—Моя младшая сестра прекрасный лекарь, — улыбнулся Вэнь Кэсин, бросая взгляд на Цю Ци Цин. — Иногда мы продаём лекарства, дабы иметь средства на жизнь, но сделать достаточное количество лекарств в одиночку довольно тяжело, поэтому я ей помогаю, так у нас повелось с детских лет, вот я немного разбираюсь в травах.

Кажется, монах остался доволен его ответом или же сделал какие-то свои выводы, ибо расспрашивать дальше не стал. Вэнь Кэсин бесшумно выдохнул: у Судьбы, взаправду, чувство юмора так себе, раз уж она столкнула их с человеком, который, как и он с А-Цин, хорошо улавливал ароматы и запахи. Постигая лекарское искусство, он, разумеется, знал, что есть люди с необычайно тонким обонянием, один такой человек даже постоянно находился рядом с ним — Цю Ци Цин. Само собой, мужчина понимал, что встреть он другого такого человека, его личность, как целителя, может быть раскрыта, ибо с каждым днём аромат трав от него становился всё сильнее и в какой-то момент просто-напросто стал частью его собственного запаха. Для лекарей и целителей это было обычным явлением, но ему нужно было скрыть эту свою сторону. Решение проблемы предложила Цю Ци Цин. Всё её лекарское искусство строилось преимущественно на ядах и составляющих к ним, а те имели довольно сильный запах, которому было под силу перекрыть даже исходивший от него аромат целебных трав. По этой причине Вэнь Кэсин всегда носил в потайном кармане одежд саше с ядовитыми растениями и насекомыми. Но они с А-Цин понимали, что решить проблему полностью это всё же не могло, так что на этот случай у них была заготовлена простая, но, как не удивительно, правдивая легенда.

Монах улыбнулся им и повернулся к старику-лодочнику. Вэнь Кэсин боковым зрением видел, как взгляд Чжоу Цзышу тоже устремился к лодочнику, точнее, так должно было казаться, потому что он продолжал наблюдать за ним.

—Уважаемый, — обратился монах к старику. — Мне нужно на тот остров. За сколько ты готов меня туда отвести?

—Ещё один прохиндей не пойми откуда! — фыркнул старик. — Да что вы там найти хотите?! Сгорело всё! Раньше приходить надо было! Где вы все были, когда Долина Призраков напала на школу Зеркального Озера?!

Судя по реакции лодочника, он явно был знаком с кем-то из уничтоженной школы, иначе не стал бы так противиться. Впрочем, вся его ругань разбивалась о непоколебимость монаха, который продолжал стоять с лёгкой улыбкой и смотрел так, как обычно родители смотрят на непослушных детей.

—Так и быть..! — тьфукнул старик, поняв, что с монашеским терпением ему не совладать. — За пять серебряников отвезу.

—Ыархгх! — выдал монах, выпучив глаза и раскрыв рот. Лицо мужчины вытянулось, и он чуть не выронил свою фучэнь.

—Да его тушка вместе с этой старой лодкой столько не стоят..! — прошипела Гу Сян, потирая ухо, рядом с которым мгновенье назад шокировался монах.

—Он на этой лодке Императора возил что ли?!

—Если только мёртвого..! — хмыкнула А-Сян, глядя на Чэнлина.

—А это сейчас… Утка крякнула или жена своего мужа задушила, застукав с любовницей? — моргнула Цю Ци Цин, не зная, что её больше поразило: охреневшесть лодочника или шокированность монаха.

—Думаю, первое… — кивнул Вэнь Кэсин.

—А я ставлю на второе. — Чжоу Цзышу сложил руки на груди.

—По-моему, два события произошли одновременно… — заторможено моргнул Хань Ин.

К этому времени к пристани стал подтягиваться дюже любопытный народ, которого едой не корми, дай только на очередную заварушку поглазеть. Что ж, стоило подметить, что в данной ситуации внимание людей привлекала не столь их странная по определенным меркам компания, сколь вопли одного лодочника. Видимо, характер лодочника, а тот, к слову, не ягодка в патоке, был известен всему Юэ Чжоу, ну, или большей его части, потому что некоторые из собравшихся людей или прохожих устало качали головами или закатывали глаза. В какой-то момент среди толпы прокатились шепотки, а потом на пристань выбежал, точнее, вылетел, учитывая, как он споткнулся, высокий худощавый мужчина лет пятидесяти. Он был одет в довольно простые одежды, однако его нарукавники и перепачканный в травяных соках передник указывали, что тот был либо аптекарем, либо врачом. Козлиная бородка мужчины немного забавно подрагивала каждый раз, когда он потрясал руками.

—Лао Ли, опять ты за старое? — возмутился прибежавший мужчина. — Когда же ты уже успокоишься? Либо работай, либо не копти небо на пристани. Половина Юэ Чжоу уже судачит, что я каждый раз за тобой бегаю, как жена за неверным мужем.

—Ну, так тебя никто и не просит! — потряс лодочник рукой.  — Сиди в своей аптечке. Чего принёсся?!

—Если я не принесусь, кто ещё за тобой присмотрит? Ты ж пень трухлявый!

—Ой-ой! Чей это там рот скрипит? — хмыкнул лодочник.

—Ну… Тина ты болотная..! Придёшь ко мне за мазью от поясницы… — тяжело дыша, потрясал пальцем аптекарь, а потом вдруг гаденько улыбнулся и повернулся к небольшой компании, собравшейся в кучку и с интересом наблюдавшей за перепалкой. — Уважаемые, да чего ж вы свои нервы тратите на этого старого чёрта? Коли вы умеете вёслами орудовать, так лучше сами доплывите. Видите вон те лодки, — мужчина кивнул на несколько слегка потрёпанных жизнью лодок, находившихся чуть поодаль ото всех остальных.  — После падения школы Зеркального Озера они всё равно бесхозные, так пусть хоть вам службу сослужат. На остров и без того редко кто плавал. Пока школа стояла, ученики туда-сюда мотались на своих лодках, а теперь… — махнул аптекарь рукой. — А теперь стоят тут, как неприкаянные души.

После слов аптекаря стало понятно, почему на некоторых лодках были следы, похожие на копоть. Эти лодки раньше принадлежали школе Зеркального Озера, но после её уничтожения их пригнали к пристани, но и тут не нашли они себе применения, ведь людям незачем было отправляться на пустой остров.

Старик-лодочник вновь закричал, стоило им направиться к лодкам. Правда, кричал он на своего друга, а не на них. Но, глядя на этих двоих, создавалось впечатление, что одно только упоминание острова приносило им боль, потому что лодочник словно и вовсе забыл про них и несчастный остров. Благо с лодкой управляться умели все, только вот лодки эти явно не были рассчитаны на долгие или многолюдные поездки, ибо в узенькой лодочке помещалось два или три человека. Чжоу Цзышу забрался в одну из лодок, искоса глядя, как Вэнь Кэсин забирается в соседнюю и берет в руки весло. К старшему брату подсели А-Сян и Чэнлин, Цю Ци Цин запрыгнула в одну лодку к монаху, устроив гуцинь на коленях, последним в лодку к своему Главе забрался Хань Ин, и три судна отчалили от пристани.

—Дитя,  — обратился монах к А-Цин.  — Кажется, этот цинь имеет для тебя большое значение. Ты так трепетно его придерживаешь. У него есть имя?

—Так ли оно важно?  — прошептала девушка, поглаживая инструмент сквозь ткань. Монах улыбнулся.

—Этот монах немногим старше Гэ, так почему он обращается к нам, словно мы ему в правнуки годимся? — подпёрла подбородок Гу Сян, дуя губы. Чжан Чэнлин только и успел, что рот раскрыть, чтобы осадить старшую сестру, потому что её могли услышать, но не успел.

—Девочка, нет ничего обманчивее человеческой внешности. Когда ты берешь в руки книгу или свиток, глядя лишь на их внешний вид, не читая названия и написанного внутри, ты можешь сказать, о чём он будет? Вряд ли. Так и с людьми. Под моложавой личиной может оказаться столетний старик, а под ликом больного попрошайки, — мужчина бросил взгляд на Чжоу Цзышу. — Может скрываться прекрасный молодой мужчина. Тот, кто кажется добродетельным, может скрывать гнилую и продажную душу, а палач и судья вдруг окажется глубоко, нежно и трепетно любящим человеком с высокими моральными ценностями. — взгляд монаха метнулся к притихшему рядом с Вэнь Кэсином и Гу Сян мальчику. — Так, всяк ли тот Ся, что им назвался? И всяк ли не Ся тот, кто говорит, что он не Ся? — вздохнув, мужчина перевёл взгляд на Вэнь Кэсина.

—Господин… — позвал Вэнь Кэсин, но оказался прерван.

—О, нет-нет-нет. Никаких господинов. Зовите меня просто монахом У, — улыбнулся У Вэнь Мэн*. — Но как я могу обращаться к вам?

Чжоу Цзышу вздохнул и столкнулся взглядом с Вэнь Кэсином. В какой раз за последние дни им уже приходилось называть свои имена? Но раз человек назвался, то и они должны были. Однако, слушая, как Вэнь Кэсин представляется сам и представляет своих младших, Лорд Чжоу кое о чем задумался. Эта мысль не приходила к нему ранее, но после слов монаха У неожиданно подкралась — а настоящими ли были те имена, которыми представлялись их спутники? Эта семья явно имела свои секреты. Вэнь Кэсин сказал, что путешествует вместе с семьёй, но они совершенно не походили на путешественников. Чуть ранее Вэнь Кэсин сказал, что им иногда приходилось продавать лекарства, дабы иметь деньги на жизнь, соответственно они не должны были быть так уж богаты, только вот это совершенно не вязалось с их внешним обликом. Даже если опустить одеяния Вэнь Кэсина, Цю Ци Цин и Вэнь Лина, одни только одежды Гу Сян стоили немалых денег, да и у первой попавшейся портнихи такое было не купить. К тому же, пусть Чжоу Цзышу и не очень хорошо разбирался в музыкальных инструментах, и ему было понятно, что флейта-сяо и гуцинь тоже не из простых и дешёвых. И это он уже не говорит про украшения и подвески этого семейства.

Но, если предположить, что Вэнь Кэсин просто скрывал положение своей семьи, всё равно было много странных моментов. Долина Призраков не то место, про которое легко узнать. Даже Окну Небес потребовалось немалое время на сбор информации, но Вэнь Кэсин знал об этом месте явно больше, чем хотел показать. Говоря о Призраках, он словно точно знал, что на них напали не они, но потом извернул тот их разговор на слухи. А ещё этот мужчина не отвечал на вопросы прямо и как будто держал с Чжоу Цзышу дистанцию, но у бывшего Главы Окна Небес было чувство, что сия дистанция появилась не сразу, а после какого-то момента, ибо при их знакомстве Вэнь Кэсин определенно лез в его личное пространство.  Но что именно стало переломным моментом?

Однако, опять же, коли не брать в расчёты Вэнь Кэсина, у остальной троицы секретов было не меньше. Мальчик, Вэнь Лин, ему точно было не больше четырнадцати или пятнадцати, но его поведение во врем боя… Не все воины Окна Небес могли похвастаться подобными концентрацией, отрешённостью и безразличием к забранным жизням, будто мальчика не в любящей семье растили — крепкая связь между ними ощущалась — а в логове наёмников. Да и Гу Сян с Цю Ци Цин не отставали. Лорд Чжоу был уверен, что А-Сян и А-Цин были теми девушками, что обогнали их на лошадях, но и без этого обе были шкатулками с двойным дном. Гу Сян казалась беззаботной, но Чжоу Цзышу далеко не раз ловили на себе её пристальный взгляд, а Цю Ци Цин и вовсе владела необычайно редким искусством, так ещё и, как выяснилось, в ядах разбиралась. И тут Чжоу Цзышу нахмурился: в воспоминаниях всплыл разговор аптекаря со своим помощником, от которых они узнали, куда направился Чжэнь Янь. Аптекарь упоминал, что часть лекарств была сделана на основе ядов, а с Чжэнь Янем по слухам видели не то девушку, не то мальчика. Могло ли быть так, что…

«Чжоу Цзышу, Чжоу Цзышу… У тебя уже ум за разум заходит. Ещё и школа Зеркального Озера», — вздохнул мужчина, массируя переносицу.

—Кстати, — У Вэнь Мэн посмотрел на водную гладь. — А зачем вы держите путь в школу Зеркального Озера? Ладно я, обычный монах, странствую по свету в поисках прекрасных пейзажей. Рощи вокруг школы Зеркального Озера, конечно, не сравнятся с видами Поместья Четырёх Сезонов, но их стоит увидеть хотя бы раз в жизни. Но вам, молодым, сюда-то зачем, тем более когда тут такая беда случилась?

—Гэ уже давно обещал нам показать здешние красоты и отвести Цин-цзэ к каким-то редким ингредиентам. — нахмурилась А-Сян. Само собой, это было лишь отговоркой, которую они придумали, но её Цин-цзэ, кажется, и правда собиралась там какие-то корешки копать. Сменив позу и прогнувшись в слегка затёкшей пояснице, Гу Сян ткнула пальцем Чжан Чэнлина в коленку, привлекая к себе его внимание. Мальчик поднял до этого опущенную голову и улыбнулся, когда заулыбалась его старшая сестра. Улыбка А-Сян была необычайно заразительной.

—Мы собирались навесить кое-каких знакомых. — уклончиво ответил Лорд Чжоу. Не сказать, что монах У вызывал у него подозрения, но при его виде внутри возникало какое-то непонятное чувство, словно этот монах специально скрывал свои силы, да ещё и этот его взгляд, смотрящий в самую душу. Чжоу Цзышу правда старался не бросаться из крайности в крайность и не записывать всех встреченных на своём пути в «подозрительные личности», но вытравить из себя годы службы в Окне Небес было непросто.

—Так вы не вместе? — моргнул У Вэнь Мэн. — А я подумал, что вы одна большая семья. Ну, может сейчас нет, а там, глядишь, и да… — прошептал мужчина себе под нос, слыша рядом тихое фырканье Цю Ци Цин.

—Чего-чего? — скривилась Гу Сян, не понимая: послышалось ей или нет. У Вэнь Мэн только ещё ярче улыбнулся. Не дождавшись ответа, девушка просто отвернулась и осторожно подсела ближе к молчаливому Чэнлину.

Чем больше они приближались к острову, тем молчаливее и задумчивее становился мальчик. Время от времени Чжан Чэнлин бросал взгляд на приближающийся остров, а потом отворачивался. Это было местом, в котором он родился, домом, в котором он жил до попадания в Долину Призраков. Наверное, он должен был испытывать грусть, печаль, тоску, злость и ярость, но внутри него не было ничего подобного. Правда, и совсем пусто внутри него тоже не было. Это было похоже на сильно запутавшийся клубок ниток. Возможно, окрестности должны были казаться ему знакомыми или должно было возникнуть чувство, будто он уже бывал здесь когда-то. Однако вместо этого в его мыслях всплывало совершенно иное: «Я, правда, здесь жил?». Сколько бы он не вглядывался в проплывавшие берега, в видневшуюся перед ними пристань, внутри ничего не ёкало.

Наверное, он был плохим сыном, потому что даже лиц родителей и старших братьев не мог воскресить в своей памяти. Они были для него лишь смутной дымкой… Признаваясь самому себе честно, Чжан Чэнлин до недавнего времени даже не задумывался о том, каково это, иметь родителей, ибо в Долине Призраков тех не было почти ни у кого. Родителей его гэгэ убили, когда тому было семь, родители а-цзэ… Своего отца она потеряла ещё до рождения, матушку похоронила в шесть, а в семь не стало ни её дяди, ни племени. Старшая сестра Гу Сян и вовсе не знала своих родителей, а семью и школу тётушки Ло вырезали у неё на глазах в день её свадьбы.

Когда в детстве он покидал гору Цинъя сначала со старшими сёстрами, а потом ещё и со старшим братом, он никогда не завидовал другим детям, которых встречал. Не завидовал, когда родители покупали им игрушки или вкусности, не завидовал, когда отцы носили их на плечах, не завидовал, когда они засыпали на материнских коленях, не завидовал, когда они играли со своими братьями и сёстрами, не завидовал, когда они вбегали в свои дворы и бросались в родительские объятья. За десять лет у него ни разу не возникло чувство одиночества или обделенности, не возникло зависти и злости к сверстникам с родителями, потому что… Потому что, вернувшись в Долину Призраков, он всегда мог обнять тётушку Ло и получить её тёплые объятья в ответ. Потому что рядом с ним всегда была его Сян-цзэ, которая не давала заскучать и всегда поддерживала. Потому что спать на коленях или в объятьях любой а-цзэ было тепло, приятно и безопасно. Потому что гэгэ всегда мог посадить его себе на плечи и немного подшутить, начав бежать. Потому что гэгэ, а-цзэ и тётушка Ло давали им с Сян-цзэ всё только самое лучшее. Потому что, гуляя по городу или деревне, гэгэ с а-цзэ держали их с Сян-цзэ за руки с обеих сторон, помогая перепрыгивать через лужи.

Как-то раз Чэнлин, глядя на своё отражение в реке, попытался представить лица матушки, отца и старших братьев, ведь он же должен быть на них похож, но у него ничего не получилось, ибо в мыслях вновь и вновь всплывали образы тёти Ло Фумэн и старших брата и сестёр. Поэтому он бросил это занятие. Хотелось ли ему вернуться в школу и сказать родителям и братьям, что он жив? Чжан Чэнлин не знал ответа на этот вопрос. Не мог найти его в своём сердце. Порой ему казалось, что годы, проведенные в Долине Призраков, просто стёрли это желание. Всё, чего он сейчас желал, покинуть Долину Призраков и зажить счастливо со своей семьёй где-нибудь далеко-далеко там, где их никто не знает.

Десять лет — немалый срок. Даже если он бы и вернулся, нынешний Чжан Чэнлин это не тот четырёхлетний несмышленый ребёнок, коим его похитили. Да и смог бы он в полной мере воспринимать родителей родителями? Да, они дали ему жизнь, и он будет благодарен им до самой своей смерти и даже после, но, в силу обстоятельств, не они вырастили не его, не они воспитали его, не они дали ему все его знания, не они дали ему заботу и любовь. Если бы они встретились, он мог дать им в благодарность своё уважение, но он никогда не смог бы дать им свою любовь. А теперь…Стоило ли об этом вообще задумываться? Ибо ему было не суждено встретить родителей и старших братьев. А коль и встретил, всё равно ушёл бы за своей маленькой семьёй.

Может быть, Чжан Чэнлин и не стал бы задаваться вопросами о своих родителях и школе, если бы не одно «но». Его старший брат уже довольно долгое время претворял свой план в жизнь, так как тот был хитроумным, сложным и долгим, и все они занимали свои позиции в нём. Тема родителей Чэнлина и его принадлежности к школе Зеркального Озера перестала подниматься ещё очень-очень давно. Наверное, с того самого утра, когда они вместе с Гу Сян проснулись в кровати старшей сестры, а рядом с ними спал Вэнь Кэсин. Однако некоторое время назад этот разговор пришлось завести снова, потому что его гэгэ, а-цзэ и тётушка Ло были уверены, что Чжан Чэнлин попал в Долину Призраков не просто так.

Дело было в том, что при прошлом Повелителе Долины Призраков похищения детей не были чем-то необычным, только вот похищали Призраки либо сирот и попрошаек, либо детей крестьян, крайне редким исключением были похищения детей торговцев. То есть, похищали либо тех, кого точно не станут искать, либо детей тех, от кого с высокой вероятностью просто бы отмахнулись. Кто бы что не говорил, а Призраки были не глупы и лишний раз связываться со школами боевых искусств не собирались. И вдруг в Долину Призраков приводят младшего сына Главы школы Зеркального Озера.

Несмотря на то, что школа входила в Союз Пяти Озёр, сама по себе она была не сказать что влиятельной, вдобавок Чжан Юйсэнь прекратил общение со своими боевыми братьями, но похищение его младшего сына могло стать тем самым спусковым механизмом, который вновь бы объединил братьев из Союза. В таком случае они бы точно смогли найти похитителя, а, зная Союз Пяти Озёр, к Долине Призраков с собой они притащили бы и весь Цзянху. Однако ни того, ни другого не произошло, а Чжан Юйсэнь просто-напросто не смог найти даже следов своего сына. Во-первых, как Призраки вообще умудрились похитить сына Главы школы? И, во-вторых, как им удалось до такой степени замести за собой следы? Сколько бы все они не думали над этими вопросами, а ответ всегда напрашивался один —  Призракам кто-то помог. Причём, Вэнь Кэсин не исключал вероятности, что Призраки могли даже не знать, кого похищают. А натолкнуло его на эту мысль одно воспоминание Чэнлина. Сам мальчик не был уверен: воспоминание это или сон, но Цю Ци Цин уверяла, что сны человека тесно связаны с его памятью и жизнью, поэтому сны это в том числе и воссоздание чего-то неосознанно прожитого человеком.

С возрастом этот фрагмент в памяти Чэнлина сильно поблек, но всё ещё там оставался… Как он сидел на руках у мальчика постарше, пока какая-то женщина, скорее всего, его матушка что-то говорила собиравшемуся уходить куда-то с сумкой за плечами мужчине, возможно, его отцу, при этом одеты они были все в одни цвета. Вэнь Кэсин предположил, что Чжан Юйсэнь о чём-то узнал и собирался кому-то об этом рассказать, чем и стал неугоден. Поэтому либо чтобы рот заткнуть, либо чтобы отвлечь от этого, некто подстроил похищение Чжан Чэнлина и подмёл и за собой, и за Призраками. Наверняка правды они не знали, поэтому собирались посетить Юэ Чжоу и школу Зеркального Озера, дабы подтвердить или опровергнуть своё предположение. Но тогда Ло Фумэн неожиданно выдвинула ещё одно предположение, что похищение Чжан Чэнлина могло быть как-то связано с событиями двадцатилетней давности: «Я плохо знала Чжан Юйсэня, но, учитывая, что он сначала десять лет безвылазно просидел в школе, а потом вдруг решил куда-то идти, у него должны были быть на это веские причины, и вряд ли они были связаны с его процветающей на тот момент школой».

Как бы там ни было, их путь всё равно пролегал через Юэ Чжоу, однако даже они не предполагали, что школу Зеркального Озера уничтожат. Вэнь Кэсин послал Цинь Цзюсяо и Цзян Чу Юаня к Чжан Юйсэню за осколком Лазурного Диска, только вот… Мог ли Чжан Юйсэнь оставить после себя что-то ещё? И что именно хотел узнать в этом месте Чжоу Цзышу?

Три лодки причалили к пристани, и семь человек сошли на берег — деревянная пристань встретила их скорбной тишиной, лишь лёгкий ветерок гонял пару одиноких листьев. Опустив взгляд и сжав челюсти, Чжан Чэнлин вдруг нахмурился и присел, пытаясь доставь застрявший между дощечками кусочек бумаги. Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу склонились над мальчиком, а тот наконец исхитрился достать то, что осталось от ритуальных денег*, которые использовали в Долине Призраков, чтобы оповестить всех о своём приходе.

—Оставь. Теперь это всего лишь мусор. — Вэнь Кэсин забрал у Чжан Чэнлина остатки бумаги и, скомкав, выкинул их в озеро.

—Но почему Долина Призраков вообще напала на школу Зеркального Озера? Они же не… — в последний момент Хань Ин успел себя одёрнуть, чтобы не сказать, что двадцать лет назад они не участвовали в битве с Призраками, когда школы пошли на Жун Сюаня. Ещё когда Лорд Чжоу рассказывал ему о тех событиях, этот момент показался молодому человеку странным. Если из пяти братьев именно Чжан Юйсэнь был ближе к Жун Сюаню и Чжэнь Жуюю, поему в самый трудный момент он не пришёл к ним на помощь?

—Долина Призраков и школы всегда находились по разные стороны баррикад, однако в сущности своей они коли не одинаковы, то жутко похожи.  — устроив фучэнь между сложенными на груди руками, У Вэнь Мэн пошёл вперёд.

Чжоу Цзышу присмотрелся к удалявшемуся монаху, догадываясь, о чём тот говорил. Что ж, кажется, их новый знакомый был не так прост, как хотел себя выставить. Кивнув Хань Ину, мужчина пошёл следом, как вдруг мельком заметил взгляд Вэнь Кэсина, который тоже смотрел на монаха очень внимательно, да только было что-то тёмное на дне его глаз. Заметив взгляд Лорда Чжоу, мужчина моргнул и тоже поспешил следом, держась рядом со своей семьёй.

Долина Призраков ничего не пощадила, даже персиковую рощу. Чем дальше они уходили от пристани, тем чаще встречали на своём пути обломанные ветви, сгнившие на земле плоды, а у врат школы и вовсе стояли обугленные стволы, которые тронь —  развалятся, как развалилась старая большая лодка посреди рощи, невесть каким образом там оказавшаяся. Остатки школы, говоря совсем уж откровенно, представляли собой жалкое зрелище. Вместо главных ворот в стене просто зияла дыра, через кою открывался вид на отнюдь не самое прекрасное в мире зрелище. За свои годы Гу Сян повидала многое, но всё равно не смогла удержаться и скривилась. В воздухе всё ещё витала вонь гари, крови и гнили. Вэнь Кэсин и Цю Ци Цин коротко кашлянули: обоняние лекаря в такие моменты больше вредило. Само собой, в Долине Призраков после резни тоже стояли не цветочные ароматы, но из-за той или иной деятельности Призраков, которая не прекращалась, из-за их постоянных хождений, попыток себя прокормить и прочего вся вонь уходила быстро. Про Тронный зал и говорить не стоило, там убирали сразу же, но школа Зеркального Озера… Было видно, что люди из Союза Пяти Озёр здесь побывали и, видимо, не один раз, однако они лишь избавились от трупов и осмотрели школу, убирать в ней не стали, поэтому следы засохшей и въевшейся крови постоянно попадались на глаза то тут, то там. Учитывая, что и времени после бойни прошло не так уж много, выветриться здесь всё не могло быстро.

В проходах и на земле валялись фонари, занавеси были оборваны, двери в помещения либо выбиты, либо кое-как висели, грозясь обрушиться в любой момент, пруды были завалены всяким сором. Беседки и склады сгорели до самого фундамента, учебные классы и жилые помещения выглядели немногим лучше: где-то обвалилась крыша, где-то павильон сгорел наполовину, где-то царила такая разруха, что даже пол провалился. Тренировочные плацы и вовсе сравняли с землёй, а в некогда прекрасных садах только ветер похоронно завывал.

Время стремительно клонилось к вечеру, так что всем было понятно, что сегодняшнюю ночь они проведут на острове, поэтому было решено разделиться и поискать более-менее подходящее место для ночлега, однако поиск ночлега был лишь предлогом, дабы незаметно обыскать школу. С одной стороны казалось, что делать это после Союза Пяти Озёр не имело смысла, а с другой  — если человек хочет что-то спрятать, он спрячет это так, что найдёт лишь тот, кому это предназначается.

По рассказам Цзян Чу Юаня и Цинь Цзюсяо, Чжан Юйсэня с семьёй пытали и убили в его рабочем кабинете, куда направились Вэнь Кэсин и Чжан Чэнлин, аргументируя тем, что павильон, принадлежавший семье Главы школы был почти нетронут. Другим относительно сохранившимся местом была библиотека, в сторону которой пошли Чжоу Цзышу и Хань Ин. Посмотрев, как все разбрелись по школе, У Вэнь Мэн вздохнул и вернулся в сад, ибо, когда они проходили по нему, кое-что привлекло внимание монаха.

Вэнь Кэсин, пройдя по коридору, осторожно открыл дверь, ведущую в рабочий кабинет Главы школы. Воздух в помещении стоял затхлый, поэтому мужчина пошире открыл двери, чтобы кабинет хотя бы немного проветрило, и вошёл внутрь вместе с Чжан Чэнлином, держа руку на плече мальчика. Следы крови были повсюду, даже на потолок немного попало. Кабинет оказался разворошен: все шкафчики открыты, ящички вытащены, а их содержимое вытряхнуто на пол, картины сорваны, вазы и сундучки разбиты, кисти и бумаги валялись на полу в засохшей туши, свитки раскрыты, книги разорваны, и всё это было залито и забрызгано кровью. Интуиция подсказывала Вэнь Кэсину, что часть бардака здесь навели уже после Призраков люди из Союза Пяти Озёр. Однако важнее было другое — здесь что-то искали, точнее, осколок Лазурного Диска.

Осколок, хранившийся у Чжан Юйсэня, был совсем крохотным, поэтому спрятать его можно было где угодно, да только вряд ли кто-то в здравом уме стал бы хранить его в свитке или в книге, а те были нехило вытряхнуты. Искали не только осколок? Похлопав Чэнлина по плечу, мужчина ненавязчиво прижал его к себе. Мальчик улыбнулся старшему брату и, вздохнув, сделал шаг вглубь кабинета, направляясь к одной из стен. Тайники в стенах и под полом были нередким явлением, поэтому им стоило всё здесь проверить. Шагая вдоль стен, по которым они аккуратно постукивали, Чжан Чэнлин и Вэнь Кэсин прислушивались к звукам и стен, и своих шагов, но тайников так и не нашли. Скрытых рычагов или механизмов тоже нигде в кабинете не было.

—Гэгэ, ты, правда, думаешь, что о…Что он мог что-то оставить? Спрятать? — голос Чэнлина дрогнул, но он заставил себя успокоиться и сжл кулаки, смотря прямо.

—Чэнлин, ты обратил внимание, как А-Цин долго рассматривала землю у главных ворот и до начала сада? — увидев кивок, мужчина продолжил. — А знаешь почему? Следы стрел. Во время боя, а потом ещё и адепты из школ Союза, разумеется, почти всё затоптали, но кое-что осталось. А теперь скажи мне, откуда на земле могли появиться следы стрел, смотрящие на ворота, а не на школу, как это должно быть при нападении?

—Только в том случае, если стреляли из школы в сторону ворот, — почти сразу ответил мальчик, начиная понимать, к чему клонит Вэнь Кэсин. — Но, гэгэ, если на школу напали внезапно, они просто бы не успели выставить лучников к воротам, а начали бы сражаться там, где находились. Если они успели поставить лучников, значит… Заранее знали о нападении. — ахнул Чжан Чэнлин, удивлённо моргнув.

—Совершенно верно, — ухмыльнулся мужчина. — А теперь вопрос. Когда именно школа Зеркального Озера узнала о нападении Призраков? Если бы они знали давно или хотя бы за несколько часов, школа могла дать отпор, вдобавок они успели бы увезти слуг, женщин и детей, однако школа Зеркального Озера оказалась вырезана подчистую. Соответственно, узнали они буквально перед самим нападением, при этом данного времени хватило, чтобы хотя бы как-то среагировать. Если у Чжан Юйсэня было время, почему он не перепрятал осколок Лазурного Диска? Ведь он, скорее всего, подозревал, зачем к нему пришли.

—Либо он не видел в этом смысла, — задумался Чэнлин. — Но тогда почему не сражался с остальными адептами? Либо было что-то важнее Лазурного Диска…

Вздохнув, Вэнь Кэсин снова приобнял мальчика и вывел его из рабочего кабинета. Пусть Чжан Чэнлин и говорил, что ничего не чувствует и не испытывает, он всё же не был куском камня. Хоть эти люди и не воспитывали его, они всё же являлись его родителями, теми, кто подарил ему жизнь, были его братьями. А школа Зеркального Озера была местом, где он родился, рос и жил до тех пор, пока его не похитили.

«Нам может казаться, что мы сильны и независимы, но в сердце всё равно хоть одна иголочка да кольнёт. Нельзя полностью не испытывать чувств. Может у этого дитя и не получается воспринимать их родителями и братьями, но он знает, что они его семья, и это знание давит на него ничуть не меньше, чем давила бы боль от потери близких, живи он с ними», — Вэнь Кэсин повёл Чжан Чэнлина дальше по коридору, слегка поглаживая по плечу.

—Вот поэтому я и думаю, что он пытался перепрятать что-то другое. Однако это всего лишь предположение, которое может и не подтвердиться.

—А если оно подтвердится? — остановился мальчик, заглядывая в глаза своему старшему брату и Учителю.

—Если это «что-то» не в рабочем кабинете, значит, Чжан Юйсэнь спрятал его в другом месте, имеющим важность. Возможно, в первую очередь, имеющим важность для него или для его семьи. — сказав это, Вэнь Кэсин вдруг остановился. Почему он сразу об этом не подумал?

Вэнь Кэсин видел Чжан Юйсэня лишь единожды в далёком детстве ещё задолго до смерти родителей, поэтому воспоминания его были слишком смутны и отрывочны, но из того, что он помнил, Глава школы Зеркального Озера казался ему несколько сентиментальным человеком. Да и Ло Фумэн описывала его как человека, который часто слушает сердце, а не разум. В таком случае, коли и было что прятать, и это не являлось осколком Лазурного Диска, нужно было искать место, дорогое сердцу Чжан Юйсэня. При этой мысли Вэнь Кэсину захотелось фыркнуть, но он сдержался. Да, Чжан Юйсэнб не смог прийти на битву с Жун Сюанем из-за сломанных отцом ног, но что мешало ему найти своих друзей потом или хотя бы поинтересоваться их жизнью? Нет, Вэнь Кэсин никогда не сможет до конца простить этого человека, только всё это не отменяло того факта, что и у Чжан Юйсэня было что-то близкое ему.

Думая об этом, мужчина скользил взглядом по коридору, пока не уткнулся им в одну из дверей, чьи окна должны были, судя по расположению, выходить на самый живописный вид сада. Туда же смотрел и Чжан Чэнлин. Вэнь Кэсин с мальчиком подошли к комнате, находившейся в той части павильона, где располагались хозяйские покои, и толкнули двери. Внутри, как и везде, царила разруха, комната чуть ли вверх дном не была перевёрнута, но кое-что сразу бросилось в глаза Вэнь Кэсину. На одной из полок стояла детская игрушка, разноцветная тканевая лошадка. Полки в этом месте были покрыты лёгким слоем пыли, который обычно скапливается в неиспользуемых покоях, кои всё же убирают.

«Кажется, здесь как раз убирались, когда напала Долина Призраков», — мужчина присмотрелся к лошадке, от коей остался видимый след, так как пыль не могла лечь под игрушку, да только вот сама игрушка стояла несколько иначе. Значит, её либо переставили, либо подняли после падения. Отойдя от полок, Вэнь Кэсин огляделся, краем глаза следя за младшим братом, бродившим по покоям. Как не посмотри, а это место напоминало детские покои: игрушки, книжки со сказками, чуть более яркая расцветка комнаты. Подойдя к одному из разворошенных сундуков, мужчина окончательно подтвердил свои догадки, увидев детские одежды, которые были в очень хорошем состоянии. Всё в этой комнате было в прекрасном состоянии, будто об этом месте невероятно заботились. Создавалось даже впечатление, что время в этих комнатах просто застыло. И Вэнь Кэсин понял, почему. Это были покои Чжан Чэнлина. Когда мальчика привели в Долину Призраков, ему уже исполнилось четыре, поэтому у него вполне могли быть к тому моменту собственные покои.

Вэнь Кэсин посмотрел на Чэнлина, застывшего около небольшого столика, как раз для маленького ребёнка. Наклонившись, мальчик поднял с пола немного выцветший и пожелтевший по углам лист бумаги, на коем был корявый рисунок, где он держит за руки отца и мать, а по бокам от них стоят улыбающиеся старшие братья. Будучи маленьким, Чэнлин часто рисовал подобные рисунки. В Долине Призраков с принадлежностями для письма было тяжко, а всё, что у них имелось, Ло Фумэн пускала на их обучение, поэтому Чжан Чэнлин рисовал на земле. Каждый раз, когда они покидали гору, он во время одного из небольших привалов умудрялся найти палочку и прямо на земле рисовал, как он держит за руку Гу Сян, а Вэнь Кэсин и Цю Ци Цин держат их с двух сторон. А-Цин говорила, что он рисовал подобное даже в то время, когда Вэнь Кэсин отдалился от них.

Мужчина подошёл ближе к младшему брату, но не успел ничего ни сказать, ни сделать. Чжан Чэнлин резко обернулся и обнял его, утыкаясь лицом в плечо. Рисунок с несколькими каплями, от коих расплылись старые чернила, упал на пол. Вэнь Кэсин не стал ничего говорить, но крепко обнял мальчика, поглаживая его по волосам и спине. С этими слезами не могла выйти вся та старая боль, давно покрывшаяся коркой в далёком-предалеком уголке детского сердца, но могло стать чуточку легче. Вэнь Кэсин не понаслышке знал, как важно дать эмоциям выход, и как важно, когда в этот момент рядом с вами находятся близкие люди. Чжан Чэнлин плакал бесшумно, лишь плечи его еле заметно вздрагивали, когда он делал вдох. Говорят, дети берут пример со взрослых, что постоянно рядом с ними, так что мужчина знал, кто ещё плакал также. Постепенно мальчик в его объятьях стал успокаиваться, его дыхание и ци стабилизировались, что не могло не радовать Вэнь Кэсина. Но и в этот раз он ничего не успел сказать. Стоило ему только рот открыть, как с улицы послышались крики монаха У, который звал их.

Оторвавшись от старшего брата, мальчик смахнул остатки слёз, стараясь не смотреть Учителю в глаза, но тот щёлкнул его по носу, как в детстве. А монах У продолжал надрывать свои голосовые связки.

—Глашатай на Небесах сейчас явно сильно позавидовал монаху У, — свёл брови Чэнлин, когда монах У закричал особенно близко и оттого намного громче. — Гэгэ, я думал, Призраки громко визжат, когда ты с ними «толкуешь», но, оказывается, есть кое-кто погромче…

Мужчина с мальчиком покинули покои, притворив за собой двери. С двух разных сторон к ним направлялись Чжоу Цзышу с Хань Ином и Гу Сян с Цю Ци Цин, одновременно вскинувшие брови при виде монаха У. Белые одежды мужчины были изгвазданы в земле и золе, собственно, правая щека была в них же, вэймао висела за спиной, фучэнь была заткнута за пояс. Очень быстро шагая к ним, монах держал в руках какие-то коробочки: одна квадратной формы, а другая, примерно, такой же ширины, как и первая, но продолговатая. У Вэнь Мэн улыбался, будучи довольным собой.

—Монах У, что это и где вы это нашли? — Цю Ци Цин присмотрелась к коробочкам, точнее шкатулкам, замечая, что на продолговтой было что-то написано, а на квадратной значился иероглиф «Чжан».

Глядя на шкатулки, Чжоу Цзышу уже догадывался, что находилось в квадратной — печать Главы. Подобные печати были, несмотря на то, что в каждой была своя неповторимая деталь, всё же в общем были похожи друг на друга. Покидая Окно Небес, он оставил шкатулку для печати, взяв с собой лишь саму печать, и на его шкатулке тоже имелся иероглиф. «Чжоу». Однако вторая шкатулка привлекла куда больше его внимания, из-за земли он не мог разобрать, что написано на крышке, но со стороны это походило на стихотворные строчки. Некоторые иероглифы выглядели совсем плохо или были стёрты, так как стихотворение, судя по всему, писалось на крышке в сильной спешке, о чём говорила и некая размашистость линий.

—Когда мы шли через сад, меня привлекло одно дерево, точнее тропа, которая была к нему протоптана. Кстати, тропа ведёт в сторону именно этого павильона. Судя по его виду, это хозяйские покои. — кивнул У Вэнь Мэн, усаживаясь на ступеньки и ставя рядом с собой шкатулки. — Вот зачем кому-то постоянно ходить к одному-единственному неприметному дереву в саду, ещё и проводить там много времени? А поверьте, ходили туда часто и надолго, потому что земля вытоптана очень сильно. Пошёл я туда посмотреть и вижу персиковое дерево, причём молодое. Веточки ещё тоненькие, да и ствол не такой твёрдый, лет пятнадцать-двадцать назад посадили, не больше. Или даже меньше. Начинаю его осматривать и вижу, что у корней-то подкоп делали. Его, конечно, притоптали, но земля свежая, значит, недавно закапали. И вот, что там обнаружил. Здесь, скорее всего, печать… — монах поднял крышечку квадратной шкатулки и улыбнулся. — Угадал. А вот, что здесь, — он взял в руки вторую шкатулку и вытянул её так, чтобы все видели. — Даже представить не могу, очень уж хитроумно её смастерили.

И говоря о хитроумности, У Вэнь Мэн не преувеличивал. Шкатулочка взаправду оказалась с сюрпризом. Забрав её у монаха, Чжоу Цзышу принялся внимательно ту разглядывать, отмечая, что строение у неё было не как у обычной шкатулки. Она имела выдвигающуюся крышечку, однако, сколько не пытайся, открыть её не получалось, что-то блокировало крышечку изнутри. И тут до Лорда Чжоу дошло, что это не просто шкатулка, а механизм, и бывший Глава Окна Небес даже мог назвать руку, изготовившего его. Это точно было делом рук Лун Цюэ, а, значит, дабы открыть шкатулку, сначала нужно было решить головоломку. Интуиция подсказывала мужчине, что головоломка была как-то связана с выпуклыми цветочными элементами, тянущимися вдоль шкатулки, но они не двигались, а при нажатии на них ничего не происходило. Нет, здесь была какая-то другая схема.

—Это механизм. — пояснил Чжоу Цзышу, когда шесть человек устремили на него ожидающие взгляды. — Чтобы открыть шкатулку, нужно решить головоломку, заключенную в ней.

—Интересно, что может быть важнее печати Главы, что это в шкатулку с сюрпризом аж спрятали. — сложила руки на груди Гу Сян. — А это полустёртая надпись тоже часть головоломки? Ну, и вкусы у людей.

—Дева Гу, думаю, надпись не имеет отношения к головоломке. — мотнул головой Хань Ин и указал на стихи. — Смотри, некоторые иероглифы размазаны или почти стёрты. Больше похоже на то, что, когда шкатулку закапывали, строчки ещё не успели высохнуть до конца.

Лорд Чжоу вгляделся в стихотворные строки, пытаясь их прочесть, ибо вряд ли Чжан Юйсэнь стал бы писать что-то не имеющее смысла на подобной вещи. Предположение Чжоу Цзышу подтвердилось, у Чжан Юйсэня действительно были секреты, и, коли он их спрятал да ещё и так хорошо, попасть они должны были в определенные руки. Вопрос только: в чьи? Чжан Юйсэнь не общался с братьями из Союза Пяти Озёр, хотя и с другими школами тоже. Тогда кому же он мог оставить послание и печать? Все его дети мертвы.

«Или не все, — вспомнил Чжоу Цзышу. — Младший сын Чжан Юйсэня, Чжан Чэнлин, пропал десять лет назад, и за эти годы его так и не нашли. Ни живого, ни мёртвого. Получается, чета Чжан верила, что их сын жив и вернётся, поэтому Чжан Юйсэнь закопал печать. Но что же может быть во второй шкатулке? Думаю, подсказка к этому находится в написанном стихотворении, но я не силён в поэзии, а учитывая, что ещё и часть иероглифов испорчена…» — пребывая в размышлениях, Чжоу Цзышу не сразу заметил, что Вэнь Кэсин встал рядом, но он точно заметил его, когда тот заговорил.

—Над дорогой зависло заходящее солнце, лучи разливаются над водой. 

Полреки бирюзового цвета, а вторая половина — красного.

Мне нравятся первые три дня девятого месяца,

Когда роса подобна настоящему жемчугу, а луна, словно лук*.

—О! — вытянулся в лице монах У. — Это стихи Бо Цзюйи.

—В общем, легче не стало. — закатила глаза Гу Сян. Не понимала она все эти сложные заумные вещи. Это гэ, казалось, знал все стихи прошлых и нынешних династий, а вот в её голове ни строчки не откладывалось, хотя она и не старалась это запомнить.

Старший брат и тётушка Ло пытались вбить ей учения в голову, но поэзия была просто не её стезей, однако эти двое не теряли надежду. С Чэнлином дела обстояли несколько иначе, он, может, и не мог запомнить многое, но обладал глубоким пониманием написанного, поэтому мог узнать смысл стихотворения если не с первого раза, то со второго уж точно. А вот её Цин-цзэ была такой же, как она сама. Старшая сестра ничего в стихотворениях не понимала и, видимо, не желала понимать. Только вот в её голову вбивать ничего ни тётушка Ло, ни старший брат не стремились. Тётя Ло считала Цин-цзэ достаточно взрослой, чтобы самой выбирать, что ей важно знать, а что нет. Гэ же не лез по одной простой причине. Старшая сестра могла в очень изощрённой форме сказать, куда ему идти со своими попытками её учить.

Чжоу Цзышу был в некотором роде согласен с Гу Сян, ибо глубокими познаниями в поэзии не отличался в отличие от, как оказалось, Вэнь Кэсина и монаха У. Один узнал стихотворение, лишь раз его услышав, а второй смог его прочитать даже с отсутствующими или неясными иероглифами. Бывший Глава Окна Небес коснулся написанного и вдруг присмотрелся, когда его палец оказался рядом со слегка стёртым иероглифом в конце первой строки. Иероглиф «Янь»*, означавший «разливаться или растекаться». По телу Чжоу Цзышу побежали мурашки, особенно, когда Вэнь Кэсин нахмурился, смотря на иероглифы, а монах У тихо произнёс, что стихотворение словно бы звучит как-то не так.

—Я как-то однажды переписывал сборников стихов Бо Цзюйи, и это стихотворение тоже было там. Не понимаю, почему кажется, будто звучание изменено?  — У Вэнь Мэн погладил подбородок, сведя брови и всем видом выражая глубокую задумчивость. — Вспомнил! Там был иероглиф «расстилаться», а не «разливаться». То-то я думаю, строчка так сильно поменялась.

—Прочитай последнюю строчку ещё раз. Пожалуйста. — со всей серьёзностью обратился Лорд Чжоу к Вэнь Кэсину. Он не мог прочитать её сам, так как в ней тоже были сильно размазаны иероглифы, а один и вовсе отсутствовал.

— Когда роса подобна настоящему жемчугу, а луна, словно лук.  — прочитал-таки Вэнь Кэсин, не понимая, чего вдруг так переполошился Чжоу Цзышу, и неожиданно сам застыл, опуская на стихи остекленевший взгляд.

Вэнь Кэсин был уверен, что ему не показалось. Он своими глазами видел этот чёртов иероглиф «настоящий»*, и своим собственным языком произносил его. Звучание было идентичным. Привязывая к этому слова монаха У об иероглифе, замененным на «Янь», всё вставало на свои места. Маловероятно, что Чжан Юйсэнь мог так ошибиться, ведь он не одну или две черты написал иначе, это вообще другое начертание было. И понял это явно не только Вэнь Кэсин. Чэнлин аккуратно исподлобья посмотрел на него, а Гу Сян переглянулась с Цю Ци Цин.

—Там зашифровано чьё-то имя или место?  — уточнил монах.

В какой-то момент Чжоу Цзышу понял, что сжал шкатулку до такой силы, что его костяшки побелели. Чуть разжав пальцы, мужчина судорожно выдохнул: Чжан Юйсэнь не перепутал иероглифы «расстилаться» и «разливаться», он специально использовал другой, ибо иероглиф «настоящий» в четвёртой строке был омофоном к иероглифу «Чжэнь» в фамилии Чжэнь Яня. Иероглиф «Янь» в первой строке и иероглиф «Чжэнь» в четвёртой складывались в имя «Чжэнь Янь». И именно ему предназначалась эта шкатулка. Лорд Чжоу нахмурился, вглядываясь в шкатулку в своих руках. Он мог скрыть этот факт, а с другой стороны  — у него был крохотный шанс узнать что-нибудь о Чжэнь Яне, потому что монах У определенно странствовал по землям и мог что-нибудь да слышать. Но могли ли они с Хань Ином доверять этим людям? Чжоу Цзышу поднял голову и коротко взглянул на Вэнь Кэсина, неотрывно смотревшего на шкатулку с нечитаемым выражением лица. Несмотря на то, что Вэнь Кэсин выдерживал с ним некую дистанцию, он был довольно активным и жутко говорливым человеком, но с недавнего момента он почти и слова не проронил. И не только он. Его сёстры и брат тоже молчали, стоя со всё тем же непроницаемым выражением лица, хотя ещё несколько мгновений назад были куда оживлённее.

«Я уверен, что видел, как Цю Ци Цин и Гу Сян переглянулись, когда Вэнь прочёл четвёртую строчку, да и сам он затих где-то в это время, — размышлял бывший Глава Окна Небес, которому резкая смена поведения его новых знакомых показалась странной.  — Для такой реакции должна быть причина. Если бы причина была связана с Чжан Юйсэнем или его школой, они бы начали странно себя вести раньше, но они переменились именно после того, как я попросила Вэня снова прочесть последнюю строку. Получается, дело в ней. Нет! — вдруг осенило Чжоу Цзышу. — Если отбросить тот факт, что Чжан Юйсэнь намеренно заменил иероглиф, пряча здесь имя Чжэнь Яня, это всего-навсего обычное стихотворение. А даже если и знать о подмене, но не иметь представления, о ком именно идёт речь, это всё то же обычное стихотворение. Вдобавок, для иероглифа «Чжэнь» здесь использован омофон, поэтому просто угадать зашифрованное послание невозможно. Нужно именно знать. Неужели они знакомы?» — Чжоу Цзышу опустил руку, в которой держал шкатулку, и вспомнил один момент. В городе, где на них напали Призраки, он шёл вместе с Вэнь Кэсином, когда им встретились люди, упомянувшие в разговоре Чжэнь Яня. Тогда он не обратил на это внимания, однако, если вспомнить, Вэнь Кэсин хоть и выглядел так, словно тот разговор его не касался, вдруг о чём-то задумался, да так, что не сразу заметил, как Гу Сян начала дёргать его за рукав с обеспокоенным лицом. И вот теперь снова. Если один раз Чжоу Цзышу ещё мог как-то поверить в совпадение, то во второй раз это уже точно была закономерность. Получалось, что Вэнь Кэсин с семьёй знали Чжэнь Яня? Он обязан был это проверить.

—Да, — кивнул Чжоу Цзышу на вопрос монаха У. — Чжан Юйсэнь оставил эту шкатулку для человека по имени Чжэнь Янь. — мужчина краем глаза следил за реакцией Вэнь Кэсина и его семьи.

—Чжэнь Янь, Чжэнь Янь… — задумался У Вэнь Мэн, отмечая, что имя звучало довольно знакомо. — Чудесный целитель Чжэнь Янь, которого ещё прозвали призраком Долины Целителей? — ахнул монах. — Такой высокий молодой человек в одеждах цвета небес и облаков в вэймао? С которым ещё, кажется, мальчик ходит?

—Вы его знаете? — поразился Хань Ин.

Вэнь Кэсин перевёл взгляд на У Вэнь Мэна, а Цю Ци Цин на него. По спинам Чжан Чэнлина и Гу Сян неприятно побежали мурашки. Где этот монах мог их видеть?

—Нет-нет-нет!   — замотал головой У Вэнь Мэн, чуть не свалившись со ступенек из-за столь неожиданно пристального внимания к своей скромной персоне. —  Я видел его лишь единожды, да и то мельком со спины в одной из деревень. Я никогда бы и не догадался, что это он, не начни тамошние девушки щебетать практически у меня под ухом. Но, получается, вы его знаете. Особенно ты, мой мальчик,  — обратился монах к Чжоу Цзышу, кивая на шкатулку в его руках.  — Кажется, этот целитель тебе дорог.

—Это долгая история, — выдохнул Чжоу Цзышу. Сначала он собирался промолчать, но потом решил всё же сделать ход. — Он мой шиди, которого я очень сильно желаю найти. — мужчина коротко улыбнулся и вдруг столкнулся взглядом с Вэнь Кэсином. Странное выражение лица пропало, но Вэнь Кэсин предпочёл разорвать зрительный контакт. — Чжан Юйсэнь знал родителей Чжэнь Яня, которые были целителями, но двадцать лет назад кое-что произошло. С тех пор я тоже более не знаю о судьбе Чжэнь Яня, но некоторое время назад в Цзянху объявился целитель с таким же именем. Слухи наверняка дошли до Юэ Чжоу. Думаю, Чжан Юйсэнь собирался встретиться с Чжэнь Янем, но не успел.

—Однако наличие шкатулки говорит об уверенности Чжан Юйсэня, что Чжэнь Янь всё равно придёт сюда. — ухмыльнулся Вэнь Кэсин, раскрывая веер и начиная им обмахиваться.

—Допустим! — громко вздохнула Гу Сян, складывая руки на груди. — Чжан Юйсэнь был уверен, что Чжэнь Янь придёт сюда и каким-то чудом откопает эту шкатулень под чёрт его знает каким деревом. Свою печать он зачем тогда закопал? Собрался что ли целителю школу передать? У него-то вон, — девушка повела головой, будто просила оглядеться. — Наследничков не осталось, а в Цзянху даже бродячая псина знает, что он не общался с братьями из Союза.

—А-Сян. — предупреждающе вздохнул Вэнь Кэсин.

—Но Сян-цзэ же права. — пожал плечами Чжан Чэнлин. Он понял, что Гу Сян не имела умысла его обидеть и сказала это специально, дабы перевести тему, хотя мальчик тоже не понимал, почему его отец закопал свою печать.

По сути, школа Зеркального Озера уничтожена. Чтобы её восстановить, не говоря уже о возвращении былой славы, уйдёт немало денег и лет. Вряд ли у странствующего целителя могли быть подобные средства. Да даже если бы это и случилось, школа Зеркального Озера перестала бы быть собой, потому что не осталось никого, кто мог бы знать её техники. В этом поступке просто не было смысла. Вздохнув, мальчик столкнулся взглядом с Вэнь Кэсином. Недовольным Вэнь Кэсином. Опустив глаза, Чэнлин подвинулся ближе к Цю Ци Цин.

—Один наследник остался. Младший сын Чжан Юйсэня пропал десять лет назад, однако ни живым, ни мёртвым его до сих пор не нашли. Монах У, вы сказали, что видели с Чжэнь Янем мальчика лет тринадцати или четырнадцати?

—По крайней мере, так этот ребёнок выглядел со спины. — вздохнул У Вэнь Мэн, переводя взгляд с одного человека на другого.

—А-Сюй, ты думаешь, что мальчик, коего видят с целителем, это младший сын Чжан Юйсэня? — вскинул бровь Вэнь Кэсин.

—Я предполагаю, что так мог думать сам Чжан Юйсэнь, лао Вэнь. — коротко улыбнулся Чжоу Цзышу. — Это может объяснить наличие печати рядом со шкатулкой.

Двое мужчин смотрели друг другу в глаза, словно могли найти там ответы на все свои вопросы. Цю Ци Цин посмотрела сначала на Вэнь Кэсина, упрямство которого она знала с детства, потом на Чжоу Цзышу, с упрямством коего познакомилась недавно, и повернулась к монаха У, а тот с детским интересом наблюдал за двумя мужчинами, ожидая, что они дальше сделают.

—Оставим петуха и павлина. Монах У, — махнула рукой А-Цин, обращаясь к У Вэнь Мэну. Монах вылупил на девушку глаза, видя, как одновременно повернулись в её сторону Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу. Хань Ин помассировал переносицу, а Гу Сян и Чжан Чэнлин сделали вид, что нос у них очень чешется, дабы скрыть накатывавший смех. Сама же Цю Ци Цин на реакцию других людей не обратила ни малейшего внимания. — Вы можете показать то дерево, под которым нашли шкатулку и печать?

Улыбнувшись, У Вэнь Мэн кивнул и попросил следовать за ним. Когда монах начал свой рассказ про то, как нашёл шкатулку и печать, Цю Ци Цин обратила внимание на место, где мужчина обнаружил находку — молодое персиковое дерево, к которому была протоптана тропа. Думая об этом, девушка вспомнила, как в детстве, ещё до попадания в Долину Призраков, матушка рассказывала ей о некоторых обычаях людей из Цзянху. Конечно, далеко не все следовали этим обычаям, некоторые из которых и вовсе забывались, поэтому прежде, чем высказывать свои мысли, Цю Ци Цин хотела всё проверить. Дойдя до нужного дерева, она сняла гуцинь и положила его рядом, а сама села у корней и, закатав рукав, засунула руку в уже вырытую монахом У ямку, углубляя её. Остальные с любопытством наблюдали за её действиями, пока А-Цин не подключила вторую руку, дабы убрать землю и вытащить из-под корней кувшин.

—Что это? — недоумённо моргнул Хань Ин.

—Вино долголетия. — одновременно произнесли Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу. После этого им окончательно стало понятно, почему Чжан Юйсэнь спрятал печать и шкатулку именно в этом месте.

—У людей в Цзянху есть одна интересная традиция, — вздохнула А-Цин, очищая кувшин от земли. — Когда в семье рождался ребёнок, родители сажали в саду дерево, зачастую фруктовое. Когда же дерево плодоносило в первый раз, родители собирали плоды и делали из них вино долголетия, которое закапывали под корни и оставляли там до определенного времени. Если в семье рождалась девочка, вино распивали на её свадьбу, а если мальчик — чаще всего на его совершеннолетие. Считалось, что это вино принесёт долгую и счастливую жизнь ребёнку. — девушка улыбнулась Чэнлину.  — Это персик, а они начинают плодоносить где-то на четвёртый год и являются символом долгой и здоровой жизни. В некоторых землях, если ребенок умирал, родители выкапывали вино и выливали его под корни дерева, в которое по поверьям вселялась душа их дитя. Это делалось, дабы следующая жизнь ребенка точно была долгой и счастливой.

—Получается, семейство Чжан до самого конца верило, что мальчик жив. — вздохнул Хань Ин.

—Вера подобна глиняной чаше. С виду неказистая и хрупкая, однако, затвердевая, она выдерживает многое. — погладив ствол дерева, У Вэнь Мэн обернулся.  — Ну? Что будете делать с этим? — указал монах У на печать и шкатулку.

—Мы заберём это с собой, а вино, думаю, стоит закопать обратно.  — кивнул Лорд Чжоу на кувшин.

—Солнце уже клонится к горизонту, поэтому стоит поторопиться с поиском ночлега.  А-Лин, А-Сян, сходите и поищите кухню. А-Сюй, вам встретилось место, где мы могли бы заночевать, ибо нам, к сожалению, не повезло такого найти.

—По пути в библиотеку есть небольшой павильон, с виду он пострадал не так сильно, как другие, но лучше проверить.  — убрав печать и шкатулку в мешочек на поясе, Чжоу Цзышу развернулся и направился обратно к залам.

—Что ж, пойду, пожалуй, постираю одежду. — грустно покачал головой монах У.

—Я разведу костёр, чтобы вы могли просушить одежду. — кивнул Хань Ин и тоже ушёл.

У персикового дерева остались Вэнь Кэсин и Цю Ци Цин, оба посмотрели на кувшин с вином и присели.

—Пошли потом приказ Лю Цяньцяо: пусть заберут это вино, — мужчина осторожно опустил кувшин в землю и начал закапывать его обратно. — Спрячут пока у тёти Ло, а когда всё это закончится, заберём его с собой.

—Чэнлин старается держаться, но видно, что ему непросто. — А-Цин подкинула земли, помогая её утрамбовать. — Дагэ, что мы будем делать дальше? Судя по всему, Чжоу Цзышу и Хань Ин и есть те, кто ищет Чжэнь Яня. Ещё и Чжан Юйсэнь… Что он мог спрятать в той шкатулке? Если хочешь…

—Не надо, — прервал Вэнь Кэсин младшую сестру.  — Если мы попытаемся забрать её сейчас, это только сильнее насторожит. Что же касается дальнейших действий… Я пока ещё не понял, почему Скорпионы напали на Чжоу Цзышу и Хань Ина, прикинувшись Призраками, и это не даёт мне покоя. Повозка уже покатилась с горы и будет лишь набирать скорость.

«Чжоу Цзышу, зачем ты ищешь Чжэнь Яня? Зачем рискуешь собственной жизнью, влезая в это? Станешь ты счастьем или погибелью?» — Вэнь Кэсин смотрел на небольшой холмик, оставшийся после того, как они закопали вино обратно, и покусывал губы.

Цю Ци Цин моргнула, приоткрыв рот. Она знала, что в сердце Вэнь Кэсина ещё были живы нежность и сострадание, но А-Цин впервые видела, чтобы её старший брат волновался о почти незнакомых людях, которые не были его пациентами. Чжоу Цзышу определенно вызывал интерес у Вэнь Кэсина, но не потому что мог помешать или спутать его планы, а потому что Вэнь Кэсин действительно переживал за него. Чжоу Цзышу не был просто прошлым для её дагэ, как тот сам говорил. Что ж, её старший брат всегда был мастером обманывать не только других, но и себя.

—Дагэ, а что насчёт Чэнлина? — спросила девушка, когда они встали, отряхивая руки от земли. — Думешь, Чжоу Цзышу будет теперь и его искать?

—Возможно, но не для того, чтобы привести его в Союз Пяти Озёр. Чжоу Цзышу не глупец и осознаёт, что, приди мальчик туда, его тут же растерзают. Думаю, он понимает, что на данный момент Чжан Чэнлину лучше продолжать оставаться пропавшим, ибо Чэнлин это скрытое оружие, которое может серьёзно спутать кое-кому планы, но при этом станет живой мишенью. Поэтому мы должны защитить нашего глупыша.

Павильон, о котором говорил Чжоу Цзышу, и правда пострадал меньше всего, не считая самой библиотеки. Была возможность, что огонь просто не успел дойти до этого места, точнее полностью его охватить из-за начавшегося дождя. По прибытии в город среди прочих сплетен они услышали и о том, что школа Зеркального Озера не превратилась в пепел и не развеялась только потому, что ночью пошёл дождь. Однако это всё равно не спасло это место. У части павильона в крыше были дыры, выгорели окна и двери, к тому же внутри, скорее всего, классов для самостоятельных занятий царила разруха. В более-менее нормальном состоянии сохранился лишь самый дальний класс. Там была цела крыша, двери тоже оказались целы, только окна сгорели. Внутри, если не обращать внимания на бардак, явно получившийся в результате схватки, было вполне неплохо. Парты и стеллажи, точнее их остатки, нужно было сгрудить в дальнем углу, а пол протереть кусками непонятных тряпок, дабы утром не выглядеть как тысячелетний обросший паутиной и пылью свиток. Костёр разводить решили посреди того же класса в найденной жаровне.

В отличие от павильона у библиотеки, кухне, как собственно и складам, не повезло  — они сгорели полностью, так что надежда найти что-то съедобное развелась по ветру прахом. Из собственных запасов у них остались только лепёшки, которые жарили Гу Ся и Чжан Чэнлин, да немного сушёной хурмы, выуженной из потайных карманов Цю Ци Цин. А-Сян и Чэнлин как раз нанизывали последние лепёшки на принесённые Хань Ином веточки, пока Цю Ци Цин грела воду с имбирём, а Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу оттаскивали в сторону парты, когда со стороны озера, к которому школа уходила одной из своих стен, раздался крик. Хань Ин, вернувшийся с ведром воды и уже одной ногой переступивший порог, застыл в дверях — голос-то знакомым казался. Поняв, что кричал монах У, молодой человек поставил ведро и убежал к озеру, с которого вернулся с мужчиной. Мокрым с головы до пят мужчиной, с коего текла вода. Как выяснилось, земля на берегу осыпалась, когда У Вэнь Мэн, стирал свои верхние одеяния, поэтому постирал монах У не только их, но и себя. Поблагодарив за помощь, монах отжал за порогом волосы, рукава, подол и зашёл в класс, топая босыми ногами, ибо обувь с носками ему пришлось снять и поставить сушиться у жаровни. Верхние постиранные одежды мужчина развесил на уже подготовленном для него подобии вешалки, созданном из остатков стеллажей.

—Кажется, у монаха У плохой день. — прошептал Чжан Чэнлин на ухо Гу Сян.

—Плохой день? Да он просто неуклюжий. — пожала плечами А-Сян и чуть не подпрыгнула на месте от грохота, раздавшегося прямо за её спиной.

Развесив вещи, У Вэнь Мэн решил сесть недалеко от жаровни и выпить имбирной воды, чтобы согреться, но стоило ему сесть на парту, как та развалилась прямо под ним.

—На всё воля Небес. — вздохнул У Вэнь Мэн, благодаря Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсина, которые помогли ему подняться.

—Да нет, — ухмыльнулась Цю Ци Цин. — Вам просто нужно найти человека, который либо не позволит вам убиться, либо убьёт вас сам, чтоб не мучились.

—А-Цин! — прикрикнул Вэнь Кэсин, но девушка сделала вид, что не слышала, продолжив разливать имбирную воду по найденным в павильоне чашечкам.

Закончив жарить лепёшки, Чэнлин протянул одну Вэнь Кэсину. Улыбнувшись мальчику, тот передал её Чжоу Цзышу, а сам потянулся к имбирной воде, но в последний момент Цю Ци Цин убрала руку и передала чашечку не старшему, а младшему брату. Чжан Чэнлин и рад бы отдать чашечку Вэнь Кэсину, но старшая сестра взглядом дала понять, что делать этого не стоит.

—Вот так вся жизнь и проходит, — вздохнула А-Цин, откусывая от своей лепешки. — Променял младшего брата на мужика.

Чжоу Цзышу поднял на девушку глаза и продолжил жевать свой нехитрый ужин.

—А-Сюй, можешь, пожалуйста, подвинуться? — попросил Вэнь Кэсин, так как дорогу к А-Цин ему преграждал Чжоу Цзышу, за коим девушка сидела, как за стеной.

—Лао Вэнь, от того, что ты зальёшь лепёшки её кровью, они вкуснее не станут.

—Отравится. — хмыкнула А-Цин.

—Монах У, вы горите. — сведя брови, произнёс Хань Ин и вскочил на ноги. Все сразу обратили внимание на У Вэнь Мэна, смотревшего на назревавший скандал с интересом.

—Несмешная шутка, молодой чело… А-а-а! — вскочил монах, заметив, что на вуаль его вэймао попали искры, отчего шляпа в мгновенье ока превратилась в ещё один костёр. Спасать вэймао уже не имело смысла, поэтому Хань Ин просто выкинул её на улицу, где та быстро потухла. Глядя на понурого монаха, Чжан Чэнлин протянул тому ещё одну лепешку.

На улице свою песню затянули сверчки, и та, сплетаясь с треском углей в жаровне и шелестом листвы на улице, превратилась в колыбельную. Облокотившись на колону, Вэнь Кэсин смотрел на небо через отсутствующие окна. Рядом, прижавшись к нему боком спал Чжан Чэнлин, нащупавший во сне руку Гу Сян, в плечо которой он утыкался лбом. Нахмурив носик, А-Сян немного поёрзала, ещё сильнее прижимаясь к Цю Ци Цин, которая перекинула руку через младших сестру и брата. Хоть девушка уже и спала, она всё равно еле заметно успокаивающе постукивала по руке Чэнлина, как часто делала это, когда мальчик и А-Сян были маленькими, дабы те быстрее уснули. Напротив, прислонившись к другой колоне, спал Хань Ин, а рядом с ним медитировал монах У, хотя со стороны казалось, что он тоже спал.

Вздохнув, мужчина повернул голову. Со стороны было не понять: дремлет Чжоу Цзышу или просто лежит с закрытыми глазами, подперев голову рукой. Вэнь Кэсин прищурился, глядя на кусочек маски между глазом и виском, начавшей отходить. Из-под смуглой маски проглядывала настоящая кожа Лорда Чжоу, которая была намного светлее. Если Вэнь Кэсин всё правильно увидел, маска Хань Ина тоже начала отпадать.

—Лао Вэнь, я не веер на прилавке, чтобы ты меня так рассматривал. — открыл глаза бывший Глава Окна Небес.

—Извини, если разбудил, А-Сюй. — улыбнулся мужчина. — Просто мне стало интересно, почему ты носишь маску. Да и тот юноша тоже. Сдаётся мне, ты довольно хорош собой. Так зачем же это скрывать? В Цзянху много людей, всех не упомнишь. Порой встретишь в толпе человека, потом увидишь его же на следующий день, да не вспомнишь. Вы от кого-то скрываетесь?

—Фраза «меньше знаешь  — крепче спишь» явно не про тебя придумана была.

—Если я скажу, что потерял сон ещё с первой нашей встречи, поверишь? — наклонился Вэнь Кэсин к Чжоу Цзышу.

—Поверю, — приблизился он к Вэнь Кэсину в ответ.  — И посоветую тебе попросить снотворное у А-Цин. — губы Чжоу Цзышу дрогнули в полуухмылке. И почему он чувствовал себя столь легко рядом с этим человеком?

Вдруг оба мужчины стали серьёзными и посмотрели на дверь, медленно принимая сидячее положение. Сверчки и ночные птицы на улице умолкли. Стало тихо. Очень тихо.

—Какая наглость, — прицыкнул языком Вэнь Кэсин. — Приходить в гости посреди ночи. Никаких манер.

—Это не разбойники и не воры. — пришёл к выводу Лорд Чжоу, прислушавшись.

Пришедшие в школу Зеркального Озера ступали почти бесшумно, обычный человек их ни за что бы не услышал и не почувствовал. Вэнь Кэсин опустил глаза и встретился взглядом с проснувшейся Цю Ци Цин. «Около тридцати человек», — прошептала девушка. За дверью послышались шаги, мелькнула тень, и в проходе показалась мужская фигура среднего роста, облачённая в одежды Долины Призраков. Проплывавшие по небу время от времени облака больше не закрывали луну, и свет той, проникнувший в класс, хорошо осветил Вэнь Кэсина, смотревшего точно в глаза якобы Призраку, а тот даже не дрогнул.

Резко открыв глаза, Хань Ин пустил кинжал в сторону вошедшего, и тот не успел увернуться, свалившись на землю с кинжалом в виске. Времени было мало, им стоило скрыться до того, как их заметят, только вот удача, кажется, была не на их стороне. Стоило им выскочить во двор и пробежать совсем ничего в сторону сада, где они могли скрыться среди деревьев, как наткнулись на чуть ли не всех поддельных Призраков, обыскивавших именно сад. Быстро окинув открывшуюся картину взглядом, Чжоу Цзышу заметил уже знакомое персиковое дерево, землю около которого перекопали, как и у деревьев рядом. Чего бы они там не искали, явно этого не нашли, поэтому были очень злы.

—Убить их!  — гаркнул один из «Призраков», и переодетые Скорпионы накинулись на них скопом.

—Да размечтались! — фыркнула Гу Сян, выхватывая кнут и кинжал.

Сняв со спины гуцинь, Цю Ци Цин отпрыгнула к спрятанной в саду беседке и спрятала инструмент под скамью, не желая, чтобы тот повредился. Несколько Скорпионов решили воспользоваться этим моментом и набросились на неё одновременно, но перед ними появилась белоснежная фигура У Вэнь Мэна. Фучэнь прошлась по лицам напавших, сбивая с них маски, что тем очень не понравилось, поэтому они предприняли ещё одну попытку напасть, но в этот раз встретились с кнутом Цю Ци Цин, которым она их отбросила. Развернувшись, девушка взмахнула рукой, и кнут обвился вокруг шеи пытавшегося подкрасться к монаху У сзади Скорпиона. А-Цин резко дёрнула на себя кнут, вслед за чем раздался хруст ломающихся костей, а к нему присоединился ещё один уже от удара У Вэнь Мэна в челюсть другому поддельному Призраку. Цю Ци Цин чудом не присвистнула: неуклюжий монах У в бою был совершенно другим человеком.

Перехватив руку целившегося ему в голову Скорпиона, У Вэнь Мэн перекинул его через себя и нанёс удар в солнечное сплетение, ставший смертельным. Мужчина двигался поразительно легко. Ловко уходя с линии атаки, он перехватывал удары своих противников и обращал их против них же. Схватив ещё одного за руку, У Вэнь Мэн обошёл его, заставив Скорпиона обхватить рукой себя же. В итоге, когда тот дёрнулся, перерезал себе горло своим же клинком. Трое человек попытались одновременно нанести удар по ногам монаха, но тот легко подпрыгнул и, приземлившись, прибил мечи к земле, тем самым вырвав их из рук. В тот же миг фучэнь прилетела точно по лбу Скорпиону, раскалывая его поддельную маску и череп, оставшиеся двое упали позади мужчины, когда в них воткнулись иглы Цю Ци Цин. Обернувшись, монах У улыбнулся, но тут же нахмурился, видя позади девушки ещё одного неразумца. Но девушка резко развернулась встречая того ударом ноги в живот. Мужчина пошатнулся и даже выпрямиться не успел, как второй удар ногой, прошедший наотмашь, сломал ему несколько позвонков. Выхватив его кинжал, Цю Ци Цин воткнула его точно в горло выпрыгнувшему из кустов.

Перехватив кнут, Цю Ци Цин снова им хлёстко взмахнула, обматывая вокруг горла того Скорпиона, который пытался улучить момент и нанести удар сбоку Чжан Чэнлину. Сейчас мальчик не был скован стенами, поэтому мог свободно использовать шэнбяо. Вернув к себе клинок, Чэнлин пустил его в видневшийся из-под маски глаз Скорпиона, которого схватила его старшая сестра, после чего снова вернул к себе, но ударом носка поменял направление  — дротик вошёл в шею «Призрака», пытавшегося снести голову Хань Ину. Увернувшись от ещё одной подлой атаки со спины, молодой человек проткнул Скорпиона и вытащил меч, сразу же перерезая шею тому, кто успел подобраться к нему сбоку. В этот момент Гу Сян отбросила одного мужчину в сторону Хань Ина, и тот налетел на точно выставленный клинок.

Воткнув кинжал в висок одному из поддельных Призраков, Гу Сян оттолкнула его от себя и прижалась спиной к спине Хань Ина. Их пытались обступить, но благодаря Чэнлину, чей шэнбяо постоянно менял свои направления, появляясь чуть ли из неоткуда, это у них не получалось. Поняв, что окружить не выйдет, Скорпионы решили бить по ногам, но Хань Ин оказался быстрее. Резко уйдя в низкую стойку, он нанёс удар сразу по двум людям. В этот же момент Гу Сян, используя спину молодого человека как опору для рук, вскочила на него, снося с ног ещё двух человек ударом уже своей ноги. Выпрямившись, Хань ин пронзил одного, а в голову второго прилетел шэнбяо Чжан Чэнлина. В этот же момент девушка ухмыльнулась и резко пригнулась, веер пролетел у неё над головой, поражая прятавшегося за деревом.

Поймав веер, Вэнь Кэсин вновь отправил его в полёт, а сам прогнулся в пояснице — клинок Скорпиона пронёсся у него над лицом. Резко выпрямившись, мужчина нанёс точный удар ребром ладони под подбородок, лома кости. Выхватив у упавшего меч, он кинул его в человека, попытавшегося напрыгнуть на Чжоу Цзышу со спины, после чего резко развернулся, хватая за шею Скорпиона, который хотел провернуть тот же трюк и с ним. Длинный пальцы сомкнулись на горле нападавшего, впиваясь вплоть до крови. Отбросив уже мёртвое тело от себя, Вэнь Кэсин стряхнул с руки кровь и нанёс удар локтём в нос подлезшему к нему сбоку «Призраку», после чего поймал вернувшийся веер и прислонился к спине Чжоу Цзышу.

Лорд Чжоу оттолкнулся от спины Вэнь Кэсина и сделал выпад вперёд, нанося удар клинком по груди целившегося в него мужчины. Второго он встретил кулаком в нос, ломая маску. Того, что пытался подобраться к нему снизу, мужчина пнул, и Скорпион налетел прямо на Вэнь Кэсина, встретившего его пальцами в глаза и штифтом веера в висок. Сделав ещё один выпад вперёд, Чжоу Цзышу оттолкнулся от дерева и первым ударом Байи снёс голову одному мужчине, а втором другому перерезал глотку.

От всех этих прыжков и резких движений, мешочек, в котором лежали печать Главы школы Зеркального Озера и шкатулка для Чжэнь Яня, оторвался от пояса Лорда Чжоу и упал на землю. Из мешочка выглянул уголок коробочки для печати, что сразу было замеченным остатками Скорпионов, которые вдруг резко нацелились на мешочек, но тот выхватила у них из-под носа Гу Сян.

—Отдай Лазурный Диск! — прошипел девушке в лицо подбежавший к ней мужчина.

Гу Сян попятилась назад и наступила на камень, но не упала, успев выпрямиться. Почувствовав колебания ветра, А-Сян наклонила голову в сторону, и рядом с ней появился клинок Чжоу Цзышу, который тот бросил Вэнь Кэсину, находившемуся к девушке ближе всего. Пронзив Скорпиона, Вэнь Кэсин вытащил меч и кинул его обратно Лорду Чжоу, ловя вернувшийся веер. Поймав свой меч, мужчина сделал несколько шагов назад, увлекая за собой трёх оставшихся «Призраков». А те как с ума посходили. Вдруг один из них достал из-за пазухи крохотный мешочек, планируя обсыпать бывшего главу Окна Небес его содержимым. Прежде, чем это случилось, Чжоу Цзышу успел пронзить его, второму перерезал шею клинок шэнбяо, а третий упал, поражённый отравленной иглой. Однако уходя от непонятного содержимого мешочка, Чжоу Цзышу наступил на покрытые мхом камни около пруда и поскользнулся. В последний момент Вэнь Кэсин успел схватить мужчину за руку, но в итоге они оба упали в неширокий, правда, глубокий садовый пруд с грязной водой.

Вэнь Кэсин не был уверен в этом, но ему показалось, что садовый пруд был связан с озером, потому что объяснить как-то иначе его чертову глубину он не мог. В грязной воде посреди ночи ничего не было видно, поэтому мужчина не отпускал руки Чжоу Цзышу, который вдруг несколько раз его подёргал. Вэнь Кэсин мысленно чертыхнулся: Чжоу Цзышу не успел убрать меч в ножны, что несколько сковывало его движения. Если он правильно понял, Чжоу Цзышу как раз хотел убрать ножны, но для этого им нужно было прекратить опускаться на дно, до которого было ещё непонятно сколько. Собрав силы, Вэнь Кэсин попытался чуть всплыть, а потом остановился и ещё крепче сжал руку Лорда Чжоу. Судя по ощущениям и барахтаньям, его знак поняли, и в какой-то момент бывший Глава Окна Небес и сам начал всплывать, не отпуская при этом руки Вэнь Кэсина. Чем ближе они были к поверхности, тем светлее становилось вокруг них и прежде, чем вынырнуть, мужчина увидел перед собой совершенно другое лицо.

Глубоко вдохнуть воздух, пуская его в вои лёгкие, было чем-то невообразимо прекрасным. Сделав несколько вдохов и выдохов, Вэнь Кэсин убрал с лица волосы и моргнул, наблюдая, как Чжоу Цзышу делает то же самое. На лице Лорда Чжоу больше не было маски, оставшейся на дне пруда или озера. А вместе с маской Чжоу Цзышу сбросил и годов десять-пятнадцать точно. Перед Вэнь Кэсином был мужчина с чувственными губами, прямым носом, хорошо очерченными скулами, аккуратной родинкой на левой щеке и горящими глазами. Совершенно не изменившимися за прошедшие двадцать лет глазами.

Чжан Чэнлин и Гу Сян протянули руки Вэнь Кэсину, и мужчина ухватился за них, выбираясь из пруда, пока Хань Ин и Цю Ци Цин помогали Чжоу Цзышу. Увидев, что на лице Лорда Чжоу больше не было маски, Хань Ин напрягся, но мужчина покачал головой, говоря этим жестом, что всё в порядке.

—Брат Чжоу, вот уж не думала, что когда-нибудь соглашусь с дагэ, но ты действительно хорош собой. Не надевай больше ту уродскую маску и другую тоже. Я хоть на красивого мужчину полюбуюсь. — хохотнула А-Цин и осторожно ткнула в родинку Чжоу Цзышу.

—Я тебе руки откушу! — хлопнул Вэнь Кэсин по рукам А-Цин. Шикнув, девушка прижала к себе руку. — И тебе, если потянешь. — пригрозил мужчина уже Гу Сян, смотревшей на Чжоу Цзышу во все глаза.

—А как же ваш старший брат? — улыбнулся Лорд Чжоу, отжимая волосы.

—Если он хорош собой, то в прошлой жизни я была Императрицей. — хмыкнула девушка.

—Получается, на брате Чжоу Ине тоже маска? — произнёс Чжан Чэнлин прежде, чем Вэнь Кэсин, которому он помогал подняться, огрызнулся бы на Цю Ци Цин.

—И, значит, он тоже будет таким же хорошеньким? — улыбнулась Гу Сян.

—Вот так вот, лао Вэнь. Променяли старшего брата на мужчин. — ухмыльнулся Чжоу Цзышу и рассмеялся, когда рядом с ним раздался звонкий голос А-Цин: «Эй!». Вэнь Кэсин фыркнул, но тоже улыбнулся. — Значит, Долина Призраков ищет Лазурный Диск.

—Что это такое, Гл… Дядя? — одёрнул себя Хань Ин.

—Одна из настоящих причин почему школы пошли на Жун Сюаня двадцать лет назад. — неожиданно произнёс Вэнь Кэсин, смотря в глаза Чжоу Цзышу. Он почувствовал, как на него посмотрели Чэнлин, А-Сян и А-Цин. Однако Чжоу Цзышу уже ввязался во всё это, и что-то подсказывало мужчине, что так просто бывший Глава Окна Небес не отступит. «Желаем того или нет, а мы уже оказались в одной лодке. Тем более, так я смогу узнать, почему за Чжоу Цзышу и Хань Ином охотятся Ядовитые Скорпионы», — решил Вэнь Кэсин, надеясь, что семья поймёт его.

—Двадцать лет назад Жун Сюань сошёл с ума, поэтому школы пошли на него под предводительством Союза Пяти Озёр, но мало кто знает, что до этого пять братьев состояли в дружеских отношениях с Жун Сюанем и помогали создавать ему Арсенал, ключом к которому был Лазурный Диск. Пять частей Лазурного Диска хранились у братьев из Союза Пяти Озёр. Как они могут быть связаны с той бойней?

—Потому что пошли они не за самим Лазурным Диском, а за ключом к нему, правда, ключа так и не нашли, потому что тот таинственным образом исчез. По сей день неизвестно, где он находится. Но этого было мало, Союз Пяти Озёр скрыл от Цзянху, что Лазурный Диск находится у них, как и скрыл существование ключа.

—Так вот почему Союз Пяти Озёр так сильно переполошился, когда по Цзянху распространилась та песенка про призрака с горы Цинъя. Разлетевшаяся на осколки лазурь это Лазурный Диск, а «призрак с горы Цинъя» наверняка Жун Сюань. Тогда, — предположил Хань Ин. — Рассеявшиеся радужные облака это и есть ключ?

—Вполне возможно… — сложив руки, кивнула Цю Ци Цин, бросая взгляд на Вэнь Кэсина, на которого поглядывали и Чжан Чэнлин с Гу Сян. Вэнь Кэсин дал понять, что знает о событиях двадцатилетней давности, так что у Чжоу Цзышу определенно возникнут к ним вопросы.

«Если дагэ раскрыл себя, значит, решил довериться Чжоу Цзышу. Но как он теперь собирается выпутаться, не оголив личность Чжэнь Яня? Чжоу Цзышу уже что-то заподозрил, а теперь у него только прибавится вопросов», — поджала губы девушка, чувствуя, как вставший рядом с ней Чжан Чэнлин незаметно сжал в руках край её рукава.

—Откуда ты всё это знаешь? — с нотками настороженности и льда в голосе спросил Лорд Чжоу, словно до этого прочёл мысли А-Цин.

—Потому что наши родители были связаны с резнёй двадцать лет назад и теперь лежат в земле из-за неё. — даже не соврал Вэнь Кэсин, делая глубокий и несколько судорожный вдох. Мужчина сжал кулаки: «Я не уточнил: чьи именно родители и как связаны, поэтому он, скорее всего, подумает, что мы все четверо потеряли семьи из-за тех событий. Прости меня, А-Сюй. Не знаю, почему ты во всё это влез, но чувствую, что уже не отступишь…».

—Помня прошлое, мы создаём своё будущее, но одному слишком легко потеряться в тумане неведения, поэтому лучше разделить свой путь с близкими, крепко держа их за руки. — вздохнув, улыбнулся У Вэнь Мэн. — Даже если ни у кого не будет с собой фонаря, вы всё равно найдёте дорогу, ибо забота и доверие заставляют не сдаваться.

—Те люди приняли это, — кивнул мальчик на поясной мешочек с печатью и шкатулкой. — За Лазурный Диск. Теперь они не отстанут от нас.

—Видимо, звёздам было угодно, чтобы свой путь мы продолжили вместе. — пожал плечами Вэнь Кэсин, коротко улыбнувшись Чжоу Цзышу.

Бывший Глава Окна Небес покачал головой. Он как раз раздумывал о том, как вернуться в Юэ Ян и при этом не потерять из виду Вэнь Кэсина с его семьёй. Что ж, эта проблема решилась. После слов мужчины стало понятно, откуда у него такие познания про Долину Призраков и почему он терпеть не может воинов Цзянху. Как Лорд Чжоу и думал, Вэнь Кэсин не был простым путешественником . Наверняка и призраки в том тупике напали на него и его младшего брата по причине, как-то связанной с Лазурным Диском. Только вот сколько бы Чжоу Цзышу не думал, ему продолжало казаться, что во всём этом всё равно была какая-то дыра. Если двадцать лет назад в битве против Жун Сюаня участвовали родители Вэнь Кэсина и его младших, откуда им известны такие подробности? Если Союз Пяти Озёр всё скрывал, как и информация могла просочиться? О подобном точно знали лишь приближённые к Жун Сюаню. Чжоу Цзышу чувствовал, что Вэнь Кэсин о чём-то умолчал. Но о чём? К тому же Лорду Чжоу не давала покоя та странная реакция мужчины на написанное на шкатулке.

Чжоу Цзышу не понимал себя. Вэнь Кэсин был загадочным и подозрительным человеком, однако ему всё равно хотелось верить. Ему и его семье. Будучи Главой Окна Небес, Лорд Чжоу повидал много человеческого лицемерия и коварства, знал, как выглядит подлость, и ничего из этого не видел в этой маленькой дружной семье. Признаваясь себе честно, он даже немного, самую малость, им завидовал. Если бы он был более настойчивым, если бы был большим эгоистом, если бы был умнее и хитрее, был бы сейчас Чжэнь Янь рядом? Были бы живы родители его шиди? Поддался бы он на речи Принца Цзиня и создал бы Окно Небес? Были бы живы Цинь Цзюсяо и Цзян Чу Юань? Были бы они такой же маленькой, но дружной и крепкой семьёй? Он никому об этом никогда не говорил да и себе думать о подобном запрещал, потому что не имел права, но иногда Чжоу Цзышу хотелось, чтобы рядом с ним просто был важный человек…

—А-Сюй, ты хорошо себя чувствуешь?  — нахмурился Вэнь Кэсин и приложил ко лбу мужчины руку. Опешивший Чжоу Цзышу даже не успел уйти от касания.  — Температуры нет, но ты всё равно немного бледен. У тебя что-то болит?

—Я в порядке. Из-за маски солнечный свет долгое время не касался моего лица, поэтому кожа и стала бледной. Похожу немного, и всё станет нормальным. А где Чжоу Ин? Я не видел его с самого утра.

—Ты же отправил его маску смывать. Уже забыл? Не волнуйся за него, и идём, нам ещё надо закупиться припасами. Наверняка встретим твоего племянника у пристани. — Вэнь Кэсин подтолкнул Чжоу Цзышу, обратив внимание, что тот не избежал его прикосновений.

После ночных событий им следовало как можно быстрее убраться с острова, но Цю Ци Цин действительно нужно было собрать здесь кое-какие травы, причём срезать их можно было только во время распускания цветов, дабы сохранить полезные свойства, а распускались те на рассвете, так что пришлось остаться до самого утра. После ночных откровений Чжоу Цзышу больше ничего не спрашивал, но Вэнь Кэсин понимал, что этот мужчина не будет молчать вечно, что мысли в его голове кипели, аки лекарство в котелке. И привести эти мысли могли бывшего Главу Окна Небес к разным выводам, поэтому Вэнь Кэсин решил заранее отвести от себя лишние подозрения хотя бы на время. Он бросил взгляд в сторону пристани, где сейчас должна была находиться Цю Ци Цин.

Срезая травы недалеко от ворот школы, девушка услышала металлический звук, раздававшийся у неё над головой. Обернувшись, она увидела механическую ласточку, пролетевшую над воротами школы и направившуюся к пристани. Механическая ласточка была пташкой, которую использовал для связи с ними Цзян Чу Юань. Коли она прилетела, Безликий Призрак и Призрак Прошлого уже что-то обнаружили. Попросив помогавших ей Гу Сян и Чжан Чэнлина сообщить об этом Вэнь Кэсину, Цю Ци Цин закончила собирать травы и уже собиралась пойти на пристань, когда к ней прибежала Гу Сян и под видом того, что передавала слова их старшего брата, чтобы её Цин-цзэ поторопилась, отдала ей крохотный бумажный свёрток.

Но механическая ласточка привлекла внимание не только Цю Ци Цин. Возвращавшийся с озера Хань Ин, уже смывший маску, сначала подумал, что ослышался. Звук крыльев механической птицы, использовавшейся в Окне Небес, он знал слишком хорошо, ибо сам неоднократно пользовался ими. Остановившись, молодой человек поднял голову, пытаясь найти птицу и не понимая, что она вообще могла тут делать. Откуда в Цзянху взяться Окну Небес? Не могли же они всё-таки умудриться выследить их с Главой Чжоу? Крутя в голове самые разные мысли, Хань Ин продолжал высматривать птицу и наконец увидел. Среди деревьев мелькнула механическая ласточка. Внутри Хань Ина всё сжалось и ухнуло вниз ледяным комом. Молодой человек моргнул. Это не могло быть правдой. Здесь не могло быть механической ласточки, потому что в Окне Небес лишь один-единственный человек использовал её — Цзян Чу Юань. Цзян Чу Юань, умерший больше года назад. Губы Хань Ина дрогнули, и он заставил себя повернуть голову. Наверняка ему показалось, но ему не показалось, ведь механическая ласточка вылетела на дорогу и направилась в сторону пристани.

Сжав кулаки, молодой человек решил последовать за ней, но услышал позади лёгкие шаги и поспешил спрятаться. На дороге появилась Цю Ци Цин. Девушка крутила на пальце один из своих мешочков, в котором хранила травы, и шагала к пристани. Разве она не отправилась собирать травы? Почему шла к пристани? Если ей требовались растений оттуда, почему не собрала их на обратном пути? Глава Чжоу говорил ему, чтобы он не действовал необдуманно, но… Но Цю Ци Цин шла не к пристани. Неожиданно она свернула в сторону, скрывшись среди деревьев и возмущаясь, что заломит цену втридорога за свои усилия по поиску трав. Хань Ин поджал губы: может ему всё же показалось? Он не успел хорошо рассмотреть птицу, она лишь пару раз мелькнула да и то не перед глазами. Точно ясно было лишь одно — это механическая птица, и появилась она в школе Зеркального Озера точно не просто так, поэтому он должен был сообщить о ней Главе Чжоу и быстрее.

Цю Ци Цин выглянула из-за дерева, наблюдая, как уходит Хань Ин. Сначала она не поняла, почему он скрывался и следил за ней, но потом посмотрела на механическую ласточку в своих руках, и ей всё стало понятно. Он заметил птицу, которую использовали в Окне Небес, и хотел проследить за ней, но потом появилась она, и Хань Ину пришлось поменять планы. Но почему? Она свернула с дороги, так почему же он не последовал за птицей? Само собой, пташку он бы не нашёл, так как А-Цин успела её перехватить, только вот что-то всё же остановило его. Вдобавок, выражение лица Хань Ина показалось Цю Ци Цин странным: он словно бы был чем-то опечален и при этом же возбуждён.

—Что же ты сделала с Хань Ином, а, птичка?  — А-Цин осторожно извлекла из птицы послание и вложила переданное уже Вэнь Кэсином, после чего завела ласточку и отпустила.

Девушка развернула послание, сразу отмечая, что почерк был другим, значит, в этот раз писал Цинь Цзюсяо. Отчего-то настроение А-Цин не то что бы упало, но ей захотелось громко фыркнуть. Мотнув головой, дабы отогнать ненужные мысли и чувства, она вернулась к написанному и свела брови, когда закончила читать.

—Кажется, скоро нас ждёт занимательное представление.  — ухмыльнулась А-Цин, пряча бумажку в потайной кармашек.

***

—Как интересно получается,  — усмехнулся Цинь Цзюсяо, подкидывая хворост в костёр.  — Призрак Длинный Язык повелевает Отравленными, но он слишком туп, чтобы создать их. Сомневаюсь, что и кто-то из Четырёх Убийц обладает настолько изощрённым талантом. Даже Ядовитая Бодхисаттва не додумалась бы до этого.

—Думаешь, у Князя Скорпионов есть нераскрытая карта в рукаве?  — Цзян Чу Юань протянул молодому человеку уже готовую рыбу.  — Или же... Эту тварь создал сам Князь Скорпионов.

—Хрен редьки не слаще. Но сейчас меня волнует кое-что другое.

—Цинь Сун.  — сразу понял Цзян Чу Юань, о чём говорил Цинь Цзюсяо.  — Из Четырёх Убийц мы видели только троих, Цинь Суна не было. Возможно, он был на задании, но меня напрягает тот факт, что всё происходило столь близко к Юэ Чжоу...

—Повелитель тоже держит путь в Юэ Чжоу...  — Цинь Цзюсяо поднял глаза. Не нравилась ему складывавшаяся ситуация. В принципе, не нравилась она и Цзян Чу Юаню, особенно, если учитывать личности тех, кто всё это время шёл по пятам за Повелителем и его семьёй.

Получив приказ от повелителя Долины Призраков, Цинь Цзюсяо и Цзян Чу Юань выдвинулись в путь. Насколько им было известно, впервые людей, искавших Чжэнь Яня, видели в южном городке недалеко от Павильона Лун Юань, а уже оттуда эти люди двигались по следам слухов о целителе вплоть до города, где сейчас находился Владыка Долины Призраков. Соответственно, им нужно было пройти этот путь в обратном направлении, но это заняло бы слишком много времени, поэтому Призрак Прошлого и Безликий Призрак решили пройти часть того пути, а затем самим пойти по следам слухов, ища нужных людей.

Найти двое людей среди десятков или сотен тысяч других было делом нелёгким, особенно в Цзянху, где каждый пятый мог выглядеть как попрошайка. Одна Община Нищих чего только стоило. Поэтому Цзян Чу Юань предложил план, на который его натолкнули слова Цинь Цзюсяо о том, что искать по слухам, всё равно, что веткой по воде рисовать. Цинь Цзюсяо был прав — слухи хоть и появлялись не на ровном месте, оставались слухами, то есть сомнительным источником информации: они могли разниться, а человеческая память и вовсе порой такое порождала, что страшно становилось, а вот изображение было куда более ясным источником. Но и его им ещё предстояло получить, а для этого требовалось найти как можно больше подробных описаний.

—Нам нужно найти людей, которые видели этих двоих, и расспросить их. Запишем полученные описания и придём с этим к госпоже Лю Мин Шан*. По портретам искать будет легче.  — улыбнулся Цзян Чу Юань, довольный собой.

—Чудесная Кисть Лю Мин Шан? — вскинул брови Цинь Цзюсяо.  — Я слышал, что девять лет назад её изгнали из школы Горы Эмэй, после чего она сбросилась со скалы.

—Всё верно, только сбросилась она недалеко от того места, где тогда находился Трагикомичный Призрак, и та привела её в Долину Призраков и сделала частью Департамента Неверных. Когда впервые появились слухи о Чжэнь Яне, Повелитель отослал её и ещё нескольких девушек к школе Озера Тай. Госпожа Лю Мин Шан держит там винную лавку и собирает вместе с другими девушками слухи для Владыки. Или распространяет эти слухи.

Цинь Цзюсяо придумал им легенду о том, что они отправились вдогонку за своими поссорившимися старшими братьями по ученичеству. Мол, целитель Чжэнь Янь и их старший брат были друзьями, но поссорились, после чего Чжэнь Янь ушёл, их брат, поняв свою ошибку, отправился на его поиски, а они уже следом за братом, потому что те двое были упёртыми ослами и кто-то должен их успокаивать. В первом же городе легенду пришлось немного подкорректировать, ибо выяснилось, что искавшие Чжэнь Яня были дядей и племянником. Но самое интересное заключалось в том, что придуманная Цинь Цзюсяо история почти один в один совпадала с историей, которую использовали следившие за Чжэнь Янем. Цзян Чу Юань даже присвистнул и вспомнил, как в прошлом Цинь Цзюсяо мог чуть ли не слово в слово предугадать, что скажет Глава Чжоу, а он и Хань Ин потом опускали глаза в пол, когда Глава и правда говорил то, что предполагал брат Цинь. Но стоило молодому человеку вспомнить о тех днях, и настроение его упало. Он не понимал, что могло такого произойти, что Цинь Цзюсяо забыл Чжоу Цзышу?

На словах всё выглядело проще, чем на деле. Из них двоих Цзян Чу Юань был более разговорчивым человеком, он мог уболтать и разболтать кого угодно, поэтому роль глашатая молодой человек отдал ему, а сам либо прятался поблизости, стараясь точно записать услышанное, либо находился рядом с Цзян Чу Юанем, подыгрывая тому и строя из себя младшего брата с тяжёлой судьбой мирить старших, а после записывал услышанное. Однажды им попался очень неразговорчивый и подозрительный торговец, изначально им не поверивший, но Цзян Чу Юань и тут сумел выпутаться: то улыбался столь тепло, будто весеннее солнышко, то вздыхал тяжко, будто на его плечах была великая ответственность, то так быстро тараторил, что у бедняги торговца ум за разум заходил. Наблюдая за этим, Цинь Цзюсяо корчился за углом, пытаясь не засмеяться. В памяти сразу всплывали все те моменты, когда Цзян Чу Юань налетал на Хань Ина. Хань Ин всегда был немногословен, собран и серьёзен, но даже он сдавался под напором Цзян Чу Юаня, особенно когда тот прибегал к нему со сладостями или вином, которые самостоятельно готовил, из-за чего от него всегда исходил приятный сладкий аромат. Однажды они втроём напились, и на утро их обнаружил… Цинь Цзюсяо не мог вспомнить, кто их нашёл утром, но он помнил, как в тот раз они трое краснели. Их не наказали, но было стыдно. В итоге Цзян Чу Юань-таки получил от торговца то, что хотел.

Собрав по городам и сёлам около двух десятков описаний, Цинь Цзюсяо и Цзян Чу Юань поспешили к школе Озера Тай, предпочитая лишний раз не останавливаться даже на ночлег. Почти все полученные ими описания были идентичны друг другу, отличаясь только тем, что одни были подробными, а другие нет. Но больше всего в этих описаниях привлекало другое — их было немного, будто искавшие Чжэнь Яня люди скрывались. Они расспрашивали о нём преимущественно у торговцев да в чайных, то есть у людей, которые могли их быстро забыть из-за того, что каждый день видят кучу народа.

Винная лавка, которую держала Лю Мин Шан, располагалась в городе недалеко от школы Озера Тай. Сам городок, а подобных ему поблизости имелось достаточно, был небольшой, но оживлённый из-за торговых водных путей, пролегавших через озеро. Каждый день его посещало множество людей, приносивших и уносивших слухи, а винная лавка «Павильон счастья» пользовалась у них огромной популярностью, ибо в ней продавались вина на любой вкус и кошелёк, а девушки, продававшие вино, были не только прекрасны внешне, но и хорошо разбирались в алкоголе, что к ним даже другие девушки тайком захаживали.

Пропустив выходивших из лавки двух мужчин, Цинь Цзюсяо и Цзян Чу Юань зашли внутрь, где их сразу же окутал приятный аромат цветочных вин. Заметив двух гостей в вэймао, скрывавших их лица, одна из девушек поспешила к ним, приветствуя и интересуясь, чего бы гости желали.

—Прекрасная сестрица, мы желаем немного.  — улыбнулся из-под вуали Цинь Цзюсяо, наблюдая, как Цзян Чу Юань протягивает девушке платок, на котором была вышита ласточка на абрикосовом дереве. Увидев платок, девушка улыбнулась ещё ярче и попросила следовать за ней.

Цинь Цзюсяо хмыкнул: никто не знал лица Безликого Призрака, но все знали его знак — ласточку. Цзян Чу Юань с детства любил ласточек, и Цинь Цзюсяо думал, что ласточка лучше всего подходит ему. Девушка проводила их на второй этаж в самый конец коридора, где на террасе за столом, заваленном документами, сидела женщина в одеждах цвета ночного неба с последними отблесками тёплого вечера. Её волосы украшали заколки с цветами глициний и сливы. Услышав шаги, женщина подняла голову и отложила кисть. На вид она была немногим младше Ло Фумэн. В её прекрасных подведенных глазах мелькнула искра заинтересованности, а затем и удивления, когда она увидела платок с ласточкой.

—Не ожидала, что ко мне придёт сам Безликий Призрак и…

—Можете звать меня Призраком Прошлого. —  поклонился Цинь Цзюсяо, сняв вэймао. Цзян Чу Юань тоже поклонился, но лица не раскрыл.

—Так вот каков наш новый Дьявол Цинъя. — женщина изящными движениями перевернула две чашечки и налила в них пионового чая, предлагая его двум молодым людям. — А мне всегда было интересно, кого же Повелитель назначит на замену Призраку Развратника. Когда восемь лет назад Призрак Возмездия размазала Призрака Развратника так, что даже Призрак Пожирающий Трупы нос своротил, вся Долина вздохнула с облегчением. Помню, Повелитель тогда нехило разошёлся… Но, поговаривают, сейчас Долина вновь дышит через раз и всё из-за Безликого Призрака и Призрака Прошлого, которого Повелитель вперёд Призрака Перемен поставил. — неожиданно звонко рассмеялась женщина, буквально заливаясь хохотом. — Хотела бы я видеть его лицо в этот момент. Ах, прошу прощения. Итак, — Лю Мин Шан облокотилась локтём о стол и чуть наклонилась вперёд. — Зачем вы пришли ко мне? Я не получала сообщений от Владыки или его Призраков. — подметила женщина так, чтобы стало понятно, о ком идёт речь.

—Мы пришли к вам, госпожа Лю, как раз из-за задания Повелителя. — Цинь Цзюсяо снял с плеч небольшую тканевую сумку и извлёк из неё сделанные им записи. — Говорят, Чудесная Кисть Лю Мин Шан может изобразить всё, что угодно и кого угодно да так, что запутаешься, где настоящий, а где подделка. Поэтому мы хотели просить вас изобразить людей по описаниям данным здесь.  — Призрак Прошлого протянул женщине записи, и та сразу же начала их просматривать.

—Здесь два человека,  — спустя некоторое время заговорила женщина и вдруг вскинула брови, губы её расползлись в предвкушающей улыбке. — Как интересно. Здесь восемнадцать записей и все сходятся в описании внешности, но лишь в трёх, самых подробных, упоминается одна интересная деталь: лица этих людей отличались от их рук. На лицо задохлик, а руки как у здорового. Походу, носят эти неуловимые маски. Ладно. — припечатала она записями по столу.  — Будут вам портреты, располагайтесь пока,  — указала Лю Мин Шан на террасу. — Но, Безликий Призрак, даже голосочек свой услышать не дашь? Эх, буду довольствоваться знанием того, что ты мужчина. Надеюсь, прекрасный мужчина. — вздохнула Лю Мин Шан, когда Безликий Призрак промолчал, и, взяв кисть и обмокнув её в чернила, провела по чистому листу.

Цинь Цзюсяо хмыкнул, покачал головой и облокотился на стену у окна, представляя, какое сейчас было выражение лица у Цзян Чу Юаня, уже уплетавшего сладости, принесённые девушкой.

—Так ты ещё и обжорка.  — улыбнулась Лю Мин Шан, ненадолго оторвавшись от портрета. Цзян Чу Юань так и застыл с печеньем у рта, а Цинь Цзюсяо спустил смешок в кулак.

Долину Призраков считали местом, где обитают преступники и отбросы общества. Да, в Долине Призраков такие действительно имелись и немало, но были и те, кто попал туда не от хорошей жизни

Они не засекали время, но по ощущениям прежде, чем Лю Мин Шан закончила, успели прогореть две палочки благовоний. Отложив кисти, женщина развернула к ним два листа, на коих были изображены двое мужчин в рост, а рядом ещё и их лица во всех описанных подробностях. Молва о таланте Лю Мин Шан не то что не врала, она даже приуменьшала. Разглядывая изображённых людей, молодые люди думали, что те вот-вот спрыгнут с листов и вырастут перед ними, настолько всё было передано в деталях. В деталях, от коих у Цзян Чу Юаня и Цинь Цзюсяо пробежал холодок по спине. Цзян Чу Юань чудом сдержал нервный хохоток. Мужчины перед ними были им незнакомы, но, коли присмотреться, угадывались знакомые черты, особенно взгляд. Почему-то эти двое отдалённо напоминали ему Главу Чжоу и Хань Ина.

—Почему этот человек напоминает мне Хань Ина?  — вскинул бровь Цинь Цзюсяо, вглядываясь в один из портретов. И тут он вспомнил слова Лю Мин Шан, что эти двое будто маски носят. Искусство изготовления масок было Цинь Цзюсяо знакомо, потому что им владел его отец, Цинь Хуайчжан. И этому искусству он обучил его и… Кажется, кого-то ещё, но Цинь Цзюсяо не мог вспомнить кого. Однако точно не Хань Ина, ибо тот никогда не был учеником Поместья Четырёх Сезонов.  — Госпожа Лю, вы сможете изобразить человека, если я вам его опишу? Не обязательно с такими деталями.

—Не ты ли пел оды моему таланту, Призрак Прошлого? Конечно, смогу. Говори.

Пока Цинь Цзюсяо описывал Хань Ина, Цзян Чу Юань записал на бумаге описание Чжоу Цзышу, так как его Цзюсяо его не помнил, и положил описание на стол Лю Мин Шан. Закончив с первым портретом, женщина принялась за второй, но всё и так было уже ясно. Смотревший с портрета Хань Ин и один из двух мужчин, искавших Чжэнь Яня, имели определенное сходство, и интуиция подсказывала Цинь Цзюсяо и Цзян Чу Юаню, что сходство между ними имелось потому, что это был один и тот же человек. С портретом Чжоу Цзышу была та же самая ситуация. Если не знать человека или видеть нечасто, его трудно будет узнать под маской, но не узнать тех, с кем провёл большую часть своей жизни, просто невозможно.

—Что Хань Ин и Глава Чжоу делают в Цзянху? — эмоции Цзян Чу Юаня бурлили до такой степени, что даже голос от шока немного изменился.

—Хороший вопрос… Ты говорил, что Глава Чжоу это Глава Окна Небес. Но я не понимаю, зачем Главе Окна Небес и Хань Ину следить за Чжэнь Янем. Окно Небес не имеет отношения к Цзянху. К тому же, как они сумели покинуть Окно Небес? Почему не получили наказание Семи Гвоздей на Три Осени?

—Возможно, Глава Чжоу думает, что Чжэнь Янь это его шиди… — предположил Цзян Чу Юань. — Но почему с ним Хань Ин?

—Шиди? — переспросил Цинь Цзюсяо. — Чтобы он был его шиди, этот Глава Чжоу должен был обучаться у отца, но я не помню у него такого ученика. Чёрт..!  — вдруг промычал молодой человек и схватился за голову, которую прострелило сильной колющей болью, возникавшей всегда, когда он пытался вспомнить Главу Окна Небес.

—Успокойся и не пытайся вспомнить, иначе хуже станет. — предупредил Цзян Чу Юань, отводя Цзюсяо в сторону с основной дороги. Судя по всему, тот его даже толком и не услышал, но всё равно попытался расслабиться.

—Думаю, — вновь заговорил Цзюсяо, когда боль отступила. — Не имеет смысла гадать, как, почему и зачем. У нас кроме портретов ничего нет, да и Повелитель просил узнать только их личности. Если они ищут Чжэнь Яня, то рано или поздно мы с ними всё равно пересечёмся. Сейчас давай отправим Повелителю то, что он хотел узнать. Цзян Чу Юань?  —  позвал Призрак Прошлого, заметив, что в какой-то момент Цзян Чу Юань перестал его слушать, погрузившись в свои мысли. — Цзян Чу Юань!

—Извини, брат Цинь, — коротко улыбнулся Цзян Чу Юань и немного разжал пальцы, дабы не скомкать портреты Хань Ина, которые он нёс.  — Ты прав. Так и посту…пим… Брат Цинь, смотри-ка, кто у нас здесь.

Опустив вуаль, Цинь Цзюсяо медленно обернулся и вгляделся в толпу, вдруг выловив взглядом одну невысокую женскую фигуру в чёрном, скрывавшую лицо под капюшоном. Он был уверен, что не встречал эту девушку прежде, но почему-то она казалась ему смутно знакомой, и после следующих слов Цзян Чу Юаня понял, почему. Одна из Четырёх Убийц Ядовитых Скорпионов. Прекрасная Архат. А вот это было очень любопытно. Что здесь делали Скорпионы? Они знали, что Вэнь Кэсин подозревал Призрака Перемен в связи со Скорпионами, а у Лю Мин Шан узнали ещё и то, что девушки из Департамента Неверных недавно заметили в окрестностях школы Озера Тай Призрака Перемен с его шайкой. Вряд ли это было совпадением. Призрак Прошлого и Безликий Призрак переглянулись: помимо нынешнего задания Владыки Долины Призраков у них было ещё одно, постоянное. Следить за Призраком Перемен и его приспешниками. Если те действительно вступили в сговор с Ядовитыми Скорпионами, им следовало проследить за Прекрасной Архат.

Они следовали за ней на расстоянии, скрывая своё присутствие. День давно сменился ночью, город остался позади, сменившись лесом, за которым должна была находиться школа Озера Тай, но Прекрасная Архат не останавливалась, пока не дошла до погребального двора рода Чжао, принадлежавшего школе Озера Тай, которой управлял как раз род Чжао. Распахнув врата, Прекрасная Архат вошла внутрь, а Цинь Цзюсяо и Цзян Чу Юань, взобрались на деревья, с коих их не было бы видно, наблюдая за происходящим.

На одном из гробов, закинув ногу на ногу, сидела Ядовитая Бодхисаттва, напротив неё, обгладывая большую кость, сидел ещё один из Четырёх Убийц  — Цзян Гуай, а чуть поодаль крутился заглядывавший в гроб Призрак Длинный Язык. Увидев Прекрасную Архат, все они отвлеклись от своих дел.

—И чего ты так долго? Я уже устала тут гробы караулить.  — протянула Ду Пуса, но Прекрасная Архат не обратила на неё внимания, бросив Призраку Длинному Языку какой-то мешочек, звякнувший, когда Призрак его поймал. Звон очень походил на колокольчик, наподобие того, что уже носил Призрак.

—Князь Скорпионов просил передать тебе это. Он лучше предыдущего.

—Благодарю-благодарю! — раскланялся Призрак Длинный Язык, поглаживая новый колокольчик, а Цинь Цзюсяо и Цзян Чу Юань нахмурились. Они не увидели четвёртого из Убийц, Цинь Суна. Если трое Убийц здесь, почему его не было?

Вдруг снова раздался звон колокольчика, но на этот раз требовательней, даже повелительнее. Ядовитая Бодхисаттва спрыгнула с гроба и отошла от него подальше. Неожиданно крышки на гробах затряслись, ветер принёс едва уловимы запах гнили, а потом крышки просто послетали с гробов и из них показались существа, о которых Призрак Прошлого и Безликий Призрак до этого только слышали  —  Отравленные. Из-за их воя они не слышали, что Прекрасная Архат сказала Призраку Длинному Языку, но что бы это не было, оно было явно не к добру, особенно учитывая, что школа Озера Тай находилась не так уж далеко от Юэ Чжоу, куда держал путь Вэнь Кэсин.

—Надо сообщить об этом Владыке.  — Цзян Чу Юань спрыгнул с дерева, сливаясь с тенями.

 _________________________________________________________________________

*У Вэнь Мэн — «У» записывается иероглифом «雾» и означает «туман», «Вэнь» записывается иероглифом «温» и означает «нежный/ласковый/тёплый», а «Мэн» записывается иероглифом «梦» и значит «сон/сновидение»

*Ритуальные деньги — Бумажные деньги, выпускаемые с целью совершения ритуала жертв духам и передачи умершим в китайской традиции. Говоря проще, это та самая бумага, которую рассыпали Призраки в сериале.

*Над дорогой зависло — стихи Бо Цзюйи «Воспеваю вечернюю реку». Перевод Масалимов Р. Ш.

*Иероглиф Янь — «衍» означает «растекаться», «разливаться»

*Иероглиф настоящий — «真», читается как «чжэнь», что является омофоном иероглифа «甄» из «Чжэнь Янь»

*Лю Мин Шан — «Лю» — записывается иероглифом «柳» и означает «ива», «Мин» записывается иероглифом «明» и означает «ясный/светлый», «Шан» записывается иероглифом «晌» и означает «полдень».