Сперва Вин правда намеревался направиться за своей головой. Подумаешь, связь странности показывала. Как будто он не справился бы с этим. Но разве небольшое наблюдение за тем, как связь поведёт себя в дальнейшем, стало бы лишним? Вот и Вин так подумал. Увлёкся немного, не поспоришь, зато вовремя успел спасти накопленные силы! Не хватало ещё до воссоединения с головой ослабеть.

Оставалось надеяться, что хотя бы сейчас Эрмин, любезно направленный Вином в Сияющий край, подальше от опасностей Межмирья и самостоятельного перемещения по мирам, не выдумает что-нибудь эдакое и не убьётся. Смертные такие проблемные… А смертные, жизни которых желательно сохранить — особенно. Они словно специально совершают глупости, заставляя тебя бегать туда-сюда.

Угораздило же Вина связаться с этим смертным. Ещё и подобным образом. Ужас какой.

Мужчине ещё не доводилось испытывать такого рода «странности» касательно своих способностей. Да и скреплять себя с разумом жертвы, одновременно имея при этом дело с огромным количеством древней энергии смерти и собственным истощением после очередного «возрождения», собственно, тоже. Это буквально его первый подобный опыт. И всё же Вин не мог взять в толк, отчего же связь вышла… такой. Не существовало ни единой достаточно весомой причины для…

Но да ничего. Вин и с этим разберётся. После того, как снова вернёт себе утраченное.

Из-за того, что он и смертные попали во временной карман, чудом минув чертоги Великой Пустоты, голова успела сменить местоположение; но Вину не составило труда снова ту отыскать. Оказалось, что паршивец, занимающий её, и жертвой уже обзавестись успел. Благо, всего одной. Но даже из такой малости вытекали некоторые заботы, так что мысли о связи мужчина пока отложил подальше.

— О, кого я вижу! Долго же ты ходил-бродил! Ха-ха-ха! Мог бы и не появляться уже. — Звучал паршивец далеко не так уверенно, каким пытался показаться, а энергия его нервно циркулировала по украденной им у Вина плоти. В слова и мысли паршивца просочилось весьма очевидное зерно разочарования.

Это многого стоит.

Сюрпри-и-из.

Паршивец энтузиазма Вина не оценил и яростно сплюнул:

— О боги и богини! Веткой-им-по-лбу-меня-не-трогайте! За что мне всё это?!

۞♥۞♥۞♥۞♥۞

Честно говоря, когда тело Вина воссоединилось с его головой, то он и не надеялся, что его разделённые части сразу же придут к единому мнению и, дружно шагая, направятся по вымощенной дорожке прямиком к пропасти, полёт с которой гарантирует им неминуемую и бесповоротную гибель. Они никогда не ладили. А как иначе? Разделись ваше естество, даровав вам дополнительную личность в одном единственном теле, почувствовали бы вы себя счастливым? Вряд ли. Вот и Вин не находил, чему тут радоваться.

Ещё и с поглощением ненависти тоже предстояло как-нибудь разобраться. Эта мелкая пакость же так просто не согласится с тем, что Вин собирался предложить.

К удаче Вина, улов паршивца не потребует долгого «переваривания». Тот прицепился всего лишь к юной смертной, сердце которой разъедали одиночество, обида и боль. Иными словами, стандартный набор обыкновенного отщепенца.

Паршивец заставил девушку поверить в то, что занимаемая им голова и не голова вовсе, а такое же непонятое и несчастное существо, изгнанное из дома своими сородичами. И назвался он при этом Князем Тьмы, как бы абсурдно это не звучало. Тем не менее Вин стал свидетелем того, что девушка упорно продолжала называть паршивца Пушистиком. Лишь в тот момент, когда он скрыл от неё своё присутствие, смертная выкрикнула его выдуманный титул, полная отчаяния и надежды на то, что паршивец вернётся к ней. Что хотя бы он не бросит её.

— Полагаю, именно потому, что я предстал ей в образе тёмного облачка, в её голове и сложилась эта странная ассоциация. — Паршивец щёлкнул языком. — Так и не переучилась. Глупая.

Ха-ха. Да это же полнейшая безвкусица. Что ты хотел сказать этим пафосным титулом, о великий Князь Тьмы, м? Быть может, и девушка со мной согласна? Не думал?

Вин протянул это с сарказмом, вложив в каждое слово своё неодобрение. Паршивец на это лишь фыркнул, не удостоив его иным ответом.

Но полно игр. Пора бы заканчивать этот второсортный спектакль. Вин подобрал свою голову с тумбочки небольшой квартирки, в которой и развернулась финальная кровавая сцена, припудренная посредственностью.

На постели, совсем рядом с Вином, лежал юноша с перерезанным горлом. Из его безобразной раны билась тёплая кровь в такт его угасающему сердцебиению, заливая простыни и склонившуюся над ним девушку алым. Человеческая кровь же алая? Наверняка так и есть. Девушка же что-то истерично шептала. Вин ещё не знал языка ею используемого, чтобы разобрать слова, помимо тех, которые ему любезно подсказала пакость в начале.

Не то что бы Вину было интересно, о чём она того молила или кого проклинала.

Мужчина повернулся спиной к этим двоим и на мгновение замер, наслаждаясь гнетущей атмосферой и дыханием смерти, заполнившим душную комнату едва различимыми нитями.

И это всё, на что ты без меня способен?

Вин постучал указательным пальцем по виску головы в его руках.

— Что ты понимаешь в искусстве! Минули годы здесь, в мире под названием Земля, и вот уже эта девушка, сотканная из обиды равнодушным к ней обществом, выросла и исполнила дарованную ей роль — убила того единственного, кому было на неё не плевать, — вещала пакость.

Ску-у-у-ука.

В последний раз Вин довольствовался такой малостью будучи несмышлёным ребятёнком. Разве достойно это взрослого демона?

— Это называется ирония! Бессмертная классика! — Голова наверняка недовольно скривила лицо. Конечно же, она это сделала. — И твоё появление буквально спутало мне все карты. Я не собирался отпускать её сейчас! Представь, какой бы прекрасной марионеткой она стала в моих руках! Она несла бы моё слово в этот никчёмный мирок, она бы…

Не созрел ты ещё для по-настоящему величавой иронии. Холсты твои блеклы.

— Это кто ещё для чего не созрел, тугодум несчастный!

Маленькая пакость с момента её зарождения имела скверные вкусы. И походила скорее на ребёнка, жаждущего крови и предсмертных хрипов ломаемых им животинок, чем на тысячелетнего демона. Зато силой при этом обладала немереной да аппетитом необузданным, будь она неладна. Паршивец то и дело творил невесть что, особенно, если брал верх над их общим телом. Как в тот раз в покоях Эрмина, к примеру. Вот к чему то было? Не ясно. А паршивцу весело. Вин пребывал в полнейшей уверенности, что, имей паршивец собственное тело, то он топил бы миры в крови, ни чураясь даже самых извращённых вещей.

Благо, разрыв связи влиял на них обоих, а не только на Вина. И на данный момент сильнее именно Вин.

Он вот уже целую вечность мирился с этим мерзопакостным пассажиром, с того самого дня, как… Он уже и не помнил, когда это началось. Но ему определённо повезло, что его естество разделилось лишь на две части, иначе он точно с ума бы сошёл! И, что самое возмутительное, паршивец брал верх слишком часто! В идеале этого не должно происходить вообще.

Знать бы ещё, с чем появление паршивца вообще связано. Вину не терпелось избавиться от него, и первопричина определённо помогла бы ему преуспеть в этом.

— Да вы, господин Отрицание, зазнаётесь! Кем бы ты стал без меня?

Я отказываюсь с тобой разговаривать.

— Ох, да неужели? Какое счастье! Всегда мечтал об этом.

Рано радуешься. Но помни, что при первой же возможности избавиться от тебя, я сделаю это без сожалений. Этот раз не в счёт — свою голову разменной монетой я не поставлю.

— Ха, конечно-конечно. Так чем ты занимался в Межмирье, говоришь?

Это так важно? Хотелось бы обсудить немного иное, если позволишь.

— Ты всегда был таким скрытным, — пропела голова и покосилась в сторону девушки, скрывшейся в кухне. — Думаю, нам стоит продолжить в другом месте. Сомневаюсь, что она суп сварить вдруг решила. К тому же толку от неё уже нет.

Принято. Но не надейся увильнуть от разговора таким вот образом.

— Прощай, Мила! — бросила пакость напоследок, и они с Вином, сокрытые от глаз смертных, вышли на улицу, неспеша шагая по дорожке к раскинутому неподалёку парку.

Мир этот скуден на энергии, как и многие другие пустые миры, но дары демонов, к счастью, работают исключительно на их внутренних резервах; поэтому даже в лишённом магии месте Вин никогда не испытывает трудностей в использовании своих способностей.

Техниками разве что это пользоваться не помогало, ибо чтобы привнести что-либо в мир, позволив знанию обрести конкретную форму — будь то печать перемещения или банальное намерение обратить кого в лягушку (если, конечно же, ты изначально не владеешь дарами телепортации или манипуляции над живыми организмами), — требуется не только внутренняя энергия, но и проводник. И проводником этим энергия мира как раз и является. А также она служит подпиткой, которая позволяет практикующему не истощать самого себя.

Потому-то даже простенький талисман огня не вспыхнет в пустых мирах, сколько ты не вливай в тот свою внутреннюю энергию. Лишь места силы и могли помочь обойти препятствия в использовании магии там, где той не существовало в принципе.

— Так о что же ты хотел мне рассказать? Ох, нет, я, кажется, догадываюсь…

Будь у Вина глаза в этот момент, то он бы их уже закатил.

— …Так и знал, что этот смертный тебе понравился! Могу поспорить, что именно с ним ты и пропадал. Ха! Да я же прав. Оставался бы с ним и дальше; мне и без тебя чудесно живётся!

Если ты вдруг забыл, он нам понравился, пусть и по разным причинам. Но это не так важно. Моё с ним времяпрепровождение в большей степени обусловлено кое-чем иным.

— Чем?

Скоро узнаешь. А теперь могу я наконец сказать? Отлично. Эрмин подкинул мне идею…

Паршивец, не дослушав, принялся вырываться и клацать зубами.

— Ничего больше не говори! Пусти меня! Мне уже тошнотворно то, что ты скажешь!

Вин проигнорировал его порыв и крепче сжал голову в своих руках.

Как ты уже знаешь, последствия ритуала усугубили нашу жажду и последствия её игнорирования, но что, если вместо ненависти мы используем что-нибудь другое? Что, если заставим себя «переболеть», чуть поголодав, а после впитаем энергию иного рода? Полагаю, что приобретение слабостей смертных поможет с этим.

— Каких ещё слабостей смертных?! Без меня экспериментируй! — завопил паршивец, завертевшись с новой силой. — Я не пойду! Я не хочу-у-у! ПОМОГИТЕ!!! УБИВА-А-А-Ю-Ю-У-УТ!!!

Веди себя прилично! Не позорь нас. Развёл же драму…

Голова вдруг действительно замерла, словно сказанное обеспокоило паршивца. Но Вин прекрасно понимал, что связано это совсем с иным. Паршивец осознал, что из них двоих собрал наименьшее количество энергии. Сопротивление бесполезно. Мнение пассажира же Вина не волнует.

— И нам обязательно пробовать прямо сейчас? — заныл тот. — В этом мире столько отличных жертв! Давай для начала попробуем парочку? Людьми так легко манипулировать; как можно этим не воспользоваться?

Я понимаю, что мы веками кормились ненавистью и что сменить рацион не кажется лёгкой задачей, но настаиваю хотя бы попытаться. И нет, я не намерен заниматься этим в одиночку. Это моё тело, поэтому лишь мои желания имеют первостепенную важность.

— Пфф! Эгоист! Я не хочу гнить вместе с тобой! Отращу себе своё собственное тело! Без тебя! Плевать как! Я найду способ!

Если ты занял мою отрубленную голову, то это ещё не означает, что я тебе её отдам! И неужели ты правда считаешь, что я не выгнал бы тебя, будь то в моих силах? Ты же сам не способен существовать вне моего тела!

— Ладно. Хорошо. Замечательно! Разъясни же, о милейший, как нам получить нечто подобное, как слабости смертных?!

Я знаю?

— В таком случает нам нужна помощь.

Определённо.

— Но я уверен, что у тебя ничего не выйдет. Как всегда. И мы зря потратим время. Снова. Я терпеть не могу запах гнили, что б ты знал. А твои цели и вовсе не имеют никакого смысла. Ты определённо не понимаешь, что делаешь.

Заткнись, будь добр.

۞♥۞♥۞♥۞♥۞

— Но я уверен, что видел его! — воскликнул Нние, вцепившись в овальное зеркало в резной раме цвета беззвёздной ночи. — Уверен… Я видел его. Живым.

Когда Атанасия привела к Иорэту бывшего генерала армии Окроплённых кровью созданий, невесть где пропадавшего долгое время, Иорэт несколько удивился. Когда же девушка заявила, что тот сумел обнаружить энергию Лиафвина и Илэра — принесённая ими весть взбудоражило кровь юноши, зажгла некогда угасшую искру надежды глубоко в его груди.

Если зеркало ответило, не означало ли это, что и Лиафвин с Илэром пытались с ними связаться?!

Только вот их совместная попытка воззвать к энергии друзей Рхиса ещё раз совершенно ничего не дала. Более того, зеркальная гладь не дрогнула, словно и вовсе не услышала их просьб.

Как и множество раз до этого.

Иорэт не сомневался в способностях и рассудке мужчины, вовсе нет; он в самом деле верил Нние, пусть ему и не довелось лицезреть то, о чём тот рассказывал, собственными глазами. По правде говоря, его давно мучала одна мысль. Она возникла давно, ещё в тот момент, когда ни одна техника не показала и намёка на следы энергии исчезнувших добровольцев.

Даже истощи печать их настолько, что смертные тела их истлели, всё равно должно же остаться хоть что-то. Хоть щепотка пепла. Хоть отголосок энергии. Но зеркало и компас оставались безмолвны, сколько бы к ним не взывали скорбные голоса тех, кто остался.

Подобно генералу со змеиным хвостом, искали они эти крохи. И отчаялись, ничего не обнаружив. Похоронили близких своих в пустые могилы. А что, если зря? Что, если ждут они до сих пор, когда помогут им?.. Или когда вернут останки их в земли родные? Во мраке чуждых мест, совершенно одни…

По спине принца пробежал холодок.

— Я вовсе не намекал, что вы врали; я всего лишь хотел заметить, что у нас снова ничего нет, — пояснил Иорэт, борясь с головокружением и тошнотой. Он отошёл к окну и прикрыл глаза ладонью. Юношу захлестнула сильнейшая волна отчаяния, заставляя всё его естество неприятно сжиматься и подёргиваться. Но в то же время и слепая вера робко коснулась его нутра. — Если то место так нестабильно, что и на мгновение отказывается вновь показать нам энергию исчезнувших, то и вытащить их из его глубин мы не в силах. Пока нет. Подобное за гранью нашего мастерства.

И они действительно не могли сказать со всей доступной им уверенностью, что не принимают малую случайность за большую истину. Как бы отчаянно не желали они верить, смерть всё равно сильнее всяких чаяний и просьб смертных.

Но если питающие печать и правда нашлись, то, судя по всему, их — или то, что от них осталось — откинуло слишком далеко. За пределы возможностей Молчаливых лесов и Сияющего края. Куда-то… Быть может, в иной мир?..

Возможно ли такое?..

Если рассматривать данный вариант, то совсем неудивительно, что зеркальная техника, пусть и улучшенная бывшим генералом, отказывалась работать должным образом. Ей требовалось на порядок больше энергии, чтобы забраться в столь дальние края.

— Позвольте спросить, — Иорэт плотно сжал губы, подбирая слова, — что вы использовали, чтобы напитать это зеркало?

— Остатки энергии смерти из разломов, — ответил мужчина хрипло. — Сразу после всего... я провёл немало времени там. Энергия эта тяжело поддавалась приручению — безумно тяжело, — но я сумел собрать немного в кристаллы. И я надеялся, что её хватит ещё на некоторое время… Вероятно, я просчитался. Последнего кристалла оказалось недостаточно. Энергия тратится слишком быстро; уже половины как не бывало.

Юноша рвано выдохнул и сцепил нервно подрагивающие руки за спиной.

Неужто… собственными руками Нние… Если мужчина в самом деле использовал энергию смерти для питания зеркальной техники, то его умения ещё более выдающиеся, чем о нём говорят. В истории Молчаливых лесов едва ли найдётся кто-то, кто мог бы похвастаться чем-то подобным… Энергия смерти слишком разрушительна, чтобы пытаться взять её под контроль. И это не просто слова. Немало персон потухло, пытаясь прикоснуться к силе этой.

Крылья Атанасии беспокойно затрепетали, задев канделябр на письменном столе принца; скрип металла по дереву немного привёл его в чувства.

— Благодарю за ответ.

Но едва ли им это поможет прямо сейчас. Энергия та давно рассеялась по земле, а коль и у Нние осталось в запасе совсем ничего… Но Иорэт не собирался сдаваться, ни за что! Он должен немедленно придумать, как исправить ситуацию. Должен. Не только ради добровольцев, но и ради брата. Рхис отчаялся отыскать хотя бы тела своих друзей, но теперь, когда маленький лучик света прорезался в бескрайнем мраке…

До чего же сложная же их всех ожидает задача…

— Мы могли бы использовать один из артефактов моего народа, чтобы одолжить чуть больше энергии, — предложила Атанасия, своим звонким голосом вырывая Иорэта из размышлений.

Иорэт повернулся лицом к девушке и кивнул:

— Верно. Это хорошее предположение. В таком случае, где нам… — юноша запнулся, когда увидел, как Атанасия снимает с шеи Глаз дракона — ожерелье с крупным драгоценным камнем цвета осенней листвы и лучей самих Звёзд, своей формой напоминающим глазное яблоко, заключённое между золотых рогов — и протягивает его Нние. — Вы уверены, что хотите пожертвовать именно этот артефакт?

— Как королева, я имею право на это, — беззаботно проговорила она и пожала плечами. Нние же тем временем без возражений принялся передавать энергию из бесценного семейного артефакта королевской семьи Окроплённых кровью созданий зеркалу.

— Ваши родители явно не придут в восторг от того, на что вы пускаете такую могущественную вещь…

Проверни Иорэт нечто подобное, его отец три шкуры с него спустил бы и на десятки лет заточил бы юношу в темницу…

Девушка же лишь усмехнулась, услышав его слова; она подмигнула Иорэту, точно её совсем не волновали последствия.

— Друзья Рхиса для меня важнее, а с прочим я обязательно разберусь, но после, — заявила она серьёзным тоном вопреки мыслям принца. — Ни одна жизнь не стоит тысячи мертвецов этого камня. Возможно, это эгоистично, но я думаю, что мои предки простят эту глупость, когда увидят, ради чего всё затевалось. Ежели нет… я приму их кару. Но это будет стоить того, чтобы хотя бы попытаться. Друзья Рхиса и остальные исчезнувшие заслуживают этого. Заслуживают спасения.

— Я… Вы… — Иорэт осёкся. Порою он забывал, что девушка изменилась за эти годы. — Благодарю, Ваше Величество. — Он склонил голову в небольшом извинении.

Атанасия приблизилась к принцу и мягко похлопала его по плечу.

— Мы сумеем вернуть Лиафвина и Илэра. Я искренне верю в это. К тому же у меня есть идея, кого ещё мы могли бы привлечь.

— Одухотворённых мастеров?

— Именно. Дочь старшей принцессы Мелати, Путри, тоже числится среди исчезнувших, поэтому они определённо заинтересованы в том, чтобы получить шанс вернуть её. Они не откажут. Королева Рату, как мне известно, многое отдала бы за возможность увидеть свою внучку дома. — Атанасия чуть помолчала и добавила: — Живой или мёртвой. Я разделяю её чувства. Даже если… не все выжили… они заслуживают вернуться домой хотя бы посмертно.

— Если мы получим точные координаты Лиафвина и Илэра, то у нас будет, что предложить королеве, — продолжила Атанасия. — И тогда…

— Эм… Кажется, у меня проблема… — осторожно проговорил Нние и оторвал взгляд от зеркала, из которого кто-то недовольно кричал.

— Что случилось? — хором спросили Иорэт и Атанасия и подошли ближе.

— О, — только и произнесла королева. — Кто это?

۞♥۞♥۞♥۞♥۞

— Принцесса Путри жива! Принцесса Путри жива! Она вернулась! — пронеслось по увитой растениями галерее замка Одухотворённых мастеров; проходящие мимо стражники, стражницы и слуги тут же всполошились и побежали к залу порталов, откуда и донёсся крик.

Они ввалились в просторное помещение и действительно узрели исчезнувшую некогда принцессу, её друга и ещё двоих неизвестных им лично героев, уведших проклятье от обоих миров.

Четверо питающих печать сумели найти дорогу домой.