андрей балансирует между твердой мостовой и прудом, уверенно опираясь на скрипучие заборчики-огородки. в руках гора бумаг, по видимому, своих же. прохожие глядят вкривь, вкось, рассматривая эту картину и как бы гадая: улетит ли исписанная бумажка в водную гладь аль нет. те, у кого сочувствие поболее, прикидывают, есть ли смысл подходить к пареньку с предложением уйти к скамейке или, например, одолжить пакет, так, на всякий случай. однако раздраженное лицо и валяющаяся рядом сумка намекает: сам разберусь, не тревожьте. андрей убеждать умеет многих.

исключая костю. и борю. и товарища понтонова. да и в общем-то андрей убеждать умеет всех, кроме тех, кого знает более минуты. потому так легко насыпать песка прохожим в глаза.

где-то на периферии зрения мелькает золото, опирается совсем рядом о перила и андрей, кажется, забывает о своем образе злобы, потому как он меняется на досадное удивление. не предвещало ведь…

вместе с золотом душащий сладкий запах, и андрей пару секунд не оборачивается, угадывая, духи ли это? хотя, понт знает толк, ни капли лишней аромата. а после андрей слышит треск и воротит голову навстречу понтонову, вопрошая. взгляд цепляется на то, что у него в руках. карамельный петушок. ох. треск знаменовал отломанную голову. андрей хмыкает. запоздало замечает сумку со сложенным штативом.

трофимов пробегает в последний раз строку и переворачивает листы в самое начало. ни мысли в голове.

– чего снимали сегодня?

– свадьбу…

– опять? – трофимов опять кидает скорый взгляд, видит, как понтонов задумчиво прикусывает кончик хвоста карамели да вертит все палочку в пальцах. честно, андрей больше привык к сигаре в руках максима.

– что удивительно, и сейчас ты оказался поблизости, – понтонов усмехается, облизывая губы. сладость липкая. – интересно, представится ли мне возможность сфотографировать вашу с невестой свадьбу?

– к тому времени я собирался избавиться от вашего… попечительства.

понтонов оборачивается, улыбается почти нежно, будто нерадивому ребенку и в завершение кивает, мол, конечно, милый. перестань глупость нести.

–порой обязательства куда длинней любви, андрей, – трофимов оборачивается всем телом, собираясь что-то высказать. меж губ, зубов оказывается карамель. андрей сразу все мысли и слова теряет. – жизнь длинная. мне пора идти, обрабатывать пленку.

трофимов глядит вслед абсолютно глупо, вертя в пальцах петушка на палочке. без головы. честно, андрей так себя и ощущает. ни мысли. зубы бьются о край карамельного хвоста.