Уилл привык к своей рутине.

Очередное унылое утро в пустом доме начиналось за час до школьного автобуса. Подросток нехотя скатывался с кровати, умывался холодной водой, переодевался в ненавистную форму, за опрятностью которой все же следил, и спускался по едва освещенной лестнице на кухню. Скромный завтрак из тостов и джема, плотно забитый ланч бокс тем, что осталось с ужина отправляется в рюкзак вместе с учебниками и тетрадями. Причесать волосы прямо перед уходом, обуться, прихватить зонт и ветровку, и выйти из дома в серое дождливое утро. Запереть дверь, пройти лужайку, пнуть надоедливого робо-пса соседа и замереть на остановке неподалеку от других школьников, попутно вставляя наушники в уши.

Старый автобус неспеша выруливает на его улицу и народ поспешно забирается внутрь под грозные крики водителя пошевеливаться. Дверцы за спиной с грохотом закрываются и транспорт трогается, не дожидаясь пока дети рассядутся по местам. Уилл неловко покачивается от рывка, но успешно держит равновесие, пробираясь сквозь мельтешащие тела, подножки и пролетающие бумажки к сидениям в середине транспорта, где закрепилось его место у окна. Все знали, что это их место и избегали его, будто оно проклято. Или потому, что давно распробовали каковы кулаки и пинки лучшего друга рыжика на вкус. Второе же сидение у прохода привычно должен был занимать лучший друг Уилла, но сегодня его не наблюдалось внутри салона, из-за чего Чикс с волнением преодолел путь до школы в одиночестве. Он успокаивал себя мыслью, что друг возможно проспал и завалится в класс в середине первого урока, а может добирается сегодня своим ходом, при этом провожая маленьких братьев в подготовительную школу, которая была на соседней улице.

С ними двумя в принципе не особо общались, попытки гнобить или издеваться обычно заканчивались для их преследователей весьма неприятно, например, в больнице или в кабинете директора. Хоть Уилл не мог отбиться, так как физически был не самым развитым парнем, но неплохие отношения с учителями и собственные навыки позволяли ему проворачивать различные подставы и махинации внутри школы, иногда и за её пределами. Поэтому свою репутацию мрачного нелюдимого ботана, с которым никто не хочет связываться, он честно заработал, хотя стычки из-за ерунды всё равно происходили.

У его же лучшего друга репутация была диаметрально противоположенной. Рипто сторонились как чумного, ибо из-за непредсказуемости и некоторой шизанутости считался местным психом, которому ничего не стоит прийти к тебе домой и отметелить стулом. На удивление щуплый и низкорослый парень обладал недюжинной силой и ловкостью, благодаря которой несколько раз укладывал местных качков на лопатки. В запале Рипто вытворял всякую безумную хрень: откусить кончик уха или сломать нос лбом, прижечь руку кислотой или воткнуть карандаш в колено — в общем парень не жаловался на фантазию. Друг очень любил использовать абсолютно любые подвернувшиеся под руку предметы в качестве средства самозащиты, особенно когда на него шли толпой или пытались давить комплекцией. Уилл от него не отставал и шугал более очевидными орудиями для обретения инвалидности, например, лезвиями и самопальными шокерами. Однажды довелось вспомнить навык владения бензопилой, но то было чисто для острастки обалдевших от вседозволенности мажоров.

И сделать им ничего не могли. Оба парня учились на отлично, вечно находясь в списке первых по успеваемости и получая привилегии за участия в научных мероприятиях. Рипто так и вовсе был полным стипендиатом, который прибавлял одним своим присутствием школе репутацию, хотя взамен приходилось слушать нотации и нравоучения после очередной драки. Уиллу же вменяли быть лучше друга, а не брать с него дурной пример, но Чикс тоже пропускал подобные речи мимо ушей. Его опекунша, она же сводная сестра Пасадена, платила за его обучение хорошую сумму, так что терять перспективного выпускника директору тоже не хотелось. Вот мужчина и впрягался в их воспитание, хотя парни в этом не нуждались, а также директор накручивал уши тем, кто к ним лез и мешал спокойно учиться. Короче, никому не нравилось, что за парочкой бдят и защищают, но и проблем потом получали очень много за ослушание.

Местные задиры были порой не пробиваемы или имели влиятельных родителей, поэтому методы борьбы с ними друзья выработали ещё с того года, как подружились. Сначала вступает Чикс, словесно и легально намекая на нейтралитет, а когда все перетекает в фазу физического столкновения подключает уже Рипто. Вот как раз очередной «особенный мальчик» перевелся в их класс и явно косо поглядывал на него, словно приметил новую жертву для издевательств, правда этот бугай ещё не успел закрепить авторитет и собрать шайку прихлебателей, так что у Уилла было время подготовиться. Коварные планы так и лезли в голову, растягивая при этом губы в хищном оскале.

День шёл по накатанной: автобус неспешно подкатил к зданию школы, и подростки вывалились громкой гурьбой, раскачивая старую машину и оставляя за собой кучи мусора. Уилл выбрался вместе с основным потоком и стал пробираться к своему шкафчику через шумный и многолюдный холл. Успешно проделав манёвр, рыжеволосый поспешно перекладывал вещи из рюкзака в шкафчик, собираясь на первый урок. Шкаф по соседству, к его печали, был лишен значимого человека, который обычно находил его первым и пристраивал свою спину на соседний шкафчик неизвестного школьника, при этом обмениваясь новостями и домашкой. Неприятное чувство ползло по спине, заставляя нервно вглядываться в толпу. Чикс беспокоился не о себе, хотя некоторую долю не уюта испытывал, находясь в одиночестве среди толпы, а стремительно начинал тревожится за отсутствующего рядом аловолосого подростка. Просто так Рипто не прогуливал, всегда были причины, о которых тот предупреждал Уилла, чтобы они вместе придумали план, как отмазать первого от наказания. А тут ни слова не было сказана по поводу возможного пропуска, даже привычного утреннего сообщения не было.

Страх накатывал медленно, но неотвратимо.

Заходя в класс, Уилл привычно сел на предпоследнюю парту по середине помещения. Исписанную оскорблениями парту позади заменили и теперь это место ожидало своего владельца, ничем не напоминая о доведенной до попытки суицида жертве местных задир. Справа находилась неформалка класса по прозвищу Паучиха, которую многие опасались не только из-за внешнего вида, но из-за сумасшедшего количества связей и популярности в соцсетях. Но рыжик с ней вёл дела и поддерживал уважительный нейтралитет, поэтому ограничился кивком. Слева должен сидеть Рипто, но, закономерно, стул пустовал.

Большинство учеников в их классе были типичным середнячком, но в элиту пробивались самые красивые, спортивные и богатые. Вообще в школе не любили неформалов, ботанов и талантливых ребят. Последних любили лишать их призвания и любоваться отчаянием. Именно поэтому Уилл не выделялся и держался особняком в группе «неприкосновенных»: подопечный спонсора школы - он, государственный стипендиат - Рипто, привилегированная Паучиха с её сестрами, два брата-близнеца по обмену, переведенный с домашнего обучения компьютерный гений-младшеклассник, и еще несколько ребят из параллельных классов. Группа эта была собрана Чиксом, дабы окончательно поставить точку в поползновениях к травле. Его окружали гиены, готовые разорвать в любой момент, поэтому иметь прикрытую спину было важно. Но довериться он мог только Рипто, как и тот ему.

Они нерушимый тандем вот уже четыре года. И ничего менять в этом не планировали. Точнее, никому знать что-то больше их официальной дружбы не стоит. Но то, что они мягко прощупывают почву друг у друга на углубление отношений, приятно грело самолюбие Чикса и заставляло его мечтательно вздыхать. Все же когда тебе отвечают взаимностью - это чертовски приятно.

Первый урок прошёл спокойно и скучно, однако на втором Уилл не мог сдержать нарастающего волнения. Он не дергался первый час, ибо надеялся на легкое опоздание Рипто, но тот не объявился. И не написал. Именно последнее выводило рыжика из себя. Они держали связь, друг с дуру мог написать ему даже в два часа ночи и Уилл ему ответит, несмотря на раздраженность и прерванный сон. Тишина убивала изнутри.

Аккуратно спрятав телефон за книгой, он набрал быстрое сообщение, которое тут же улетело адресату.

Ты как? W.

Дурацкий вопрос, ибо если бы друг был в порядке, то сидел бы сейчас за соседней партой и сонно пялился в окно. Или рисовал в тетради, или делал задания наперед, а может играл бы с ним в крестики-нолики. Было всего три обстоятельства, по которым Рипто прогуливал: подработка, сулившая ему хорошие деньги; его младшие братья, которые могли заболеть и за ними требовался уход; и его приёмная мать, вставшая не с той ноги. Друг всегда болел на ногах, даже с температурой и водопадом соплей посещая работу и учебу, чтобы к вечеру Уилл тащил его на своем горбу к себе и выхаживал. Но опять же... он обязательно писал.

Уилл мысленно молился, чтобы это были первые два варианта. В груди ускоряло свой ритм сердце, пока перед глазами проносились не самые радужные картинки. От них Чикса отвлекло дребезжание телефона.

ок R.

Рипто болтушка. Это касалось как устной, так и письменной речи. Пусть телефон у друга был самым простым, кнопочным и старым, это не мешало ему засыпать Уилла сообщениями разного объема и содержания. А короткий и лаконичный ответ всегда означал что-то плохое. Рыжик глухо выругался под нос. Только не последний вариант.

Снова? W.

Им не нужно было размусоливать, что конкретно повторялось в жизни друга с незавидной регулярность, и что он не всегда мог спрогнозировать. Нестабильный фактор, мешающий Рипто просто жить как обычный подросток. Та причина, почему парню приходится горбатиться по вечерам и брать на себя заботу о младших. Его опекунша. Ведьма.

да R.

Уиллу хотелось сорваться с урока и направиться прямо к другу, теперь отчетливо понимая в какой заднице тот сейчас находится. Но этим он мог сделать только хуже. Тошнотворный ком беспомощности подкатывал к горлу.

Снова. Снова эта сука решила выразить приемным детям своё никому не нужное мнение. Снова что-то учудила. Снова в доме нет безопасности и покоя.

Мелкие целы? W.

В первую очередь Рипто переживает за братьев, что передалось и Чиксу, для которого спокойствие друга на первом месте. Двойняшки ни в чем не виноваты, в том числе, что их опекунша больная на голову тварь.

да R.

Уилл страстно хотел сгнобить её в тюрьме, но толковых доказательств у него не было, все косвенное и легко отбиваемое при хорошем адвокате, который у женщины имелся в качестве любовника. На людях Ведьма вела себя как примерная и заботливая мать-одиночка, работающая без продыху для того, чтобы прокормить троих мальчиков. Репутация у неё отличная и вообще среди местных считается великой женщиной, с которой надо брать пример...

А ты? W.

...Которая не гнушалась уходить в загулы на недели, бросая маленьких двойняшек на попечение пятнадцатилетнего подростка. Которая любила курить и пить при малышах, разводить грязь на кухне в поисках еды и опустошать копилку старшего сына, не знавшего уже где прятать заработанное. И которая обожала в периоды нестабильности выплескивать негатив на Рипто, нанося побои или морально опустошая парня.

Он едва смог уговорить друга хотя бы попытаться записать происходящее, но неизвестным ему образом опекунша умудрилась найти видеооборудование и уничтожить его. А после...

А ТЫ? W.

Он больше ничего не предпринимал, потому что, когда через неделю Рипто вернулся в школу, тот сам попросил больше не заставлять его что-либо документировать. При этом протянул дрожащей рукой уцелевший диктофон. А Уилл не мог перестать пялиться на загипсованную руку и синяки на лице. Администрация школы купилась на сладкое увещевание женщины о том, какой Рипто неуклюжий, умудрившись сломать руку при падении с лестницы. Естественно, взрослой поверили охотнее, чем тому, что видели перед собой. Аловолосый лишь смотрел безразличным взглядом в пустоту всё то время, пока его опекунша оправдывалась и завуалированно поливала его грязью. Он вообще долго молчал, ибо сорвал голос.

Только многим позже рыжик отважился прослушать запись. Его стошнило от услышанного, он плакал навзрыд и до крови прикусил губы, пока перед глазами появлялась визуализация происходящего. Он мог поклясться, что слышал треск костей между отчаянным плачем малышей на фоне и хриплыми криками друга. И опять, он ничем не мог помочь, не навредив ещё сильнее.

Чикс было подорвался с места, чтобы отпроситься в туалет и начать обрывать другу телефон, но решил дать тому ещё время. Возможно, он рано понадеялся, что в том адском доме уже всё закончилось. Наверняка загадывать рыжик не брался. Женщина могла быть непредсказуемой в своей изощрённости.

Рипто, не смей молчать. W.

Он просил. Много раз, чтобы друг не утаивал, что ему плохо и больно. Что Уилл всегда готов прийти на выручку, ему стоит только попросить. Добудет что угодно, даст денег, посидит с двойняшками, поможет с учебой или домашними хлопотами — всё что угодно, что было в его силах, лишь бы облегчить тому невыносимое существование. Только бы тот не пропадал из его жизни и не молчал, отправляя звонки и сообщения в пустоту.

Рипто! W.

Пожалуйста, скажи, что ты в порядке. W.

Рипто открылся ему полтора года назад. Привел в дом, показывая свою скудно обставленную комнату и уютную комнату младших. Познакомил с братьями, двойняшки показались Уиллу замечательными малышами с умными глазами. Эти трое безмерно любили друг друга, Рипто заботился о них, ухаживал и растил, оберегая от зла как мог. Он не представлял жизни без этих двоих, они были его смыслом. Втроём они были так счастливы. Уилл мечтал, чтобы совместная жизнь детей всегда была такой же милой и уютной, покуда взрослой не было дома.

Я могу тебе позвонить? W.

Именно тогда Уилл впервые столкнулся с их опекуншей лицом к лицу. Внешне женщина была жесткой и угловатой, но хищные черты придавали ей как некий шарм, так и долю сумасшествия. С ним она говорила мягко и по-доброму, угощала чаем и спрашивала про Пасадену. Как выяснилось, они знакомы и даже неплохо общаются, что вынудило Чикса напрячься и столь же лживо улыбаться Ведьме в ответ. Его тошнило от того градуса слащавого лицемерия, который она на него вылила. Она без зазрения совести опускала Рипто в его же присутствие, а также обманчиво нежно касалась застывших истуканами детей. От его глаз не укрылось, как напряженно следил за её передвижениями Рипто, особенно когда она приближалась к сжавшимся малышам. Как алосовосый поспешил увести его и братьев подальше от мило улыбающейся женщины, придумывая все возможные причины для прекращения беседы. Таким напуганным Уилл друга никогда не видел. Рипто просил, умолял Уилла уйти и ничего никому не говорить об увиденном и услышанном. Рыжик согласился только после того, как уже сам друг пообещал всё ему рассказать.

Только не молчи! W.

Они встретились через неделю после того визита. Поздно ночью Рипто забрался к нему в комнату через окно. Чикс едва ли не заорал во всю мощь легких, когда его увидел. Бледный, с запавшими глазами, лицо было темно-фиолетовым от заживающих синяков, а его прекрасные волосы... Торчали криво обрезанными под корень клоками во все стороны.

В ту ночь он впервые обрабатывал чьи-то раны, судорожно пытался выровнять испорченную шевелюру и со слезами на глазах выслушивал сбивчивую речь друга. Он впервые видел, как плачет всегда сильный и непробиваемый парень, завывая от непонимания и боли. Рыжик крепко держал его и не отпускал до утра.

В ту ночь все недомолвки, откровенная ложь, странное поведение, угрюмость и закрытость, неухоженность и бедность, боязнь прикосновений, недоверие к взрослым, внезапные исчезновения и возвращения - всё это получило объяснение.

Насилие. Над его лучшим другом измывается властное и подлое чудовище.

Я вызову копов или сам приду прямо сейчас, если ты мне не ответишь через пять минут. W.

Эмоции захлёстывали. Держать себя в руках стало неимоверно сложно, воздух отказывался насыщать легкие кислородом, несмотря на частые и рваные вздохи. Воспаленный рассудок выдавал самые неприглядные и пугающие картинки. Как наяву Уилл снова слышал голос женщины на той записи. Голос этого монстра.

...О, поверь, мальчик, мне тоже нравятся твои стенания и страдания... Давай послушаем их вместе, хорошо?... НЕ СМЕЙ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ, ГАДЕНЫШ!... Дрянь! Неблагодарный нахлебник! Ты живешь в моём доме и ешь мою еду! Как смеешь ты замышлять что-то против меня? Наглый ублюдок!... Щенок!...Нахал!... Паскуда!... Не дергайся!... Вот. Ты хотел криков, получи. Нравится? Как ощущения?... Я вырву твои глаза, если ещё раз так на меня посмотришь, маленькое ничтожество... О, я придумала лучше. Я заставлю тебя сперва смотреть, как я буду воспитывать вместо тебя двойняшек. А? Отличная же идея! Может тоже использовать с ними шнур? Или взять кочергу? Тебе же она понравилась, правда? Как прелестно ты скулил после последнего раза. А потом... Выскребу ногтями твои паскудные зенки. А следом отрежу поганый язык и слишком любопытный нос! СЛЫШИШЬ?... Только посмей... Рискни что-то про меня вякнуть на людях или опять попытаться получить компромат, тебя никогда не найдут. Ни одна собака, ни один следователь. Ты в моей власти, я могу делать с тобой всё что захочу и никто, слышишь меня, поганец? Никто мне ничего за это не сделает. Ты меня знаешь, я и не такое могу... Я сгною тебя со свету, а следом за тобой отправятся эти отродья... Заткнитесь! Я велела вам заткнуться! Хватит вечно ныть!... Какой же ты жалкий... Бесишь!... Успокой их! И чтоб до понедельника я вас троих не видела и не слышала! Ты меня понял, Рипто? И убери за собой, чтоб ни пятнышка твоей поганой крови не было. Ничтожество...

Эта блядская ведьма! Она чудовище в личине добродушной матери! Даже на записи её голос и поведение отличалось от того, что она демонстрировала на людях. Словно только в стенах того пропахшего страхом дома она показывала свое истинное нутро. Монстра, что наслаждался чужой болью и упивался властью над более слабым и зависимым. Он излазил весь дом Рипто в поисках хоть каких-то улик, доказывающих творящийся беспредел. Но не нашёл. Ничего. Вообще.

Ответь, прошу. W.

Рипто невероятно сильный и смелый парень, но эта женщина всегда знала куда бить или давить, чтобы сломать его дух и причинить как можно больше боли. Своими речами ведьма отравляла разум подростка: коверкала понятия, выворачивала факты и ломала волю. Даже без вечных пощечин, одними словами, женщина доводила его друга до истерики. Особенно, когда та начинала угрожать двойняшкам, которых всегда выгораживал и прятал от неё Рипто. Никогда никем не любимый подросток, выросший в абьюзивном аду, гробящий юность и здоровье на всевозможных подработках, отдающий всего себя для шестилетних малышей, любящих его вопреки всему...

Для двойняшек Рипто целый мир, как и они для него. Парень любил их больше собственной жизни. Ради младших парень был готов на всё, стерпеть любые удары и ожоги.

...Лишь бы их не трогала. Ради братьев я вытерплю любое наказание. Уилл, я убью её, если она хотя бы пальцем их тронет. Помяни моё слово. Пусть проведу остаток жизни в тюрьме или в бегах, но мучить моих братишек я не позволю. Никогда...

Уилл понимал, что никогда не займет столь значимого места в жизни друга, но ему было достаточно того, чтобы тот просто был рядом, живя в мире и спокойствие. Он всегда готов прикрыть и поддержать. Всё что угодно сделать или дать. Эти трое не заслуживают происходящего с ними, но в моменты как сейчас, Чикс чувствовал себя бесполезным. Он был на грани того, чтобы раскрошить телефон, сорваться из кабинета, добежать до того дома и собственноручно придушить опекуншу друга, но наконец получив ответ, смог более-менее успокоиться.

всё ок R.

не звони R.

не приходи R.

вечером R.

Серия подряд идущих уведомлений позволили Чиксу выдохнуть и временно отпустить ситуацию, хотя бы до окончания уроков. Вечером. Тот сам придет вечером и всё расскажет. Всё не так плохо. Судорожный вздох рвал грудь.

День как на зло тянулся невыносимо долго. Уроки шли до четырёх, плюс Чиксу пришлось задержаться и подсунуть сделанную им в течении дня записку, дабы отмазать друга от отработок за прогул. Её приняли практически не глядя, пеняя на репутацию рыжика и его ответственный подход к делу. Дальше пришлось при помощи других «неприкосновенных» подкидывать в медпункт запись о якобы болезни Рипто и его отсутствии в связи с этим.

В общем домой парень зашел ближе к шести вечера. Пасадена вечно была на работе, дом был в его полном распоряжении, но педантичный Чикс грязи не разводил и в целом следил за жилищем, пока его нерасторопная в этом деле опекунша не превратила его в рассадник грязи. Уилл неспешно перекусил, переписал список необходимых покупок, запустил стирку, только после этого взялся за рюкзак, чтобы расправиться с домашними заданиями. И пока он гипнотизировал раскрытую тетрадь, параллельно размышлял о том, что ему следует быть решительным.

Если он действительно хочет спасти дорогого человека, то ему следует что-то придумать, а не сидеть сложа руки. Нужен продуманный план, как раскрыть истинное нутро Ведьмы перед общественностью и вырвать из её рук мальчишек. Но Уилл отчетливо понимал, что для такого, ему нужно больше людей, которым можно доверять и нужен взрослый, готовый поверить в пустую клевету с долгосрочным доказательством истинности этой самой клеветы. Чикс хотел бы довериться Пасадене, она ему не чужой человек, она для него делает многое, пусть не всегда из-за работы девушка могла быть рядом и стать полноценной моральной опорой. Но она общается с Ведьмой, та не упустит такого знакомства, а значит уже наверняка проехалась по ушам доверчивой Дени. К тому же, блондинка не того склада натуры. Она помчится нести добро и справедливость, но без доказательств и на одних словах парней ничего не добьётся, следовательно потеряет в авторитете и подставит их перед Ведьмой. Которая непременно будет мстить уже Рипто за лишние разговоры.

Уилл вцепился в волосы, не зная, как правильно поступить. Ему было страшно. Он всего лишь подросток, многого не знает и не умеет. Но он пытается, несмотря на жуткий страх за друга, которого от любого неверного шага может потерять. Если бы Уилл мог, он бы забрал Рипто и его братьев из того ада. Но по закону он не имеет никакого права это сделать, а сам парень не может противопоставить ведьме ничего до своего совершеннолетия. Как и Уилл. Они сейчас во власти коварных взрослых, которым на них абсолютно плевать.

У Уилла нет права на ошибку.

— О, Уилл, здарова, — бесцеремонно ввалилась в его комнату наглая морда.

Чикс чуть воздухом не подавился от неожиданно прозвучавшего в самое ухо голос друга.

— А я дико извиняюсь, а какого ху... — рыжик резко развернулся в сторону Рипто. — Ты вваливаешься без стука?

Беглый осмотр ничего не дает. Обычная висящая на худом теле одежда прячет многое от постороннего взгляда. Лицо аловолосого цело, волосы тоже, тот ехидно улыбается из-за его испуга.

Уилл с трудом перебарывал слезы. Каждый чертов раз, когда друг прибегал к нему, гонимый болью и печалью, грязный и избитый, смотрящий со щемящей душу надеждой и очаровательной улыбкой на разбитых в кровь губах... Было чертовски тяжело сдержаться, чтобы не обнять его и никогда не отпускать.

— А что я там не видел? — беспечно пожал плечами друг. — Оба парни, так что не надо стесняться.

— Ты напугал меня до чертиков, — замахнулся тетрадью Уилл, но так и не нашел в себе сил хотя бы легонько шлепнуть ею парня. — Опять через окно влез?

— Ключами.

Уилл оставил запасной ключ в их условном месте, чтобы друг мог приходить в любое время и не через окно. Одного выбитого стекла ему хватило.

— Ладно. Есть будешь? — в первую очередь Уилл всегда стремился накормить Рипто, таская даже в школу еду для двоих, ведь своими скромными перекусами этот троглодит не наедался.

— А я уже, — облизнулся Рипто, демонстративно хлопая себя по плоскому животу. — За суп отдельное спасибо.

— А мелкие?

— У мисс Даугмаер. С ночевкой.

Значит Ведьма изволила дома быть и попросту выгнала мешающихся детей. Именно из-за этого Рипто и не пришел в школу: получал «наставления» и искал куда пристроить братьев на ночь. Благо старая соседка Драугмаер за скромную помощь по дому и оплату приглядывала за малышней, пока подросток срывался на подработки или школу. Старушка по-своему строгая, брюзжащая и с вечно недовольным лицом, но относилась к детям в разы лучше их приёмной матери. Она хотя бы кормила их и помогала с повседневными делами, ведь шестилетние двойняшки ещё учились быть самостоятельными, ибо в следующем году поступают в первый класс, в данный момент посещая подготовительную школу.

— Чё делаешь? — сунул свой любопытный нос к нему на стол парень.

— Домашку делаю. Вроде, — Чикс неуверенно закрыл тетрадь, в которой в запале мыслей пытался расписать план своих действий.

Пока что показывать рано, да и напрягать Рипто не хотелось. Когда сформулирует, так сразу и покажет.

— Бросай эту хрень, давай что-нибудь посмотрим, — предложил аловолосый, таща его за запястье вниз в гостиную.

— Пошли.

Рипто всегда такой: улыбчивый, наглый и дерзкий, пошло шутящий и матерящийся через слово. У него всегда всё нормально, всегда отмахивается от личных вопросов и всегда избегает темы происходящего у него дома. А Уилл знал, что тот скрывает: что он подрабатывает где только можно, чтобы купить себе и малышам еду; что прячет издевательства и унижения от приемной матери под мешковатой одеждой; что терпит побои ради любимых братьев; что старается быть ради них сильным и неунывающим; что пытается быть их опорой и защитой; что не сбегает из дома только из-за двойняшек; что считает дни до совершеннолетия, когда он сможет забрать детей и Уилла, чтобы уехать как можно дальше из этого загнивающего города. Что держится только благодаря поддержке Уилла и его веры в него.

А со стороны смотришь - и не видишь ничего из этого. Обычный хамоватый и склочный подросток.

Чикс не глядя запустил телевизор и устало плюхнулся на диван. Рядом пристроился Рипто, обхватывая его за пояс и утыкаясь куда-то в мягкий бок. Видеть, как жмётся к тебе дорогой человек, в поисках душевного тепла было больно. В запале пока что одностороннего объятья Уилл замечает оголившиеся руки. Свет телевизора прекрасно позволял рассмотреть каждый синяк, расцветающий на коже его друга, как темнеют царапины и ожоги. Уилл с горечью ощущает, как Рипто трясёт и как пропитывается ткань рубашки в том месте, где спрятано его лицо.

Уилл сильно обнимает его, практически затаскивая на свои колени, качает в своих руках и шепчет словно мантру куда-то в алую макушку:

— Ты не виноват. Ты самый замечательный. Я тобой горжусь. Мы справимся. Всё будет хорошо.

И он целовал его куда только мог дотянуться: в нос, губы, щеки, подбородок, веки, лоб... Хаотично осыпал его поцелуями и делился своим внутренним теплом, не замолкая и не отпуская.

За что эта женщина так ненавидела Рипто, Чикс не знал, но очень хотел ей втолковать в чем она неправа, впихивая в глотку те самые помои вместе с аргументами, которые она же заставляла глотать его друга. В его глазах друг был самым сильным, внимательным и приятным человеком. В его глазах аловолосый прекрасен, неподражаем и мил. В его глазах Рипто был идеальным другом, братом и возлюбленным. Уилл искренне в это верил и не понимал, как можно ломать столь чудесную персону, которая всей душой старается перебороть обстоятельства.

Поэтому Уилл разрешал ему всё, лишь бы тот был рядом и в относительной безопасности. Всегда носил с собой походную аптечку, что-нибудь на перекусить и сменную одежду, окно его комнаты всегда открыто, а ключи спрятаны в определенном месте. Они вместе придумывали как подзаработать в школе и вне её, чтобы все деньги ушли аловолосому в карман. Он подделывал документы и подписи, ввязывался в тёмные делишки, лгал и шёл на преступление

Всё ради Рипто.

Самым страшным, именно тем, чего боялся Уилл больше всего, был гипотетический день... Когда его любимый попросту не вернётся. Что он больше его никогда не увидит, не услышит и не коснётся. И что в местных новостях появится ужасный заголовок о смерти подростка и двух малышей от домашнего насилия.

Поэтому сейчас, просто держа его так близко, он не мог перестать лить слезы и мягко массировать алый затылок, пока вымотанный друг безмятежно спал, уткнувшись ему в грудь и обхватив всеми конечностями.

Уилл хотел убить Ведьму. Рипто тоже. Но тогда у Рипто заберут братьев, и их самих отправят в колонию.

Им нужно потерпеть. Они смогут. Они придумают план.

Вместе они справятся.

Уилл его спасет.