Нние привалился спиной к многовековой ели, обхватив себя руками; давление шершавой коры на давние шрамы даже сквозь одежды вызывало отголосок давней боли от разрыва кожи, сухожилий и мышц, от выворачивания и дробления костей. Но мужчина именно этого и жаждал. Жаждал напоминания о том, что он когда-то не совершил. Напоминания о том, чего намеревался достичь. О том, как он потерпел неудачу во всём и сразу.

Сквозь густые кроны хвои сияли золотом мягкие утренние лучи Звезды двух сердец; они гнали по земле длинные тени, высвечивали островки пожелтевшей зелени и нежно касались левого бицепса Нние, обтянутого чёрной кожей, даря ему утешающее тепло.

С наступлением осени становилось всё холоднее, но это утро почему-то казалось таким согревающим. Впервые за долгое время в сердце Нние теплился крохотный огонёк надежды.

Впереди, из густоты леса, послышались шаги, и Нние поднял голову, устремив взор меж стволов с тёмной корой, поросшей мягким мхом.

Сердце его замерло в ожидании.

Из тени выплыла Атанасия, яркая и безупречная, как и в любой другой день. Её золотые украшения в волосах и чешуйки на красных одеждах приветливо засверкали, стоило девушке оказаться на свету. На миг на лице её проскользнула обида. Впрочем, Атанасия быстро перестроилась, вздёрнув подбородок и гордо расправив плечи.

— Мне никогда не понять этого, — призналась она, приблизившись. — Но я хотела бы, чтобы вы этого не делали.

Нние видел, что слова давались ей такими спокойными не без усилия; желала Атанасия высказать ему всё, что скопилось в ней за годы их разлуки, да сдерживалась, позволяя ему высказаться.

— Я заслужил это, — ответил Нние, твёрдо и решительно, как если бы принял к исполнению очередной приказ свыше. Но он больше не генерал, а решение это его собственное. Правильное, как ему казалось.

Глаза Атанасии загорелись ядовитым пламенем, и она вцепилась в его предплечье, чуть царапая его длинными ногтями сквозь плотную кожу куртки.

— Неужто так необходимо отказываться от всего?! Я уже так привыкла к вам, приняла вас таким, какой вы есть, а вы!.. Я… я думала, что уже никогда вас не увижу! Прошло почти пять лет! Пять лет от вас ни весточки не приходило! Что я должна была подумать?! — Атанасия выдохнула и чуть тише добавила: — Неужели вам плевать на всё былое, что связывало нас?

Голос её дрогнул, и Нние ощутил, как сердце его сжалось, точно шелудивый пёс, попёртый сапогами строгих хозяев.

— Наша помолвка с самого начала была ошибочна, Ваше Величество. Вы заслуживаете лучшего мужа подле себя. Я же никогда не испытывал к вам тех чувств, какие вы, несомненно, заслуживаете. Это... не более, чем заслуга утраченного ныне положения моего и вашей потребности в равном сопернике в поединках, коих ваше сердце так страстно жаждет. Сейчас же… я совсем всё растратил… И не смел я в глаза вам смотреть до сего момента, но… позвольте мне…

Девушка надулась и уткнулась лбом в его плечо.

— Протестую, — обиженно возразила она. — Ваши слабые стороны никогда меня не отталкивали, и я согласилась на помолвку не только из-за положения или сил ваших; отчего же вы решили всё за меня? Не скрою, что мне нелегко найти достойного противника, а ваши умения восхищали меня с того самого дня, как я впервые вас встретила; они будоражили мою кровь и… до сих пор… Но я не отреклась бы от вас лишь потому, что вы сделали с собою и что отказались… от… всего. — Атанасия помолчала и чуть тише добавила: — Скажите мне, разве вам легче от истязания самого себя? Хоть кому-то легче?..

Нние грустно улыбнулся. Разве достоин он тёплых слов Её Величества?.. То, во что он обратился… неприглядно…

Мужчина так боялся, что течение реки унесёт его, стоит ему лишь сделать шаг вперёд; и оно однозначно сделало бы это, когда потоки её неслись, оповещая всех о грядущих бедах. А сейчас… река обмелела. Беду отвели. Всё наладилось. И пересечь реку впредь куда легче. Но смысл уже утерян. Никто не ожидает Нние на противоположном берегу. От сил его никакого прока уже не было. Момент упущен.

Нние утратил всякое право оставаться подле Атанасии, когда сделал тот роковой выбор. Когда решил послушать не того, кому он беспрекословно доверял и кто был для него важнее всего в этом мире, а того, чей разум оказался во власти де`мона. Чьи приказы вызывали в сердце Нние тревогу и стойкое ощущение неправильности. Поэтому он не мог допустить, чтобы его пороки запятнали и Атанасию. Даже прими она его, столь жалкого, противного самому себе, это не сделало бы их жизни лучше. Совсем. Она достойна лучшего. Достойна того, кто имел не только силу и выдающиеся умения, но и крепкий стержень. Кто боролся бы до последнего, а не страшился зайти в бурные воды.

Но Нние всё ещё надеялся, что сумеет всё исправить. Поэтому он разбил себя на куски, чтобы собраться заново. Чтобы стать по-настоящему достойным воином, способным защитить тех, кто ему дорог. Способным отстаивать собственное мнение. Он не уповал на то, что Атанасия дождётся того момента, вовсе нет. Мужчина, по правде говоря, предпочёл бы, чтобы она нашла счастье с кем-нибудь другим, а сам он был волен уйти на все четыре стороны.

Он никогда по-настоящему не грезил о том, чтобы стать королём. Даже до генерала дослужиться не мечтал. Лишь разросшееся безумие короля Надда, затронувшее и королеву Ллеулу, и короля Рхизиарта, сделало это возможным.

Так что и заслуг у него не имелось.

Пока нет.

— Я позвал вас не для спора; позвольте мне объясниться, — выдохнул мужчина.

Атанасия кивнула, чуть царапнув подбородок Нние рогом.

— Хорошо. Я слушаю.

Нние рассказал ей, что счёл странным полное отсутствие тел добровольцев, питающих печать расщепления; и о том, как исследовал те места, где вырвалась энергия смерти; а также то, что попробовал использовать различные техники, в том числе зеркальную, дабы подтвердить или опровергнуть предположение о том, что, возможно...

Атанасия отпрянула от Нние; она нахмурилась и зашипела, не дав ему закончить:

— Если бы вы внезапно не исчезли, отринув всё и вся, то знали бы, что король Рхис уже искал тела подобным образом! — Она встряхнула крыльями. — Но он не обнаружил ничего! Н-И-Ч-Е-Г-О! Ясно вам?

— Я же…

— Смиритесь с тем, что вашего друга больше нет! — Атанасия прижала Нние к стволу дерева, нависая над ним несмотря на то, что уступала ему в росте, и заглянула ему в глаза, остро, угрожающе. — Поднимите голову и смотрите только вперёд! Это меньшее, что вы можете сделать, чтобы почтить его память! Он сражался за жизни в обоих мирах и не обрадовался бы, если бы до него дошли вести о том, что вы творите! Я осведомлена о ваших слабых сторонах, и не думайте, что не понимаю, чего вы добиваетесь!

— Но…

— Позвольте мне закончить! Да, вы явно не обладаете той внутренней силой, которую в вас видели ваши воины; да, вы принимали неверные решения, о которых сейчас жалеете… Но остановитесь хоть на минутку! Кто из нас не ошибался хоть раз, а? Никому не сходит озарение свыше, способное указать верный путь к намеченной цели; лишь собственными усилиями мы прогрызаем дорогу вперёд, слабые или нет! Порою путь устлан кровью дорогих нам друзей, но разве можно взять и повернуть назад или и вовсе застыть в одной точке, наплевав на их усердие? Разве можно сдаться только потому, что «недостаточно сильный»?!

Нние поджал губы и покачал головой.

— Нам не вернуть погибших, — чуть тише добавила Атанасия, разглаживая складки на одеждах Нние. — Но не губите и себя. Лучше подумайте о том, чего для вас желал Лиафвин. Работайте над собой, и у вас всё получится. Не сдавайтесь.

— Вы правы. Это именно то, что я собирался сделать.

Спустя мгновение тишины девушка произнесла:

— Я помогу вам восстановиться в должности, если позволите. Быть может, даже ваши крылья удастся протезировать к тому времени. Мне… больно смотреть на их отсутствие.

— Вы слишком щедры, Ваше Величество. — вымолвил Нние и подтупил взгляд. — Но я предпочёл бы разобраться со всем самостоятельно. А до тех пор…

— Что ж…

۞♥۞♥۞♥۞♥۞

Атанасия сделала шаг назад. Если Нние не желал принимать её помощь, то… она не станет ему навязываться.

Не долговечные у неё женихи. Быть может, ей не по судьбе найти себе пару? Как иначе объяснить её череду неудач…

Её первый жених пал в дружеском поединке с ней — Атанасия увлеклась и случайно заколола его мечом. Она на тот момент была куда моложе, и кровь её бурлила безудержно, жаждая славной битвы и застилая взор. Несдержанности — хоть отбавляй. Именно оттого в дальнейшим и стало важным для Атанасии, чтобы партнёр её владел исключительной силой. Дабы не страшилась она навредить тому.

Второй жених тоже пробыл недолго подле неё. Он так впечатлился судьбою первого жениха — едва-едва почившего, когда они с принцессой заключили помолвку по настоянию их отцов, — что начал жутко заикаться в присутствии Атанасии. На одном из балов он трапезничал и разговаривал одновременно, а стоило в его поле зрения появиться Атанасии — тут же подавился, да так сильно, что чуть не задохнулся. Это и стало для него последней каплей, и после того вечера их помолвку аннулировали... Сильным, да пугливым не в меру оказался юноша.

И вот опять. Но на этот раз Атанасии и делать ничего не пришлось. А ведь… Нние и в поединках ей ни разу не проиграл — на ничью они соглашались, — и рядом с нею находиться никогда не боялся… Поддерживал её, мнение её уважал…

Но чего ещё она ожидала? Нние тяжело принял гибель Лиафвина. Судя по всему, юноша что-то значил для него, нечто большее, чем могла бы она; и подобная потеря сломила его. Атанасия понимала, правда, но маленькая обида всё равно засела в её сердце. Пусть их помолвка и не была порывом взаимной любви или чем-то в этом роде, но всё равно очередной разрыв ранил. Заставлял ощущать мерзкое скольжение глубоко в груди…

Все мужчины, кто не её отец, или король Рхис, или брат его Иорэт, рано или поздно испарялись из жизни Атанасии, стоило ей привязаться к ним хоть немного.

И юный принц Аметус в том числе. Их ничего не объединяло: ни взаимные чувства, ни обязательства, да и привязаться она к нему ещё не успела; но девушка всё равно занесла его в этот список. По правде говоря, этот сияющий в искренней улыбке юноша, столь смелый, что не побоялся пересечь Границу и забраться на ту башню, к ней… в самом деле ей понравился. И если бы… Если бы не его кончина, они могли бы поладить. Наверное. Кто знает. Уже бессмысленно задаваться такими вопросами.

— Позволите мне сказать кое-что ещё? — нарушил молчание Нние. — Я настаиваю, потому что это важно.

Атанасия махнула рукой:

— Конечно. Думаю, я достаточно покричала на вас.

— …Этой ночью зеркало сумело зацепить энергию Лиафвина. Он жив. Я уверен, что не ошибся.

— Что… — Глаза Атанасии распахнулись; она подскочила к мужчине и воскликнула: — Почему же вы сразу не сказали! Нужно немедленно сообщить королю Рхису, что его друзья ещё где-то есть!

Кажется, Нние хотел добавить что-то ещё, но девушка схватила его за руку и потянула за собой прежде, чем слова успели сорваться с его губ.

Успеет ещё! Сперва необходимо организовать спасательную экспедицию, если всё подтвердится!

۞♥۞♥۞♥۞♥۞

Могучий водоворот пропал так же внезапно, как и нахлынул, и Эрмин осознал себя на берегу, глядящим в тёмно-фиолетовое небо с единственной Звездой; по левую сторону от него лежал Генца, всё ещё без сознания, но Эрмин знал, что в Межмирье ему уже ничего не угрожало. Его ужасно мутило, а кожу жгло так, словно её опалило жарким пламенем. Юноша перевернулся набок и его тут же вырвало странной жижей, такой чёрной, что даже свет Водопада не отражался в ней. Она как будто глядела на юношу мириадой незримых глаз, проницательных и томных. Жижа расползлась по земле и просочилась в её глубины, не оставив после себя ни следа, ни частички энергии.

Уму непостижимо! Неужто в объятия смерти решил сигануть? Я еле успел печать подправить! Тьфу ты! Будь неладны наша связь и твоя глупость! Будь добр не умирать, пока мы связаны!

— Не кричи ты так… — прохрипел Эрмин, вытирая рот рукавом. У него внутри всё так перемешалось, что так сразу и не скажешь, казалось ему, что органы его местами поменялись, или нет. Поэтому он совсем не желал выслушивать причитания Вина прямо сейчас.

Генца дёрнулся, и Эрмин поспешил к нему; он осторожно перевернул юношу, чтобы и он тоже мог извергнуть из себя странную жижу.

Вам обоим сказочно повезло, что Великая Пустота не растворила вас в себе, завернув в свои тугие жгучие плети; и вы всего лишь попали во временной карман. Пожалуйста, кстати. Всегда рад помочь сохранить ваши хрупкие тушки от самоуничтожения. Больше, ради всего живого, не обращайтесь.

Эрмин проигнорировал язвящего мужчину. Он снова уложил Генцу на спину и убрал волосы с его лица; руки его дрожали, но не от боли — от испуга за жизнь друга вновь обретённого. От мимолётного прикосновения Эрмина на щеке юноши остался красный след. Эрмин попытался его стереть, но сделал лишь хуже, размазав кровь ещё и по его виску.

Еще бы чуть-чуть... и...

Он склонился к Генце и прижал его к своей груди, страшась упустить юношу из виду хоть на секунду.

Советую вытащить стрелу, чтобы рана действительно зажила.

— Я не сумею извлечь стрелу верно прямо сейчас, — покачал головой Эрмин.

Руки у тебя пока на месте, так в чём проблема? От боли он не умрёт, уж поверь. Не здесь уж точно.

Эрмин впервые взглянул на Вина, чтобы в полной мере показать ему своё неодобрение, но отсутствие головы у мужчины несколько озадачило его.

— Не за головой ли ты хотел направиться? — Он нахмурился, кое о чём подумав. — Ты что же, подсматривал за мной всё это время?

Подсматривал? Я? И подсматривал? Чем?

Грудь Эрмина обожгло раздражением.

— Не ёрничай! Ты прекрасно понял, о чём я.

Пфф. Хочу и «гляжу». И неужели моё любопытство — единственное, что тебя волнует? Лучше позаботься о том, чтобы мне не приходилось спасать тебя. Кто же использует столь сложные техники в нестабильном состоянии? Ха! Как глупо!

— Разорви нашу связь, и тебе не придётся волноваться по этому поводу, — процедил Эрмин.

Не всё так просто. Но тебе, смертный, не понять всей глубины возникшей проблемы. Это не страшно. Так и должно быть.

Мужчина вдруг приблизился к ним; Эрмин попытался преградить ему путь, но ощутил, что не в силах двинуть даже мизинцем.

Сиди смирно. Я не кусаюсь.

Эрмин мог лишь смотреть, как Вин приседает перед Генцей и как вытаскивает стрелу, нисколько не заботясь о том, что наконечник её ещё больше травмировал израненную плоть.

— Вин!

Водопад его подлечит.

— Вин!!! — повторил Эрмин ещё злее.

Мужчина поднялся с земли и сложил руки на груди, склонив обрубок шеи.

Полно тебе. Никто не умер.

Он поднял Генцу и, приказав Эрмину встать, переложил юношу ему на руки.

А теперь подумай о каком-нибудь лекаре, которому можешь доверять.

С этими словами Вин вытолкнул их обоих в ближайшее озеро.

۞♥۞♥۞♥۞♥۞

Как и предсказывал дух, в двадцатых числах девятого месяца тепла и света на пороге дома Чары объявились два путника, пять лет как считающиеся погибшими.

И как минимум один из них, судя по его слабым дыханию и энергии, а также стойкому запаху крови был тяжело ранен.

«Что ж, — мысленно заключила девушка, потерев лоб ладонью, — этого следовало ожидать…»