Жизнь порой подкидывала экзотичной паре динозавра и фрукто-мутанта столь же интересные сюрпризы, как и их отношения. Но эти двое стойко преодолевали неприятности, порой оборачивая их в свою пользу. С годами становилось проще: первичная ревность и страх потери партнера сменялись спокойствием и верой, которые обоюдно подкрепляли и усиливали оба партнера. Одно только предложение руки и сердца стоило томительного ожидания развития их устоявшихся чувств. Уиллу нравилось находиться в браке, а более весомое звание «супруг» возвышало в глазах окружающих до невообразимых пределов. При любом удобном случае говорить всему миру, что вот этот вот обаятельный ящер является твоим мужем и дорогим супругом, заставляло сердце сжиматься от нежности, а грудь раздуваться от гордости.

Да, мутант очень гордился тем, что окончательно и бесповоротно застолбил за собой право любить именно Рипто. А то, что это ему сделали предложение и он был в белых одеждах на свадьбе, его мало волновало.

А вот что действительно волновало так это робкий вопрос от колдуна про возможных детей, появление которых в полностью магическом браке весьма распространенное явление. На резонный встречный вопрос каким образом подобное возможно в абсолютно мужской паре, Рипто хитро прищурился и выдал несколько способов, завязанных на магии, ритуалах и даже смене пола.

К детям адвокат относился предвзято и в негативном ключе, бытие маскотом оставило на нем неизгладимое впечатление о человеческом потомстве. О своем собственном Чикс никогда не задумывался, но сама концепция передачи именно его генов не вызывала в нем восторга, в отличие от явно воодушевленного перспективой супруга. Однако категорично отказать любимому у него не повернулся язык, ибо обожаемые глаза смотрели на него с такой надеждой и тихим ожиданием, что представив, как они помутятся от горького отказа, Уиллу стало тошно. Он попросил время на подумать, чем весьма обрадовал Рипто, заискрившегося ярче обычного и потянувшегося за требуемой лаской. Фрукточеловек, естественно, не стал противиться порыву своего хищника понежится в его руках.

Долго и упорно мутант ковырялся в себе, вытягивая из потаенных недр сознания и души причины и основания к своей нелюбви к детям. Психолог так же массированно прорабатывала с ним эту проблему, отправляла с партнером на тренинги и семинары, но дело не двигалось с мертвой точки. У Уилла словно что-то перемыкало от неопределенности, отчего мнение вечно менялось от негативного в нейтральное, но никак не желало преодолевать границу положительного.

В итоге перевернуть чашу весов помог все тот же случай.

В один из будничных дней полицейские привели в организацию БрОМАНС потерянного ребенка-мутанта, чтобы им помогли отыскать по базе данных родителей потеряшки. Пока Дени в компании других ответственных за проведение подобной процедуры существ занимались наладкой связи со взрослыми, Уилл имел возможность наблюдать за малышкой издалека. Потерянная ящерка испуганно вжималась в спинку дивана пока вокруг нее сновали взрослые, протягивающие игрушки и задающие кучу вопросов, и тихонько плакала, свернувшись в комочек. Адвокату же отчего-то стало неприятно смотреть на подобное, так что он попытался отвлечься, но раз за разом взгляд прикипал к детской фигуре и внутренности дергались в такт трясущимся от икоты плечам девочки. Нервное напряжение увеличивалось по мере невозможности выяснить местонахождение родителей, Уилл давно присоединился к поискам данных, лишь бы не сидеть и не смотреть на ребенка через стекло переговорной. Смятение и злость стремительно отвоевывали пространство в голове, поэтому он не придумал более правильного решения, чем попросить мужа приехать и поддержать его.

Рипто не заставил себя ждать и явился практически сразу, правда истуканом застыл по середине пути до кабинета, удивленно вглядываясь во вскинувшиеся на его появлении детские глаза. Адвокат видел это через открытую дверь и завороженно наблюдал за реакцией любимого. Девочка же словно переместилась и мгновенно оказалась возле динозавра, из всех сил хватаясь за штанину и вжимаясь в ногу. Она ничего не говорила на протяжении нескольких часов нахождения в отделении организации, но как только оказалась в зоне слышимости Рипто стала что-то тоненько и быстро рычать. Уилл достаточно быстро догадался по взметнувшимся вверх бровям супруга, что тот ее прекрасно понимает и что-то отвечает, а после делает еще более неожиданное действие. Рипто легко подхватил ребенка на руки и с невозмутимым лицом продолжил путь к нему, словно так и должно было быть. Получившаяся картина отчего-то приятным успокаивающим сиропом осела на сердце: маленькая ящерка в надёжных руках большого, доверчиво жмется и ищет тепла, а знакомые ему руки осторожно похлопывают по худой спинке пытаясь успокоить. Колдун с порога огорошил Уилла вопросом о причине нахождения дракончика в помещении организации, отправив в осадок половину работающих над поиском родственников ребенка в аут.

Девочка действительно оказалась драконом, пусть и не совсем типичным представителем, как объяснил муж, её община весьма изолирована и самобытна в виду отсутствия крыльев, но большого потенциала магии, компенсирующего данную проблему. Что тут же подтвердила потеряшка, плавно опустившись по воздуху на пол, но все равно цепляясь за штанину Рипто и вообще не желая его отпускать. Она чувствовала в нем магию и тот ее понимал, поэтому динозавр стал для нее единственным взрослым достойным доверия, только из его рук она приняла еду и воду, которые до этого предлагали другие сотрудники и даже нашедшие её полицейские.

В общем пока Рипто в срочном порядке отбыл с ребенком на руках в сторону драконьего королевства, Уильям Рефорт-Чикс конкретно задумался и загрузился.

Ему понравилась идея о маленькой версии мужа, которую можно таскать на руках, обнимать и всячески о ней заботится. Даже перспектива подросткового бунта и нервного истощения как-то меркли на фоне мысли об увеличении их небольшой семьи на еще одну любимую хитрую мордочку. Уилл ничего не имел против картины, когда его окружают копии мужа с небольшими вкраплениями его самого для перчинки. Такой расклад ему весьма импонировал, как и окончательное принятие мысли о том, что этот наглый, до дрожи любимый, хитрец хочет детей именно от неказистого странного адвоката-мутанта.

Естественно, спустя два года самокопания и ворошения мыслей Уилл согласился попробовать завести ребенка, и это согласие, принятое после долгого размышления и взвешивания всех за и против, стоило того потому, что с такой любовью и обожанием, как в момент озвучивания своего решения, Рипто смотрел на него только тогда, когда он у алтаря сказал ему заветное «Да».

К появлению нового члена семьи они отнеслись ответственно и серьезно. Прежде чем кидаться в омут с головой изучили теорию, прикинули свои возможности, стали готовить фундамент для собственного дома, наращивали силу и капитал. Рипто решительно был настроен взять большую часть забот на себя, не желая давать мужу больше почвы для нелюбви к будущему ребенку, но адвокат пресек это еще в зачатке.

— Нет, милый. Только вместе и никак иначе.

Сама беременность протекла мягко и без эксцессов, Уилла даже умилял плотный круглый живот его хищника, которого он мог нежить и баловать сколько душе угодно, при этом ревностно охранять от любого косого взгляда и не давать перенапрягаться. Некоторая скованность в передвижениях и ограничения в силе действительно делали Рипто уязвимым для атаки, поэтому они благоразумно скрывали факт беременности от всех, а сам ящер носа не показывал из защищенных стен квартиры, хотя порой ему очень хотелось банально прогуляться.

Кладка стала напряженным, но вполне ожидаемым завершением. Процесс мутанту категорически не понравился, как и его сломанным пальцам на руке, за которую хватался муж в потугах, но по итогу они получили то, к чему совместно стремились. Маленькое аккуратное яйцо. Рыжей расцветки с зелеными спиральками на скорлупе. А главное, живое. Уилл с нежностью вспоминал первое прикосновение к горячей поверхности яйца и первый энергетический отклик из его недр.

Дочь. Их малышка. Они уже любили её, пусть и не знали, как она выглядит, это было не важно.

Они ждали этого ребенка. Они хотели её.

Пусть Рипто этого и не признавал вслух, но Чикс прекрасно видел, как тот относится к их еще не вылупившемуся малышу. Супруг сиял своим внутренним теплым светом, смотря на странную скорлупу и время от времени касаясь ее. Он был очарован раскрывавшейся перспективой расширить семью, правда это не мешало ему загоняться по пустякам и ставить под сомнение собственные знания и умения. Динозавр не единожды спрашивал: будет ли он хорошим родителем, даст ли он достаточно их ребенку и сможет ли подарить спокойное счастливое детство. Уилл его успокаивал и уверял, что вдвоем они уж точно справятся.

Не справились.

Все произошло слишком резко и сумбурно.

С обретением покровительства и взятия титула ценность их маленькой семьи резко скакнула вверх. Естественно, у них были недоброжелатели. Были и враги, не упустившие возможности воспользоваться слабостью нового лорда магии. После кладки силы Рипто должны были восстановиться, чтобы он смог вернуться к своим обязанностям, поэтому колдун решил вплотную заняться домом, который не успел довести до ума. Ребенок оставался с Уиллом, на которого были завязаны все охранные заклинания и щиты в квартире в отсутствие динозавра.

Что именно дернуло адвоката высунуться из безопасного места, тот сам точно не мог вспомнить, но он, словно по чьему-то наитию, беспечно оставил квартиру, чтобы сходить в магазин за продуктами. А вернувшись...

Уилл частенько думал, что в тот самый миг, когда его ноги переступили порог перевернутой с ног на голову квартиры, он попал в персональный ад...

Яйцо украли.

Не обнаружив ребенка на месте, у него случился приступ паники и истерики, даже в их присутствии он с трудом, но дозвался по брачной связи до мужа. Рипто рвал и метал, яростным ураганом носясь по квартире в поисках следов злоумышленников. В таком гневе муж давно не был, у него под ногами буквально горел пол от раздиравшей душу ярости. Его магия хлестала во все стороны, выискивая зацепки для нахождения посмевших посягнуть на его семью. Уилл же чувствовал, как вина давила его к земле, ведь если бы не он, то ничего бы не случилось, отчего подавленно наблюдал с пола, на который без сил соскользнул сразу же после осознавания факта собственной некомпетентности, и старался не мешать.

Рипто нашел одну единственную зацепку, ведущую за пределы нынешнего мира в неизвестность и, резанув портал прямо в гостиной, нырнул в него без предупреждения. Уилл мгновенно шагнул за ним, гонимый желанием расчленить похитителей за нарушение их личных границ, уничтожение квартиры и воровство самого бесценного.

Конечно же их ждали, выманив на живца и раздразнив похищением.

Похитители хотели больше магии и получить ее хотели напрямую от новоиспеченного лорда магии в обмен на яйцо. Правда они не ожидали что в середине речи с перечислением условий, Рипто просто разрубит пространство поперек, тем самым порешив большую часть присутствующих, и твердой поступью войдет в чужую обитель. Уилл тенью следовал за ним, пока колдун прорывался с боем дальше, прямо к их малышке, которую успел заприметить издалека. Супруга вечно дергали и отвлекали, выводя на бой, поэтому мутант самостоятельно зачистил помещение, в котором содержали украденное дитя при помощи подобранного с чьего-то трупа топора.

Не ему тягаться с магами, но и им не тягаться с острым железом в их безмозглых головах. Зачарованное оружие к большому удовольствию фрукточеловека легко отражало летящие в него заклинания, при этом весьма эффективно прореживая вражеский строй рикошетным огнем. Рядом ревела и сотрясала пространство родная сила мужа, кружащегося в не менее кровожадном танце жизни и смерти.

Но когда последнее живое препятствие исчезло из поля видимости и зеленые ладони привычно подхватили яйцо, протягивая в ждущие руки динозавра, все изменилось навсегда.

Уилл никогда не забудет выражение лица мужа, когда тот понял, что с яйцом что-то не так. Как облегчение сменилось ужасом. Эта тягучая пауза, пока руки Рипто лихорадочно ощупывали поверхность яйца, выискивая отклик, но не получая его...

Полный безудержной боли крик до сих пор звучал в ушах фрукточеловека...

Именно тогда он осознал, что произошло и кровь в венах заледенела.

Они опоздали.

Адвокат никогда не видел, чтобы муж плакал и отчаянно молил о чем-то, как тогда... Чтобы так прижимал яйцо к груди, будто боялся, что снова отберут силой... Чтобы глаза были настолько пугающе пустыми и злыми...

Это убивало изнутри.

Чикс сам давно не ощущал этой холодной ярости внутри себя, однако от осознания случившегося и от вида самого дорогого существа, корчащегося в агонии... Мир будто погас, проглотив все цвета и всю радость, запечатав внутри адской воронки... Хотелось крови и хаоса... Он хотел убивать с особой жестокостью...

Их малышка умерла. Не смогла адоптироваться к внезапной смене условий. Слишком мала и слаба оказалась для подобных экстремальных манипуляций. Перепад температуры, изменение магического фона, тряска и небрежное обращение... Все это попросту сгубило маленькую жизнь внутри, казалось бы, толстой скорлупы.

На Рипто было страшно смотреть. Он сам наверняка выглядел не лучше.

Магия супруга вышла из-под контроля. Душевная боль обрела вес и объем, удушливой волной падая на головы оставшихся после первой стычки убийц их дочери. Уилл не без холодного удовлетворения наблюдал, как Рипто расчленяет и превращает в бесполезную кровавую кашу каждого виновного в гибели их ребенка. Инициатора похищения динозавр методично и медленно пытал: выворачивал наизнанку и обратно, ломал суставы и вправлял их назад, вытягивал нити магии и спутывал их в узлы. Сам адвокат лично порешил тех, кто думал, что смогут сбежать от занятого их предводителем колдуна, а остальных убивал скорее по инерции, скидывая с обрыва стенающие куски мяса и с упоением слушая, как ломаются от столкновения с камнями оставшиеся кости.

Покрытые чужой кровью. Опустошенные. Уничтоженные. Они вернулись домой. Неся холодное яйцо в руках.

Долгие часы они сидели в круге из свечей и камней прямо по середине разнесенной в хлам квартире. Уилл не слышал покровительницы Рипто, но отчётливо различал ее золотистый размытый силуэт, что ласково водил руками возле головы супруга ладонями. Леди была опечалена не меньше их самих, если не сильнее, но она лишь просила их пережить это и не делать глупостей. На просьбу помочь женщина со слезами покачала головой, но уверила, что позаботится обо всем. С местью она тоже поможет, ибо убитые были всего лишь частью плана, а до главного манипулятора и генератора столь изощренной идеи надо еще добраться. Но сперва им обоим следовало восстановиться и прийти в себя, так как все у того же колдуна резерв слишком ослаблен кладкой для полноценной войны. Рипто рвался мстить, скаля зубы и споря с покровительницей, но та жестко осадила его, буквально приказав сидеть и не рыпаться до ее разрешения. После чего Леди забрала яйцо, превратив его в гору золотых блесток, и исчезла, оставляя их наедине.

Сил встать попросту не было. Они так и сидели в круге, пока последняя свеча не догорела. И все это время не было произнесено ни звука и не сделано ни одного движения. Как в самом начале разговора с Ладасин опустились на колени, облокачиваясь друг на друга, так и замерли в этом положении. Лишь переплетенные пальцы на ладонях крепче сжимали хватку.

Из-за прямого запрета на действие и в ожидании восстановления сил Рипто попросту замкнулся. Словно из него стержень вынули, оставив вместо могучего и сильного динозавра его бледную болезненную тень. Все же он перенапрягся в той бойне, ему было нельзя колдовать что-то мощное, не говоря уже о том урагане крови, что он устроил в порыве яростного горя. Но забота о здоровье никогда не волновала ящера, особенно если на кону стоит кто-то безмерно ценный и любимый. На любимого было больно смотреть: снова пугающе осунулся, он и после кладки похудел, не успев набрать обратно былую массу, а теперь... Уилл не мог заставить его поесть или попить, даже сдвинуть с места казалось невозможным. Рипто безучастно смотрел в никуда, не реагируя ни на что. Пустые глаза вкупе с горьким молчанием и абсолютной неподвижностью довершали угнетающую картину.

Фрукточеловеку пришлось быть сильнее мужа и взять всё в свои руки. Восстановление и уборка квартиры действовали на него успокаивающее, отвлекая от бесконечного воспоминания и ставя на паузу саднящую боль где-то в центре груди. Но в родных стенах всё напоминало о их потери, терзая и выворачивая сердце. Зайти в детскую адвокат так и не смог, со слезами осев в дверном проеме и задыхаясь от сдерживаемого крика. Он не мог вообразить какого было мужу, выносившего и породившего их ребенка, если ему настолько хреново от одного лишь вида пустого гнезда.

Уилл часами сидел возле свернувшегося в тугой комок Рипто, гладя по спине и плечам, пытаясь хоть как-то растормошить, но что-либо требовать от него не мог. Он прекрасно знал супруга и понимал, что тому нужно время, но как же было страшно снова покидать квартиру, боясь по возвращению вообще никого в ней не обнаружить.

Каждый шаг в противоположенную сторону от дома убивал, но мутанту нужно было выговориться. Психолог впервые на его памяти заплакала вместе с ним и разрешила распить алкоголь в ее кабинете.

Дни шли, а ничего не менялось. Вина не уходила, краски не возвращались, Рипто хранил молчание, а Уилл топил себя в алкоголе.

Дома было плохо. Одиноко. Холодно.

Однако Уилл неизменно возвращался и был рядом с любимым, который нуждался в нем намного сильнее, чем он сам в нем.

Очередной пустой и ледяной вечер. Все та же темная спальня. Тот же силуэт на кровати.

— Как ты? — в который раз спрашивал мужа Уилл, присаживаясь на край матраса и мягко погладив напряженно сгорбленную спину.

Он не ждал, что ему что-либо скажут, мутанту хватало знака о том, что Рипто все еще чувствует его присутствие и хотя бы частично осознает, что сейчас он не один, однако в этот раз хриплый и тихий голос все же послышался в ответ.

— Дышать больно.

После этих слов мутант привычно лег рядом и аккуратно прижал меньшего мужчину к себе, обхватывая со спины руками и переплетая пальцы на впавшем животе. Они часто так спали во время беременности, держа руки на горячем и твердом животе. Сейчас это была жалкая попытка вернуть их в то время, когда все было хорошо.

Получалось слабо. Уилл чувствовал, как дрожит в его руках Рипто.

— Я не могу, Уилл... — любимый голос звучал низко и задушено, словно его обладатель старался держать себя в руках, когда безумно хотелось кричать. — Не могу отпустить. Смириться. Это я виноват.

Ящер упорно пытался свернуться в как можно менее незаметный и маленький калачик, притягивая колени к лицу и пряча его в них.

— Ты не мог знать, что так случится, — как можно плотнее стиснул супруга Уилл, слыша как скрипнули острые зубы.

— А должен! — Рипто сдавлено зашипел, будто фрукточеловек случайно задел воспаленную рану. — Я должен был задуматься об безопасности сильнее. Спрятать. Унести в Долину, в конце концов, — напряжение сменилось бессилием, и динозавр обмяк, ощущаясь безвольной пустой куклой. — А я не сделал ничего.

— Ты сделал все, что посчитал нужным, — осторожно развернул к себе ящера мутант, пытаясь заставить посмотреть в глаза, но потухший взгляд смотрел куда-то вниз и видел что-то свое.

— Этого недостаточно. Меня недостаточно, — от количества презрения и ненависти к самому себе адвокат едва ли не задохнулся. — Я снова убиваю всех, кто мне хоть чуточку дорог. Я бросаю их на погибель. И тебя в том числе.

Мутант запальчиво сел, утягивая в сидячее положение и Рипто, который никак не сопротивлялся.

— Нет! Перестань! В случившемся не было и не будет твоей вины! Это воля случая! Считай, что судьба!

— Но, если бы...!

— Ох уж эти "бы" что мешают как столбы! Хватит! — вспылил Уилл, чуть встряхнув ящера за плечи, но быстро ослабил хватку и уткнулся лбом в голову любимого, не переставая заглядывать в обожаемые глаза. — Мы не справились это факт. Мы оба. Я подвел нашего ребенка не меньше твоего. Если бы я не оставил тогда квартиру...

И наконец-то на него посмотрели и заметили его состояние. Что он так же разбит и несчастен, что тоже не может спать по ночам, без жуткого воспоминания о том дне, что ему страшно потерять еще и мужа, если он будет недостаточно полезен и внимателен. Он понимал Рипто как никто другой и разделял чувства, хоть и не во всех смыслах. Уилл не мог до конца проникнуться тем единением и связью с ребенком, которые испытывал ящер, но это не значило, что он не считал её своей и не любил.

Это была ЕГО маленькая ящерка, ЕГО дочь, частичка ЕГО мужа, только-только обретающая плоть и разум.

Конечно, он любил её и не мог себе простить её гибель.

Все это дорогой муж смог прочитать в его не менее блеклых и уставших глазах, мягко обхватывая лицо и смахивая ладонями капли влаги.

— ...Я эгоист, да? — виновато изогнул губы Рипто, больше не пряча взгляда и сосредотачивая внимание на мутанте.

— Немножко, — сглатывая горький ком, со смешком отозвался Уилл.

— Прости. Это не твоя вина. Ты был заколдован, я это понял, когда уже всё случилось, но вспылил и...

— Я приму это только вместе с тобой. Мы оба сплоховали. Оба.

Они впервые полноценно обнялись, жадно переплетаясь конечностями и вжимаясь в тела, лишь бы слышать вместо гнетущей тишины стук сердца, говорящего о том, что они всё ещё живы, а не мучительно умирают и все происходящее предсмертная агония.

— Так больно, Уилл. Будто душу разорвали и забрали большую часть, — яростный шепот сопровождался нарастающим треском молний и звоном оконных стекол. — Я ведь все еще ощущаю эфемерное тепло под пальцами, словно снова и снова трогаю скорлупу. Какая она маленькая, гладкая и теплая, — Рипто будто снова впадал в забытье, пытаясь коснуться несуществующего больше яйца руками, но пальцы ловили только воздух. — А наше дитя мне отвечает... Моя малышка... Дочка.... Она ведь... Мы ведь...

Во второй раз за всю совместную жизнь Уилл увидел, как плачет Рипто. Горькие слезы быстро скользили из уголков глаз, а руки яростно пытаются их остановить, но парадоксально проигрывают перед взявшими верх эмоциями. Супруг задыхался в своем горе, не в силах более сдерживать рвущиеся чувства. В своей голове он переживал случившееся раз за разом, уничижая и морально убивая себя. Для него ребенок был чем-то большим и более важным, чем просто плоть от плоти. Драгоценным и любимым. Нужным. Бесценным.

Дитя уже было частью семьи, о которой Рипто всегда в тайне мечтал. Он ведь имя уже ей выбрал... Так ждал и надеялся... Представлял, как они будут жить втроем... Сколько счастья и улыбок их ждало...

Отняли! Убили! Не уберёг!

Рыдания перетекли в отчаянный крик, приглушенный неловкой попыткой спрятать искаженное душевной мукой лицо в груди мутанта. Никогда прежде из горла динозавра не раздавался столь пронзительный вой на дрожащей безумной тональности, на выдохе переходящий в задушенный хрип. Уилл отчетливо ощущал, как дрожат под его пальцами плечи, как рвано и часто ящер пытается протолкнуть воздух в сжавшееся от кома горло, как когтистые пальцы с силой рвут его одежду и простыни, не сдерживая более порывы к разрушению, как в пространство комнаты бьют жгучие потоки магии, выжигая на стенах раны, что расцветали на душе колдуна. Слышал, как в груди вьется и беснуется раненное любимое сердце, не знающее, как сквозь сковавший душу отчужденный холод, вытолкнуть свои истинные чувства.

— Плачь. Кричи. Ломай, — из потемневших красных глаз тонкими линиями текли прозрачные нити, очерчивая скулы и капая с подбородка, но Уилл не переставал нежно и трепетно целовать своего мужа, куда придется, и водить руками в попытке отогреть. — Только не молчи, молю тебя. Эта могильная тишина невыносима.

Чикс не мог сам толком облачить эмоции от трагедии в слова или жесты, однако все равно нуждался хотя бы в какой-то поддержке. Ибо груз ответственности и вины тянул его в бездну, а без Рипто ему не за что было зацепиться. Он тонул и безмолвно захлебывался в таком же самобичевании и внутренней тьме, как и колдун. Благо сейчас, они смогли вырваться и всплыть на поверхность, пусть до безмятежного и спокойного берега было еще очень далеко. Им понадобится много времени, чтобы унять этот ураган внутри друг друга...

— Мы справимся. Обязательно, — уверенно и спокойно прошептал фрукточеловек, как можно более крепче прижимая к себе Рипто. — Вместе мы сможем всё. Нужно лишь время.

Тот в ответ лишь кивнул, сильнее прижимаясь к супругу, держа его от саморазрушения, и в тоже время его самого держали от полноценного раскола столь любимые руки.

Путь до восстановления казался невыносимо долгим и длинным, но других вариантов не было. Либо бороться, либо обоим сдаться. Шагнув вслед за ребёнком в тьму. Но пока они не могут этого позволить.

Они отомстят. Страшно и жестоко. Каждому кто причастен.

У них обязательно будет второй шанс. Будет прощение. Будет долгожданный малыш.

И во второй раз своего ребенка, они никакой судьбе и случайности уже не отдадут... Сдохнут, но не отдадут.

Ни за что.