить тебя. Надеюсь, тебе не сложно посидеть с Райто?

Как будто Уилл мог сказать нет этим просящим зеленым глазам, которые смотрели на него с тихим ожиданием. Эти любимые глаза его мужа, доставшиеся их дочери и внуку, вьющие из него абсолютно любые веревки. Конечно, он был не против, даже рад предстоящей перспективе, ведь он соскучился по малышу, как и по компании в целом. Рокси и Салли не было уже пару дней, и сгущающаяся темнота по углам комнаты только угнетала его.

— Мне только в радость, сама же знаешь, — забирая из рук Виоллы сумку с вещами мальчика, легко отозвался Уилл. — Особенно сейчас, когда в доме так пусто.

Смотря на взрослую и самостоятельную дочь, бывшему адвокату все еще хотелось назвать её малышкой. Он стал забываться, впадая в сантиментальные грезы, где их с мужем смешные малыши устраивали возню, а они с широкими улыбками следили, чтобы отпрыски не покалечили в запале игры друг друга. Все чаще он вел себя по отношению к взрослым дочерям и сыновьям словно те всё ещё маленькие не разумные дети. Периодически в мыслях возникал голос мужа, звучавшего словно аудиозапись и дразнившего подступающим старческим маразмом.

Виолла, заметив, как стряхивает с себя грезы и воспоминания отец, лишь печально улыбнулась краешком губ, правда серьезная складка меж бровями стала еще темнее. Её сын прочувствовал заминку и принялся привлекать к себе внимание застывшего дедушки, чем, собственно, его и растолкал.

— Со мной будет не грустно! Ведь я очень классный, — никого не смущаясь заявил малыш, вызвав смех у взрослых.

— Конечно, конечно, — поспешил согласиться с ним Уилл, в тоже время решительно посмотрев на дочь. — Иди и не тревожься. С нами все будет хорошо.

— Люблю тебя, пап, — благодарно поцеловав родителя в щеку, Виолла запечатлела поцелуй на макушке сына. — И тебя, моя кроха. Веди себя хорошо, — строго наказала она. — Дедушку не обижать и слушаться.

— Хорошо, мама! Береги себя! — радостно объявил ребенок, активно махая руками на прощание удаляющейся фигуре матери, которая быстро исчезла в сполохе сработавшего портала.

— Ну что, бесёнок, чем займемся? — важно поинтересовался у малыша бывший адвокат, поудобнее перехватывая сумку и затаскивая обе свои ноши внутрь дома.

— Кушать! А потом играть! А потом порисуем! — Райто фонтанировал идеями, отчего Уильям только усмехнулся.

— Звучит как план.

Фрукточеловек любил возиться с внуком, хотя по первой это было жутко не привычно. Осознавать, что это ребенок твоего ребенка, было странно, но по мере роста мальчика становилось проще. Благо сам Райто был веселым и активным ребенком, располагая к себе любого взрослого детским обаянием. Однако Уильям прекрасно замечал, что внук тот еще маленький хитрец, любящий втихаря шкодить и прятаться от последствий. Он стремительно рос и познавал мир, и сейчас находился в стадии почемучки, ибо все новое было жутко интересным. Дедушку-фрукта Райто любил сильнее дедушки-дракона, несмотря на то что чаще всего контактировал именно со Спайро, ибо жил с родителями на территории драконьего королевства. Осознанно малыш был в доме, где росла его мама впервые, посему он с восторгом тыкал пальцем на предметы и спрашивал о них у Уилла, к его большому удовольствию.

После того как экскурсия была закончена, ребёнок накормлен и расположен на теплом ковре с карандашами и бумагой, опрос и не думал заканчиваться. Чикс-Рефорт лишь устало сел на свое кресло, и едва успел перевести дух от долгой ходьбы и разговоров, как вопросы возобновились.

— А почему дом такой большой? — весело махая ногами, ребенок лежал на животе и увлеченно что-то рисовал.

— Потому что раньше тут жили все твои дяди и тети по маминой линии, — у мутанта была запальчивая мысль вернуться к оставленному чтению, но что-то подсказывало, что сосредоточится у него не выйдет, поэтому он чисто для вида раскрыл книгу и не вчитывался в строки. — Восемь существ под одной крышей. Каждому нужна комната.

— Много, — задумчиво протянул внук. — А у бабушки Синдер и деда-дракона только папа.

— Это их выбор. Им хватило твоего папы.

— А вам с дедушкой Рипто нет? — захихикал этот маленький бесенок.

— А мы не успели остановится вовремя, — с мягкой улыбкой парировал Уилл.

— Мне бы очень-очень хотелось, чтобы у меня тоже были братья и сестры, как у мамы, — с тяжелым вздохом отозвался Райто, возвращаясь к рисованию. — Одному так скучно.

Виолла ни единожды обращалась по этому вопросу, волнуясь за ментальное состояние сына. Райто взрослел быстрее своего тела, по развитию уже нагнав первоклассников, но вот в физическом плане был на свои родные четыре года. Поэтому найти друзей ребенку было сложно, ибо активность ровесников-дракончиков была для внука в тягость, и поговорить с еще не особо разумными шубутными детьми он не мог. Вот Райто и хандрил из-за невозможности обсудить с кем-то своего размера животрепещущие вопросы, ища решение у родителей. Синра был не против еще одного ребенка, но все упиралось в еще не восстановившуюся и не готовую к повторному материнству Виоллу.

— Этот вопрос тебе следует адресовать твоим родителям, — осторожно посоветовал Уилл.

— Я спрашивал. Они сказали, что подумают, — обиженно пробубнил внук, отбрасывая разонравившийся карандаш в сторону. — А я хочу сейчас!

— Тебе все равно придется подождать, постреленок. Дети - это не всегда так просто и легко. Порой это тяжелый труд, требующий сил, здоровья и времени. Твои мама с папой наверняка не против, но им нужно подготовиться.

— Ладно, — тяжело вздохнув, согласился Райто. — Тогда я готов подождать, но не долго. Месяц.

— Даже если они справятся к назначенному тобой сроку, тебе все равно придется подождать еще, — едва задушил рвущийся смех Чикс-Рефорт, дабы продолжить говорить серьезно с насупившимся от его улыбающегося лица внуком. — Ведь малыши вылупляются долго и еще дольше растут.

— А папа говорит, что я очень быстро расту, — возразил на высказанное мальчик.

— Ты просто в нашу семью больше похож, — снова с легкостью подавил возмущение мутант.

— Дед-дракон постоянно жалуется, что я похож на дедушку Рипто.

То есть, не только Уиллу это кажется. К своему горю, пока что единственный внук был очень похож на покойного мужа. Не по внешности, тут сыграли гены обоих предков, перемешавшись в малыше в гремучую смесь и выдавая интересную внешность: два скручивающихся по спирали рога, средней длины хвост без заострений на кончике, маленькие кожаные крылья за спиной, хорошо очерченная челюсть с острыми зубами, едва уплотнившийся бежевые нагрудные щитки, кожа лавандовой расцветки, белые склеры с узким зрачком и зеленой радужкой, обведенные словно перманентной подводкой глаза, худенький и жилистый по телосложению. Райто был похож на Рипто по своей сути: энергичный и обаятельный хитрец, активно ищущий приключения и везде засовывающий свой любопытный нос в поисках чего-то полезного и блестящего, при этом трепетно любящий своих родных и готовый больно мстить обидчику и злословящему. Благо пока это было не так ярко выражено для окружающих, но близкие с недоумением подмечали поразительное сходство. Иногда фрукточеловеку мерещилось до дрожи любимое лицо вместо его маленького внука: эта зубастая яркая улыбка, хитрый прищур глаз, привычка морщить нос, когда сдерживает смех и старается быть серьезным. Некоторые привычки и вкусовые предпочтений тоже были под копирку списаны с деда, хотя того Райто в живых никогда не видел. Он так сильно напоминал Уиллу супруга в молодые годы, что лишь детская непосредственность и хрупкость тела возвращала мутанта в реальность из навеянных грез. Как и сейчас.

— Вот и пусть жалуется дальше, — сказано было с глубоким удовлетворением и легким флером угрозы, целиком и полностью адресованные Спайро. — А если его что-то не устраивает, пусть попробует высказать это сперва твоей матери, а потом уже мне.

Райто непременно передаст его слова, и Уилл заранее жалел, что не сможет увидеть скисшее выражение лица дракона от одной только перспективы сказать что-то против. Виолла его загрызет за подобные жалобы, и ни Синра, и ни Синдер её даже останавливать не будут. Характер у Виоллы подстать характеру её любимого папочки: столь же резкий и скорый на расправу во всем, что касается её семьи.

Из мечтательной перспективы развести скандал с героем драконьего королевства бывшего адвоката снова выдернул внук.

— Деда, а почему ты сейчас живешь один?

— Я не один. Твои тетя Рокси и дядя Салли живут со мной, просто сейчас они, как и твоя мама, уехали по делам.

— А тебе не грустно одному? Мне вот бывает, когда родителей долго нет, — пожаловался на взрослых внук.

— Мне тоже грустно в одиночестве. Сразу начинаю жутко тосковать по Рипто.

— По дедушке? — с интересом вскинулся на знакомое имя Райто.

— Да, малыш.

Ребенок оставил цветущий красками лист и перебрался на подлокотник кресла к мутанту, чтобы уткнуться ему в мягкий бок. Ладонь привычно опустилась на увитую рогами голову, размеренно почесывая их основание, от чего маленький хищник блаженно заурчал. А меж тем сердце взволнованно металось по груди от столь явного напоминания. Ведь муж точно так же забирался на этот широкий подлокотник и, облокотившись на спинку кресла, заглядывал в читаемую книгу или документы, а иногда идентично приваливался к его боку и просто дремал, найдя рядом с ним тишину и покой. Прямо как жмурящийся от почесушек мальчик.

— А где дедушка сейчас? Почему не с тобой? — удобнее устроившись принялся задавать вопросы Райто.

— Он… — до сих пор говорить, что супруг умер было тяжело, слова словно застревали в горле. — К сожалению, он нас покинул незадолго до твоего рождения.

Далось сказанное Уиллу тяжело, вновь с головой окуная в ледяной омут воспоминаний о дне их расставания.

Выцветающий прямо на глазах сиятельный образ мужа... Их дети, отчаянно хватающиеся за ускользающее родное тепло... Он сам задыхающийся от тишины и холода в своей груди, пока из последних сил прижимается ко лбу любимого, неистово моля богов, чтобы тот снова открыл свои глаза...

— Папа тоже сказал, что дедушка очень далеко и не может вернуться, — звонкий мальчишеский голос легко прорвал воспоминание и сконцентрировал внимание фрукточеловека на себе. — Но почему он не возвращается? Дедушке здесь плохо?

Весьма непросто объяснять маленькому ребенку, что такое смерть без грубости и жестокости, которой и так полно вокруг.

— К сожалению, оттуда если и возвращаются, то другими. Чужими. Иногда злыми.

— Ты разве по нему не скучаешь? — столь знакомо склонил голову в бок мальчик. — Не хочешь, чтобы он вернулся?

— Конечно скучаю. Все-таки он - мой любимый муж, а без него я… — тяжелый долгий вздох рвал холодную грудь. — Сложно без него. Будто огромный кусок от души оторвали. Пусто и холодно.

Уилл не кривил ни единым словом, практически открыто признавшись в своем состоянии, правда по малолетству внук его не очень понял, но поспешил обнять как можно сильнее, чем приятно удивил и повеселил. Рипто тоже знал, когда ему нужны объятья сильнее всего.

— Как думаешь, он по тебе скучает? — прошептал не типично притихший мальчик.

— Я надеюсь на это, — в тон ребенку отозвался мутант. — Иначе я его стукну. Больно.

— Жалко, — к большому удивлению Уилла, Райто искренне был расстроен невозможностью познакомится с еще одним дедушкой. — Очень жалко, что его тут нет.

— А ты хотел его увидеть? — едва ли скрыл сквозившее в голосе неверие фрукточеловек, заглядывая в детские глаза.

— Хочу! — оживился ребенок, подскакивая на ноги и начиная скакать по гостиной, по мере своего эмоционального ответа. — Мама и дядя столько интересного и потрясающего про него рассказывают. И дед-дракон его вечно вспоминает. Он очень крутой! И умеет делать разные штуки с магией! Типа больших ба-бахов! Или большой гриб из облаков! Или дождь из комет! Дядя Килли сказал, что это дедушка его всему научил, а потом он научит и меня! Но я так хочу уже сейчас, но пока что родители не разрешают. А раз дедушка - это папа мамы, то он главнее и точно может разрешить вместо мамы и папы!

— Хитрая деловая колбаса, — восхитился доводами Райто фрукточеловек, мягко улыбнувшись подбежавшему обратно к креслу малышу. — Думаю, он был бы рад тебя чему-то научить. Но увы, это уже невозможно.

— Не грусти, деда! Я обязательно найду способ попасть туда, где дедушка и привести его обратно, — явно пародируя одного небезызвестного дракона, смело отозвался Райто.

Подобное заявление вогнало Уилла в легкий ступор.

— Зачем, малыш? Это странное и далекое место. Пугающее и страшное. Там малышам не место.

Даже намек на то, что это маленькое дитя отправится навстречу с супругом вызывало ничем не замутненный ужас. Слишком Райто юн и мал, еще ничего толком и не видел, у него вся жизнь впереди, в конце концов!

— Ну я ведь вырасту. Стану большим и сильным. Верну дедушку домой, чтобы больше никто по нему не скучал, — поспешил успокоить весьма неприкрыто напрягшегося дедушку Райто, стараясь звучать весело и задорно. — И он научит меня крутым закли... колдов... магии в общем, вот!

— Думаю, когда ты подрастешь, ты разберешься что к чему, — расслабившись после объяснения, фрукточеловек ласково провел рукой по макушке ребенка. — А пока что, ты еще маленький.

— Тю! — обиженно сложил руки на груди малыш. — Вы все так говорите! Маленький да удаленький!

И Уилл рассмеялся. Он давно не смеялся так искренне и весело, аж живот заболел. Правда успокоился он достаточно быстро, торопливо утирая заслезившиеся глаза руками.

— Как давно я этого не слышал, — изумленные случившимся глаза ребенка требовали пояснений. — Мой муж тоже частенько говорил эту фразу.

— Правда? — от подтверждения похожести Райто радостно подпрыгнул. — А почему?

— Рост у него был не большой, вот его и тыкали вечно в это, — легко пожал плечами Уильям.

— Как мама? — нахмурил бровки мальчик, пытаясь представить рост дедушки.

— Как тетя Роксанна. Могу показать фотографии.

— Давай!

Вечер они провели за перелистыванием альбомов с моментами из жизни их большой и странной семьи. Внук с интересом тыкал пальцем в памятные изображения и задавал много вопросов, попросту не давая Уиллу надолго погрузиться в былые мгновения и возвращая его в реальность. Эта посиделка с внуком стала для Уилла отдушиной. Райто заполнял собой пространство и не оставлял ни минутки для тишины и рефлексии. Он втягивал фрукточеловека в игры и разговоры, просто потому что малышу не с кем было общаться и задавать свои вопросы, ведь родители вечно заняты, как и другие дед и бабушка. Но чем чаще ребенок с ним заговаривал, тем чаще фрукточеловеку казалось, что это его покойный супруг, внезапно вернувшийся и помолодевший до безобразия.

Ночью, после купания и сказки перед сном, мутанту не спалось. В нахлынувшей тишине теперь дребезжал перезвон голоса мальчика, что сейчас сопел в одной из опустевших комнат дома, утомленный впечатлениями и историями. А вот Уильям, наоборот, был ни в одном глазу, потому что перед внутренним взором отчетливо стояли недавно просмотренные кадры из совместной жизни, от чего горький ком подступал к горлу.

Кто бы ведал, как он любил. Кто бы слышал, как он скучал. Кто бы понимал...

Сон не шел, ибо душа болела, а рассудок заманчиво утопал в прошлом. Искрутившись в необычайно холодной и большой постели, спустя несколько часов бесполезных метаний в поисках отдыха, Уилл накинул халат и тихо спустился в сад.

Дом едва заметно встрепенулся на его неспешные шаги, но привычно коснувшись стены и успокаивающе проведя по ней ладонью, живое здание миролюбиво затихло. Уиллу нравился волшебный Дом, у него было свое небольшое и преданное сознание на уровне малыша. Ни раз и не два творение мужа защищало своих обитателей и хранило их покой. К тому же, всё строение было пронизано магией мужа, и даже сейчас это чувствовалось, но с каждым днем это ощущение тоже покидало мутанта. Подпитку сейчас поддерживали дети, в особенности Килли, поэтому в данный момент магия сына превалировала. Однако Дом будто знал и подталкивал в его ладони малые крупицы магии оставшиеся от Рипто, тем самым стараясь поддержать второго своего владельца.

Фрукточеловека не смущала темнота, по которой он брел вниз, но все же неприятное липкое ощущение одиночества взбиралось по спине вместе с холодом. Сад радушно и привычно встретил размеренным шелестом и обильными запахами, правда путь до беседки так и не был пройден. Так как Уилл заметил странный свет блуждающий меж деревьев и кустов, и поддался влекущему вперед любопытству.

Найденное заставило сердце замереть.

Он увидел, как в темноте вокруг маленького силуэта двигаются такие знакомые огоньки, формирующие различные образы, что в груди закололо. Райто нравились бабочки, поэтому красные, будто пламенные, прелестницы порхали над ним, то усаживаясь на самого мальчика, то порхая с цветка на цветок. Столь знакомое колдовство, которое Уилл видел несчетное количество раз, вернуло его назад, когда семья была полна и дружна. Детям очень нравилось бегать по саду за этими яркими бабочками, споря до хрипоты кто больше наловил. Или же эти магически созданные красавицы дарили их малышам спокойный сон, когда те боялись темноты. Это маленькое заклинание передавалось каждому в их семье, даже Уилл мог сотворить одну такую крылатую проказницу, но в таком количестве и расцветке как сейчас, мог лишь муж.

Кто научил малыша этому заклинанию? Где он его увидел? Когда?

Запальчивая и безумная идея взобралась по спине вместе с колючими мурашками.

— Рипто…

С губ против воли сорвалось любимое имя, обладателя которого он жадно желал увидеть снова.

Спустя семь лет от смерти, дорогой сердцу образ таял и уходил на второстепенный план, словно любимого стирали из его памяти. Будто он ничего не значил для него. Это казалось Уиллу еще большим предательством, чем слова, которыми он отравлял последние годы их совместной жизни. Фрукточеловек не простил себе ни единого упрека и обвинения брошенных в запале страха потери в сторону постаревшего мужа. Он жутко сожалел, что не смог скрасить последние мгновения вместе чем-то более прекрасным, чем пустые ссоры и его истерики. Тогда, во снах, когда муж возникал перед его взором, мутант раз за разом просил прощения и неизменно его получал, вот только сам себя простить столь скоро был не в силах.

Но время шло. Супруг стал появляться все реже и реже, чаще молчаливо наблюдая и исчезая. Как и исчезала вина на душе фрукточеловека. Но стоило мужу и вовсе перестать появляться, как Уильяма окутал страх. Он стал искать и выяснять, накручивая себе вредоносную мысль о том, что мир вероломно быстро забыл о Рипто. Ему казалось, что это чей-то гадкий умысел, чтобы низвергнуть все воспоминания и деяния его любимого. Он искал способ побороть это ужасное наваждение, остервенело выгрызая у вселенной любое упоминание о муже и запечатывая его в истории. Этими действиями он очень пугал своих же детей, которые пытались убедить его в обратном, что их отец никогда не будет забыт и продолжит жить, ведь они все несут его кровь в своих венах. Их кровь хранит память о нем.

И сейчас, когда перед его глазами соткался знакомый профиль, а рядом трепетала столь знакомая магия, именно они в совокупности наконец-то убедили Уильяма в словах его детей.

Потянувшаяся рука и обращение чужим именем, привлекли к себе внимание маленького колдуна и мираж дрогнул, но не рассыпался. Потому что, несмотря на внешние различия, на мутанта сейчас смотрели сверкающие магией зеленые глаза. Его глаза.

— Нет, деда! Райто! — рассмеялся этот невероятный малыш, повторяя по слогам собственное имя для дедушки, будто взрослый внезапно стал неразумным ребенком. — Я Райто! Рай-то! Смотри каких бабочек я сделал. Тебе нравится?

Ноги подкосились и Уильями тяжело осел наземь, не в силах перестать задыхаться и плакать.

Он должен был смириться раньше. Отпустить эту боль, а не лелеять. Ведь перед ним прямое доказательство, что жизнь продолжается. Что память о муже будет жить в их потомках, периодически давая о себе знак вот таким вывертом фантазии. Райто действительно не Рипто, но, черт возьми, как здорово, что по миру будет ходить этот маленький чертенок и напоминать о нем всем вокруг.

Чтобы его никогда не посмели забыть. Не предали забвению. Всегда помнили, что он сделал и какой ценой! Уилл лично убьет любого, кто посмеет покуситься на это живое воспоминание и продолжение его любимого, даже если это будет последнее, что он сделает в этой жизни.

— Я тебя обидел? — Райто испугался внезапной смене настроения дедушки и поспешил к нему, но побоялся навязывать объятья, когда взрослого так штормило от чувств. — Прости, деда! Я не хотел! Я думал ты развеселишься! Прости меня, пожалуйста!

Ребёнок перепугался чужих слез и был сам на грани того, чтобы расплакаться, но прохладные зеленые ладони ласково коснулись лица, огладили его, смахивая едва появившиеся капли слез, и мягко притянули к груди. Мальчик юркнул ближе и вцепился коготочками в полы халата, пока ведомые его юной и эмоциональной магии бабочки продолжали кружиться над ними, разгораясь с новой силой и сверкая подобно ограненным рубинам в свете солнца.

— Ты был самым лучшим существом в моей жизни и будешь им всегда, — шептал практически в макушку ребенку фрукточеловек. — Ты меня всегда спасал, поддерживал, любил, понимал и был со мной большую часть своей жизни. С каждым днем твой образ все тоньше, а голос все тише, и вот тебя уже не существует ни для кого, даже для меня. Я злился на всех за то, что те ведут себя словно тебя не было. Но сейчас... — чуть отстранив от себя внука и перехватывая его ничего не понимающий взгляд, Уилл наконец вздохнул полной грудью. — Сейчас я вижу, что это абсолютно не так. Ты будешь жить дальше, милый.

— Деда, я не понимаю... — насупил брови ребенок, пока его весьма приятно гладили по лицу большие ладони.

— Всё хорошо, — успокоил внука Уилл, рассмеявшись и утерев свои глаза ладонью. — Теперь все будет в порядке.

— Но ты плакал.

— Иногда плачут от облегчения.

— Это когда внезапно все стало хорошо? — уточнил Райто, склонив голову на плечо и с интересом заглядывая в глаза.

— Именно, Райто, — мягко ткнув пальцем в нос мальчика, мутант с жадностью впитывал его смех и улыбку, столь идентичную мужу. — Именно, дорогой.

Внезапно жизнь продолжается...