Мейбл смотрит на брата, и её ресницы подрагивают от падающих на них капель дождя.

— Я хочу, чтобы всё здесь полыхало.

Твои желания — закон, сестра.

За окном шумел июньский дождь, заливая треугольное окно чердака. “Мейсон, Мейбл, готовность десять минут!” — кричит им прадядя Стэн с первого этажа Хижины Тайн, когда Диппер заканчивает начищать свои туфли и помогает сестре затянуть шнуровку корсета. Платья Мейбл всегда голубые, всегда в пол и всегда с шалью на плечах — ведь сильных мужчин смущает её сильное тело акробатки, и они хотят видеть её нежным, хрупким цветком, а не той, что способна держаться под самым потолком на воздушном кольце силой лишь одной своей руки.

— Не слишком туго?

Диппер проводит ладонью по её спине, его пальцы цепляются за узлы шнуровки корсета.

— Нет.

Спустя час Мейбл будет тяжело вдохнуть.

Они спешат вниз, идут по каменной дорожке до машины, и прадядя Стэн прячет их под зонтом, чтобы ни одна капля дождя не испортила их наряды.

Во время подобной погоды Мейбл всегда становилось невыносимо зябко, и против этого склизкого чувства не помогало ни одно одеяло или свитер. Дожди для неё пахли старыми тряпками, унынием и плесенью.

Диппер скрашивал дождливые вечера июньского Пьемонта как мог. Пока Мейбл, забившись в угол кровати, куталась в плед, из которого торчала только её взъерошенная недовольная голова, он садился на подоконник в одних шортах и майке — Диппер умудрялся никогда не мёрзнуть — и читал ей: про то, как другая мать хочет пришить не своей дочери пуговицы вместо глаз; про то, как отчаявшийся отец идёт хоронить двухлетнего сына на могильник индейцев; или про то, как измученные издевательствами дети режут друг друга, подчиняясь безумным приказам демонического Питера Пена. Мейбл слушала даже не сами истории, а голос брата — пусть и немного, но он её согревал.

Близнецы выросли, и Диппер перестал читать ей вслух, сидя на подоконнике. Ни осталось больше ни одной причины любить дожди.

Когда они прибывают на званый ужин мэра Кьютбайкера, в коттедж на берегу озера Гравити Фолз, дождь усиливается. Вместе с играющем в большом зале коттеджа небольшим оркестром он создаёт восхитительную музыку — но у Мейбл не получается насладиться ею, она думает лишь о том, как же ей холодно и что полупрозрачная шаль совсем не согревает. Мэр в чёрном костюме переговаривает с абсолютно одинаковыми мужчинами в таких же одинаковых чёрных костюмах о планах на расширение площади вырубки леса, а потом спрашивает у прадяди Стэна, не хочет ли он сделать пожертвование в местный фонд, выступающий за всё хорошее и против всего плохого, и прадядя Стэн, конечно же, не против, — вот только зачем близнецы здесь? Работать красивыми куклами, чтобы гости ходили вокруг них, рассыпаясь в фальшивых похвалах, ох, как же Диппер вытянулся и возмужал, ах, Мейбл прямо-таки расцвела, и чтобы их полупьяные взгляды скользили по ней сверху вниз, обязательно останавливаясь где-то на середине, и к холоду, от которого не спасала шаль, добавлялось ещё и чувство отвращения. Она готова была это выносить, пока рядом был брат — но вот его голубой костюм неожиданно теряется среди мельтешения чёрно-белых и неповоротливых, как пингвины, гостей.

От корсета начинает сводить грудь.

Мейбл отступает назад, растворяется в полумраке коридоров, и выходит на веранду. Дождь ненавистен, но ещё больше ненавистен этот коттедж — и она без сомнений спускается на берег озера. Голубое платье тут же промокает, и пышные юбки волочатся за ней грязным тюлем. Превратившуюся в бесполезную тряпку шаль Мейбл бросает на землю, заводит руку за спину и резким движением дёргает за шнуровку — несколько петель вырывает из корсета, и она наконец может свободно вдохнуть. Запрокидывает голову, подставляя лицо дождю, закрывает глаза — дождь заполняет глазницы, как чашечки.

Она готова раствориться в унынии и запахе плесени.

— Мейбл!

Диппер окликает её с веранды, обеспокоенно, не решается подойти сразу, но сестра всё же ему важнее, чем начищенный костюм. Спускается к ней и щурится от попадающего на лицо дождя.

Они понимают друг друга с полувзгляда и полувздоха, и им не нужно объясняться.

Так значит, пусть полыхает.

— Знаешь, в последнее время политика мэра Кьютбайкера как-то перестала мне нравиться.

Диппер щёлкает пальцами, амулет в его галстуке-боло кратко загорается голубым, и спустя пару минут в коттедже начинает визжать пожарная сирена. Гости высыпают на улицу, теряя весь свой напыщенный лоск и становясь мокрыми и жалкими, как выброшенные в реку котята. Диппер и Мейбл уже не видят этого — перебравшись через ажурный забор коттеджа, они бегут вдоль озера по мокрому песку.

Завтра прадядя Стэн будет ворчать и звонить врачу, пока вечно болезненный Диппер будет сидеть в кресле и кашлять из-за того, что вечером ранее полностью вымок, а Мейбл будет греть на кухне куриный суп.

Завтра из-за срыва переговоров между мэром и лесозаготовительными компаниями у маленькой белокаменной мэрии их маленького городка схлестнутся в стычке зелёные активисты и волнующиеся за свои рабочие места дровосеки.

Завтра мэр Кьютбайкер истерически поувольняет половину своего штата из-за того, что эти болваны не уследили за проводкой.

Всё это будет завтра. А пока что скользкий песок под ногами близнецов сменяется на грязь елового леса. Платье Мейбл окончательно испорчено. Химчистка костюма Диппера обойдётся дороже, чем его изначальная стоимость.

Они бегут под дождём, держась за руки, и у Мейбл появляется повод полюбить дождь хотя бы на этот вечер.