— Что вы сказали? — переспросил Джон свою мать, поскольку его сознание едва-едва не покинуло его, как только он услышал имя мисс Хейл.

— Она приезжала сюда. Ходила по фабрике. И искала тебя. Словно её волнуют наши трудности!

— Мисс Хейл теперь наш арендодатель, она может приезжать в любое время.

— Тем не менее. Такое поведение просто недопустимо. Ещё и прикрываться какими-то делами, будто…

— Я понял. Я напишу мисс Хейл. Мне ведь действительно нужно передать ей дела. Не беспокойся, я всё улажу.

Джон вернулся в контору и сел за письмо, однако, перепортив с десяток листов, он так и не смог найти подходящих слов. В итоге он написал совсем коротко:

«Мисс Хейл,

я сожалею, что не смог встретиться с вами, когда вы посетили Милтон и фабрику Мальборо. Вы могли бы прислать своего адвоката, если вам так будет удобнее. В противном случае я приеду в ближайшее время в Лондон. Полагаю, вы осмотрели фабрику и убедились, что ваша собственность в полном порядке.

С уважением,

ваш Д. Торнтон»

Да, он просто неотёсаный северный грубиян. Джентльмен никогда не позволит себе говорить с леди в такой манере. И Джон Торнтон приложил бы все усилия, чтобы стать истинным джентльменом, имей он хоть призрачную надежду добиться её благосклонности. Однако это было невозможно. Мисс Хейл твёрдо отвергла его предложение, после он увидел её на станции в компрометирующем положении с каким-то неизвестным мужчиной. И, конечно, он сам сжёг все мосты, соврав, что его чувства к ней в прошлом.

Через несколько дней Джон Торнтон получил ответ от мисс Хейл, где она говорила, что ей было бы удобнее встретиться с ним в Лондоне. Что ж, у него будет последний шанс увидеть её, вряд ли их пути когда-то ещё пересекутся. В лучшем случае он станет управляющим на другой фабрике, а мисс Хейл выйдет замуж в Лондоне и больше не посетит Милтон. Впрочем, долго передаваться меланхолии у Джона Торнтона никогда не было возможности, а в нынешней ситуации — тем более. Дела следовало передать как можно быстрее, а для этого нужно закончить работу с документами. Даже несмотря на то, что станки молчали уже давно, бумаг накопилось достаточно.

Мистер Торнтон сел на лондонский поезд через три дня. Он взял с собой лишь портфель с бумагами и сумку с несколькими комплектами одежды. Помимо этого он вёз с собой небольшую шкатулку с запонками, булавками для галстука и часами, надеясь выгодно заложить их в ломбарде. Денег, которые он откладывал на чёрный день, ему с матерью хватит на несколько месяцев — ужиматься они умели, — но лучше иметь как может больше средств про запас. А заложить драгоценности в Милтоне, где его знает каждая собака… Нет, он ещё не потерял к себе уважение настолько.

Он снял комнату в гостинице на окраине квартала Мэрилибон, недалеко от фешенебельного Мэйфэр, где жила мисс Хейл. Джон получил ключ и сразу отправил к мисс Хейл посыльного с запиской о прибытии. В ответе, который ему принесли через полчаса, мисс Хейл приглашала его зайти сегодня в четыре часа пополудни, если, конечно, ему удобно и т. д.

Джон умылся с дороги, переоделся, пообедал в ресторанчике неподалёку, но до четырёх часов всё ещё оставалась уйма времени. И ему вообще не следовало так беспокоиться. Это будет обычный деловой разговор, каким он давным-давно потерял счёт. И наверняка говорить будет он и адвокат мисс Хейл. Кажется, Джон помнил его по Великой выставке, и он ему не понравился. С другой стороны, он не собирался с ним детей крестить, а для того, чтобы поставить подписи на документах, симпатия не нужна.

Наконец время подобралось к половине четвёртого, и мистер Торнтон, кликнув кэб, направился на Харли-стрит.

В холле его встретила служанка, забрала цилиндр и трость и проводила его в дальнюю гостиную.

И Джон Торнтон не смог припомнить, когда прежде он был так же сильно удивлён, потому что в гостиной сидела только мисс Хейл. Совершенно одна.

— Мистер Торнтон, — её голос дрогнул. Она прошла к нему навстречу и протянула руку, которую он легко сжал. — Видите, я не забыла милтонских обычаев. Присаживайтесь.

— Мисс Хейл. Я думал, лондонский воздух изгнал из вас всё милтонское.

— О, что вы, нет, нет. Я сожалею лишь, что не могу поехать в Милтон, когда мне этого захочется. Там осталась могила моей матери, мои друзья и…

— Мисс Хейл, — сказал он через некоторое время, — моя мать передала мне, что вы хотели обсудить со мной деловые вопросы. Я весь в вашем распоряжении. Я только удивлён, что здесь нет вашего адвоката.

— Ах да, мистер Леннокс… Он не смог прийти. Но я попробую сама рассказать вам. Надеюсь, вы извините меня, я ещё не очень хорошо во всём этом разбираюсь…

Джон опустил взгляд, и увидел, как она нервно комкает в руках платочек. Что это? Неужели её предложение такое рискованно? Ведь она ничего не испытывает к нему…

— Словом, я знаю, что у вас большие проблемы после той забастовки… И я хотела… Ах, ну почему Генри не смог прийти! — она обхватила себя руками и вскочила с дивана. — Я же совершенно ничего не могу объяснить вам!

Джон, затаив дыхание, следил за ней, за тем, как она склонила голову и ещё сильнее сжала руки.

— Мисс Хейл.

— Нет, пожалуйста, не говорите ничего, я сейчас попробую договорить. — Она села обратно, на самый краешек и так сильно стиснула несчастный платочек, что едва не порвала его. — Это деловое предложение, да… Мистер Леннокс объяснил мне, что я получу больше выгоды, если вложу деньги в вашу фабрику, чем с процентов. И я хочу это сделать.

— Маргарет, — тихо произнёс Джон.

Она подняла голову, и он увидел слёзы в её глазах.

— Прошу вас. Я знаю, что ошибалась насчёт вас и что ваши чувства ко мне в прошлом. Поэтому давайте подпишем бумаги и… и всё.

— Я никогда не смог бы вас разлюбить. Я люблю вас. И если мне не стоит продолжать, то скажите об этом сейчас.

— О, мистер Торнтон! — она закрыла лицо руками и заплакала. — Я так ошибалась!

Он сел рядом с ней и, отняв её руки от лица, поцеловал их.

— Дорогая, дорогая Маргарет! Вы примете моё предложение?

— Господи, конечно, да! Да!

Она обвила его шею руками, почти как в тот день, и он прижал её, ощущая её нежную кожу своей щекой и вдыхая аромат её волос.