Гарри нашёл для себя несколько объяснений:

1) То стрёмное существо было чьим-то розыгрышем. А старик каким-то образом засунул маленькую грелку или механизм себе под сжатые пальцы, а Гарри просто так его испугался, что не услышал лишнего шума и не заметил ничего такого.

2) Магия существует.

На этом было всё и больше ему ничего в голову не приходило. Всё, что с ним произошло было таким странным. Но нельзя же так легко принять второй вариант? Прежде, чем что-то признать, надо сначала убедиться в том, что все остальные варианты не подходят. И вряд ли такой розыгрыш мог так легко исчезнуть, и вряд ли какой-то старик будет засовывать себе под пальцы моторчик, чтобы пугать наглых детишек.

С верху раздался протяжный девичий стон. Дядя Вернон и тётя Петунья уехали в гости ночевать, а Дадли пришлось остаться под предлогом какого-то проекта то ли по биологии, то ли по химии. Гарри сомневался, что его кузен хоть в каком-то предмете разбирается, не то, что делать по нему проект.

Гарри так разозлился на себя за то, что не смог ничего придумать более правдоподобного, что был готов клоками рвать свои волосы. «Скорее свиньи научаться летать!» — любил при различных странностях говорить дядя Вернон. Поттер покраснел и в сердцах пнул одну из лестничных досок перед собой. В чёртовом чулане так мало места даже для ног! Почему его не переселят хотя бы в комнату для Дадлиных игрушек? Зачем одному ребенку две комнаты? Гарри это разозлило ещё сильнее и он, забыв про какие-то запреты, усерднее запинал бедную доску, что та с жалобным скрипом и древесной пылью рухнула ему на матрац. Поттер хотел было схватить её и доломать окончательно, но послышавшиеся с верху шаги заставили его притаиться и, на всякий случай, выключить свет. Он торопливо спрятал дощечку меж кроватью и комодом, расшатанные душки очков не удержались на ушах и со звоном свалились с глаз Гарри. С испугом он нашарил их в темноте и откинулся назад на подушки, поцарапавшись об расколотое стекло. Любимое радио оказалось прижато чужим весом и чтобы его не сломать Поттер прогнул спину вперед.

Шаги приблизились к двери чулана и Гарри так и замер, не успев отправить окровавленный палец в рот.

В дверь услужливо постучали. Поттер достал из-под себя радио, очки надевать не решился, и открыл щеколду. Пока Гарри прятал свои вещи за куртки, дверь приоткрылась. Он ахнул.

— Пастилушка! — улыбнулся Гарри, не успел он выдохнуть, как его пробрал холодный пот.

Из щели показалась размытая кучерявая голова его одноклассницы. По-настоящему она Пиона Пенси Канслер, но друзья дали ей такое прозвище в честь её особой любви к пастиле. Но Гарри никогда не видел, чтобы она ела пастилу. Ни в школе, ни на прогулке, ни даже дома. Гарри не был уверен в том, что они с ней друзья, ведь они никогда не общались, но она никогда не возражала, если он её так называл, когда надо было передать ей какие-нибудь работы или что-то от профессора. Пиона была замечательной! Она… Она… Гарри с ней никогда не общался, но она точно замечательная! Вот, например, она всегда всем помогает. А ещё содержит живой уголок у них в гимназии! Всегда за всеми там ухаживает. Кому лапку повязать, кого, особо обжорного, каждую перемену бегает кормить. Даже дрессирует! Гарри никогда толком с ней не общался, но услышал, что она до гимназии очень долго ездит на автобусе. Он иногда воображал, что, в будущем, обязательно на ней жениться и будет лично её везде подвозить. Но мерзкий К., который хвостиком раньше за ней ходил по всюду и которому Гарри имел неосторожность доверить свои мечтания, сказал, что она из тех кто в будущем жениться наверняка на ком-то богатом, а не на «никому не известном Поттере». И Герой решил, что если ему не удастся разбогатеть, то тогда он сдаст на права и точно устроиться её личным водителем. И она всегда будет везде успевать. По встречке будет ехать, пусть хоть штраф выпишут!

Но Пастилушку он точно довезет.

Если бы не одно «но».

— Ты что тут делаешь? — сглотнув, взволнованно спросил Гарри и толкнул дверь.

Он вылез и облокотился о лестницу, скрепив руки за своей спиной в замок. Ему на секунду показалось, что Канслер собралась их обворовать, но он тут же вспомнил про все те стоны, что ему пришлось услышать за последние полчаса.

Пиона отпрянула и оперлась голым задом об оконную раму.

— А ты не в курсе? — зачавкала она.

Вечная у неё была привычка — чавкать. Гарри был готов это терпеть, но всё-таки опустил рукав своей кофты и стер слюну со своей щеки. Голову пронзила мысль, а не облизнуть ли ему сейчас это мокрое пятнышко на ткани? Эта мысль ещё полчаса назад не показалась бы такой омерзительной.

— Нет. О чём это ты? — осторожно переспросил Гарри, пытаясь разобрать в мыльном силуэте хотя бы намёк на одежду. Он пожалел, что сейчас без очков. Ах, если бы К. узнал о том, что Гарри удалось увидеть, то он бы лопнул от зависти.

— Меня Большой Дэ ночевать к себе пригласил! Мы вот шум услышали, и я спустилась посмотреть. Ты меня напугал! Никогда бы не подумала, что Гарричек живёт под лестничкой! — она фальшиво, звонко засмеялась над своей остроумной шуткой.

Всё многолетние обожание Гарри к Пастилушке закончилось окончательно ровно на этом звонком, теперь отвратительно режущим слух, смехом. Если она в будущем выйдет за Дадли, то у них будут две верещалки — она и тётя Петунья. Не дай Боже, что таких же нарожают. Гарри этого не вывезет.

— Он уже рассказал тебе про свой сифилис? — равнодушно парировал он, отталкиваясь от лестницы.

И не соврал же.

Смех Пионы тут же прервался. Она пораженно посмотрела на Гарри, что безучастно вытирал рукавом её слюни с своего лица, и икнула.

— О, Господи! — взвизгнула она и побежала на верх, — Дадли! Боже мой, Дадли, это правда?!

— Доверчивая дура, — разочарованно вздохнул Гарри и снял свою кофту, собираясь постирать её прямо сейчас.

Спать в слюнях и кончёй в них он не желал.

Он поднялся на второй этаж и по пути в ванную комнату столкнулся с Большим Дэ. Дадли был багровый от ярости. Пыхтя, он ринулся на Гарри, схватил его за плечи и со всей силы ударил его башкой об стену.

— Как ты мо-о-ог! — взревел он так громко и так страшно, что Гарри запереживал, не сошел ли его кузен с ума, пока тот тряс его из стороны в сторону.

— Ка-ак ты-ы-ы-ы-ы… — брызжал слюной Дадли, оскалив свои желтые, вонючие зубы. При таком близком расстоянии Гарри созерцал его блистательно чётко.

Он посмотрел ему за спину и увидел рыдающую размытую фигуру Канслер.

Два рёва — плач и гнев — смешались воедино, и голова Гарри затрещала от них по швам. Он бросил свою кофту на пол и попытался оттолкнуть Дадли от себя. Тот же был так разгневан, что из красных глаз потекли слёзы, а вена на лбу была готова взорваться. Дадли впился в Гарри кривыми ногтями и всё ревел: «Как ты-ы мо-о-ог!». Бледная, как мел, кожа начала кровоточить под сжатыми руками.

Всё прекратилось в один миг.

В дверь постучали.

Дадли обернулся на дверь, на Гарри, отбросил его в сторону и больше не знал, что делать. Поттер отвернулся от смердящего тяжёлого дыхания своего кузена и медленно, следя за тем, чтобы его не ударили, поднял и надел свою кофту. Канслер глушила свои всхлипы руками. Под контролем Дадли Дурсля, что, как хищник, не сводил с Гарри глаз, тот тихо спустился вниз по лестнице, придерживаясь за стену. После недавнего инцидента его всё еще потряхивало. В дверь продолжали стучать.

Когда Гарри приоткрыл дверь за ним показалась напуганная Миссис Фигг. С выпученными глазами она стояла на пороге и неистово что-то шептала.

— Что-что, Миссис Фигг? — спросил Гарри, подойдя к двери поближе.

— Ты-ы-ы! — взвопила она. «Да что же с вами всеми сегодня», подумал Гарри. — Весь ми-ир в опасности, а ты-ы-ы!.. — её зрачки зашевелись туда-сюда.

— Я понял. До свидания. Спокойной ночи, Миссис Фигг, морфий больше покупайте. До свидания, — повторил Гарри и поспешил закрыть дверь, но соседка подставила свой старый каблук, не давая этого сделать.

— Ты не понимаешь, мальчишка! — она приблизилась к щели и прижалась щекой к двери. — Весь мир в большо-ой опасности! Ты не понимаешь!

— Вы абсолютно правы, Миссис Фигг. Я сказал. Спокойной ночи! — снова повторил Гарри и начал слегка бить по ноге старухи, чтобы сдвинуть её. С верху донеслись шаги.

Всё ещё красный, но уже не так сильно, Дадли спустился вниз и толкнул кузена в сторону.

— Она опять, да? — пропыхтел он (Гарри ему кивнул) и с силой наступил Миссис Фигг на ногу. Та взвыла и покачнулась назад. Под грохот падающего тела с лестницы, Дадли хлопнул дверью и запер её на задвижку. — А ты… — тихо начал он, но, когда повернулся, Гарри рядом уже не было.

Когда дядя и тётя вернулись с гостей, Гарри загружал стиральную машину, сам же сидя в одной футболке и трусах. Дадли пытался выломить дверь в его чулан, но очень скоро бросил эту затею. Прежде, чем заснуть, Гарри услышал, как снова хлопнула входная дверь. На этот раз, это Дадли прощался с Канслер. И больше, с самого утра, он с ним не квитался. Гарри услышал, как он несётся из своей комнаты встречать жаловаться родителям. Болтать о болезни Дадлички было строго-настрого запрещено, а эта Канслер растрещит на всю гимназию. В этом не было бы ничего страшного, если К. и остальные не приписывали бы Гарри «заслуги» его кузена.

— Папа! Папа! — Слёзно запищал Дадли. — Гарри разболтал! Разболта-а-ал!

Оценить наказание от дяди Вернона Гарри смог только тогда, когда ему от шипящей боли в спине, не удалось разогнуться, когда он убирал сорняки из цветов тёти Петуньи. Голодовку пережить можно было, а вот телесные наказания ему казались верхом бесчеловечности. И поэтому К., которого часто бьют дома, сказал обратное, Гарри глубоко задумался об восприятии нами окружающего нас мира. К., наверное, так считает только потому, что его либо редко, либо никогда богатые родители не морили голодом.

Малышка Пастишлюшка (Другою в глазах Поттера она больше не представлялась.) действительно всё разболтала и Гарри был прав — некоторые стали его преследовать на улице и зазывать провериться у врача. Ответом для них было предложение принять от него его букет. Вот только Пиона не разболтала одного, самого главного; Поттер то знал, что она успела заразиться и ничего, кроме отвращения у него это не вызывало. Как бы он не нравился сам себе, как не слезились его глаза, когда он смотрит на своё отражение в зеркале, и как бы не тряслись его руки от обидных слов мерзкого К. и его друзей, Гарри был уверен в том, что чтобы быть уродливее Дадли нужно действительно постараться.

И ведь феномен — даже ему дают.

Даже если магия и существует и все его аргументы против её существования падут крахом, Гарри будет считать, что никакая магия не заставит человека искренне полюбить его.

И только оранжевенькое радио — его лучший друг — выдаёт из старых динамиков мелодии вальсов. Гарри гулял по самым бедным улицам Литтл Уингинга. Ходя среди тех, кому нечего в рот положить на ужин, он чувствовал себя частью чего-то целого. Ведь он тоже таков и есть — бедняк. Мало денег, голодовка и поношенные, старые вещи. Пускай его случай и уникален, и к его бедности мы прибавим домашнее психологическое насилие, но на что нам эта мелочь? У бедняков и такого не мало. Тем более, что прямо сейчас Гарри очень приближен к бомжам, ведь тётя Петунья запирает дом в одиннадцать, если её супруга не задерживают на работе. Поттер осторожно подошёл к прохожему и спросил у него, сколько сейчас времени. Половина двенадцатого.

Гарри давно всё спланировал. Он не станет возвращаться домой, как минимум, до сентября. Его никто даже не будет искать. Сядет на автобус, идущий из Литтл Уингинга, и поедет в один конец. Погуляет на новом месте с утра и вечером же сядет на новый. ТАк и за гостиницу платить не надо. В блокнот выпишет все номера автобусов и сядет на них же в обратном порядке и к осени будет снова в родном городе, чтобы ходить в гимназию. Будет подрабатывать, знакомиться с новыми людьми. Выписывать новые адреса, чтобы когда-нибудь в будущем навестить их снова и сказать: «Хей-хей! Привет! Вы наверное уже и позабыли меня! Я Гарри из Литтл Уингинга!» Повезло, что у Гарри было мало вещей и всё поместилось в одну большую сумку с чердака. И только любимое радио лежало во внутреннем кармане распахнутой куртки, в компании с блокнотом и ручкой и с вальсов оно перешло на следующие ритмы. Поттер не может их определить, но они ему божественно нравятся. Когда-нибудь с ней или с ним он будет под них кружить. Когда-нибудь, когда всё будет хорошо. И точно это не будет Пастишлюшка. С ней будет кружить свинья Дадли.

Гарри будет кружить и кружить, забыв обо всём. О всей своей прошлой жизни. Смотреть в её или в его глаза и улыбаться, как утрённему лучу солнца. Они будут просыпаться каждое утро вместе и ставить кофе под Элвиса Пресли. Гарри не любит кофе, но для неё или его готов полюбить. Поттер не заметил, как мечтая о далекой ней или нём, он сам закружил по пустынному тротуару. Мечтал о ком-то далеком. О ком-то, кто будет там, где Гарри ещё не был. Это будет новая жизнь! Будет столько возможностей! А когда он закончит гимназию? Найдёт достойную работу и может даже поступит куда-нибудь. И будет он с ней или ним сидеть на кухне и пить горький, нет, сладкий-сладкий чай, такой сладкий, что захочется стошнить, но он будет терпеть ведь ей или ему нравиться именно такой. Он будет посвящать ей или ему стихи. Точно будет! Специально выучиться играть на гитаре и будет петь серенады. Гарри будет ей или ему послушен. Он будет любым для неё или его.

Гарри так разогнался, что, когда затормозил на автобусной остановке, поднял небольшое облачко песка и чуть не упал. Он поправил лямку сумки и воодушевлённо опустился на скамью, сложив руки на коленях.

— Извините, это Вы — Мистер Поттер? — тут же раздался скромный тихий голос неподалеку от Гарри.

Поттер обернулся и улыбнулся ещё шире. Перед ним стоял почтовый мальчик. Высокий, нескладный, с золотистыми волосами и большой камерой на груди. И вид его показался Гарри, находящемуся в самом прекрасном расположении духа, в этот момент умилительным и крайне очаровательным.

— Да, это я. У тебя для меня есть письмо? — радушно поманил он почтового мальчика рукой. — Скажи! как тебя зовут?

— М-меня зовут Колин Криви, М-мистер Поттер, сер, — мальчик вжал голову в плечи и не сдвинулся с места, напугано на него смотря. Гарри лишь недоуменно поднял брови и опустил руку. Улыбки, как и не было.

— У тебя, кажется, для меня есть письмо? — медленно и отчетливо повторил он и встал. Видимо, его принявший грозный вид испугал Колина ещё больше. Он тут же к нему подскочил и сунул в руки письмо.

Адрес Герой читал с открытым ртом:

«Мистеру Г. Д. Поттеру

Автобусная остановка на конце Тисовой улицы.»

Гарри поднял глаза на Криви, который всё ещё не уходил.

— Х-хотя знаете, Вы наверное ошиблись.

— Н-н-но!

— Вы. Ошиблись, — отрезал Гарри и грубо сунул ему письмо обратно.

— П-простите, сер, — зашугано кивнул Колин и поспешил удалиться.

Поттер остался дожидаться автобуса в одиночестве. В голове не было ни одного объяснения произошедшему, кроме очевидного — за ним следят. Гарри не читал, от кого это письмо, но успел увидеть знакомую печать. Она была и на той старой рекламе, что он нашел ещё в июне на чердаке.

Уже проехал мимо не один автобус, а нужного всё не было. Гарри то и дело вписывал номера автобусов, а когда они приближались и он мог разглядеть куда они едут, зачеркивал. В тот день, как казалось, он разбил свои очки окончательно. Было холодно и руки задрожали с новой силой. Гарри прятал их под кофту, застегнув куртку, когда автобусов не было. Приглушил радио, чтобы не шуметь людям, что уже собрались спать. Через два часа Гарри, наконец, вычитал табличку на автобусе: «Литтл Уингинг — Коукворт», и поспешил зайти внутрь, запихивая блокнот и ручку себе в карман куртки. Он оплатил себе билет в один конец и сел рядом с водителем, чем получил от него одобрительный «хмык». Усевшись поудобнее в старом кресле, Гарри вырвал из блокнота полностью исчеркнутый листи смял его. Не смотря на все странности, что окружили его в последние два месяца и что пугали его, в груди он чувствовал разгорающееся волнение от предстоящей ему поездки. Гарри в жизни никогда не ездил так далеко. Он спросил у водителя: «Сколько миль до Коукворта, сер?» — «Сто сорок две, мальчик»

Всю дорогу Поттер не мог сомкнуть глаз. Он постоянно оборачивался, всматривался в кусты у дороги и в высокие деревья. Внимательно смотрел на каждого, кто после него заходил в автобус. Первым был очень старый дедушка. Высокий, тощий, он сжимал в руках косую кожаную сумку с отовравшимся ремешком. Он передвигался еле-еле и Гарри с удивлением узнал в нём того старика из продуктового магазина. Он проводил его взглядом до самого места и заёрзал на своём месте. Только спустя пару пустых остановок, он встал, оставив сумку, прошел через весь автобус, и осторожно подсел к старику. Тот сидел на самых последних креслах и листал потрёпанную записную книжечку с неизвестными для Гарри записями.

— Здравствуйте, сер, — тихо поздоровался он. Сарик на слух явно не жаловался; он поднял голову на Гарри и глухо ухнул. Небесно голубые глаза скрывались под сильно запавшими верхними веками, а морщинки под делали старику ещё более усталое выражение лица.

— Мне показалось, что мы с Вами уже виделись, — продолжил Гарри, с каждой новой секундой всё больше теряя уверенность в своей правоте.

— Да, я помню тебя, — просипел старик и сердце Поттера подпрыгнуло от облегчения. — Ты тот наглый мальчишка из магазина, который смел очень грубо думать обо мне, — он отвернул свою лысую голову и продолжил листать свою книжечку.

— Вы можете слышать мысли? — громче приличного восхитился Гарри и сел к старику поближе. Правда, которую он мог услышать прямо сейчас пугала и будоражила сознание.

— Все сильные маги могут слышать мысли, Мистер Поттер, — ответил старик. Гарри заметил, как трое мужчин, что сели в автобус ещё до него, разом обернулись. Они были одеты в летние мантии без рукавов и Поттер решил, что они едут на собрание какого-нибудь клуба. У них у каждого одинаковые татуировки на левом запястье.

— Маги? — задохнулся Гарри. «Нет, нельзя так быстро уверовать. Но.» — Откуда… Откуда вы знаете моё имя?

— У тебя есть ручка, мальчик? — старик перелистнул записную книжку в самый конец и взял протянутую ему ручку в дрожащую руку. — Вы даже не представляете из какого Вы мира, Мистер Поттер, — сказал он, записывая на листке адрес: Коукворт, улица Жеман, дом под номером 9. Старик вывал листок из книжечки и протянул Гарри вместе с ручкой.

В этот момент автобус зашла взрослая женщина с маленькой собачкой в одной руке и большим синим чемоданом в другой. Она поднимала его с дороги, косясь на освободившееся место рядом с водителем, и Гарри поспешил вернуться.

Он был напуган и взволнован. Прямо сейчас он практически получил подтверждение всем своим подозрениям. Всё упиралось в то, что Поттер не мог даже предположить откуда этот старик знает его имя. Он перечитал адрес на листке, что сжимал в запотевших пальцах. В Коукворте придётся задержаться.

Гарри стало клонить в сон. Он переставил сумку к себе на колени и опустил неё голову. И не видел, как стали появляться рядом дома и дымящие фабрики вдалеке от дороги. Не посмотрел на то, как пролетают мимо запотевших стекол серые, скучающие многоэтажки. Не оценил того, как чистое голубое небо над восходящим солнцем посерело, а птицы, как будто никогда и не залетали в новый для Гарри городок.

— Конечная! — громко прохрипел водитель и больно ткнул своего последнего пассажира под бок.

Гарри поёжился и с неприязнью глянул на водителя автобуса.

— Конечная! говорю, — уточнил тот на всякий случай. — Выметайся.

Гарри нахмурился, сухо поблагодарил водителя и поспешил покинуть автобус. Коукворт встретил своего гостя грязной обмусоренной улицей и бомжом под скамейкой.

— М-м-м… Мечта, а не город! — с сарказмом отметил Гарри, оглядываясь по сторонам.

Никакая из них ему не понравилась. Город был, как будто и старый, и новый одновременно. Всё было грязное и ко всему давно не прикасались, но при этом тут ходило много прохожих, грубо пинающих Гарри из стороны в строну. Он поспешил отойти в сторону из этого потока и стал рассматривать местных жителей. Они выглядели… Не богато. Они как в тех бедных улочках в Литтл Уингинге, только это город. Гарри слышал, что обеспеченные от того и обеспеченные, что на всём экономят. Но это, кажется, не про них.

— Чего ты тут встал, на всех пялишься?! — резко и гневно к нему повернулся какой-то мужчина с гнилыми зубами и жидкими волосинками на голове. Выпучив глаза, он стал надвигаться на Гарри и тот поспешил смыться.

Особых планов у Поттера не было, поэтому первую половину дня он бродил по городу, не без чувства дискомфорта, когда окружающие останавливали на нём взгляд или даже всматривались. Но со временем улицы стали пустынны, что не могло не успокаивать. Гарри зашёл в пекарню и купил две булочки с маком, и одну, с творогом, он прихватил незаметно, поспешно засунув её в кармашек своей сумки. Соблазн был слишком велик.

Всё было мирно до тех пор, пока Поттер не вспомнил о том странном старике и письме, что ему пытались всучить. Гарри остановился прямо перед зелёным светофором, не донеся маковой булочки до рта. Он опустил руку и поднял голову к небу. Будь он в Литтл Уингинге, то сказал бы, что уже собирается дождь. Но тут, наверное, всегда такое небо.

Если кто-то следит за ним, то почему не схватит, например, сейчас? Зачем выслеживать человека ради какого-то письма. Да и не могли же они знать заранее, где Гарри появиться. Или могли… Поттер всё больше и больше склонялся к тому, что магия есть. И за эти мысли он проклинал себя безумцем.

Кто-то ткнул его в бок и Гарри отошёл в сторону.

У него было недостаточно доказательств. Два случая и всего-то. Даже если они узнали где он будет находиться в тот или иной момент с помощью магии, то трёх случаев всё равно не достаточно. Поттер хотел увидеть больше. Если оно действительно существует и Гарри один из тех, кто способен это видеть и замечать, то пусть ему попадётся что-то ещё. И единственное место, которое могло бы всё объяснить было записано у него на блокнотом листочке. А если кому-то так важно доставить ему это чёртово письмо про какой-то там «Хогвартс», то пусть присылает снова и снова, чтобы дать ему прочувствовать всю важность этого письма. Такое письмо отправляли и раньше, а потом они сдались. Так почему же хотят доставить снова? Какую роль должен был занимать Гарри Поттер, что она остро понадобилась им только сейчас? Не разочаруются ли они, когда узнают, на кого они понадеялись.

Что происходит в этом далёком для него и неизвестном мире. Зачем им он?

Об этом можно рассуждать вечно. И только если на этом попытки заманить его в Хогвартс прекратятся, то только тогда Гарри будет спокоен. В неизвестном ему мире он не нужен. Если мир магии и существует и Поттер играет там какую-то важную роль, то он всё равно ничего не умеет. Абсолютный ноль. Если его украдут, то он им так и скажет.

Эти мысли заставили Гарри улыбнуться и пойти дальше, на уже новый зелёный свет. На той стороне улицы он ранее видел какой-то дряхлый отель.

Внутри он выглядел немного приличнее, нежели чем снаружи. У входа и вдоль стен стояли красные кожаные диваны, а стойка регистрации, что в том же цвете, была окаймлена золотым. Розовые обои хорошо поклеены, пол слегка поскрипывает, но это ничего страшного. И всё же на своё скромное мнение Гарри посчитал это безвкусицей.

— Сер, Вы так и будете там стоять? — проскрипела пожилая женщина—регистратор и Гарри поторопился к ней подойти. На вид она была не очень дружелюбна. Плоское, вытянутое лицо, заячья губа и яркие, красные волосы. Частично подходит под интерьер подумал Поттер и сложил руки на столе.

— Номер на одного, пожеланий нет.

— Как Ваше имя и сколько Вам лет, мальчик? — старушка достала книжку для записей номеров, раскрыла в нужном месте и положила перед Гарри. — Ручек не выдаём, — порыскав ещё в ящиках, заключила она.

— Да как же так, — засуетился Поттер и достал свою ручку из кармана. Его рука замерла прямо над пустым полем. Если он напишет своё настоящее имя, то его легко будет найти по обычному. Надо написать поддельное и постоянно менять. Да! Так и как же…

— Сколько Вам лет, мальчик! — громко и вкрадчиво повторила старушка и щёлкнула Гарри по носу, чтобы привлечь его внимание.

— Семнадцать, — рассеянно пробормотал Поттер и успел придержать книжку, прежде чем цепкие тощие пальцы регистраторши успели её утащить, — Н-но, позвольте! Уже завтра мне будет восемнадцать!

— Вот завтра и придёте!

— Так где же я ночевать буду?

— Как? Вы в городе один?

— Да!

— Ваша беда. Отдайте! — она вырвала из-под руки Гарри книжку и он случайно оставил чернильную полосу на пол страницы. Старуха посмотрела на это и ещё яростнее погнала его прочь.

Улица за дверью гостиницы встретила его холодным ветром и капающими с неба ледяными каплями. Стараясь запахнуть куртку посильнее и согреться, Гарри почувствовал острую необходимость отлить.

Он в припрыжку побежал по улочкам в поисках какого-нибудь ресторанчика или кафе, где он сможет сходить с общественный туалет и даже немного прогреться до закрытия. Правда, он не знал сколько сейчас времени и не был уверен, что все они всё ещё открыты. Таким образом он пересёк два квартала и буквально влетел в попавшийся ему на глаза бар, под громким названием «Дырявый котёл», спросил у бармена, где туалеты и тут же рванул по направлению.

Когда он вернулся с чувством полного блаженства, то настороженно обнаружил, что люди, одетые абсолютно все в какие-то мантии, очень странно на него оборачиваются. Идя к выходу ему стало очень неловко и Гарри начал прикрывать свой шрам волосами, заметив, что все смотрят именно на него. И ото всюду: «Посмотри! Что это у него?», «Да это же молния!», «Это Гарри Поттер, пап, это точно он!»

Как только он вышел из бара, как резко сиганул за поворот, врезавшись в какого-то странного господина в оранжевой мантии, оттолкнув его. Гарри бежал, что есть сил, пока не обнаружил, что вернулся к тому отелю, откуда его выгнали. Поттер осознал, что уже становилось действительно очень холодно. Он поправил ворот куртки и стал тереть свои плечи и подпрыгивать на месте, чтобы согреться. Прыгал, поглядывал на старуху в окне, что пялилась на него не отрываясь, а сам думал над тем, что сейчас произошло. «Дырявый котёл» — уже странно. Кто из простых людей будет так называть свой трактир? А, как понял Гарри, это был именно он, ведь там были лестницы, ведущие наверх, и ключница у бармена. Все в мантиях. Маги же носят мантии? Наверное, да. Далее. Эти люди, очевидно, знают его. Тогда понятно, почему о нём так неожиданно вспомнили. Видимо, у них что-то такое происходит, что им понадобился именно он и именно снова. Но что такого успел сделать Гарри, что все они так сильно от него что-то ждут?

Гарри снова обернулся на старуху и решился зайти внутрь. Он подошёл к стойке регистрации и взглянул на настенные часы. Его лицо озарила довольная улыбка.

— Мисс, мне уже три минуты как восемнадцать, — он перевёл на неё взгляд и столкнулся с той же злобой в глазах, с которой его выгнали.

— Знаю, чёрт плешивый! — выплюнула она и хлопнула перед ним раскрытой книжкой, а рядом ключ номером «6». — Второй этаж.

Гарри довольно выхватил ручку из кармана и счастливо вписал: " Метью Габбинс 6»

— Спокойной ночи! Мисс… э-э…

— Мисс Карлайт!

— Спокойной ночи, Мисс Карлайт! — забрал он ключ, спрятал ручку и счастливый и, что главное, согретый, поднялся по лестнице, и прошел к своему номеру.

Вот он как раз-таки соответствовал внешнему виду отеля, но никак не главному залу. Кровать, комод и скудная ванная комната. Ничего не мыли, не чистили, всё воняет. Гарри подошёл к кровати и полностью снял покрывало, подымая за этим целое облако пыли. Ложиться под одеяло, а тем более раздеваться он не решился. Поттер осторожно лег сверху и принялся подводить итоги на сегодня и строить планы на завтра.

1) Коукворт не самый лучший город для проживания.

2) Магия действительно существует.

3) Гарри Поттера узнают.

4) Он им всем зачем-то нужен.

5) Гарри сильнейше влип и ему надо навестить того сумасшедшего старика.

Он встал с кровати и пододвинул поближе к ней свою сумку. Из неё достал скромный будильник, настроил на десять часов утра и лёг спать.

6) Гарри теперь восемнадцать лет.