***

Айзава миновал последнюю ступень уже знакомой обшарпанной лестницы и, привычно вслушавшись в тишину вокруг, свернул в соседний коридор, тускло освещённый факелами. «Хорошее время подгадал». Недавней суеты и беготни церковников, изрядно потрепавшей нервы им обоим, сегодня не наблюдалось. Если принимать во внимание, что Айзава знать не знал о здешнем расписании мудрёных ритуалов — удача ему улыбнулась. Он не упускал таких возможностей.

Раньше даже мимолётного предположения, что в будущем в церковь с чёрного хода он будет заходить почти как к себе домой, ему было бы достаточно, чтобы убедиться в собственном помешательстве. Впрочем, теперь…

Айзава тенью проскользнул мимо приоткрытой двери с бившим изнутри слабым светом и, приподняв угол рта, повернул снова.

Можно ли было сказать, что он ухлёстывал за своим естественным врагом?

Обычно чрезмерное спокойствие окружающей обстановки само по себе навевало настороженность, но на этот раз Айзава достиг места назначения быстрее, чем успел об этом задуматься.

Дверь в комнату Мика, пожалуй, не была такой уж непримечательной.

Скосив взгляд на пустынный коридор ещё раз, Айзава несильно коснулся дерева костяшками пальцев скорее по привычке и, не дожидаясь ответа, потянул ручку на себя.

…Мика, оказавшегося прямо перед дверью, он перехватил без единой мысли.

— Ми…

Тот быстро коснулся его губ пальцами, прерывая, и, втянув его на шаг внутрь, закрыл за ними дверь.

Лёгкий аромат сладковатого дыма, которого Айзаве не хватало, мягко окутал его вместе с тёплым полумраком знакомой комнаты. На столе, пробегаясь яркими бликами по кувшину с водой и опустевшей тарелке, светила небольшая лампа, окрашивая помещение, тесноватое для двоих, в желтоватый оттенок.

— Надеюсь, без происшествий?

Айзава утвердительно кивнул и, невольно проверив дверь позади, встретился с Миком взглядом. Тот, светло ему улыбнувшись, взял его руку.

По-странному одинокое чувство, уже какое-то время назад переставшее казаться просто миражом, растаяло, едва тёплые губы коснулись его собственных. Айзава, выдохнув, притянул его ближе.

Ну и долгие это были дни…

Отклонившись чуть назад, Мик с долей смущения заглянул ему в лицо. Айзава внимательно осмотрел его в ответ.

Что-то изменилось?

Тонкая рука, задержавшись в его волосах, вечно спутанных, скользнула ниже. И, дойдя до плеча, как-то неуклюже замерла.

— Всё нормально?

Айзава прежде бы даже не подумал задать такой вопрос. Люди, судя по всему, меняются.

Или меняют.

— Да, я… — Мик сглотнул. Блуждающая улыбка на его лице не давала ответа. — Эм, присядем?

В иное время Айзава захотел бы фыркнуть, но вместо этого, не возражая, последовал за ведшей его рукой.

Он никогда не считал себя слишком уж проницательным, когда дело касалось людей. Но сейчас непонятная неловкость стояла в воздухе настолько ощутимо и плотно, что её можно было резать ножом.

— На самом деле, — не дожидаясь разоблачения, Мик издал натянутый смешок и, замолчав, через силу выдохнул. — …Боже мой.

Айзава приподнял брови. «А вот это что-то новенькое».

Неловкость, правда, уходить всё ещё никуда не собиралась.

— Это же у меня, вроде, обычно со словами сложно, нет?

На миг позабыв о неловкости, Мик хитро покосился на него, намеренно не отрицая, и Айзава беззлобно закатил глаза.

— Как охота?

— Ничего особенного.

Это подобие разговора уже имело место быть. Айзава мог бы сказать, что Мику необязательно спрашивать о том, что, в общем-то, не менялось изо дня в день. Но что-то ему смутно подсказывало, что сейчас в этом разговоре велась какая-то иная игра.

В правила его не посвятили, но развеять скуку он никогда не был против.

— Эм, Айзава.

Айзава вопросительно склонил голову. Глядя куда-то в сторону, Мик придвинулся чуть ближе. И так, словно произнести эти слова требовало от него намного больших усилий, проговорил скороговоркой:

— …Я скучал.

Он как-то ломано подался вперёд и, обвив его обеими руками, прижался к нему всем телом.

В грудь Айзаве — разрывая видение прежде спокойной тишины — гулко, отчаянно забилось сердце напротив — выбивая из колеи.

Мик, кажется, и не ожидал ответа, но Айзава, на несколько секунд забывшись в этом ощущении, бездумно пробормотал себе под нос:

— И не говори.

От судорожного сердцебиения напротив у него самого, кажется, сбилось дыхание. А может, от выдоха, и шёпота, коснувшегося уха жарким теплом. А может, от рук, скользнувших по спине с каким-то новым чувством.

А может, от…

— Я хочу… кое-что сделать.

Мик рвано втянул носом воздух, будто встрепенувшись от звука собственного голоса, растревожившего тишину полумрака.

— Что мешает?

— Не могу решиться, как бы… — он нервно хохотнул ему в плечо. — Не знаю, как бы сказать.

Руки, обнимавшие его, сжались чуть крепче.

Мик, никогда не упускавший возможности поговорить — не знал, как сказать? Либо над ним потешались, либо…

Щёки свело глуповатой улыбкой.

Даже если это ребячество — Айзава его себе разрешит.

— Тогда попробую угадать.

Отстранившись, Мик удивлённо поднял на него взгляд, однако не возражая. Прищурившись, Айзава нарочито неторопливо оглядел его лицо и, глубокомысленно кивнув, коснулся пальцами его подбородка. Мик, моргнув, чуть улыбнулся и приподнял голову, словно бы давая себя осмотреть.

Даже если и нет — Айзава был благодарен возможности.

Светлому, красивому лицу, в жёлтом свете лампы безошибочно слегка порозовевшему, чего-то не хватало…

Рука сама потянулась к клятому капюшону — открыв взору длинные светлые волосы, сиявшие шёлком. Айзава никогда в жизни не видел шелков, но больше не мог представлять их иначе.

Быть не могло, чтобы у этого золота была цена.

Он по-свойски высвободил их из-под серых одежд. Те, опьянённые свободой, вмиг засияли в тусклом свете лампы. Не выпуская тонкого подбородка, Айзава склонился ближе и долго поцеловал его губы.

— …Угадал?

«Не угадал ведь, правда?»

Нехотя оторвавшись, Мик, дыша чаще, опустил взгляд. И, моргнув, слабо мотнул головой.

— Хм, — Айзава сделал вид, что задумался снова, и, неторопливо пропустив золотые волосы сквозь пальцы, коснулся губами у линии подбородка. Коротко вдохнув, Мик выпрямил спину. Айзава, не отказывая себе в удовольствии, спустился к шее.

— Айзава… — он с трудом вдохнул, не отстраняясь. Тонкие пальцы взметнулись к его затылку, неопределённо застыв.

— Угадал?

«Не угадал же».

Вместо ответа Мик заторможенно вновь тряхнул головой. Айзава, приостановившись, повёл углом рта.

— Уверен, что не хочешь сказать вслух? Я часто делаю поспешные выводы.

— Не сдавайся. Я… верю твоей интуиции.

В иное время эта улыбка Мика выглядела бы лукаво. Но в иное время с нею не было раскрасневшихся щёк, давно сбившегося дыхания и рук, слепо тянувших ближе.

— О, ваше доверие дорогого стоит. Что ж, тогда…

Айзава задержал внимательный взгляд на лице Мика. И, обвив рукой тонкую талию, одним движением уложил его спиной на кровать.

Не дыша, Мик поднял на него зелёные глаза.

— Я…

— Угадал?

Айзава заметил, что сам коснулся ладонью тёплой щеки, лишь когда Мик подался ей навстречу.

Может, и не было у него никакой силы воли. Может, всё это время он держался на одних только дешёвых молитвах. Вдохнув, он склонился ниже.

В зелёных глазах, подёрнутых чувством, промелькнула запоздалая тень тревоги. Не отстраняясь, Мик сглотнул и, коснувшись губами его пальцев, прошептал еле слышно:

— У священных стен есть глаза.

Айзава широко усмехнулся. И, скользнув руками под серые одежды, выдохнул в горячие губы:

— Тогда пусть смотрят хорошенько.

***