Деревня Цинцэ никогда не подвергалась атаке северных ветров, что пригоняли с собой холода. Причиной тому стало её расположение. Горы, творения милосердного и могущественного Рекса Ляписа, служили непреодолимой стеной, отгоняющей одним своим видом не только бури, но и горе, беды и несчастия. 

Этот год стал интересным исключением. Подозрительный холод опустился на весь Ли Юэ, что славился своим солнечным климатом, привлекая жителей более морозных регионов. Гражданей сильно удивило такое изменение, но оставалось лишь покачивать головой и искать новые тёплые вещи по достойной цене. Торговцы мехами из Снежной безоговорочно были рады этому событию. 

Это коснулось и Цинцэ. Старики достовали из чуланов тёплые ватные подкладки, халаты и запылившиеся пальто. Жители поспешно собирали оставшийся урожай, чтобы те не попали под мороз. Склады наполнялись с пугающей скоростью. Помогали все, кто только был способен. Юный господин же направил часть прислуги и своего дорогого друга работать в полях, тем самым оказывая поддержку местным. Сам-то он неспособен поднять что-либо тяжелее своего тонкого меча.

"Если не смог помочь сам, так хотя бы таким способом" — рассудил Син Цю.

Дело шло хорошо. Уже ближе к концу недели работа закончилась, благодаря общим усилиям. Оставились лишь мелочные части процесса. Аристократ каждый раз проведовал роботяг, вместе с главой дома предлогая им освежающего чая. Он сидел в беседке и наблюдал за происходящим, порой общаясь или играя в шахматы со стариками. Но смотреть на такого притягательного экзорциста за тяжёлой работой для него уж точно было интереснее. 

Он тоскал тяжелые тележки, наполненные овощами. Нёс вёдра с водой, пробегая то сюда, то туда. Действовал быстро и, к удивлению, без единой ошибки. Чун Юнь работал за троих. Вездесущий экзорцист в миг справлялся с задачей поставленной ему, что заслуживало глубокого уважения. Вот он уже возился с неугомонными пугливыми кабанами, отлавливая их за бока. 

Но многих настораживало такое рьяное желание молодого парня трудиться. Всё-таки они плохо его знали. Может он чего удумал? Не доверять ведь простым смертным такому странному юноше с пугающими глазами. Он крепок, здоров, подозрительно тих, а физианомия практически не сменялась... личности на его подобии обычно оказываются хладнокровными убийцами.

Как бы то ни было, совместные усилия позволили недалёким людям, наполненными предрассудками, задуматься о правильности своих доводов. Они уже не так боялись к нему подходить, спрашивать о всяком, знакомиться ближе. Кажется, решение отправить экзорциста помогать фермерам было и вправду хорошим.

Син Цю же в это время не мог оторвать глаз от крепких рук, открытых плеч и этих движений. Таких грубых, наполненных силой и мощью, но в тоже время точных, аккуратных. Юный господин, прикрывая ухмылку голубым веером с писными цветами сливы, всеми силами старался не прожечь дыру в крупной спине Чун Юня своим взглядом. Была бы его воля, аристократ сейчас же сорвал с экзорциста эту чёрную майку! А тонкие струйки пота(которые Син Цю мог разглядеть лишь сильно прищурившись и поднося округлые очки чуть ли не вплотную) заставляли желать этого в сотни раз больше. Великое горе, что Чун Юнь в остальное время ходит в каких-то мешках. 

"Нужно это исправить в будущем" — невольно прозвучало в головушке юного господина, а хитрая улыбка расплылась ещё шире, сопровождаясь тихим хихиканьем.

Чун Юнь, ненадолго оставив дело, поворачивается в сторону син Цю, пронизывая его своим острым взглядом. О архонты... Он будто каким-то чудом уловил волну непристойных мыслей своего господина. Аристократ тут же прячет лицо глубже за размашистым опохалом. Кто бы мог подумать, что экзорцист так быстро вычеслит любителей уставиться на чужое тело. Такая чуткость заслуживает похвалы.

На удивление, Чун Юнь не скривил лицо. Напротив, он улыбался ровно также хитро, как и Син Цю, словно парадировал его. Глаза же его, тонкие льдинки, заблестели. Юный господин готов поклясться, что в скором времени умрёт на месте от столь "кокетного" экзорциста! Син Цю смущенно покрывается лёгким румянцем.

Сидящая рядом мадам Лю ткнула в него локтем. Юноша напрочь забыл про остывающий чай, как и про скучающую пожилую даму, что всё это время видела его выражение лица. 

— Господин Цю, вам стоит хоть немного отвлечься от любования своим слугой и насладиться этим замечательным питьём. Старейшина Мо Жань самолично сварила его для вас. Так почему бы не попробовать и, таким образом поблагодарить её? — добродушно сказала мадам Лю Цинмин.

— Благодарю вас, мадам Лю, за столь любезное предложение, — Син Цю складывает веер в левую руку, — Но боюсь расстраивать, сейчас этот господин не испытывает особой жажды. 

— Пусть-пусть, эта старушка всё понимает, — она с довольным видом делает глоточек, — А если эта старушка пригласит к чаю того экзорциста, смотря на которого господин то и дело тяжело вздыхает, он поменяет своё решение? 

Мадам Лю попала в яблочко. Знает же женщина, куда именно надавить. На минуту Син Цю даже задумался о её предложении.

— Право, вы меня на малость смутили. Но на моего дорогого ЮньЮня есть и другие планы. 

— Хо-хо... Одними такими словами вы разбиваете десятки сердец тех поклонниц, регулярно отправляющих свои любовные письма! — старушка, допив свой напиток, сново наполняет чашку и продолжает — Но да, этот юноша правда завидный жених, правда сильно молчалив, что точно кого-то да отпугнёт. Всё при нём: он красив, как цветы цинсинь на заре, ни разу не глуп и сила его сравнима с силой двух, а то и трёх. Ещё и выходец из основной ветви хорошей знатной семьи. 

Син Цю позабавили слова мадам Лю Цинмин. 

— Так какие же планы у господина Цю на этого юношу? Если не секрет, конечно же.

— Думаю, я бы хотел с ним вновь прогуляться, полюбоваться цветами. Уж давно мне не удавалось вот так просто пройтись по деревне с ЮньЮнем под руку.

— Господин Цю пробудил в этой старушке множество воспоминаний! Вот словно только вчера я, будучи ещё молодой милой девчушкой, стеснительно упрашивала соседского парня пойти собирать цветы со мной. Сейчас этот старый хрыч отсыпается, хо-хо.. он всегда любил продрыхнуть часок-другой после работы.

Син Цю внимательно слушал рассказы пожилой дамы, подперев голову рукой. Сам того не заметив он выпил и злосчастный чай, который так долго ждал своего звёздного часа. На вкус он действительно был приятен. Аристократ предположил, что травы, использованные для напитка, были родом из деревни Цяоин. Всем известно, насколько хорош тамошний чай! Чего только стоит "Влага росы" или фирменный цветочный. Син Цю давно надумывал посетить их традиционную церемонию, чтобы самолично понаблюдать за процессом изготовления девяти чаёв из увядших цветков призрачного аромата.

— Господин Цю, этот слуга завершил отведенную ему работу. Кажется, вы хотели меня видеть? — незаметно подкравшись, спросил Чун Юнь.

Экзорцист чарующе улыбался. О боги! Если это не благословение архонтов, то что тогда? Чун Юнь будто сегодня решил окончательно добить юного аристократа своей красотой. А сам-то притворяется дурачком, похлопывая светлыми пышными ресницами. 

Син Цю замирает, приложив сложенный веер к тонким губам.

— О, милок, видеть тебя вблизи намного приятнее. Какой ты замечательный, молодчинка! — нахваливала молодого экзорциста мадам Лю, на что тот лишь отнекивался, — Ах да! Вот господин Цю сказал, что уж давно желает прогуляться с тобой по округе, собрать цветов. Но перед тем, как отправиться в путь тебе, милок, стоит выпить с нами чаю. Ты наверняка наполнен жаждой? Или небось изголодался.

Речи мадам Лю Цинмин были похожи на говоры старых заботливых бабушек. И кажется это в какой-то мере смущало обоих парней. Но такая забота по истине грела душу.

— Этот экзорцист очень благодарен мадам Лю. Чай действительно пахнет замечательно, но сейчас этому слуге бы больше хотелось удовлетворить желание своего господина, если уж на то пошло. 

"Не говори так! Милый ЮньЮнь, ты заставляешь моё несчастное сердце делать пируэты"

Чун Юнь украдкой смотрел на юного господина. Видимо, пришла его очередь любоваться красотой своего драгоценного, единственного и ненаглядного. Экзорцист протягивает руку, тем самым приглашая Син Цю. Тёплые, теперь жестковатые на ощупь, но всё такие же любящие руки держали чужую, холодную и изящную, бледноватую. Держали так, словно не желая ни за что отпускать.

— Удачной вам прогулки, голубки, хо-хо-хо.

***

Небо бушевало, кипело и разрывалось на части от неспокойных молний. Казалось, сейчас земля перевернётся верх дном, а Селестия упадёт в Бездну под яростный рёв Даолаогуя. Шумные капли тарабанили по крышам и окнам, всё никак не успокаиваясь. Дикие животные разбегались, прячась в своих укрытиях. А люди спешили по домам, стараясь не остаться под столь суровым дождём. 

Тем временем же, крохотное несчастное дитя постепенно потухало. Былой огонёк жизни чах на глазах, превращаясь в пепел. 

Син Цю вторые сутки изнывал от удушающей боли в горле. Голова раскалывалась, можно даже сказать плавилась. Мальчик уже не мог ни рыдать, ни жаловаться об испытываемых мучениях; сил не было даже двинуться. Он, сжавшись маленьким калачиком, остался наедине со своими страхами и этой болезнью. 

И без того немаленькие покои незрелого аристократа виделись словно огромный зал в его глазах. Даже не так, привычные ему размеры сменились на те, которые бы отлично подошли для каменных величавых миллилитов, охраняющих Ли Юэ. Такие, которые можно было увидеть на пейзажах озера Лухуа. На их фоне Син Цю ощущал себя жалкой букашкой, ничтожным червём, раздавить которого легче лёгкого. 

Может... если покончить с этим прямо здесь и сейчас, он больше не будет думать о своей ничтожности?

Было странно: откуда взялись подобные ассоциации и думы у ребёнка. Хотя, если поразмыслить, у него ещё молоко на губах не обсохло, а мальчик уже чуть не умер более трёх раз. Единственным везением стало то, что родители оказались богаты и полюбили это отродье, которое тянуло их вниз, становясь обузой. Именно такие размышления часто посещали самого Син Цю. 

Демоны нашептывали слова ненависти, одиночества, нередко расказывали о смерти. Но больше всего им нравилось говорить мальчику о его бесполезности, о том насколько он лишь мешает своим существованием окружающим и что те непрочь избавиться от него.

Почему каждый раз, даже после экзорцизма и сильнейшей поддержки, Син Цю вынужден лежать и плакать от беспомощности? Почему он всегда, боясь быть преданным отцом, берётся не за сказки и легенды, а за руководство о ведении торговли и устройство контрактов? Почему он не выпускал мать из объятий, отчаянно упрашивая остаться? Почему он так боялся остаться один? Уж больно много "почему".

И вот, горькие слезинки жемчужинами скатывались по бледной щеке. Син Цю снова плакал. Точно не в первый и не в последний раз. Но сейчас было куда тяжелее.

Мальчик даже не слышал возни и топота у его двери. Не замечал он и громких ударов дождевых капель о стекло или громыхание молний. Но от чего-то жмурил глазки. Он дрожал от холода, хоть дом топили. Син Цю не мог здраво мыслить, сложить логическую цепь в своей голове, даже будучи таким умным ребёнком. Он замкнулся в плотном пузыре. Настолько сильно, что даже не видел стоящего перед ним друга.

— Младший господин Цю, прошу не плачьте! — звонкий детский голосок пробудил Син Цю от глубокого мучительного сна. Маленький аристократ медлительно поворачивает голову. У экзорциста глаза были на мокром месте, а губы поджимались. 

Он крепко держал холодную, до ужаса бледную ручку маленького аристократа, не желая отпускать.

— Во что бы то ни стало не грустите так, господин Цю. Я всегда буду рядом, только не печальтесь! — моляще говорил Чун Юнь.

Взгляд Син Цю падает на помятые цветы Цинсинь, что лежали на тумбе. Даже издалека от них исходила морозная свежесть, которая разгоняла туман в голове, очищая просторы разума от пыли и дыма. Маленький аристократ чуть переменился в лице. 

— Мамочка сказала, что болезнь господина Цю не от злобных духов и поэтому я никак не могу вам помочь... Но я подумал, что если хотя бы оставлю тут цветы вы будете радостнее! — с наивной искренностью произносил он каждое слово, — Они очень красивые и вкусно пахнут, а лекарь добавил, что цветы Цинсинь очень полезны для здоровья. 

Руки Чун Юня были очень тёплые, такие мягкие и нежные, любящие. 

Что бы там не говорили глупые демоны, сейчас, им назло... Син Цю больше не один одинёшенек!

***

Медленными шагами аристократ следовал за экзорцистом. Син Цю то и дело неуклюже спотыкался, похрамывал и останавливался передохнуть. Чун Юнь, входя в положение своего господина, предлогал воды из фляжки, угощений и ни капли не гневался на него, лишь ласково смотрел на измождённого друга. 

— Господин Цю, если вы того пожелаете, этот слуга понесёт вас на руках, — предлогает он. Юный аристократ стремительно и резко отказывается, желая сохранить последние крупицы гордости. Если он не сможет самостоятельно даже ходить без чьей-либо помощи, то какой из него после такого мечник и младший сын семьи Фэйюнь? Во всяком случае, Син Цю сразу же пожалел о выдвинутом отказе.

В принципе, он и не понимал, как они пришли к выводу, что сегодняшняя прогулка не ограничится лишь деревней. Юный господин просто шёл за другом, увлеченно рассказывая ему о новом прочитанном романе:"Вдоль реки Жо Шуй". В прочем, это уже другая история.

Поход через дикие извилистые горные тропки, что были еле видимы, действительно может измотать не подготовленного. Нередко через дорогу протекали ручейки, перейти которые аристократу помогал друг. А в другой части тропы бамбук сгущался так, что не пропускал даже солнечных лучей, прохода для путников там уж более не было. Одно только радует — отсутствие надоедливых монстров и жадных похитителей сокровищ, негодяев, которые могли нарушить атмосферу романтичного маленького путешествия! Разве что пару диких кабанов успели пробежать перед юношами, что не очень то и приятно. Но конечная цель, по заверениям экзорциста, того стоит. 

В дали показалась пёстрая поляна. Син Цю вмиг ожил заметив её очертание. В предвкушении он ускорил шаг, по-неосторожности обронив трость, с чем ему тут же подсобил Чун Юнь. 

Глазам аристократа представилась тысяча ярких бутонов. В изумлении он приоткрывает рот, но не сумев подобрать слов просто молчит.

— Вот и прибыли, — констатирует факт экзорцист, — Этот слуга подумал, что господину Цю бы хотелось увидеть что-нибудь новое, в последнее время вы выглядели заскучавшим. И на днях этому слуге удалось найти это место по счастливой случайности... ЦюЦю, тебе нравится?

"Конечно мне нравится, глупый ты романтик!.. Ах, я правда не знаю, что сказать и как отблагодарить тебя"

Син Цю обнимает экзорциста, крепко-крепко. Возможно он и не видет этого, но его господин глупо-влюблённо улыбался, упираясь тому в плечо. Чун Юнь однозначно растерян. Он осмеливается предложить аристократу пройти в центр полянки лишь когда тот ослабляет обьятия и осторожно отходит, жалобно смотря своими золотыми глазами.

Син Цю воодушевленно рассматривает каждый цветочек, который только поподал под его взор. Словно маленькое дитя он вырывает ярко-голубые лепестки, гадая на что-то. Чун Юнь же в это время переплетает стебельки, тщательно отбирает подходящие цветы, желая порадовать друга. Он старался прятать ещё не готовый подарок от любопытного господина, ведь это должен был быть сюрприз. 

— Господин Цю, посмотрите, отсюда видна деревня. 

Конечно, пытливый Син Цю тут же спешит увидеть всё.

— Смотри-смотри, ЮньЮнь, там наш дом! — весело говорит он. Аристократ, щурясь, увлеченно рассматривает Цинцэ. Дома остальных сильно размыты, но вот работа, проделанная в полях, заметна была сразу. Вдруг, на голову юного господина опускается пышный цветочный венец, — Чун Юнь? 

— Я очень надеялся, что тебе понравится, — он стеснительно складывает руки, отводит взгляд, но ненадолго. У обоих внутри всё бурлит. У одного от счастья и безграничного желания, у второго от смущения и мыслей, которые он никогда не сможет высказать. Не выдержав бросает он, — Я-я... Ах, господин Цю, лучше просто посмотрите на закат. Этот слуга не мастер в словах... — отвлекающий манёвр от сбитого своими чувствами парня, хитро! 

Син Цю привык к такому, друга он знал лучше чем свои собственные пять пальцев. Это значило:"Мне так страшно и я так смущен, прошу, отведи от меня взгляд. Экзорцисты с горы Тяньхэн не должны покрываться краской перед кем-то". Син Цю безмерно уважает просьбы и желания Чун Юня, а потому отворачивается. 

Необъятное море цветов благоухает, а низкие изумрудные травинки щекочат руки, покачиваясь при каждом дуновении ветра. Белые холодные горы сияли тёплым оттенком. Солнце, уходящее за горизонт, оставляя за собой огненно-янтарный шлейф с золотыми лучами разной толщины, поражает и притягает. А плывущие облака цвета кораллов заставляют душу трепетать от восторга. 

Возможно, это немного красивей беззаботной улыбки экзорциста, но совсем немножечко.

— ЮньЮнь, милый..

— Да, ЦюЦю?

— Ты же знаешь насколько я тебя люблю? — не отрываясь от горящего заката, говорит Син Цю.

— И я тебя очень люблю, баобэй — не отрываясь от своего единственного и драгоценного, отвечает Чун Юнь.