— Рхис… — Генерал Анеирин въехал в покои старшего принца на инвалидном кресле и остановился у его постели, сокрытой пологом из полупрозрачной ткани. Не так давно Рхиса оправдали и выпустили из заключения. Только вот его не обрадовало решение старейшин, и это по-настоящему беспокоило Анеирина. — Сегодня ты припозднился, и все тебя потеряли. Как ты?

Так и не услышав ничего в ответ, даже шороха ткани, мужчина подцепил край полога и заглянул за него. Рхис лежал на боку и совершенно точно не спал; его длинные волосы разметались по фиолетовому шёлку и выглядели не лучшим образом, спутанные и потускневшие. Впрочем, как и сам принц.

Сожаления разъедали его изнутри и лишали воли к жизни.

— Ты всё ещё где-то там, — мягко прошептал Анеирин и коснулся лица Рхиса тыльной стороной ладони. Сердце его болело за принца, кровью истекало, точно глубокая рана. И представить себе не мог Анеирин, что же творилось с Рхисом прямо сейчас. — Вернись ко мне, прошу. Начался новый день. Мы оба живы. Я понимаю, что тебе больно от потери сына и Илэра с Лиафвином, что совесть твоя неспокойна из-за убийства отца, но борись с этим. Не позволяй и себе потухнуть.

Рхис поднял остекленевший взгляд на Анеирина.

— Брат хочет, чтобы я занял трон, — еле слышно произнёс он. — Я не могу сделать этого… Не могу…

— Ты так строг к себе. Никто не справился бы с этой ролью лучше, и принц Иорэт из числа тех, кто ясно видит это.

Принц замотал головой:

— Нет-нет. Меня должны были казнить за то, что я поднял клинок на короля. Или сослать. Таков закон. Будь отец здесь, он так и поступил бы. Не мне править этим королевством.

Анеирину совсем не хотелось признавать это, но Рхис совершенно прав. При предыдущем правителе так всё и случилось бы. Король Надд не терпел неповиновения. Не терпел даже потенциальных угроз. Если существовал хоть малейший шанс, что те не беспочвенны, то он решал проблему сразу же. Зачастую радикально.

Именно так король лично казнил всех своих жён, обезглавив их прямо в тронном зале на глазах у приближённых подданных. И на глазах у собственных сыновей, не достигших на тот момент и тридцатилетия*. За мнимое. Кроме королевской супруги Эилвен, Прекрасной Сини. Мать младшего принца Иорэта действительно желала сместить мужа с трона, заменив его одним из сыновей мужчины. Она верила, что страхи короля рано или поздно погубят не только его, но и весь их народ.

*У Созданных из мрамора в тридцать лет наступает что-то вроде совершеннолетия. Лишь после тридцати персона у них считается достаточно взрослой, чтобы поступить на службу к королю, заключить брачный союз и так далее.

Королевские супруги Даровавшую упокоение непокорным стеблям росы и Волевую деву красит Багровый цвет не знали о планах Эилвен. Но король не поверил в это. Он был убеждён, что женщины действовали сообща. Что желали одного и того же. И Аерона с Рхиэну попали под его горячую руку вместе с Эилвен. Троих постигла одна и та же участь. В назидание всем прочим.

Немногие ведали о том, как обстояли дела в действительности. А сомнения высказывать никто не решался и подавно, покуда жизнь в королевстве продолжала свой ход. Самому Анеирину правда о неудавшемся покушении тоже стала известна не сразу. Он даже и не присутствовал в замке в то время, поскольку являлся простым воином; поэтому получить хоть малейшие представление о случившемся мужчина мог лишь из разномастных слухов. Но после того, как принц Иорэт рассказал ему о былом, стоило Анеирину прийти в себя и услышать о поступке Рхиса, всё встало на свои места.

Всё.

За исключением одного. Мужчина не мог взять в толк, отчего же Рхис решил, что Анеирин, оставшись в стороне, согласится смотреть на его казнь, а после продолжит строить своё счастливое будущее без того единственного, кого он так сильно любил. Ни положение в обществе, ни должность генерала, ни что-либо ещё не стоили той преданности, которую Анеирин питал к принцу. К тому же после смерти короля ему не перед кем держать отчёт.

Вероятно, именно поэтому Иорэт глаз с него не спускал после его пробуждения. Чтобы в случае чего удержать. Не позволить загубить и себя.

Благо, ожидания принца не оправдались, ибо старые порядки более не преобладали над здравым смыслом.

— И всё же я рад, что тебя помиловали.

— Конечно же… — Рхис невесело усмехнулся; глаза его наполнились слезами. — Я так боялся, что ты не проснёшься, — вдруг сменил тему он и схватил Анеирина за руку. — Не покидай меня, слышишь? Не покидай.

— Я никуда не уйду, обещаю. — Мужчина переплёл их пальцы и мягко улыбнулся принцу, постаравшись вложить в улыбку все те тёплые чувства, которые хранило его сердце по отношению к возлюбленному.

Рхис не смел показывать свою боль кому-либо, но Анеирину он доверял всего себя, и его откровенность была драгоценна для мужчины. Он никогда не оставит Рхиса. Даже если сам принц попросит об этом, Анеирин не прекратит присматривать за ним издалека. Его любовь нисколько не угаснет, погони он его прочь. Возненавидь он его.

Ещё в ту ночь, когда на ежегодном празднестве Мудрости и Возрождения — на первом, которое Анеирину довелось посетить в замке благодаря повышению по военной службе — Рхис, всего на миг, взглянул на него без заученной им маски превосходства и снисходительности, без лукавой сладко-терпкой улыбки, в голове мужчины засела мысль о том, что он готов последовать за этим юношей куда угодно. И это при том, что любовь к Рхису ещё не расцвела в его груди, не оплела естество его от и до. Ныне же и говорить не о чем.

— Поверь мне, ты ещё успеешь устать от меня, — добавил Анеирин, позволив проскользнуть в сказанное немного веселья, и лицо Рхиса наконец немного просветлело.

— Не надейся на это. Боюсь, я слишком крепко привязываюсь к тем, кто мне дорог.

Комната на несколько мгновений погрузилась в молчание, слишком беспокойное, чтобы казаться хоть немного комфортным. Анеирин прекрасно знал, как сильно Рхис умел любить. Именно поэтому тому сейчас приходилось так тяжело.

— Думаю, мне действительно пора вставать. — Рхис поднялся с постели и скрылся за ширмой, принявшись переодеваться. — Надеюсь, ты готов слушать ворчание старейшин вместе со мной, — игриво объявил он, выглянув на секунду.

Снова закрывается, заворачивается в одну из масок «нормальности». Но Анеирин не хотел давить на него и указывать на это. Обличение проблемы ничего не даст прямо сейчас. Они со временем обязательно проработают всё, а пока… Лучше бы подыграть принцу. Показать, что между ними ничего не изменилось, чтобы он не подумал, что трагедия разметала их в разные стороны. Что стала бременем для их чувств друг к другу.

— О нет, только не это, — наигранно ужаснулся Анеирин и рассмеялся, внутренне рассыпаясь на тысячи осколков. — Не волнуйся, если они разойдутся не на шутку, то я увезу тебя от них далеко-далеко.

В дверь покоев постучали. Робко поначалу, но вскоре стук стал весьма настойчивым.

— Брат, если ты не выйдешь к старейшинам, то хоть впусти меня, и мы будем втроём от них прятаться! — послышалось с той стороны. — Не оставляй меня им на растерзание!

— Иорэта мы тоже можем прихватить, если хочешь, — добавил мужчина.

Рхис вышел из-за ширмы, полностью облачённый и, приложив ладони к груди, в притворном возмущении сказал:

— Не пытайтесь пошатнуть мои намерения! — Он чуть повысил голос: — И Иорэт! Подслушивать нехорошо!

— И вовсе я не подслушиваю! Тебе показалось!

Мрачная туча над головой Рхиса, пусть и временно, но рассеялась, и юноша даже улыбнулся. Искренне. Увиденное пробило Анеирина на слезу; он, придерживаясь за столбики полога, принял вертикальное положение и крепко обнял принца.

— Ты не один, — одними губами прошептал мужчина и поцеловал его в висок.

Он справится. Они все. Вместе.

۞♥۞♥۞♥۞♥۞

До того момента, как они разделились, Лиафвин оставил Меседу и Путри компас энергий для поиска Киона и Гунтура. Самому юноше, как он сказал, такой в его путешествии, увы, не пригодился бы. Потому что Илэр упал в мир, энергия которого слишком слаба для того, чтобы компас сработал. Туда, куда он направился, магии не существовало. Совсем. Это также означало, что дорога его в один конец, поскольку ему не удастся воспользоваться ни одной из техник перемещения самостоятельно. И Лиафвин попросил девушек не пытаться следовать за ним. Попросил их направиться домой, как только они отыщут остальных.

Чтобы хотя бы они вернулись.

Как бы ужасно не было осознавать, что Лиафвин и Илэр останутся в таком мире — абсолютно чужом и, возможно, опасном — совершенно одни, ослабленные и без надежды выбраться в скором времени… Но ни они, ни девушки ничего не могли с этим сделать. Пока нет. И нельзя даже предположить, изменится ли это. Придумают ли они хоть что-нибудь. Загадывать… бессмысленно.

Но Путри не унывала; она намеревалась найти лучших мастеров в своём королевстве по возвращению, чтобы те придумали, как исправить ситуацию.

Меседу верила ей. Верила в неё. Девушка не сомневалась, что принцесса добьётся своего, чего бы это ей не стоило.

Они вернутся домой. Иначе и быть не могло.

Кто бы не отправил их всех в это странное место, он определённо не облегчил им жизнь, пусть намерения его, судя по всему, и имели добрый посыл. Но стоило ли жаловаться? Они хотя бы не обратились в высушенные мумии и, впитав целительный свет водопада, получили возможность прожить ещё немного.

Шестеро из них… Хотя бы шестеро. Лиафвин и Меседу не обнаружили энергию Эрмина даже через зеркальную технику Молчаливых лесов, что означало лишь одно. Он не пережил падение.

Но Кион и Гунтур всё ещё нуждались в них. И Лиафвин с Илэром тоже. Поэтому девушки не смели их подвести.

Путри и Меседу крепко взялись за руки и, сосредоточившись на энергиях Гунтура и Киона, узрели, как стрелка компаса раздвоилась и вновь сложились в одну, а конец её слабо засветился, указывая в глубину озера, в которое и упали юноши.

— Они оба живы и уже воссоединились, — заключила Путри, с благоговением цепляясь взглядом за стрелку.

— Как камень с плеч, — прошептала Меседу; её напряжённые мышцы немного расслабились. Она отняла руку от медного кулона и упрятала тот обратно под залитые кровью Эрмина одежды, стараясь не думать о том, что это, возможно, единственное, что осталось от юноши.

Девушки не желали более терять ни минуты и одновременно ступили в озеро, не расцепляя рук.

Они так и не узнали, что всего мгновение спустя в Межмирье вернулись Эрмин и Вин.

۞♥۞♥۞♥۞♥۞

В Межмирье не оказалось друзей Эрмина, и это, вероятно, огорчило юношу, поскольку энергия его сникла. В остальном это место ни капли не изменилось: Водопад Жизни продолжал даровать мирам свет, а те же из них, кои находились слишком далеко, чтобы впитать его силу, медленно погибали. Некоторые из них возрождались, другие — нет. Так всегда было заведено, сколько бы Вин здесь не появлялся. Даже после того, как Хранители Межмирья ушли в забвение, осыпавшись песком на узкие берега, принцип остался всё тем же.

Когда-нибудь и то озеро передвинется поближе к свету, заменяя одно из тех, которому суждено завянуть. Возможно, Вин даже посетит сокрытый в его глубинах мир после его расцвета. Буквально на минуточку. Или нет. Кто знает. Если он решится переосмыслить свою природу, то это может привести его к чему угодно. Быть может, ему даже удастся умереть. Костьми уйти в землю, кровью просочиться в глубины её. И навсегда избавиться от проклятья своего. Раствориться навек.

Вот правда, давно пора попробовать. Чего тянуть? Рано или поздно всё равно придётся искать иные пути для достижения его цели. Если он и ждал знак, чтобы начать, то он его получил. Вроде как.

Вин прогулялся меж озёр, «всматриваясь» в таящиеся в них миры, и наконец нашёл то, что искал. Свою голову. Точнее, её местоположение.

И не только её.

Все они направились за теми тремя. Любопытно, не правда ли? За тобой никто не последовал.

— Да?.. Я думаю… это правильно. Они имели право так поступить.

Хмф. Для чего же тогда нужна эта дружба? Разве она не предполагает помощь друг другу или что-то в этом роде?

— Скорее всего они решили, что я не выжил. Неудивительно… Я действительно не должен был выжить… — Мужчине даже досадно стало, что за неимением глаз он не мог разглядеть выражения лица Эрмина. Звучал он скорбно. Смиренно. Как тот, кто принял тот факт, что его все похоронили, и не собирался ничего менять. — Давай не будем об этом, пожалуйста. Лучше скажи мне, как вернуть их домой?

Мне не кажется, что они не способны справиться самостоятельно. Уверяю тебя. Все шестеро, на мой взгляд, прекрасно проводят время. Забудь о них.

Теперь и Эрмин совсем один. И о чём он подумал в первую очередь? Конечно же, о своих спутниках, которые всё равно уже ушли! Разве они не решили двигаться дальше без него, живого или мёртвого?

Как глупо!

Хм…

Возможно, Эрмина заинтересует кое-кто другой, как думаете?

Вин прекрасно помнил, как юноша спрашивал его об огоньках. Мужчина тогда сказал, что понятия не имеет, о чём он, но в действительности это было не совсем так. Он чувствовал их энергию и знал, что их втянуло в один из миров, пока Эрмин пытался пронзить Вина мечом. Кажется, они имели большое значение для Эрмина.

Что ж, кто сказал, что Вин не способен сделать что-то хорошее? Если Эрмин тосковал по этому прилипчивому сгустку энергии, то он поможет им воссоединиться! К тому же отыскать нужное озеро оказалось не так уж и сложно. Осталось лишь подтолкнуть юношу.

Надо же, как удачно! Подойди-ка сюда.

Эрмин послушно приблизился к мужчине. За долгие часы, проведённые бок о бок с ним, юноша, на удивление, потеплел к нему. Странный он. Но за ним было по-настоящему интересно наблюдать. Пусть он временами и раздражал Вина бессмысленными вопросами и самокопанием. Если повезёт, Вин ещё предпримет пару попыток понять его.

— Что-то придумал? — вопросил Эрмин. В его голос закралась крохотная надежда.

Ещё как! Считай это моим прощальным даром тебе!

С этими словами Вин толкнул Эрмина в озеро; юноша издал протестующий звук и, плюхнувшись в воду, исчез. Осталось лишь ослабить их связь, и!..

Хм. Странно.

Но да ладно!

Готово!

Дальше Эрмин и сам управится. Свет и энергетическая подпитка от самого Вина не излечили его до конца, но хотя бы энергия смерти больше в нём не сидела. А о ране позаботятся.

И как только Эрмин добровольно решился впустить в себя нечто столь разрушительное? Этот смертный такой отчаянный. Немногие согласились бы встать в центр печати, прекрасно зная, что энергия смерти поглотит даже их естество.

Но полно об этом. Самое время вернуть голову.

Вин снова натянул перчатки и отправился в путь, в неизведанный им ранее мир.