федор жестикулирует, разъясняет что-то интервьюеру, превращая диалог в монолог, скорее случайно, слишком трепетная тема, слишком много мыслей. андрей смотрит в моменте, наверное, очарованно. и на руки, и на кольца, едва блестящие от игры света, отблеск в глазах феди. подчерпывает мысль, две новые в этих рассуждениях. потому пропускает вопрос случайно, заглядываясь. переспрашивает. и сам все на федора глазками стреляет. красивый. красивый и расслабленный слишком, смешливо в голове мелькает. подкольнуть бы, вывести из равновесия какой-нибудь хуйней. желание настолько уже привычное, что федор, взгляд андрея ловя, подбирается едва заметно. 

ботинки стоят где-то сбоку, недалеко от стула – полы в студии чистые, вроде как, да и в носках в помещении ходить как-то приятнее. ноги отдыхают, дышат.

носки не оставят грязь на фединых штанах, пока андрей его лодыжку под столом находит, едва под ткань забираясь, только федино секундное внимание привлекая. а разговор течет, совсем не прерываясь. андрей на вопрос отвечает, на ходу слово вспомнить пытается, чтобы подробнее концепцию объяснить. федор подсказывает, андрей кидает, мол, спасибо, как всегда меня понимаешь с полуслова. а сам ступню упирает в чужую коленку. мягенькая федина улыбка едва дергается, когда он отводит от андрея взгляд. 

потребность трогать, кажется, в жизни ни андрей, ни федя не исполнят никогда до конца, сколько времени не идет. да все перерывы, мелкие секунды, чтобы передать вейп, едва пальцами коснуться, через стол кулачок отдать. потребность. федя, может, более благоразумный, восполняя ее через незаметные мелочи, а андрей самурай, только цель перед глазами. то, что цель выражается в процессе, то бишь в пути, кажется интересной мыслью в моменте. от того с очередной реплики андрей сбивается. мысли резко путаются.

хотя, конечно, отчасти это и от третьего течения мыслей. нога соскальзывает с фединой коленки, по бедру скользит, по внутренней стороне. андрей опять ловит взгляд феди. предупреждающий. немного напряженный. не особо то андрея, право, останавливает. только досадно становится – через те же шорты, одежду полегче, эффект был бы больший. и пока остается медленно на ощупь продвигаться. расстояние не позволяет дотянуться напрямую до паха, да и хоть какое-то благоразумие просыпается в голове. но федору, по всей видимости, и того хватает.

вон, сбивается, да наконец крепко андрея за лодыжку держит. ни вперед, ни назад. а большим пальцем ведет кружки по выпирающей косточке. теперь очередь андрея несколько секунд гипнотизировать стол, дергая ногу на себя. не слишком активно, так, чтобы со стороны заметно не было. а сверху федор перекидывает пас андрею, вопрос задавая. андрей соврет, скажи, что не видит чертей, отплясывающих у федора в глазах. федор расцепляет пальцы. андрей тут же на стуле выпрямляется, неловко ближе к себе ноги притягивая.

в моменте федор, оканчивая реплику, просит о перекуре: поссать, попить, горло чтоб отдохнуло. выходя из комнаты в коридор, знает прекрасно: андрей тут же следом увяжется, только застревает, дабы обувь натянуть. и быстрыми шагами догоняет, не прерывает молчание, пока дверь туалета не закроется. тихо, будто и нет никого. пока федя не дернет его за плечо, прижимая к стенке. андрею хочется довольно лыбится.

– ну, что это было?

– а что было, федь?

и с лисьим выражением склоняет голову к руке на плече, трется едва. не сдерживает смешка.

его дергают опять, теперь ближе, за собой, как какую-нибудь тряпичную куклу. дверь кабинки хотя бы на щеколду закрыть возможно. сколько им там выделили, десять, пятнадцать минут? успеется.

стоит щеколде щелкнуть, андрей, привалившись к стенке, федора к себе тянет, тут же в губы целится. время поддавливает, феля тут же в чужие волосы лапой зарывается. зацеловывает. андрей в секунды эти кажется только-только добравшимся до оазиса с водой. а сам руки к чужому ремню тянет, расстегивает, ладони в штаны засовывает. федины чертыхания губами ловит. 

самого андрея ладонью затыкают, когда коленом бедра раздвигают. андрей порой бывает слишком громким.

андрей отвлекается только за тем, чтобы с феди штаны с трусами ниже стянуть, предоставляя себе больше свободы. обхватывает член, медленно до головке круги ведет. от руки во губах отклоняется, чтобы опрокинуть только:

– будь у нас больше времени, я бы тебе отсосал, право, федь. 

а потом федя тоже забирается в чужое белье и как-то не до связного разговора становится. не до связного разговора становится еще и от факта раскрытой двери и кого-то, кто руки под краном моет.

по хорошему бы на время глянуть. в моменте почти насрать. но все равно, к сожалению, приходится руками двигать быстрее, самому навстречу толкаться. 

андреево мычание слышно даже через ладонь, и федя целует его, занимая рот наконец чем-то внушительней. андрей в руках мякнет первый, ноги подгибаются едва, все внимание – к тому, чтобы и федор кончил. андрея пялится на свою руку на федином члене, а потом их накрывает рука и самого игнатьева.

федя, спуская следом, крадет еще один быстрый поцелуй.

пока андрей в себя приходит понемногу, федя уже туалеткой сперму с рук вытирает, выкидывая в мусорку, чтобы одежду не испачкать, пока натягивает ее на место. бодается лбом. 

– давай, дюш, нас уже должны ждать. 

и выскальзывает из кабинки, прикрывая ее за собой. через десяток секунд из нее и андрей выходит. 

вымыть руки с мылом, в лицо горсть воды бросить. и пытаться себя в норму скорыми движениями привести: растрепанные волосы, покрасневшее лицо, криво застегнутый ремень, мелочи, мелочи, мелочи. федя только пялится на припухшие от поцелуев губы андрея. тоже мелочь. не заметят ведь. 

– сейчас-то доволен?

– еще не совсем, федор, – смеется. – не совсем.

а потом они возвращаются в комнату к микрофонам и камерам, вливаясь в прошлую канву разговора.