Жаенну раздражала парочка самодовольных звездных жрецов, что сидели в верхней ложе. Они даже не пытались изображать вежливый интерес и глядели на магов так, словно это кучка глупых детишек-горлодеров, играющих в войнушку на улице. Молодой жрец что-то записывал, старый попивал вино, морщась, будто ему не нравился вкус — однако слуги сменили уже второй кувшин на столе. 

На большие собрания жрецы допускались в качестве наблюдателей, потому что попытки вмешиваться в ход сезонов или небесных событий были недопустимы. Чародеи и сами прекрасно это понимали, да и не существовало в мире силы, способной изменить, скажем, пути лун. Но жрецы все же считали своей обязанностью следить. И отлучать от света Звезд чрезмерно зарвавшихся, буде таковые дерзнут даже предложить…

— Лень ума заставляет тебя отрицать то, что ты не можешь понять!

Жаенна вздрогнула от очередного выкрика и, поджав губы, оглядела зал. В нем царил хаос, лишь слуги сновали туда и сюда по выученным траекториям. Остальные же… Природники и боевые маги. Запертые в одной комнате вместе с вопросами, на которые нет четкого ответа. 

Еще больше раздражало, что чародеи — гордость и главная защита страны — и правда походили на кучку детей, не поделивших игрушечную крепость.

Идею работать сообща приняли единогласно. Можно порадоваться хотя бы этому. Природник в паре с боевым, балансирующий его, помогающий выстроить защиту, пока боевой сосредоточен на собственно, бое… это разумно. Учитывая факт, что природные маги рождаются куда чаще, и найти среди них кандидатов в пары не составит большого труда. Идея, разумеется, была не нова — в Доразломной Войне люди так и сражались. Потом, с развитием волшебства и открытием новых заклятий, необходимость дополнительно защищать боевых магов отпала.

Итак, с предложением все согласились. Но теперь до хрипоты и искр из пальцев спорили о том, как именно это будет происходить. Каковы обязанности? Права? Кто главный в паре? И какого хрена?

Кто поумнее давно сидели кучками и обсуждали последние новости и сплетни. Жаенна поймала пролетавшего мимо слугу и велела принести ей чего-нибудь перекусить. Чтобы не вгрызться в горло Мастеру Иаглу, сидящему рядом, например.

Он ощутил ее взгляд, улыбнулся и сказал пугающе доброжелательным голосом:

— Прекрасная Жаенна, раз уж волею рока мы оказались за одним столом, не желаете ли пока обсудить права на лекарскую работу?

Жаенна, не скрываясь, медленно вдохнула и выдохнула, усмиряя ярость. В кипящем котле спорных вопросов — одним больше, одним меньше…

— Что именно вы жаждете от меня услышать?

— Например, о вето на практику применения боевыми магами чар исцеления вне поля боя.

— Я не одна принимала такое решение. 

— Ох, не преуменьшайте свои заслуги, — отмахнулся Иагл, едва не задев прическу Жаенны.

Глава Академии прищурился, но не вздрогнул, когда ногти впились в его кисть.

— Осторожнее, Мастер. Услуги хорошего парикмахера нынче дороги, — промурлыкала Жаенна, сжимая руку крепче. Жаль, но пришлось отпустить.

— Хорошие кружева тоже достаются не бесплатно, — улыбнулся Иагл, невозмутимо стирая с кожи кровавые капельки. — Теперь я даже не могу попросить друга исцелить мои раны и умру, истекая кровью, на радость вам.

— Вы всегда можете официально заявить, что побывали в сражении. — Иагл уже оскалил зубы, но вовремя поймал взгляд Жаенны и передумал смеяться. — Вы и без меня осведомлены о том, сколько народу перемерло от ваших костоломов.

— А сколько было спасено?

— Не передергивайте. Академии не взращивают лекарей, вы не учите даже основным законам, по которым работает человеческое тело.

— Когда нож в спине — не до тонкостей, — прищурился Иагл.

— А когда вам было дело до них? — не осталась в долгу Жаенна. — Хоть велите своим мастерам вталдычить, что при отравлении следует заместить содержимое кишок, а не заставить его исчезнуть!

— Это был несчастный случай.

— Бедная девушка могла бы жить да жить.

Между ними вклинился слуга с подносом и торопливо расставил тарелки. 

— Можно подумать, природники никогда не допускают ошибок! — прошипел Иагл и бесцеремонно украл с предназначенного Жаенне блюда птичье крылышко.

— Никогда, — холодно бросила Жаенна, — Мы не допускаем до работы с живыми пациентами, не убедившись в том, что лекарь безупречно компетентен.

— Мы не боги и не контролируем все на свете, — вздохнул боевой маг, обсасывая второе крылышко. Жаенна откусила кусочек хрустящего хлебца, на котором покоился шарик рыбного паштета. — Вы слышали о курьезе в доме тьенна Самерса? — неожиданно хихикнул Иагл. Жаенна вопросительно подняла бровь. — Младший наследник трахнул сонный амулет, и всей семье две полных черночи снилась забористая похабщина.

Не рассмеяться не вышло, хорошо хоть успела проглотить недожеванный хлебец.

***

"Никто тебя никогда не видел, ты сам себя никогда не видел: ведь нет в мире ни беспристрастного взора, ни совершенного зеркала. Никто никогда тебя не знал, и ты сам себя не знаешь, ведь у каждого свое представление о тебе и о мире, внутри и вокруг. У тебя есть лишь твое представление о тебе, которое ложно, у тебя есть лишь знание о том, что твое представление о мире — ложно, как и все другие".

— Что ты ощущаешь, прочтя эти строки?

Гарр поднял глаза от книги, взглянул на наставницу. Отвечать следовало честно — иначе научиться новому не получится, впитывать знания может лишь полностью раскрытый ум, свободный от страха.

— Чувствую… Мне… неприятно. Хочется плакать.

Наставница склонила голову набок, золотая цепочка, свисавшая с кончика острого уха, скользнула по черной коже.

— Тебе страшно? 

— Наверное. Я не знал, что… знания могут… так.

— Ранить? Да. — наставница улыбнулась. — Книга Анторы заставляет твой разум сомневаться, а значит — искать. Это полезно. Но на сегодня довольно. Положи книгу туда, во второй ящик.

Гарр с трудом пришел в себя, сморгнув набежавшую влагу, оглянулся.

— Второй снизу или сверху, госпожа?

— Их всего три, дурашка.

Ее изящная узкая рука потрепала по волосам.

Дома спокойно и хорошо. Там будет ждать Хиндар, которого с учебы отпускают раньше. Брат наверняка снова застрял на рынке. И когда Гарр придет, то увидит мечущегося по кухне Хина, пытающегося срочно приготовить обед, который давно должен был быть подан на стол. Дома все ясно и понятно — простые бытовые дела. Помочь с готовкой, вымыть посуду, заняться уборкой, да еще подшить левый сапог, который с чего-то решил разъехаться по шву, хотя совсем новый. 

Гарру как никогда не хватало Теннета, чтобы обсудить с ним беспорядок, который устраивала в мыслях учеба. Было ли у него так же? Что он думает теперь? С Хином нельзя о таком говорить — ему рано. Гарр будет лежать ночью и смотреть на звездочки, пробивающиеся сквозь тростниковую крышу, и думать, думать… ощущать себя крохотной песчинкой в бескрайней вселенной и тосковать непонятно по чему… но потом нашарит среди простыней теплую ручку Хина и снова вернется к материальному. Подумает о неподшитом сапоге — и все станет просто и ясно.