***

Крепко сжимаю, комкая,

птицу в своей руке.

Тонкие крылья, ломкие

крошатся в кулаке.

Красный журавлик, крохотный:

сказкой ему не стать.

Призрачный и безропотный,

не суждено летать.

Значит, жалеть и нечего.

Можно сложить и вновь

птичек, с тоской повенчанных,

алых, как будто кровь.

Словно дорогой стелются,

следуя в шаг за мной.

Мне ни во что не верится,

холодно, даже в зной.

Якорь давно заброшенный,

вязь на моей судьбе:

«Если ты вдруг поможешь мне,

я помогу тебе».

Но через нити инея,

точно по льду скользя,

я разгляжу сокрытое

сотнею слов «нельзя»

в сердце его сияние,

что заслонит луну.

И, затаив дыхание,

ближе на миг прильну.

Кто был со мною преданно,

крепкой опорой став?

Будто не знал, не ведал я.

Запах манящий трав,

редкой улыбки отблески

бережно удержу.

Долгими были поиски.

Тот, кем я дорожу,

сложит легко журавлика,

птице не даст скорбеть.

Нежно крыло расправлено:

сможет она взлететь.

Тёплым, безбрежным вечером

мне не напомнит кровь

птица-посланник вечности,

что есть сама любовь.