Рико не любит курящих. Ему вообще не нравятся вредные привычки и зависимости, ведь в Гнезде их не терпят, буквально выбивают из тех, кто был обнаружен с сигаретой или в состоянии изменённого сознания из-за алкоголя или наркотиков. Максимум Рико — бокал вина или шампанского на публичном мероприятии, ведь он не любит проверять на себе, насколько тяжёлая у Тетсудзи рука, которую он поднимал и на племянника, если тот ошибался, делал что-то, что могло негативно сказаться на результатах или репутации. Звание Короля Рико для него ничего не значило, для него Рико был лишь ресурсом.

Рико нравится причинять боль другим, но ему совсем не нравится, когда больно делают ему самому. Поэтому он ни разу в жизни не прикасался к сигаретам.

А Ичиро курит и выглядит невыносимо красиво в такие моменты.

Рико в целом периодически зависает, смотря на то, как его старший брат делает какие-то обычные вещи, находя в этом что-то завораживающе прекрасное. Ичиро это замечает, смотрит слегка насмешливо, свысока, и никак не комментирует. Лишь в первый раз бросает удивленный взгляд, когда Рико не уходит из комнаты и даже не остаётся на месте, когда Ичиро выходит курить на балкон, а сначала наблюдает, а потом выходит и встаёт рядом, сложив здоровую руку поверх гипса — порезы от осколков почти зажили. Это повторяется из раза в раз, когда Ичиро приезжает не ночью — по ночам Рико спит, оставаясь приверженцем режима, который вбивали в него годами.

В какой-то момент Ичиро просто предлагает Рико сигарету. Просто, закурив и посмотрев на вставшего сбоку младшего брата, достает вторую сигарету из пачки. Рико смотрит на него, как на сумасшедшего. Рико смотрит со смесью испуга и отвращения и мотает головой.

— То есть, ты предпочитаешь пассивное курение?

— Мне просто нравится смотреть.

— Как люди курят? — Ичиро чуть вздёргивает бровь.

— Только как куришь ты. Когда я в прошлый раз видел курящего человека, я затушил о его рёбра каждую сигарету из его пачки. Некоторые по несколько раз поджигал и тушил, пока не ломались. Они сами виноваты, знали, что если попадутся на таком, будут наказаны. Образ жизни напрямую влияет на спортивные результаты.

— Забавные в Гнезде порядки. Ваш тренер серьёзно считал, что игрок с ожогами, ушибами, порезами будет играть хуже, чем курящий? Или это твое изобретение?

— Не моё, — отвечает Рико. — Кстати… А как объяснили его смерть? Самоубийство? Убийство неизвестным?

— Сердечный приступ. Не так уж и сложно купить полицию и судмедэкспертов, ты прекрасно это знаешь.

Рико кивает. Они говорят о человеке, который вырастил его, и, наверное, ему должно быть жаль в норме, но ему совсем не жаль — в детстве он думал, что дядя будет любить его, если Рико будет хорошо играть и слушаться, но с годами он осознал, что значит для Тетсудзи немногим больше, чем любой успешный результативный игрок, и будет что-то значить лишь до тех пор, пока остаётся самым успешным и самым результативным.

— С отцом было то же самое? Его убили, когда он из-за здоровья стал терять хватку, а сказали, что он умер от болезни почек? — Рико чуть хмурится и смотрит любопытно. Ичиро выдыхает дым.

— Нет. Это не требовалось, болезнь была быстротекущая. Кстати… Что ты почувствовал, когда узнал о его смерти?

— Я… Злился? Был расстроен? — Рико удивленно моргает. Он не знает, как отвечать на такие вопросы честно, а не для интервью. — Мне было обидно, что он так и не удосужился посмотреть на меня или сказать мне хоть слово. Я старался… А…

— Дыши, — Ичиро бросает окурок в пепельницу и разворачивает брата к себе, поднимает его голову за подбородок.

— Я дышу, то, что у меня дважды были панические атаки, ничего не значит. И вообще, у тебя руки сигаретами воняют, — Рико морщится и пытается отвернуться, ему явно некомфортно от пристального взгляда в глаза сейчас.

Ичиро пахнет не только сигаретами. Когда он так близко, нос Рико улавливает легкие запахи дорогого парфюма — что-то свежее, с древесными или хвойными нотками — и кофе. Рико нравится. Рико одновременно хочется прижаться, вдохнуть этот запах, обнять Ичиро, и оттолкнуть его, потому что он не знает причин и границ тактильности старшего брата — Ичиро обнимал его лишь однажды, когда прижимал к себе во время поцелуя в ночь, когда Рико разбил зеркало, пару недель назад. Рико никогда раньше так не целовали, и ему хочется ещё. Но он не знает, что значат эти поцелуи даже для него самого, а тем более что они значат для Ичиро.

— Это было не дважды. Впрочем, не важно. Забавно, что мои руки тебя смущают, но при этом ты не первый раз стоишь и дышишь дымом, когда я курю, — Ичиро усмехается.

— Это другое.

— Если тебе не нравится, когда я тебя трогаю, ты можешь сказать об этом.

Рико не против прикосновений, но не говорит этого.

— Тебе не будет плевать? Ты говорил, что я твой, по сути, ты относишься ко мне как к своей вещи.

— Мой — да, ты мой. Но я не воспринимаю тебя как вещь или ресурс. Иначе убил бы или нашел применение вне спорта, раз играть ты не сможешь.

— Смог бы! Мне скоро снимать гипс, и вообще, Кевин же смог!

— Даже если твой перелом столь удачно срастётся, ты создавал проблемы, так что ты не вернёшься на поле. Мы уже говорили об этом, я повторил это в последний раз. Я делаю это не потому что хочу заставить тебя страдать, а для безопасности. Я не причиню тебе вреда и не сделаю больно намеренно.

— Какой безопасности? — Рико злится, но не кричит — с прошлого раза осознал, что кричать на брата не стоит. А ещё он понимает, что Ичиро не врёт ему — будь это иначе, старший брат давно бы его как минимум ударил, и Рико бы понял, почему. Нельзя перечить лорду Морияма, нельзя повышать на него голос, но у Рико как будто есть какие-то привилегии, и он одновременно хочет и боится проверить, как далеко их пределы.

— Своей и клана. Своих вложений. И для твоей безопасности тоже.

— Для моей безопасности?

— Да. Тебе уже из-за твоего поведения сломали руку, я думал, ты понял, что действия могут иметь последствия.

— А я думал, что тебе плевать на меня, но ты почему-то ведёшь себя так, как будто… Как будто тебе не плевать, — Рико хочет сказать «как будто любишь меня», но не решается — его никогда никто не любил, а в способности Ичиро любить он сомневается, пусть брат и не кажется сейчас таким холодным, как в начале.

— Потому что это действительно так. Я не такой, как наш отец, — Ичиро отпускает Рико и закуривает вторую сигарету. Заходящее солнце окрашивает облака в розовый и золотой.

— Он… Он говорил обо мне с тобой? — для Рико это важно. В конце концов, для этого он старался, побеждал, и ему хочется верить, что отец просто не успел уделить ему внимание. В его тёмных глазах отражается закат и надежда.

— Может, упоминал пару раз. В его глазах ты был только ресурсом, способом заработка. Его интересовали только деньги, — Ичиро говорит прямо, не давая Рико утешать себя мыслями о том, что дело было в болезни. Младший брат болезненно выдыхает.

— А тебя он, наверное, любил. И тебе было плохо, когда он умер, — Рико иногда поражает Ичиро наивностью, но он понимает, почему младший брат так идеализировал главную ветвь. Он просто мечтал о семье, которая будет любить его, если он чего-то добьётся. Ичиро тихо смеётся, потому что Рико ужасно заблуждается.

— Он видел во мне не более, чем продолжение себя, и сильно ошибался на этот счёт. Он любил только деньги и власть. А ты на самом деле более любящий сын, чем я — когда он умер, я почувствовал только то, что мне придется разгребать проблемы, на которые он закрывал глаза, вроде откровенных маньяков на службе, твоих выходок, Гнезда, и это только малая часть. Наш отец был мудаком, и я когда-то поклялся, что не стану таким, как он. Это одна из не основных причин, по которым ты теперь здесь, если тебе это ещё интересно.

— И как успехи? Ты любишь что-то, кроме денег и власти? — Рико смотрит на Ичиро изучающе, пытается понять его и не может. Старший брат задумывается на мгновение.

— Я рациональнее и эффективнее, так что все довольно успешно. А люблю ли я что-то… Может быть. А что любишь ты?

Рико не может ответить. У него множество вещей, которые он ненавидит, которые не любит, к которым равнодушен, но в своей едва начавшейся новой жизни он пока ничего не полюбил. Он знает, как нельзя отвечать — нельзя отвечать «экси», это для него теперь под запретом, да и он сам уже не уверен, что любит или когда-то любил экси — у него просто больше ничего не было.

Сейчас у него есть этот дом, но тут одиноко и пусто, он видит только клининг пару раз в неделю, с которым он никак не контактирует, и Ичиро, который может пропасть на неделю, который невыносимо красив и притягателен, с которым он нормально говорит второй раз в жизни, и которому будто доставляет удовольствие ломать его старые надежды и убеждения, сжигать его старый мир и заставлять тлеть так же, как кончик зажатой между тонких губ сигареты.

— Небо, — отвечает Рико. Называет случайную вещь, по поводу которой хотя бы не испытывает негатива или сложных смешанных чувств, но понимает, что сказал правду, просто раньше об этом не задумывался. Он не так часто видел небо раньше, ведь Гнездо было под землёй, а когда он покидал его, это всегда имело под собой определённую цель — было не до того, чтобы обращать внимание на облака, звёзды или, как сейчас, яркие ало-розово-золотые краски заката.

Ичиро кивает.

— А ты так и не ответил. Что тебе нравится? — Рико смотрит на старшего брата пронзительно.

Ичиро нравится его лицо, его эмоции, его мимика и взгляд, то, как он слегка закусывает губу и хмурит брови, когда ждёт ответа, нравятся солнечные блики в его тёмных глазах и торчащие из-под воротника футболки ключицы. Рико ему нравится, и даже больше. Но он отвечает более обыденно.

— Кофе, — это правда. Ему нравится вкус и запах кофе, нравится ощущение бодрости, которое придает этот напиток, пусть он на самом деле просто блокирует усталость, но это то, что нужно Ичиро. Он выносливый, но при таком уровне переутомления без дополнительной стимуляции даже самый выносливый человек начнёт выключаться.

— Сколько кофе в день ты выпиваешь? — Рико вспомнил, что, ставя тарелку в посудомоечную машину, увидел там несколько кружек из-под кофе. Он тут кофе не пил, а Ичиро приехал днем.

— Смотря в какой. Сегодня довольно мало.

— А, так тебе просто нравится убивать себя, — Рико хмурится. — Пить столько кофе и так много курить… Если бы те, кто хочет тебя убить, следили внимательнее, то поняли бы, что нанимать киллера не обязательно, ты сам справляешься.

— Ты переживаешь за меня? — Ичиро усмехается и тушит бычок в пепельницу. Рико серьезно смотрит в ответ, и Ичиро понимает, что что бы брат сейчас ни ответил — на самом деле да, переживает. Строгость на его лице когда-то пугала его сокомандников, ведь для них она означала, что сейчас им будут делать больно морально или физически, а Ичиро она кажется довольно милой, потому что из них двоих он контролирует ситуацию.

Их привязанность странная. Наверное, какая-то больная. Такая не могла возникнуть в нормальной семье, но нормальная — последнее слово, которым их семью можно было описать.

Когда Рико открывает рот, чтобы что-то сказать, Ичиро целует его. На этот раз Рико отвечает на поцелуй сразу, прижимается к Ичиро и запускает пальцы здоровой руки в длинные волосы на затылке старшего брата, сжимая пряди и сдавленно выдыхая, когда Ичиро касается своим языком его. В этот раз они целуются долго, и когда отстраняются, у обоих дыхание сбито, Рико смотрит на Ичиро удивлённо.

— Почему мы целуемся?

— Ты не вёл себя как человек, которому не нравится.

— Нравится, но это… Странно, — Рико чуть улыбается, и его улыбка непривычно мягкая, он чувствует, что губы болят даже не от долгого поцелуя или того, что Ичиро иногда кусал их, а именно от этого непривычного выражения.

— Я думал, у тебя претензии будут скорее к тому, что я только что курил, — уголок губ Ичиро чуть дёргается вверх.

Его губы правда были пропитаны никотиновой горечью, свойственной даже самым дорогим и хорошим сигаретам, с лёгкой сладостью ароматизированного фильтра, но почему-то это не вызвало у Рико отвращения. Он всё ещё не любит курящих людей. Но есть одно исключение.