одно лицо мать.

мордаунт и бровью не ведет.

одно лицо? он не знает. не успел узнать. острый топор лишил самой ее головы, самого ее облика, образа, что он бы нанес золотом на холст, развесив в каждом соборе. оно было очаровательно, он точно уверен, только совершенно милых дам звали при нем шлюхами без единого подтверждения, а его матушку так окрещивали раз за разом, пока не оказывались в луже собственной крови. мордаунт не позволит хоть мыслью, хоть словом запятнать ее светлое имя.

хотя, имя ее никто не трогает. боятся. все шепчут, кричат, стонут “миледи”, “леди винтер”, когда ее сила и очарование помещается, выражается полной мощью в созвучном “анна”. анна… мордаунт кроет глаза, губами называя ее еще раз, почти зовет. просит прощение, что не выступил защитой между ней и этими тварями.

зато сейчас, встресая клинком воздух, он спокойно отпускает еще одну облезлую душонку, что посмела коснуться  благополучия матушки. не защитил, так уж отомстит за честь ее. абсолютно каждому.

лорд винтер жмурит очи и проговаривает имя каждого, что погиб от ее руки. вон могилы, если одной морали этой женщине не хватило. мордаунт склоняет голову, запоминает. рисует ее в голове полней, золотые локоны обретают форму. а любовь силится. любовь растет на голой почве и земле. причин мордаунт не ищет, знает одну простую истину: ее ненавидел весь свет, а он должен подарить ей всю эту преданность взамен.

годы текут кривой речушкой, неся за собой отходы, и мордант получает все так же волны мусора, того же, что неслись к матери. одно лицо, одно отношение, мордаунт победно улыбается.

ступая по ее следам, он уверен боле некуда: он поступает верно. лорд винтер кривится в страхе, кидая, что улыбка миледи вырезалась на мерзкой коже сучьего сына. не только улыбка. кость, тело, движения, заточенные лишь к изогнутому лезвию и рывку за чужую спину.

мордаунт любит матушку как истинно верующий. настало время похода за иноверцами, сгубившими его богиню.