Разговор состоялся тем же вечером, когда разведчица вдоволь выспалась, а Тэм восстановил силы после магического эксперимента. Дождь лил всё сильнее, барабанил в толстые стёкла таверны, и никому не хотелось выходить за ворота на мокрую, холодную улицу. Порывы ветра качали облетевшие деревья, словно тонкие травы.

Чтобы не терять времени, днём Ланэ навестила местную книжную лавку и закупила несколько карт — дорожную по Ваннарею, карту Лито и Нертэлло. Там же узнала, что Маррис Литтар, лиррат, которого следовало найти здесь, давно уже не живёт в Энсере. В лучшем случае его удастся найти в столице, в университете. Иногда читает там лекции, а в остальное время ведёт закрытую жизнь. В лавке ей предложили купить его книгу, но Ланэ вежливо отказалась и вернулась в таверну. В жарко протопленном зале полутьму разгоняли только два светлячка под потолком и камин. Тэм и Кэт дождались её, вымокшую до дрожи, и за кувшином горячего отвара обсудили планы. Кэт не хотела больше ничего делать и безразлично кивала, когда Ланэ предлагала помощь в особняке. Не понимала, зачем туда ниррантийке, а та не спешила объяснять. Лиррат же долго молчал, а потом сказал то, что разом убедило разведчицу вернуться к заданию:

— В библиотеке особняка есть то, что может тебе помочь.

Кэт кивнула. Помотала головой, схватилась за горячие виски, растёрла их, морщась от боли, и шумно выдохнула. Очередная книга... очередная бесполезная книга… Но это лучше, чем ничего. Только потеряв одну надежду, на свободу, она тут же нашла новую — на излечение. Не привыкшая к таким эмоциональным потрясениям кошка тяжело принимала происходящее. Ланэ это видела по напряжённому лицу, но сама так горела желанием попасть в особняк, что собиралась идти даже одна. Но Кэт была согласна. Снова. Сжав до побеления кулаки, тихо сказала, что иного пути у неё всё равно никогда не было.

— А ты откуда знаешь, что там, в библиотеке? — сощурившись, спросила Ланэ.

— Бывал, — со вздохом ответил лиррат.

Спрашивать бесполезно, потому Ланэ сразу же бросила это дело. Разумеется, он так и не ответил на вопросы, отгораживаясь то усталостью, то лишними ушами, но следопыт планировала разговорить его на любом следующем привале на пути в Лито. До тех пор это больше не занимало её внимание. Карту Кэт ей уступила, а описание деталей Ланэ запомнила и так.

Они решили идти вместе. Кошка заявила, что ей уже всё равно, с кем и что именно делать, и если вдруг получится выполнить задание, она стребует с Хогга очень большие деньги и уедет, даже если недалеко. Тэм же убедил, что вместе с ним и Ланэ, если та поддержит, можно попробовать разобраться в её проблеме, и Кэт согласилась остаться вместе. Ведь ей действительно уже было всё равно, раз в конце ждёт смерть, а возвращаться в Яссор совершенно не хотелось. Сама же в тайне надеялась, что сможет затеряться на севере, где влияние разведки минимально, и когда-нибудь уплывёт на юг через Расколотое море и Криани. Ланэ предупредила, что после особняка они точно расстанутся, но до этого вместе будет попроще — всё-таки есть с кем поговорить, шесть глаз лучше, чем два, да и лиррат слишком вкусно готовит. Рассказала про то, что тоже нашла, что взять в особняке, потому заинтересована лично. Кэт только пожала плечами. После вчерашнего разговора она почти потеряла интерес к этому делу. Следопыт понимала, что ей нужно время. Кошка долго бегала от осознания очевидной истины и принять её вот так просто не могла.

Но сначала стоило посетить Лито.

До Лито из Энсера шёл узкий тракт через разрушенные перевалы плоских старых гор. Их называли по-разному: элебрисанцы — Северными, ваннарейцы — Пёстрыми, крианцы — Старыми, а нэройцы — Плоскими. Для горного народа, живущего среди высоченных хребтов и глубоких ущелий, ваннарейские разваленные горы, больше похожие на светлые плосковерхие скалы, торчащие из лесов, не могли казаться настоящими горами. В хрониках говорилось, что пару тысяч лет назад они были чуть ли не выше Высоких гор, но в Войну Теней их раздробили магией, а вылезшие на поверхность камненосные руды быстро распилили на боевые амулеты.

Ланэ не любила историю и изучала её только с тактической и стратегической позиции. Раз вести все войны, касающиеся Нирранты, приходится следопытам, то каждый должен быть в этом подкован настолько, насколько это возможно. Обязательно их никто этому не учил, и каждый следопыт сам придумывал то, что может спасти его жизнь. Все умели что-то своё и сами изучали и магию, и войну.

На первом привале разговорить лиррата не получилось, а вот к ночи, когда Кэт уже спала, отвернувшись от костра, Тэм налил Ланэ горячего вина и сел с кружкой рядом. Они долго молча смотрели на пламя, маг грела руки о чашку, а потом грела напиток магией. Камни Равновесия мирно лежали в сумке и уже полдня как перестали светиться.

— Башни много веков пусты.

Она сомневалась, стоит ли рассуждать о Башнях с лирратом, наверняка имеющем своё и особенное к ним отношение, но и начинать беседу с расспросов о том, что ей на самом деле интересно, довольно глупо.

— Никакая магия не исчезает бесследно. Много ты знаешь о Башнях?

— Что-то знаю. Но... не против послушать ещё.

Ланэ не собиралась говорить, что изучила о Башнях всё, до чего смогла дотянуться. В Нирранте удалось найти не так много, как хотелось, и часть трудов уничтожил ужасный перевод с нэройского, но этого хватало, чтобы собрать некое представление о том, что это такое. И кроме нежелания показывать осведомлённость, она никогда не отказывалась узнать нечто новое. Тем более от нианре, учившегося в Луэле ещё до Прорыва.

Мужчина смотрел на огонь с улыбкой неоднозначных воспоминаний.

— Башни всегда были сложной темой. Особенно для нианре. Сейчас уже давно неважно, чем они были когда-то давно, когда создавались, с тех пор мир изменился уже несколько раз.

— Хочешь сказать, что Башни были построены раньше Войны Теней?

— Конечно. Видела их основания?.. Эти чёрные и серые камни с тысячами прожилок серебра и опала, тонких как волосы и мягких как волны... Так умели делать только до Войны Теней и всего, что случилось после неё.

— Да брось. Я могу растопить камень и вплести в него что угодно, для какого-нибудь не сильно ленивого лиррата это вообще как нечего делать. Времени потребуется немало, а толку в такой работе практически нет, но можно же? Можно. Магия-то не изменилась.

— А вот это ещё более сложный вопрос...

Тэм вздохнул и налил себе ещё вина в кружку. Нагрел, обхватив её ладонями, и из кружки медленно заструился терпкий ягодный пар.

— Сейчас почти никто ничего не помнит про магию прошлого. Считается, что она такая же, но вряд ли это так. Я изучал некоторые старые формулы, и то, что в них описано, нельзя сделать с той природой, что вокруг, с этой же гранью и глубиной. Либо ничего не получится, либо это слишком опасно. Почти всё, датированное прошлыми эпохами, приходится адаптировать или изобретать заново. И чувства… То, как ощущаются камни оснований Башен, подделать нельзя. Ты же не была в центре Энсера..? А зря. Интересное ощущение.

— Какое?

— Другое, — уклончиво ответил лиррат, — В последней большой войне произошло нечто исключительно интересное. Читал однажды записи Пака Ру'тто, датированные началом династии Куарго... он писал, что магов почти не осталось, и нужно ждать, когда народятся новые.

Ланэ плохо представляла, когда правили Куарго в Лаотте, но по её представлениям это было вскоре после Войны Теней.

— Ничего особенного. Маги в войнах дохнут как мухи. Один Прорыв чего стоил.

— Раньше так не говорили. Да и сейчас не говорят. Маг в твоём представлении — это тот, кто швыряется молниями, а не тот, через кого течёт сила.

— Сила во всём и всех.

— Именно. Но в старом лаоттском для владеющих силой и для сильных магов было два разных слова: марара и кинира. Там речь идёт именно о марара — всех магах в целом.

— Для красного словца можно как угодно преувеличить. В Нирранте постоянно говорят, что магов нет совсем, потому что мало кого можно взять в наши ряды. Следопытов не хватает, для нас привычно ждать рождения сильных магов, потом учить их и отсеивать по силе.

— Да. Но вы избираете только лучших, чтобы они могли давать равный отпор лирратам. В старой Лаотте такой проблемы не было, и в серьёзных хрониках не используют заведомо неверный термин. Могу процитировать оригинал, но вряд ли ты знаешь старый лаоттский.

— Любопытный ты лиррат... И где же на Хагрейне учат старому лаоттскому?

— Важно не это, а то, что магия Башен действительно погасла. Она должна была оставить следы, но их слишком мало для мощи, описываемой в легендах и письмах о Войне Теней. Те Башни могли вскрывать грань и отправлять за неё всё, что взрывалось вокруг, те Башни сшивали реальность заново и были редкими маяками с безопасной землёй среди безумного бушующего океана, каким стал тогда мир. Грань много раз вывернулась наизнанку вместе со всеми, кто черпал там силу.

— Я немного знаю историю, всё же.

— Ты собираешься разбудить Башни. Зачем? — лиррат посмотрел на Ланэ, и его взгляд был прямым и острым, как ниррантский меч. Выждав, глядя в глаза, но не получив ответа, поскольку маг смогла выдержать его взгляд, Тэм продолжил:

— Ты же не знаешь, какая сила в Башнях сокрыта с тех пор. Ты даже не можешь знать, есть она там или нет — никто не знает. Их сила не могла исчезнуть бесследно, поэтому будить её любым способом — опасно. Но ты собираешь камни и настроена решительно. Ничего не говоришь о себе и своих намерениях. Зачем это тебе?.. Я бы понял, будь ты безумным учёным, ставящим опаснейший эксперимент, но ты не безумна и ты не учёная. Теория магии далека от таких искусных практиков, как следопыты. Объяснись, Ланэ.

Воздух замер оглушающей тишиной. Следопыт всем телом ощущала нависшую угрозу, хотя слова и интонации лиррата не несли в себе практически ничего враждебного. Она аккуратно собирала магию в плотный ком, чтобы использовать разом, много и сильно, если разговор зайдёт куда-то не туда, и он почти зашёл. Ком рос и становился плотнее с каждым мигом молчания.

Зато теперь можно было задать и свои вопросы тоже.

— А зачем это знать тебе? Башни погасли, нианре ничего не угрожает. Сам говоришь, от силы осталось слишком мало следов. Так мало следов или Башни опасны? И в кошку эту вцепился, и в меня... Тащишься на север за странной хаттари, наткнулся на меня с камнями Равновесия и не захотел расставаться. Мы ничего о тебе не знаем, а ещё ты почти наверняка манипулируешь эмоциями, потому что я до сих пор тебя не убила. А я могу. Помни это, — последнее женщина процедила сквозь зубы, злясь на то, что совершенно на него не злится, — Со мной-то всё понятно — мне нужны камни, а не Башни, дались мне эти поганые Башни... Камни могут спасти нианре от разделения. Живой камень Равновесия поможет вернуть контакт со второй сущностью для разделённой нианре, но напитать камень силой можно только в Башне. Мог бы и догадаться, раз такой умный. Я прилетела сюда только для того, чтобы найти старого лиррата, способного помочь в формуле, и чтобы попасть в Дориос, но нашла случайно третий камень, и он нужен. Чем больше, тем лучше — хоть один, да сработает. Потом я улечу, молясь всем возможным и невозможным богам, чтобы всё получилось. Мир твой не рухнет, какого мрака он мне вообще сдался?! А нианре, может, и выживет. Хотя кто знает. Кроме старых кривых формул из почти рассыпавшихся книг и до безумия бестолковой надежды у меня и нет ничего. А что в своё оправдание скажешь ты?!

Она сама не заметила, как перешла на злое, сдавленное шипение. Только сказала про то, что лиррат контролирует эмоции, как этот контроль будто пропал, и женщину захлёстывало всё, что она не чувствовала с самого момента встречи. Непонимание, страх, раздражение, злость, боль. Всё, что должна была к нему чувствовать.

— Прости. Я не делаю этого специально, просто когда-то по глупости научился.

Тэм сказал это с юношеской простотой, с какой извиняются за разлитый отвар или случайную подножку. Это обезоруживало, но теперь маг чувствовала, что это её собственное замешательство, а не подавление негативных чувств.

— Да разве такое вообще возможно?!

— Да, если ты эндерри. И нет. Я пока ничего не скажу в своё оправдание. Учитывая, куда мы все трое идём, ты и сама скоро всё поймёшь.

Он грустно улыбнулся и налил себе ещё вина, но улыбка быстро сменилась задумчивостью. Молчал мужчина долго, и когда уставшая и разозлённая отказом Ланэ уже поднялась, чтобы растолкать Кэт, а самой лечь поспать, сказал ей в спину:

— Ты не попадёшь в Дориос. Город закрыт с Войны Теней барьером, который не смогли преодолеть даже лучшие маги и лирраты всего Хагрейна.

Ланэ ничего не ответила и даже не обернулась. Конечно, она слышала это десятки, если не сотни раз. И от себя, и от верного друга, оставшегося с живым, но совершенно пустым телом нианре. Ей было плевать на то, что это невозможно. Только в Дориосе можно оживить камни так, чтобы помогли, значит, ей туда надо, чего бы это ни стоило.

Холодная элебрисанская осень продолжалась в Ваннарее всю зиму. Северная провинция почти не знала снега, зима ещё касалась Энсера или Нэллота, но ближе к Лито теплело, а на берегу Расколотого моря и вовсе год казался однообразной серой хмарью. Тёплое течение растворяло немногих белых странников — большие льдины, доплывающие до Ваннарея истаявшими клочками. Суда легко ходили из Аррсии в Криани, и только в короткие штормовые вспышки, длящиеся по месяцу, ходили реже. Лирраты, подчинившие себе морскую силу, могли совладать с судном в шторм, остальные же не рисковали.

Это Кэт когда-то рассказывал Шихх. Он ходил до Аррсии несколько раз, возил граттские пряности и ткани. Расколотое море полюбил так же, как и привычное Голубое, а шторма называл добрыми друзьями, ласково треплющими паруса. Кэт смеялась — она родилась на побережье и помнила, каким страшным бывает море. Шихх восхищал её тем, что подчинил его себе, как лётчик подчиняет норовистую птицу. Владетель морей, сильный и живой, гордый капитан, честный пират, он ходил под белыми парусами с голубой птицей, раскинувшей острые крылья, так похожие на брызги волн, и был воплощением детской мечты. Настоящим. Близким. Она поражалась, что может его касаться, что это всё взаправду, и жмурилась от счастья, когда оставалась на пришвартованном в порту Морекрыле. Тогда казалось, что ничего не сможет разбить это счастье.

Реальность оказалась жестока. Она обнаружила очередную шайку нэройцев и убила парочку, пригрозив и остальным, чтобы выметались из Яссора, как требовал Хогг, а нэройцы не вымелись и выследили её. Тогда же Шихх позвал её на свидание, и Кэт, окрылённая и счастливая, потеряла осторожность и привела хвост. Они напали, когда вечер был закончен, и влюблённые в обнимку шли к порту. Шихх защитил её, но погиб. Нэройцы бежали, а вскоре Кэт нашла каждого из них. После сломалось всё — и будущее, и радость, и долгие яссорские дни, и магия, и кошке оставалось только бессильно смотреть на корабли, заходящие в ставший отвратительным порт.

Лито напоминал Аррсию такой, какой её описывал любимый. Белый город высоких шпилей, осторожных и редких, ажурных, ничуть не похожих на острые пики архитектуры Нэро. Только увидев столицу, Кэт вдохнула и замерла — вспомнилось, что Шихх называл Аррсию кружевной и хрустальной. Только сейчас поняла, почему. Она впервые покинула Яссор и знала мир только по книгам и рассказам любимого пирата. Прекрасный, сверкающий белым мрамором город высился над поредевшим лесом и засеянными полями.

Всю дорогу Ланэ и Тэм почти не разговаривали, и Кэт имела возможность беседовать с ними обоими отдельно. Ланэ казалась подавленной и задумчивой, настолько, что иногда даже пропускала обед, а Тэм стал чаще читать «Жизнеописание Венррио» и пробовать формулы. Иногда маг ему что-то советовала, но разобрать, делает ли он это или нет, кошка не могла. Мужчина совсем перестал быть похож на Шихха, но только они подошли к Лито и лиррат взглянул на белые стены, как снова промелькнуло что-то. Восхищение, боль и покой. Всё, что она чувствовала к пирату. Всё, что она не могла чувствовать к странному северянину. Ланэ рассказала, что он балуется с чужими эмоциями, но Кэт не считала, что эта ассоциация искусственная. Ведь в момент встречи лиррат ещё ничего о ней не знал, она почувствовала это ещё до разговора, потому была уверена, что это не его рук дело. Рук... её тревожило и забавляло одновременно, что Тэм не использует руки для колдовства. Совсем. Колдует как дышит, как сказала про это следопыт. Уж она-то махала руками как все нормальные маги, по ней всегда было видно, когда использует силу. Как и по другим. Кэт научилась различать не только что некто колдует, но иногда даже тип магии лишь по жестам. И наткнулась на лиррата, который вообще никак не показывает, что касается силы. Это пугало. Пугало бы, если бы она не доверяла ему. Когда Ланэ сказала, что он магией вызывает тёплые к себе чувства и доверие, кошка сначала не поверила. Несколько дней не верила, а потом поняла: он первый лиррат после Шихха, которому она доверяет. И совершенно ничего о нём не знает. Тогда поверила. В другое время это бы очень расстроило и испугало её, но сейчас Кэт была рада, что доверяет. Такое глупое и забытое чувство. Такое важное. Такое тёплое. Будто вернулась в юность, где Яссор прекрасен, коллеги друзья, в разведслужбе есть смысл, начальник умён, небо ярче, а ночи теплее. Где ещё хотелось жить и было не всё равно, что случится завтра. А сейчас терять ей всё равно уже нечего, и после того разговора над картой кошка чувствовала это особенно остро.

Дела складывались неудобно. В Лито собирается совет, где можно найти многих лирратов, в особенности того учёного, кого ищет Ланэ. Она даже назвала его имя, но яссорской кошке это ни о чём не говорило. А ещё на совете должен присутствовать тот, кого Кэт должна убить, и изначально она планировала сделать это по дороге между Лито и Нертэлло. Там есть места с тонкой гранью, а ещё можно накидать амулетов и спрятаться с арбалетом, от чего не защитится даже высший лиррат. Примитивно и эффективно, но ничуть не легко. Особенно в одиночку. Теперь она не одна, но теперь первая цель — письма, а письма в особняке в Нертэлло. Если сначала убить лиррата, особняк тут же перекроют и поднимут всех, кто там есть. О смерти тут же узнает его жена — рассыпется альеррин*, а жена такого нианре не будет убиваться горем, сложив ручки на столе, и пустит все свои силы и влияние в дело. Поэтому сначала придётся добраться до особняка, а уже потом где-то искать возможность убить лиррата. План выглядел настолько плохо, насколько вообще мог, но это всё равно было лучше, чем то, с чем кошка убегала из Яссора. Она хотя бы не одна. Так давно забыла, что такое, когда не одна, и теперь это осознание делало ей и радостно, и до неприятного непривычно.

Проще всего было с Тэмом — он всегда был спокоен и доброжелателен, всегда улыбался ей и оставался корректен. С ним получалось шутить и обсуждать яссорские новости, он хорошо относился к расхожим сплетням и не лез в тайны разведки, если тема касалась работы. Шутки лиррата не обижали и были больше о ситуациях, чем о Кэт, что делало ему честь. Из-за неопытности в дороге она делала много глупостей. Ланэ же, пусть и пыталась следить за языком и не говорить лишнего, но всё равно была куда менее приятным человеком. Она всё говорила резко и прямо, а немногая мягкость проявлялась разве что в снисходительности к боязни магии. Следопыт старалась не колдовать при Кэт, если это позволял случай, а если не позволял, то предупреждала. Кэт сторонилась Ланэ поначалу, особенно когда первые дни та была зла и задумчива, но потом разговорилась. А однажды ночью заметила, как подул ледяной и сырой ветер, разбудивший её, но тут же стало теплее. Амулета в виде листа северной вишни уже не было, но кошка и так поняла, что женщина согрела магией её одеяло. Ланэ оставалась для Кэт странной и чужой, но с того момента она видела, что и в следопытах есть нечто человеческое. Идти с ней рядом и делать одно дело становилось легче. Как и не замечать неприятную зеленцу в светлой косе и неявные нэройские черты лица.

Лито встречал шумно — у ворот ажиотаж создавали и делегации, и беженцы, немногие из которых добрались сюда не ради безопасности, а ради привлечения к себе внимания. Ваннарей на востоке терял город за городом: сначала почти нежилой уже Луэл, теперь вот деревни, скоро докатится и до Энсера, теперь ближайшего к горам. Беспокойство, вполне серьёзное и обоснованное, передавалось и столичным жителям. Многие лавки оказались закрыты, многие же, наоборот, собирали возле себя толпы народу. Кэт заметила, что вокруг непривычно много нианре. В Яссоре их тоже всегда было много, но никогда не больше четверти населения, а здесь — почти каждый. Ей нравились их лица. Северные нианре отличались от элебрисанских тонкими чертами и косыми скулами, а их хищные носы напоминали звериные. Элебрисанские же нианре, наоборот, носили открытые и мягкие лица с широкой переносицей и сглаженными контурами подборотка и скул. Только глаза были похожи у тех и тех и сильно отличались от человеческих — другой наклон, другой взгляд, другие морщины. Обычно Кэт вычисляла нианре по глазам, когда остальные делали это по магии.

Лито принял их легко. Ворота прошли вместе с беженцами, хотя Тэм взял к себе камни Ланэ, опасаясь, что будут обыскивать, и сразу же затерялись на ближайшей торговой площади, смешавшись с толпой. Здесь кроме них встречались люди, но даже если кто-то обращал внимание на двух женщин, заметив с ними лиррата, сразу терял интерес. Нианре никогда не относились к людям враждебно. В отличие от того, как люди относились к ним.

Найдя удобную точку встречи, Ланэ сразу же убежала куда-то. Сказала, что искать своего учёного, на что Тэм только покачал головой. Когда через час она вернулась ещё более злой, чем была, лиррат рассмеялся и предложил поискать вместе. Оказалось, что в нужные ей места пускают только лирратов. Кэт же решила воспользоваться прекрасной возможностью познакомиться с городом в одиночестве и, одолжив у следопыта карту, ушла гулять по улицам.

Ланэ была в бешенстве. Поганый совет спутал всё, что мог, и город перестал быть самим собой. Конечно же, она пропустила несколько важных знаков и вломилась в здание университета, откуда её выкинули с явным недоумением, зачем она вообще туда полезла? Человеческие маги могут приходить только на некоторые лекции по особому приглашению, потому что на остальных они всё равно ничего и никогда не поймут. На это Ланэ только гневно фыркнула и вернулась за лирратом. Уж с ним-то и его «особым приглашением» в виде способности всем нравиться должно сложиться получше.

Сложилось. Тэм провёл её до секретаря и сам задал нужные вопросы.

— Маррис Литтар давно не преподаёт, но вы можете найти его на совете.

— Не дадите ли адрес, где он живёт?

— Не дам. Он не любит посторонних.

— А вот так? — Ланэ достала серебрушку, разменянную из соны в Циэлле. Секретарь презрительно приподнял губу, взял монету и убрал в стол.

— Так тоже не дам.

Увидев колебание мага, чтобы не врезать ему огненным шаром в поганое лицо, Тэм за локоть увёл её подальше.

— Нет, ты видел?! Видел?! Это нормально вообще? — негодовала следопыт, когда они вышли на улицу.

— Ну... в моём университете было попроще. В Лито я посещал лекции только дважды.

— Он украл мою монету!

— Он не украл, ты сама дала. Раз даёшь, то почему бы не взять?

— Так не делается! У меня не так много денег, чтобы раздавать их направо и налево. Монета подразумевает обмен. Ай, ладно! Надо найти Марриса. Может, покараулить перед советом?

— Совет через три дня.

— Ну и что? Мы разве торопимся?

— Нет, но говорить с ним там — плохая идея, если я правильно понимаю, о чём. Много лишних ушей. Лучше найти дом.

— Как мы найдём дом? Лито большой город. Может, он даже не в Лито живёт, а где-то поблизости.

— В Лито, это точно. Единственная причина для старого учёного быть здесь, среди снобов и юных глупцов, — Тэм кивнул на университет, оставшийся за спиной, — никак не в том, чтобы их учить. Старые лирраты занимаются либо политикой, либо магией. Здесь есть места для безопасных опытов, а в Энсере и других городах — нет. Даже в Луэле не было, хотя до Прорыва мы начинали закладывать одно... неважно. Он только по этой причине может общаться с университетом, потому наверняка живёт где-то рядом, чтобы не напрягать излишне долго старые ноги.

— Так говоришь, будто знаешь его.

— Не знаю. Но знаю старых лирратов, и они все одинаковые.

Ланэ пожала плечами и кивнула. Лиррату виднее, как ведут себя их мастера. В Нирранте старые маги только и занимались тем, что учили молодых.

Тэм уверенно шагал вперёд, по улице, ведущей вокруг территории университета, и остановился только через полчаса, наткнувшись на небольшую калитку в заборе. Расплылся в улыбке, когда проследил, куда ведёт дорожка — в тенистый парк, за которым высится хрустальный купол, подсвеченный тусклым солнцем и чем-то ещё, нежно фиолетовым и мерцающим. Мужчина свернул от калитки к домам, обошёл пару кварталов, заглядывая в окна, а на одной из улиц несколько раз щёлкнул пальцами. Ланэ каждый раз ощущала неприятный всплеск магии, не могла интерпретировать и понять, что именно он делает.

На пятый раз из старого каменного дома с высоким медным флигелем высунулся сухой и щуплый старичок, закутанный в длинный халат, и грозно уставился на лиррата.

— Ты чего хулиганишь?! Совсем уже?! — его высокий и скрипучий голос резал уши, но Ланэ улыбалась. По описанию это и был тот самый мастер. Тот, чьи очерки о камнях Равновесия дали ей шанс на спасение нианре.

— Мастер Литтар, это вы?

Старичок перевёл взгляд на женщину и нахмурился.

— Нэройка? Ты зачем привёл нэройку?! — он спустился с лестницы и подошёл к Тэму, прямо как был, в домашних изношенных ботиночках.

— Доброго дня, мастер. Извините за беспокойство, но у нас есть к вам... разговор.

Голос лиррата оставался холоден и приветлив, а старик разглядывал его лицо так внимательно, что показалось, ему не хватает увеличительного стекла.

— Ааа, эндерри... Да что от меня может быть нужно эндерри?

— Нужно не ему, а мне.

Ланэ раздражало, что мастер обращается только к спутнику, потому она зажгла на ладони один из самых горячих своих шаров. Белый сгусток сияющей магии завис над ладонью, не треща и не мерцая, как это было бы на исходе сил. Шар горел ровно, ярко и грел так горячо, что старик отшатнулся. Теперь он её заметил. Ещё как заметил, и так же внимательно уставился и на её лицо.

— Как расточительно для человека, — наконец выдал он, вздохнув, и пошёл обратно к крыльцу.

Тэм не двинулся, потому ждала и Ланэ.

— Чего застыли? Не на улице же разговаривать! Заходите уж, раз припёрлись.

Он оставил дверь открытой и потерялся где-то внутри. Ланэ пошла следом, тихо радуясь, что под Циэллой её нашёл Тэм. Без него было бы сложнее. Нианре, разумеется, знали, что у людей магами бывают и женщины, но знание и привычка расходились, если это не мелькало перед глазами постоянно. На остальной территории Элебриса с культурными различиями попроще, а вот в Ваннарее люди почти не живут. Лирраты обращаются только к лирратам потому, что вряд ли с кем-то другим у них могут быть общие дела. Женщины нианре живут своим отдельным миром, почти лишённым магии, но не силы, и сами так же игнорируют лирратов, с которыми у них так же нет никаких общих дел.

Внутри дом Марриса был тесным и тёмным, но в гостиной, где нашёлся хозяин, во всю внутреннюю стену возвышался огромный древний камин, украшенный некогда роскошной резьбой по камню, а теперь закопчённый за десятилетия без ухода. На полке стояли какие-то книги, чьё состояние было прямо противоположно камину — чистые и аккуратные, целый ровный ряд, сверху накрытый салфеточкой, чтобы не пылились. Старый лиррат уселся в массивное и дорогое кресло-качалку, а гостям махнул на выцветшую и пыльную кушетку у огня. Ланэ села на кушетку без осторожности и не дёрнулась даже когда та тихо скрипнула. Тэм остался стоять, прислонившись плечом к широко разошедшейся от очага резьбе.

— Ну? Что за дело?

— Я читала ваши труды в Нирранте. «Свет во тьме» и «Очерки времён».

Маррис неприязненно поморщился и, не став слушать дальше, проскрипел:

— Так ты ниррантийка... то-то акцент такой глупый. И они всё опять неправильно перевели. «Свет во тьме» — чего за лирика? С лерда «Anneite enn roisset» дословно переводится как «Полдень над тоской» и не требует никакого переделывания. И так всё понятно. Надо было на лерде читать, тогда бы не искала меня. Awi cee onerr krrainn ni orkellar tiv ongail tavallar wiss lu-raelshhi**?

— Orkellar brian'rrei... ekki brinte awi lirredal***.

Ланэ не задумывалась над словами. Лерд ещё со времён учёбы давался ей легко, а после часто говорила на нём, предпочитая его нэройскому, неприятному на слух. Лерд приходилось знать. Язык лирратов, язык магии, язык всего Хагрейна... Наряду с элебрисанским, привычным и разговорным, древнейший из живых языков мог пригодиться где угодно. Маррис пытался скрыть довольный блеск глаз под хмурыми бровями, белыми и торчащими, как индевелый кустарник.

— Так чего тогда такую чушь говоришь, а?

— Что есть, то и говорю. В Нирранте можно достать только нэройские и элебрисанские переводы. Я не о языках пришла говорить.

Только собравшись говорить, она разом ощутила весь неподъёмный вес, что принесла с собой из Нирранты. С самого начала, с момента, когда нашла «Свет во тьме», он и правда стал для неё таковым. Там было о нианре и болезнях разделения, о шансах, о том, как это лечили сразу после Войны Теней. О том, что камни несут в себе нечто из-за грани, что может вытащить душу нианре обратно и вернуть в тело. Половину души. Ту, что бросает тень на грань. Ту, по которой их и видно магическим зрением. Найдя книгу, осознав, что есть шанс спасти, она увидела путь. Пошла на свет в кромешной тьме, потому что больше после того, как в Тайной службе ей отдали тело, ничего и не было.

И вот... Автор труда, давшего ей всё, сидит рядом. Такой старый, неприятный и резкий. Ему никак не меньше полутора, а то и двух сотен лет, и такие глупости, как чья-то смерть, вряд ли волнуют его. Чтобы получить ответы, нужно задать вопросы, а их нельзя задать, не рассказывая историю. Она её никому не рассказывала, даже Тэму, вынудившему на это, в сущности не сказала ничего. Ничего важного. Выворачивать душу чужому лиррату не хотелось и подавно.

Но лиррат молчал. Ждал, когда она соберётся с мыслями.

— Вы писали, что можно спасли пережившего разделение.

Ланэ с удивлением услышала, что голос не треснул и не дрожал.

— Писал.

— С помощью камней Равновесия.

— Да, раньше так и делали.

Она оглянулась на Тэма. Не знала, стоит ли говорить, стоит ли их показывать. Лиррат легко может сдать их совету за такое самоуправство, тем более, в Лито артефакты не приветствуются. Тэм, верно истолковав растерянность, взял слово сам.

— Моя подруга пишет важную работу о последней Башне Нирранты, и считает, что вы разъясните ей некоторые вещи, которые она могла бы проверить с камнем Равновесия у себя в Таоре.

Следопыт чуть не задохнулась, услышав, насколько лиррат осведомлён. Тайная служба забрала себе камень давно, и раньше он был не в Таоре, а в Сонарии, где остались руины одной из Башен, но о том, что в Нирранте есть и целая Башня, знали очень и очень немногие. Однако, виду Ланэ не подала и только кивнула. Мастера же ответ полностью устроил.

— Какие вопросы?

Женщина развернула заранее припасённый листок, исписанный переведёнными с ниррантской книги символами. Утраченные и ошибочные по её мнению места были обведены.

— Я заплачу.

— Плати. Но сама предложи, сколько.

Ланэ достала полкороны и протянула ему на ладони. Лиррат с удивлением поднял глаза и скептически нахмурился.

— Расточительно платить столько за несколько чёрточек.

— Я покупаю исправления и ответы на вопросы, а ещё то, чтобы вы больше не обсуждали это ни с кем.

Маррис вопросительно перевёл взгляд на Тэма, и тот, набрав драматизма в голос, проникновенно произнёс:

— Это труд всей её жизни. Вы же понимаете.

Старый мастер важно покивал, убрал монету в карман и принялся разглядывать листок, покачиваясь в скрипучем кресле.

Идя обратно, Ланэ молча злилась.

Понятнее не стало. И для формулы всё ещё требовалась хоть одна по-настоящему живая Башня, а таковая есть только в Дориосе.

Тэм ошибается. Путь в закрытый город есть. О нём мало кто знает и мало кто из тех, кто знает, может по нему пройти. Но её нианре в их числе. Если бы не разделение...

Если бы не разделение, она бы никогда здесь не оказалась и не взяла в руки ни один из этих камней. Глупо мечтать, что когда-нибудь они вместе пришли бы в закрытый город. Не пришли бы. Зачем? Путь туда опасен, так же как и способ пройти барьер, и она бы ни за что не стала рисковать их жизнями, равно как и нианре.

Они бы вместе отправились куда-то ещё. Куда-то, где нет Тайной службы и её чёртовой ненависти к нианре и магии из-за грани. Куда-то, где... просто нет чёртовой ненависти. Где не убьют просто за то, что ты другой. Где друг не уничтожит самое лучшее, что у неё было, только потому, что это нианре.

Куда-нибудь... в Гратту. В Кайрану. А лучше на далёкие неизвестные острова.

Ланэ старалась не отвлекаться целый год, не давала себе ни минуты думать о том, чего теперь может никогда не быть, и работала, работала, работала над последним шансом всё исправить. Но сейчас, когда часть пути пройдена, изредка в голову пробиралась горькая, но такая желанная мечта.

Больше всего на свете она хотела отмотать время назад и понять всё гораздо раньше. Понять и бежать. Вместе. Как можно дальше. Туда, где будет только тепло и любовь. Никаких фанатиков. Никакой ненависти. Никакой Тайной службы. После стольких лет, отданных великой стране, они заслужили. И она, и нианре, научившая её всему в магии и работе. Никто больше — ни Дерек, ни коллеги, ни даже Мерес — не сделали для неё того, что сделала убитая ими подруга. Никто из них не стал причиной просыпаться каждое утро.

Уже шагнув на площадь, где ждала Кэт, Ланэ с удивлением почувствовала, что что-то холодно щекочет щёку. И быстро вытерла рукавом, пока никто не заметил.

Прогулка по Лито Кэт очень понравилась — её ни разу никто не задел плечом даже в самой большой толчее, скопившейся у лавок на площади и у ворот здания совета, а ещё на неё смотрели разве что с кротким интересом. В Яссоре либо не смотрели вовсе, и тогда она особенно остро ощущала себя разведческой крысой, либо разглядывали во все глаза. В столице Элебриса южанка не была диковинкой, в отличие от Ваннарея, но здесь внимания ей уделяли меньше, будто бы из некого уважения. Может быть, ей так показалось, но даже два часа чувствовать себя обычной женщиной, путешественницей и горожанкой было приятно.

Только Ланэ и Тэм уладили дела, сразу же двинулись на выход из города. Разведчица обрадовалась, что догадалась закупиться едой в дорогу заранее.

Спешка была отчасти обоснована — нужный ей лиррат был на совете, но и туда, и обратно он летит, а не идёт. Чтобы застать его сразу по возвращении и не разминуться, если тому приспичит отправиться ещё куда-нибудь, решили идти без промедления. Отчасти же Кэт чувствовала, что все — и она, и Ланэ, и, как ни странно, Тэм — хотят как можно скорее покончить с этим делом.

Нертэлло был всего в дне пути на север. Северные высокие леса сменились песчаным сосняком, где-то стройным, где-то, наоборот, причудливым и извилистым. Вересковые поляны перемежались лугами с нетронутым разнотравьем, а вдалеке виднелись засеянные поля. Тракт, мощёный аж от самых ворот, блестел отполированными камнями на тусклом солнце. Где-то в стороне часто пролетали спалеасы, мимо сновали телеги, но ни одна попутная не предложила подвезти.

Прекрасный ясный день дороги закончился ночлегом недалеко от стен Нертэлло, а утром они вошли в город и сразу направились к особняку. Камни и книга снова поменялись местами, только в этот раз лиррат спрятал их в своей сумке получше — и магией, и одеждой, и кинул рядом купленный на входе амулет, чтобы в случае чего оправдать им излучение силы.

Тэм уверенно шёл вперёд, щурясь на ещё чуть греющее солнце, и Кэт совершенно не понимала, что он забыл в этом отвратительном месте. Среди прочих лирратов он казался совсем иным, не опасным и правильным, и всю дорогу она, нервничая, расспрашивала его о всяких глупостях — о ваннарейской кухне, об истории Лито и последних новостях, подслушанных в толпе. Хотелось отвлечься от задания и не думать о том, что будет в особняке.

Ланэ изредка отпускала снисходительные комментарии, когда кошка проявляла совсем уж явное волнение, но замолчала, только прошли центр Нертэлло. Город показался скучной и старой деревней по сравнению с высоченной каменной стеной, увенчанной искуснейшей резьбой.

— Это и есть резиденция этого твоего лиррата? — только и спросила она, остановившись перед гигантскими воротами, сделанными из тёмного переливчатого металла. Чёткий резной узор играл бликами, когда ловил даже самый тусклый и тоненький луч.

— Да, — Кэт обречённо разглядывала изящную и обманчиво хрупкую башенку стражи, высившуюся справа от входа. Внутри столь же обманчиво никого не было, а высокие своды под круглой крышей почти никак не выдавали еле-еле мерцающий магический барьер, — Только это не мой лиррат.

Тэм, весело подмигнув, первым подошёл к воротам и толкнул створку. Тяжёлая на вид, она легко и бесшумно провалилась внутрь.

— Идёмте, здесь не заперто, — и без малейшего колебания вошёл внутрь.

Переглянувшись, женщины вошли следом. Кэт — как обречённая на смерть яссорская кошка, Ланэ — как следопыт, окончательно потерявшая след

Идя за лирратом по огромному саду, Ланэ не переставала удивляться двум вещам: продуманности территории и точности карты, которую вручили разведчице. Первое перекрывало второе, а второе — первое. Кто, а главное, как именно смог скопировать территорию так точно, вызывало самые большие вопросы. Она прекрасно понимала, аж спиной чувствовала, что их всех проверили ещё перед воротами. Что во всех последующих беседках и садовых строениях их перепроверяли снова и не теряли из виду ни на минуту. Невозможно просто так войти в такое место, тем более невозможно идти по дорожкам и перерисовывать их шаг в шаг. Она была уверена в том, что если прокатит по саду хоть каплю своей силы, пытаясь сделать временную копию места, её мгновенно скрутят и, возможно, сразу же оторвут голову. Карта вызывала удивление, поскольку на ней были отмечены даже совсем небольшие и неприметные отвилки и лавочки. Жаль, что кошка не знает составителя карты. Его Ланэ бы охотно угостила в хорошем заведении и проконсультировалась по нескольким профессиональным вопросам. А может, даже переманила бы в Тайную службу. Мерес таких невероятно ценит.

Мерес... Она вздохнула, вспомнив последнюю встречу с начальником. Паршивая была встреча: он раз шестой уже вызывал её в Форт, и лететь туда она не спешила. Но вот именно в тот раз решила поддаться и зашла. Мимоходом. Была в городе по делам, меняла в библиотеке одни древние книги на другие, и уже на выходе вспомнила про приглашение. Лучше бы не вспоминала.

Форт, как и всегда, был большим и противным. Красивые полы, ковры, яркие светлячки по углам. Начальник, как и всегда, перебирал отчёты в кабинете. За год он несколько сдал — прибавилось седины и морщин, и даже отчего-то показалось, что гороподобный старый хрыч, как он сам о себе говорил, вдруг стал ниже и меньше.

Только увидев её, он замер. Тяжело смерил, затем так же тяжело вздохнул. И молча махнул ей на кушетку. Раньше она любила развалиться там, вытянуть уставшие ноги, подложить подушку и за чашечкой чая рассказывать ему новости, пока старый начальник читает отчёты или пишет распоряжения. Сейчас кушетка была завалена бумагами, но следопыт неприязненно отвернулась не поэтому. Потому что уже всё решила.

Мерес долго молчал, то смотрел на неё, застывшую на пороге, то хмурился и переводил взгляд на что-то другое. Ланэ разглядывала его так же молча, потом уже хотела развернуться и уйти, но он остановил:

— Ты там как?

Такой глупый, такой очевидный вопрос. Никак. Совершенно никак. Потому она даже не ответила и позволила себе только чуть скривить губу в досаде и злости.

— Дерек сказал, ты читаешь. Тебе что-то ещё нужно?

— Всего хватает. Спасибо, — лёд, а не голос. Но иначе она сейчас не хотела.

— Ланэ... — он вздохнул и опустил взгляд, — Ты всё неправильно поняла. Вернись, приведи себя в порядок, и я расскажу тебе. Это важно.

Сейчас Ланэ казалось, что тогда он переживал и запутался в словах, но в тот день она поняла всё по-своему и, услышав это, просто ушла. Потом она действительно привела себя в порядок — восполнила резерв до максимума, потренировалась в некоторых вещах, собрала всю решимость. И навестила башню с артефактами. Вряд ли они поговорят ещё раз. Вряд ли она приведёт ему этого превосходного разведчика, даже если узнает и уговорит.

Задумавшись, Ланэ чуть не врезалась в резко остановившуюся Кэт. Остановилась Кэт не просто так.

У крыльца встречал дворецкий и, неглубоко поклонившись, вежливо приветствовал Тэма. Тэм же тепло ему улыбался и приветствовал в ответ.

Ну конечно! Ну разумеется. Эндерри почти никогда не может рассчитывать ни на какую иерархию в Ваннарее и не участвует в дележе власти и магического влияния. Значит, он почти наверняка теряет любой статус среди прочих лирратов. Но не дом. Как бы Тэм ни относился к отцу и брату, родовое поместье его по праву настолько же, насколько и в детстве, и этого у него никто не отнимет.

Отчасти Ланэ ощущала себя дурой, но только отчасти. Родство Тэма волновало её в предпоследнюю очередь. Куда больше интересовало то, что он знает из тонкой магии.

А вот Кэт растерялась и замерла посреди дорожки. Ланэ аккуратно взяла её за локоть, повела к дверям, где успел скрыться лиррат, и тихонько шепнула:

— А ты думала, будет сложно.

Уже когда они кивнули дворецкому и он пропустил их внутрь, кошка, вдохнув аромат дорогого дерева и редких граттских духов, поражённо ответила:

— Так ещё сложнее.