Пир в честь двадцатилетия короля окончился всего три жи назад. Солнце уже взошло и успело подняться над пиком Дон Хуа, хотя на улице еще кололся мороз. Вода в бассейне была теплее воздуха. Это приятно, не только для людей, но и для вэи. У каждого — свой неповторимый рисунок на панцире. Сколько вэи существует? Сколько раньше существовало? Сколько вылуплялись из яиц, жили и умирали? И у каждого — свой узор. Для чего? Почему Великая Мать устроила мир именно так? Кто из живущих заметит эти различия и станет рассматривать, сравнивать и восторгаться ими? Шилуа трогал пальцем шершавые переливы алого, зеленого, голубого. Вэи смешно болтали лапками, пытаясь уйти от прикосновения, сбросить помеху. Неужели даже сквозь такой твердый, толстый панцирь они все чувствуют?

— Ваше Величество…

Солнечные лучи, отвесно падавшие в бассейн с потолка, отражались от водной глади и скользили по алому халату ока Тин белыми змейками. За спиной ока клубился цветной туман с яркими атласными проблесками. Из тумана торчали четыре головы. Двое юношей, две девушки.

Четыре тучки легли у ног, подобострастно склонив шеи и сложив руки. Если Его Величество пожелает — сможет наступить на эти холеные пальчики. 

— Доу и Эзи — дары от чонхан Пинэ Хан, ото Йе, чудесные, послушные молодые тиджи. Эта прелестная птичка по имени Нио — знак любви и признательности клана Же, а эта…

Шилуа глядел на переливающиеся по алой вышивке блики и кивал с подобающим случаю выражением лица. Где-то далеко-далеко, за тремя долинами отсюда, Небесный с Белобровым гнали по хрусткой осенней траве жирного барашка.

— Благодарю вас, ока Тин. Я подумаю, как вписать в свой распорядок эти… приятные занятия.

Счастье, что регламент не уточнял, как именно ото должен развлекаться со своими тиджи. Для засвидетельствования, что дар принят, достаточно просто прогуляться с ним четверть жи в садах или сыграть партию в какую-нибудь игру. Говорили, даров прислали пять. Вероятно, вестник ошибся. Какое облегчение.

— Ваше Величество, — ока Тин замялась, что было ей несвойственно, и Шилуа недоуменно нахмурил брови. — Соблаговолите проследовать за мной.

— К чему это?

— Ваш пятый дар…

Шилуа мысленно закатил глаза.

— Отчего же вы не привели его вместе с остальными? Или ее? Мне недосуг торчать в гареме.

Тиджи, все еще коленопреклоненные, завозились, зашептались испуганно.

— Ваше Величество, — ока Тин присела, склоняясь, — Прошу, не гневайтесь. Как прикажете… — и посеменила к дверям, намереваясь привести последний дар.

Ока была мудра. Лучше бы он ее послушался и прошел во внутреннюю залу. Потому что самообладание Его Величества с треском лопнуло при виде пятого тиджи, и это заметили все.

Шилуа вскочил и стиснул кулаки, от ярости зазвенело в ушах. Цветной туман брызнул от ног и, истекая шепотом, схоронился за круглыми боками бассейнов.

— Да они умом тронулись?! Как они посмели?! — Тиджи смотрел на своего повелителя задрав голову, с широко раскрытыми глазами. Первое, что он запомнит — страх. Шилуа отвел взгляд, сел обратно на мозаичный бортик и постарался взять себя в руки. — Они думают, я?..

— Если позволите, Ваше Величество… Они не знают, что думать, — Ока опустилась на пол рядом. — Вы не проводите время ни с мужчинами, ни с женщинами. Ваши хито лишь хотят угодить вам.

А король обязан угождать в ответ. Положение трона пока слишком неустойчиво, чтобы разбрасываться даже самыми ничтожными союзниками. Даже теми, от которых тошнит.

— И поэтому они подарили… ребенка?!

— У различных ото различные вкусы, — ока опустила ресницы, — И не думайте, что раз Хее мал, то ничего не умеет…

— Замолчите, — оборвал Шилуа и понизил голос: — О темные эно! Он же едва ли старше принцев!

— Хее выглядит младше своих лет, и это считается преимуществом. Однако я предполагала, что вам может не понравиться.

— И угадали.

— Поняла, Ваше Величество, — Ока поднялась, — Я все устрою. Хее будет жить здесь в полном довольстве, пока не войдет в возраст, угодный ото.

— Этого мало. Я хочу, чтобы такого не повторилось. Никогда!

— Здесь я бессильна, — ока поджала губы, — Мое дело лишь принимать ваши дары и сохранять их красоту. Но полагаю, все устроится само собой, когда хито узнают вас лучше.

А до тех пор королю нужно смириться. Вообще не мешало бы припасти побольше смирения. Королю нужно воспитывать хито своим примером. Королю нужно открыто показывать свои вкусы, задавать тон двору. Каков король — таковы и его подданные. Королю нельзя отсиживаться за запертыми дверями.

Шилуа намеревался проведать принцев, но после визита в гарем не смог заставить себя зайти к ним. 

За три долины, над желтовато-бурым полотном склона Тихий гонял с Небесным наперегонки, порой задевая растущие у вершины крохотные кривые деревца. Расположившись на гладком срезе скалы, Белобровый и Красавица наблюдали за играющими самцами, грелись под полуденным солнцем, сытые и довольные охотой. Шилуа шагал по коридору. Лязганье доспехов салютующих королю Белых Стражей превращалось в звонкие птичьи крики. Клацанье запираемых высоких дверей — в треск сломанной ветви. Сейчас шелест бесконечных бумаг смешается с шелестом перьев на ветру, и все станет проще и легче.

***

Лететь нужно было в обход горских сторожевых башен: неожиданность нападения — уже часть успеха. Путь получился длиннее, чем рассчитывал Джунвар. И холоднее. Снег еще не выпал, хотя деревья в горах уже сбрасывали бурую листву, словно в позднее золето. Ветер нес с собой запах хлада, пробирался к телу; словно чары паралича, сковывал движения. Ночь провели в тесной щели, со дна которой ночное небо выглядело узким ручьем со светящимися точками икры. Сверху же их приют смотрелся полыхающей царапиной на теле земли. В тесноте меж стен сохранить и тайну, и тепло было проще: спали в огромном костре, обогревавшем ящеров и магов. Одежда пропахла гарью насквозь.

Но оно того стоило. Теперь Белая Цитадель, совершенно не защищенная нависающими отрогами, гордая и открытая, в ярком полуденном свете казалась сияющей тиарой, которую оставалось лишь взять в руки.

Стрелы арбалетов били чаще, однако куда слабее, чем лучные. Неповоротливые баллисты расстреляли плети реки, бурлившей далеко внизу. Для изворотливых ящеров эти тяжелые пародии на арбалеты с громоздкими снарядами оказались даже не вызовом: забавной игрой. Против кого их вообще строили? Разве что против неповоротливых пернатых? Но зачем — неужто те оказались непослушны?

Три десятка драконов закрыли крыльями небо над городом, обратив белые стены в мешанину цветных теней. Вспыхнувший огонь размножил эти тени, пустил гулять по окрестным ущельям вместе с захлебывающимися воплями. Джунвар опасался и ждал встречи с таинственными волшебными птицами, но и тех нигде не было видно. Даже обидно… у Цитадели не осталось ни единого шанса.

Большой треугольный выступ в центре показался удачным для приземления. Мрамор под когтями неприятно скользил. Ниме, спрыгнув с шеи Джунвара, тряхнул отросшими светлыми патлами и огляделся. У стены стояла линия солдат. Белые доспехи, белые боевые полумаски. Золоченые наконечники копий образовывали зазубренную линию. Дракон обжег их своим дыханием. Не убивая — показывая силу. Солдаты дрогнули, но не отступили, крикнули что-то явно далекое от испуганного "Сдаемся!"

Ниме опустился на колено, приложил ладонь к мрамору. От нее поползли темные, все сгущающиеся, туманные линии: сначала медленно, потом сплошной волной. Тьма захлестнула выступ, перелилась через перила и потекла вниз, в стороны, протянулась вверх по колоннам портиков. Джунвар смотрел глазами зверя, который не различал нитей магии, однако видел, что в другой руке Ниме сжимает артефакт-каплю.

— Слишком много белого, — сказал Ниме, выпрямляясь. — Аж глазам было больно. Так лучше.

Солдаты отступили внутрь дворца, потом побежали в ужасе, словно безуспешно пытаясь догнать белую границу. От центра Цитадели расплылась неровная клякса. Что ж, черный мрамор — это тоже красиво… А бежать некуда: Джунвар видел, как ящеры словно бы с ленцой планируют над дорогой, и мелкие фигурки людей сыплются вниз.

Он обернулся, глубоко вдохнул холодный воздух высокогорья и стал одеваться. Предстояла уйма дел. И первое из них — побеседовать по душам со здешней знатью. Чтобы ни у кого не осталось сомнений, как теперь будут обстоять дела в Горном Королевстве. Быть может, выдумать ему новое название? Это он решит позже. Джунвар нажал на высокие, слегка подкопченные створки и вошел в свой новый дворец.

Слегка рябило в глазах от пятен, белых — мебели и голубых — стягов на ядовито-черном камне. Джунвар оглядывался с любопытством. Сколько тканей… И сколько золота! Оно таинственно мерцало тонкими линиями-намеками на узоры. Стены, притолоки и даже потолки украшала резьба. В многочисленных фигурных окнах поблескивало настоящее стекло, еще и цветное. Да уж, знать умеет красиво жить… За спиной шаги стали громче: к Ниме присоединились соратники. Они негромко переговаривались, явно восхищенные богатством захваченной Цитадели.

Горцы разбегались, едва завидев отряд, в коридорах слышалось лишь эхо далеких шагов. Вряд ли сдадутся так скоро: наверняка собираются с силами, чтобы напасть на захватчиков прямо во дворце, пока драконы остались снаружи. Что ж, они поймут: самое страшное — вовсе не драконы.

Тронный зал остался белоснежным: последние темные линии дотянулись лишь до порога. Джунвар уселся на обтянутый голубым бархатом трон, закинул ногу на ногу и посмотрел туда, где у очередных прозрачно-стеклянных створок стояла кучка горцев. Большинство в голубом, но кое-кто в зеленом и алом. Кажется, у горской знати цвета означают принадлежность к определенному сословию…

Бесстрастный Ниме встал по правую руку, как обычно недовольная всем Дагура — по левую. Еще пятеро разместились на нисходящих полукруглых ступенях — благо, подушек с узорным шитьем там хватало. 

Под взглядом Джунвара горцы заволновались, переговариваясь шепотом, подошли к подножию трона. Один — тощий, как рыбий скелет — выступил вперед и толкнул речь.

Из языка горцев Джунвар знал десяток слов да пяток ругательств. Из обращенной к нему тирады понял лишь слово "хоанчже". Король.

— Приведите его сюда, — велел он. — Вашего короля. Я хочу его видеть.

Скелет задрал брови так, что они слились с черной шапочкой, но вперед выскочил другой горец — в красном. И зашипел, как уголь, брошенный в реку. Джунвар не стал ждать и утопил его сам. Безжизненное тело осело кучей, остальные горцы шарахнулись назад. 

— Что он сказал? — вполголоса спросил Джунвар.

Дагура ответила:

— Что король не приходит по зову, как ярнун.

Джунвар качнул головой, шлепнул ладонями по резным подлокотникам и встал. Нельзя перегибать палку. Не теперь. Надо вести себя осторожнее, если он вправду хочет сесть на этот трон как хозяин.

Коридоры были безлюдны. Маги молча шли следом, шаги то сливались в четкий ритм, то дробились, порождая шелестящее эхо. Джунвар распахнул все двери, какие видел глаз, разом и теперь шел, заглядывая в каждую. Охраны не было. Покои — одни других роскошней — по большей части пустовали. Девушка с плачущим ребенком. Слуга в темно-сером, от страха выронивший кувшин. Мужчина и женщина в ярких халатах, на полу, воющие на одной ноте, но смиренно сложившие руки. Все не то.

Следующий человек был одет в темное, с первого взгляда похож на слугу. А вот волосы длинные, как у знати. Он стоял у высокого остроконечного окна, спиной к двери, словно не слышал ни криков, ни шагов, ни того, что те умолкли. Джунвар усмехнулся и, сделав остальным знак ждать снаружи, вошел в покои. 

Человек обернулся и посмотрел на гостя. Молодой парень. Держался слишком спокойно и гордо, чтобы не быть тем, кого Джунвар искал. Он с любопытством оглядывал короля Горной Страны. Хлипковат для бойца. Но для вельможи, полдня валяющегося на атласных подушках — в самый раз.

— Тебя было легко найти.

Горец сложил руки на груди и ответил на довольно чистом степном:

— Мне незачем прятаться. Но и выносить дары к вашим ногам не вижу резона.

— Дерзишь так, будто не боишься смерти.

— Я просто говорю правду. Ведь нет никакого смысла лгать магу. Разве нет? — поднял бровь. Джунвар усмехнулся. — Что тебе нужно?

— Все.

— Предсказуемо, — парень перевел взгляд в окно. — Ты собираешься убить меня?

— Пока нет.

Король снова внимательно посмотрел в лицо:

— Ты ведь… карранец, верно? Или островитянин? Откуда ты?

Джунвар сжал зубы. Какой Бездны он стоит и отвечает на расспросы этого сопляка?! 

— Где ваши птицы? — рявкнул он. — Мои друзья надеялись с ними познакомиться.

— Улетели, — пожал плечами горец с каким-то нервическим смешком.

— Испугались? — прищурился Джунвар. — За кого ты меня принимаешь?! Ты послал их за помощью? — он схватил парня за руку, вспыхнул лиловый свет чар истины.

— Нет.

Рука дрожала. Джунвар оскалился, брезгливо оттолкнул ее. Почему этот хорохорящийся юнец не сделал того, что в первую очередь сделал бы разумный человек? Горец опустил взгляд и потер запястье.

— В любом случае… если явятся сюда, мои драконы поджарят их, а я с удовольствием отведаю дичи. 

Парня явственно передернуло, он отступил. Но затем лицо исказилось злобой, он прорычал нечто на своем полуптичьем языке. Ахнул, когда в воздухе появилось тонкое огненное кольцо-лезвие, прожгло дырку в обоих рукавах. Так-то лучше. Нечего строить из себя великого героя, если игра не за тобой. В глазах окончательно растерявшего самообладание парня застыл такой ужас, что Джунвар решил: сейчас хлопнется в обморок. А если упадет неудачно, то... Пришлось слегка растянуть кольцо заклинания, чтобы мог дышать, двигаться и не подпалить снова свои тряпки.  

— Думай, что говоришь. И кому, — снисходительно бросил Джунвар. — Если вдруг мне что-то не понравится… — кольцо слегка сжалось и снова расширилось. Он развернулся и вышел. — Лида, посторожи пока его узкоглазое величество, — бросил он.

Лида фыркнул и кивнул.

***

Дагура ожидала, что Джунвар возьмет с собой своего самого верного приспешника — Риду, и удивилась, когда лететь к центру Око Кумэ приказали ей, а мальчишке велели остаться. Досадно: неужели верховное страшилище заметило протянувшуюся между ними ниточку связи? И теперь не желает оставлять их вместе без присмотра? Однако досада скоро сменилась привычным безразличием, а затем, в день отлета — любопытством. Дагура не видела драконов в бою, за исключением того, самого первого раза в золетнем предгорье. Вспоминать — словно сдирать корку с ожога… Но то, что сожгло людей в лесу, не было драконом в полном смысле. Поэтому оценить способности настоящих ящеров было интересно.

Она не боялась ни за себя, ни за других. За последнее время, кажется, вовсе разучилась испытывать это чувство — или перестала отделять от остальных. Сердце стучало ровно, пока ящеры несли отряд над горами. Дагура рассматривала причудливые изломы ущелий, и в голове не было ничего, кроме желания увидеть Белую Цитадель, о красоте которой не слыхал лишь глухой. Три десятка ящеров — огромная мощь, и ей трудно что-то противопоставить в стране, где не рождается магов…  

Жалости к горцам не ощущалось тем более: хоть семья Дагуры не особенно пострадала в войне, однако узкоглазых все же трудно было воспринимать как людей. И вредно. Дагура несколько раз участвовала в тихих, коротких операциях против горских лазутчиков. Куда проще избавляться от врага, если не наделять его душой, не равнять с собой.

Так что особенно беспокоиться за жизни отряда Дагура смысла не видела. По крайней мере, не в первом бою. И оказалась права. 

Вот позже, когда они очутились внутри города — стало опаснее, и следовало держать ухо востро. Капли, висящие на шее у каждого, давали силу, но не бессмертие. 

Дагура медленно шла по галерее, откуда открывался роскошный вид на снежные горы и закатное небо. Снизу, с равнинных городов, невозможно увидеть такую широкую палитру цветов, от мирного голубовато-серого к ядовито-огненному и вновь к спокойному глубокому синему. У одной из колонн  на прохладном ветерке мотался какой-то светлый хвост. Легкий расписной шарф полупрозрачным облаком стелился по перилам. Что за женщина забыла его здесь? Что с нею стало?

Дагура оглянулась. Галерея оставалась пуста. Кем бы ни была та женщина, вряд ли она вернется за потерей. Дагура взяла шарф, пропустила меж пальцев нежную ткань. У нее никогда не было ничего похожего. Платья, украшения, шарфы — это все для других. Дагура и не хотела нацепить платье, намазать губы, спотыкаться на высоких каблуках… Шарф пах чем-то цветочно-свежим, словно пролежал дождливой ночью в саду, на опавших цветенних лепестках. 

А может, она хотела. Очень давно, в детстве. Может, у нее даже были платья? Дагура попыталась вспомнить. Обернула шарф вокруг шеи, и тот окутал плечи невесомым узором бутонов и бабочек. Потом снова, следуя за ветром, развернулся и опал на вниз, словно в печали.

Она шла по галерее, стараясь ступать неслышно, и шарф волокся по полу, то отставая, то забегая вперед. Послышался шум, совсем рядом, за выступом арки. Дагура прижала к стене перепуганного слугу еще прежде, чем успела понять, что делает. Слуга трепыхался в паре шагов над полом, скреб горло. Дагура выпустила его лишь когда глаза закатились. Нескоро встанет.

Горцы коварны: по их лицам сложно прочесть эмоции. Горцы не чураются бить в спину. Для них главное — убить. Теперь казалось, что этот подход, пожалуй, привлекателен своей эффективностью. Дагура вошла в дверь, из которых появился слуга, миновала какой-то зал, свернула в другой коридор.

Навстречу попались Джунвар и Гирей, чему-то смеялись. Гирей отвесил галантный и совершенно безобидный комплимент по поводу обновки, и Дагура довольно ухмыльнулась в ответ. Хотела того или нет — она изменилась. Вещи, которые когда-то казались дикими и безумными, превратились в обыденность. Ансир пьет, не просыхая, — но разве Дагура не прикладывается к вину чаще, чем прежде? Лида рыдает и распускает руки, но сама Дагура разве оглянулась хоть раз, когда одна из кухонных служанок упала с откоса, не сумев разминуться на узкой тропке? Ниме превратился в маньяка-убийцу, но как часто Дагура мечтала, что сделает с сенаторами, командующими и самим Вечным Наместником, представься ей такая возможность? Хватит, довольно сравнивать себя с собой-прошлой. С идеалом себя, офицером Фьолой, благородной, цепляющейся за свою честь так, словно та может чем-то помочь… А на деле — лишь сосет лишние силы на бесполезную борьбу. Выиграть войну, не умея распределять ресурсы, — невозможно.

Кто знает, вдруг у Джунвара что-то и получится. Как минимум, стоит признать: он храбр и дерзок, а непредсказуемость не всегда плоха — для врагов это худшее из зол. Вот только ему явно недостает того, кто направил бы эту энергию в верное русло. Не прямо, конечно — этого драконье величество не потерпит — но исподволь, осторожно. Раньше Дагура пыталась сблизиться с ним по-настоящему, узнать, понять. Урок выучен, и как хорошо, что никаких чувств здесь больше не потребуется. Только холодный расчет и хитрость.

***

Что теперь скажет Кадех? Будет локти кусать  — не он подумал об этом первым! Людей ограничивает лишь их фантазия… Кто ж виноват, что у Джунвара она оказалась богаче?

Горцы поклонялись Бессмертным. Четверке божков, смутно похожих на духов из старых верований. Когда-то Бессмертные прокляли часть людей за грехи, которых уже никто не помнил, и люди стали магами. Горцы боялись волшебства, словно самой смертельной заразы, боялись до мокрых штанов, боялись куда больше, чем драконов. Это было полезно, позволяло не тратить силы зря. Люди сами наделили захватчиков на драконах всемогуществом, не смели нарушить ни одного приказа, считая, что маги видят все и всегда. 

А также этот благоговейный ужас поддерживал боевой дух, торжество, которое появилось в отряде далеко не сразу. Поначалу маги не были уверены в разумности налета на горскую столицу, но уже на другой день после победы изменили свое мнение. Хорошо, что Джунвар не стал медлить, а повел их на Цитадель, едва только они заполучили артефакты Древних. Магам понравилось ощущать новую силу, которую они теперь могли опробовать в полной мере, и это заглушило недоверие, возникшее после неудачного сражения в Сюэне. Опьяненные удовольствием, они стали податливыми как глина. Даже Дагура.

— Может, я была неправа, когда предлагала тебе использовать иллюзию. Народ боится, а для горца бояться — значит почитать.

Джунвар довольно кивнул:

— У меня есть план. То, что я не похож ни на кого из знакомых им людей — даже лучше.

— Хм, интересно, — протянула Дагура, внимательно глядя на него. — Что ты собираешься делать с правящим кланом? Вряд ли они легко согласятся уступить тебе место.

— Я не спрашиваю их согласия.

— Говорят, Мол'Эт — очень большой клан. Самый большой из всех.

— Я не собираюсь устраивать массовые казни, если ты об этом, — поморщился Джунвар.

— Но как тогда?..

— Увидишь, — он оскалил клыки.

Удовольствие видеть ее любопытство, ее ответную улыбку, ее почтительно склоненную голову было непередаваемым.

Джунвар вышел на черный мраморный язык. Наверху плескалось чешуйчатое разноцветье, внизу колыхалась шепчущая толпа: туда согнали всех жителей Белой Цитадели. По краю языка редкими зубами торчали здешние сенаторы. У стены на коленях сидели серые слуги и десяток рабов — оказалось, те носят черное. В отличие от знати, рабы выглядели не столько испуганными, сколько утомленными.

Лида взялся переводить: он лучше всех знал кумэи.

— Я — Джунвар Карум. Надо мной нет ни других королей, ни наместников — никого. Я захватил вашу столицу, это верно, и не стану на этом останавливаться. — Голос разносился далеко, усиленный чарами. — Тем, кто не будет создавать нам помех, нечего бояться. — Он обернулся туда, где сидели на полу рабы и велел: — Встаньте. Вы ничем не хуже этих разряженных господ. Под моей властью вы это поймете. — Он повернулся к толпе. — Я собираюсь отменить рабство. Все жители страны станут равны. Пусть об этом узнают даже в самой дальней деревушке! Я не враг тем, кто готов стремиться к лучшему. Богатые бездельники — вот ваши настоящие враги. — Снизу послышался все усиливающийся ропот. Джунвар прошелся вдоль неровной линии богачей, глянув в лица. — На жирного теленка рано или поздно найдется хищник! — он клацнул зубами, и стоявший перед ним старик в розовом потерял равновесие и упал на парапет. Черная шапочка слетела с лысой головы и исчезла в толпе. Там кто-то рассмеялся. Джунвар улыбнулся. — Те рабы, кто находится в Цитадели, — можете считать себя свободными прямо с этого мига! — он подошел к рабам, протянул руку: — Если кто-то из вас захочет служить мне — приходите. Я поговорю с каждым.

Ему не нужно будет никого убивать. Люди справятся сами.

По дворцу проходили волнения. Какие-то слуги прикончили господ и забрали их драгоценности. Какие-то господа из страха повторения подобного первыми прикончили своих рабов. Маги обсуждали происходящее с живым интересом, бродили по Цитадели, стаскивали в комнаты понравившиеся безделушки. Им здесь нравилось. Еще бы! Джунвар и сам не отказывал себе в удовольствии оценить и богатые ткани, и оружие тонкой работы, и глубокие купальни с горячей водой и пузырьками, идущими со дна, которые приятно массировали мышцы. Зверь умиротворенно урчал, греясь в преддверии грядущего хлада. 

Многие из рабов пришли, как он и приказал. Десяток Джунвар оставил поблизости — крепкие ребята. Особого доверия они не внушали. Но для того, чтобы следить за остальными, еще менее надежными, пригодились бы — отчего нет? Люди должны видеть, что он держит свои обещания.

Рабы, к сожалению, не знали почти ничего полезного про птиц. Сколько их, каковы их слабости? Путались, противоречили друг другу. Зато выяснилось, что захват трона в Белой Цитадели — не первый. И молодой король, прикончивший собственного брата из-за власти, стал бывшим, не успев толком примерить корону. К лучшему — значит, смена правителя пройдет легче, чем ожидалось.

Стояла солнечная погода, днем на верхних террасах мрамор раскалялся до приятной теплоты. Драконы развлекались — устраивали гонки между башен, порой ловили путников и скот на узких тропках, но большую часть времени просто валялись на крышах. По ночам в Дон Хуа было намного холоднее, чем в родном им ущелье, поэтому круглые резервуары с водой осушили и превратили в жаровни. Воздух высох и слегка горчил от дыма. Впереди хлад. Но неожиданное затруднение все равно не слишком беспокоило: возможно, когда все утихомирится, то постоянного присутствия ящеров больше  не потребуется. Только прежде надо разобраться с этими проклятыми исчезающими птицами… Для собственного спокойствия. 

Ящеры выслеживали их, облетая окрестности. Находили следы их пребывания, но самих птиц не увидели ни разу. Драконы хоть и более ловки в небесных маневрах, однако лететь быстро, долго и далеко их не заставишь. Птицы могли выбрать любое направление и за эти дни добраться хоть до Каррана. Может, и правда испугались — все-таки и те, и другие крылатые помнили далекое прошлое.

— Жаль, нет такого заклятья, чтобы узкоглазые заговорили по-нашему, — потягиваясь, Дагура поднялась с кушетки, на которой сидела, и взяла с тарелки печенье.

— Можешь использовать чары "чтеца", — отозвался Ниме, оторвавшись от чтения. Он нашел в одной из бесконечных комнат запертый шкаф, где хранилась целая коллекция свитков с похабнейшими рисунками милующихся мужчин и, вероятно, не менее срамными историями.

— Ха! — дернула плечом Дагура. — Мысли — это сплошная путаница. Понять настроение можно, но не вычленить конкретную фразу.

— Просто нужно тренироваться как следует, — Ниме свернул свиток и отложил в кучку просмотренных. — Наш мастер был в этом хорош… Парни и сны видеть боялись.

Дагура захрустела печеньем. Джунвар вздохнул про себя: охотиться ночью трудно — можно поймать разве горного барса, и потом еще половину свечи отплевываться от шерсти. Но живот подводило от голода, и выбора не оставалось.

— Я порой думаю, — задумчиво протянула Дагура, — Как странно повернулась наша жизнь… И вот мы тут, в сердце Горной Страны, столько всего увидели… Мало кому так повезло. — Джунвар бросил взгляд на Ниме, но тот ничего не сказал, лишь на миг свел светлые брови. — Ансир засел в библиотеке, здесь она богатая, если уметь читать, — чародейка взглянула на Джунвара. — Там довольно любопытный взгляд на мировую историю. И Древних. Не хочешь послушать? Может, что-то заберешь к своему книгочею.

— Позже.

— Полетишь искать птиц? — кивнул Ниме. — Интересно посмотреть на них… Таких здоровых перьев в жизни не видел. 

— Просто поохочусь.

— Будь осторожен, — сказал Ниме.

— Удачи, — улыбнулась Дагура.

Расслабляться неразумно, и тем более привязываться к кому-либо. Надо помнить: лгут все. А друзей нельзя купить… но они пригодятся — ведь их всегда можно продать.

***

Ящеры. Они оказались меньше размером, чем помнили тоири. Но так много… После первого же огненного залпа, оставившего на окнах черный след, Шилуа категорически запретил птицам возвращаться домой. Глядя глазами Младшего, Небесный впал в такую ярость, что закрыться от нее не осталось никакой возможности. И это не прекращалось ни на миг. Несмотря на все усилия контролировать и разделять эмоции, гнев по капле перетекал в Шилуа, дополняя его собственный. Но король обязан сохранять голову холодной! Вторым приказом он отправил Тэя и всех Белых стражей вниз, собрать глубоко в недрах Дон Хуа женщин, детей и стариков, и защищать их, не высовываясь наверх. 

— Вы не позволяете нам даже принять бой! — в голосе Йена звучал надрыв, непривычно было видеть эту гору мышц едва не плачущей. — Это лишает чести любого чон-ша, не говоря о Белых Стражах!

— Бой абсолютно безнадежен, что видно даже мне, а я не чон-ша.

— Стражи клялись защищать вас и Дон Хуа! Белые Стражи не сдаются врагу!

Пришлось сцепить руки за спиной, иначе он бы отхлестал строптивого командира Стражей по щекам.

— Но они выполняют приказы, — как мог, спокойно ответил Шилуа. — Мои приказы — особенно. В кодексе Стражей нет пункта "не сдаваться поперек слова командующего", вы все нужны Цитадели живыми. Делайте, как говорят! — рявкнул напоследок так, что в горле запершило.

Гарнизон, оставшийся в городе, не имел ни малейшего шанса выстоять против драконов. А уж маги… В общем хаосе бегущих на нижние уровни Шилуа успел заметить, что несколько солдат спешно переоделись в одежды слуг. Чья это идея? Тэя? Мора? Умно. Но рискованно и неясно, поможет это или наоборот.

Джунвар. Имя темноземельца, выговор степняка. На вид — оживший страшный сон. Шилуа не был уверен, человек ли это вообще или порождение Изгнанного, сродни темным эно. Смотреть в его жуткое лицо, не отводя взгляда… Шилуа едва выдержал. А тут еще Небесный, услышав нахальные слова, разбушевался так, что у Младшего в глазах потемнело. После того, как маг вышел, у Его Величества подкосились ноги, и он сполз на пол, прижимая к груди ладонь там, где сходило с ума зашедшееся в бешеном ритме сердце. Он не сразу осознал, что в комнате пахнет дымом, и не сразу понял, откуда. Только когда с покосившегося стола рухнули и раскатились по полу свитки, оглянулся и увидел угольно-алый срез на деревянном барсе, поддерживавшем столешницу. 

Огненное кольцо… изощренная пытка. Быть прикованным цепью — роскошь по сравнению с этим! Ни взмахнуть рукой, ни присесть на стул, ни прилечь на кровать. Оба рукава затлели почти сразу же — пришлось быстро сбросить всю одежду, кроме нижней безрукавки: наряд лег на пол кучей разрезанных и обугленных клоков.

Присутствие магии — явственно вредительской, смертельно опасной, и так близко — путало мысли. Кольцо способно сжаться в любой момент. Это может случиться быстро, а может — медленно. Сначала ему отрежет руки… Шилуа просидел на полу, страшась пошевелиться лишний раз, пока красный полукруг солнца не перетек в другой угол. 

Унижение. Какое знакомое чувство. Когда-то он не смог окунуть кусок холстины в кровь, чтобы почтить Светлую Сестру. Теперь не может пошевелиться от страха, потому что его заколдовали… Перебороть свой страх крови получилось далеко не с первого раза. Но теперь — нет времени, и нет такой роскоши, как неудачная попытка.

"Младший уже не Младший. Ты отважнее, чем думаешь. Придумать тебе другое имя?"

— Не надо. Иногда… хорошо быть просто Младшим.

Небесный мысленно укрыл его крыльями, согрел дыханием, тихим чириканьем в ухо.

"Ты сильнее, чем думаешь," — эхом отозвалось воспоминание об одном из последних разговоров с дядюшкой.

Кто-то охранял дверь снаружи, но в комнату пропустили слугу с едой и питьем. Тот оглядел Шилуа с неприкрытым страхом, поставил поднос на низкий столик у постели.

— Что я могу сделать для Его Величества? — спросил едва слышно.

— Подойди. Собери мне волосы, — хрипло сказал Шилуа.

Слуга сглотнул.

— Мне… я не… простите, — он упал на колени, — Не заставляйте! Прикажите казнить!

— Не причитай, без тебя тошно. Хотя бы подай гребень, вон там.

— Но как же вы… Как же вы будете сами! Матерь Небесная и Отец-Земля… 

Постанывая, стискивая руки и шаркая ногами, серый решился подойти. Шилуа видел капли пота на его лбу и маленькие, как точки, зрачки в блекло-серых глазах. Дрожащие руки приблизились, гребень выпал, едва не задев полоску огня. Слуга уставился на него, окончательно окаменев, только мычал. Шилуа осторожно наклонился, дотянулся пальцами до гребня. Край сияющего кольца пропал, словно исчезнув под полом. Удалось выпрямиться, прижав к себе, выпростать наверх одну руку, потом другую.

— У ото… ожог, — наконец, обрел дар речи серый. — Позвать лекаря?

Люди из Ун Джум Тао не боятся магии.

— Да! — подскочил Шилуа, и слуга шарахнулся в сторону. — Найди Луна и пошли ко мне.

 Может, он знает, что с этим делать?!

— Ты жив, какое счастье! — на взволнованном лице лекаря было написано искреннее облегчение. — Тэй там с ума сходит… И все министры, конечно, — поспешно добавил он.  — Мерзавцы, — сказал, оглядев Шилуа, — отвернулся и поставил сумку на постель, вынул какой-то ящичек и стал в нем звенеть склянками.

— Ты случайно не знаешь, как убрать эту штуку? — тихо спросил Шилуа. — У вас же были всякие волшебные вещи…

— Лишь мелочи: в основном лекарские снадобья и амулеты от вредителей, — покачал головой Лун и обернулся. — Мы никогда не воевали с магами, и не собирались. У вас в библиотеке куда больше книг о магии, чем у нас. — Он взял тряпицу и лопаточкой намазал на нее что-то зеленое. Резко запахло мочой буру. — Лекарь присел рядом, перегнулся через сияющий круг и стал аккуратно обвязывать плечо Шилуа. — Спасибо, что передал весть Тихому. Здесь их просто убьют. Честно говоря, не знаю, как быть дальше. У меня в голове не укладывается все это.

"У меня тоже", — хотел бы ответить Шилуа. Но не имел права.

— Ты лекарь. Тебя должны впускать повсюду. Разузнай побольше о том, что происходит во дворце и в городе. Ты знаешь степной язык? — Лун покачал головой. — Жаль. Но мне нужен доверенный разведчик. 

— Не лучше ли взять кого-то из воинов? — осторожно спросил Лун. — Не думай, что я отказываюсь, просто… Что я могу?

— Лучше такой, чтоб не кидался в драку по любому поводу, — покачал головой Шилуа. Лекарь улыбнулся уголками губ. — С этим кольцом, — получилось неловко пожать плечами, — никто не удивится, что ты часто ко мне заходишь…

— Только не обжигайся намеренно, пожалуйста, — шепотом попросил Лун, завязывая последний узелок. — Вот так. К утру должно стать легче. — Он вдруг замер и оглянулся на постель: — Но как же ты сможешь спать?!

— Не знаю, — Шилуа поджал губы, чтобы не дрожали. — Кольцо режет и жжет все подряд. Только пол не пострадал. Если бы у меня была каменная кровать…

— Может, я принесу тебе подушку, и ты попробуешь лечь прямо тут? Мрамор медленно нагревается.

Спать на голом полу, под присмотром, получалось короткими урывками. Небесному тоже не спалось, так что привычная схема при бессоннице не сработала. Периодически Лун будил Шилуа и перетаскивал подушку на другое место. Мрамор действительно нагревался медленно, но все же нагревался. К утру кости болели так, словно за ночь тело состарилось на сотню лет.

На рассвете Лун ушел, пообещав вернуться к следующей ночи. А вместо него пришли двое серых — служанка несла очередной поднос с едой, а слуга — веники и ведра. Вот только таких толстых слуг Шилуа никогда в Цитадели не видел.

— Сотни тысяч локтей полета, Ваше Величество, — пыхтя, склонился серый, звонко уронив ведро.

Шилуа призвал всю свою выдержку, чтобы истерически не рассмеяться:

— Приветствую. Я высоко ценю отвагу… каждого слуги. — Чонхан Мор с довольным видом поднял ведро и взялся за метлу. — Вы что, всерьез хотите?.. — почти беззвучно прошептал Шилуа.

— Ваш стол пришел в негодность, — не моргнув глазом, ответил Мор. — Плотникам уже передано распоряжение на счет нового. Они принесут его, как только закончат.

Мел полы чонхан вполне умело. Служанка тем временем собирала упавшие книги. Затем взяла вторую метлу и стала громко шаркать ею, особенно стараясь у двери.

— Садитесь сюда, — велел Шилуа, едва Мор оказался близко. — В кресло. — Вряд ли толстяк смог бы подняться с пола самостоятельно.

— Что вы думаете об этом Каруме? — спросил Шилуа. — Что-нибудь уже известно?

— Совершенно точно известно: нападение на Сюэн было делом его рук. Мы полагаем, это диверсия Ралбоннда, хоть ее цель пока неясна. 

— Он дал понять, что сам себе хозяин.

— Пусть маги чуют ложь, но сами врут точно так же, как люди, — поднял лысую бровь Мор. — Если человек говорит на степном и выглядит как степняк… пусть и с некоторыми оговорками… То это, вероятнее всего, степняк.

— Я не понимаю, для чего это им.

— Мы тоже. Неприятно оказаться сидящими в луже… 

— Как вы там? — слегка улыбнулся Шилуа.

— Терпимо, Ваше Величество, — наклонил седоватую голову чонхан. — В тесноте, да не в обиде. Главное, все живы. За это мы бесконечно благодарны. Здесь, наверху, осталась треть министров, их охраняют захватчики. Но мы снизу можем прислать к вам любого из остальных членов Совета точно таким же манером, — он вздохнул. — Мы неустанно ищем выход из положения. А у вас, Ваше Величество, есть план?

— Пока увы, нет. Надо собраться с мыслями.

— Вы, конечно, отослали птиц за подмогой в Ун Джум Тао?

Шилуа сцепил пальцы до боли.

— Нет. Драконов слишком много… И мы пока почти ничего не знаем о них. Я не хочу лишних смертей. Вряд ли ящеры смогут долго жить здесь, на такой высоте, так что время работает на нас.

Мор нахмурил брови, щеки гневно затряслись:

— Время всегда работает против нас! Сначала вы отсылаете солдат на запад, оставляя Цитадель голышом, а теперь боитесь призвать вассалов! Единственных вассалов, которые могли бы помочь! Ждать! Нет! Вы обязаны действовать, и действовать смело!

— Облачные деревни и так оказали неоценимую помощь Мол'Эт. А те самые солдаты помогли удержать Сюэн! Не забывайтесь, — холодно бросил Шилуа. — Если я сижу на полу в одной рубашке, то это не означает, что королем Око Кумэ стал кто-то другой! Или вы предпочитаете этого… чешуйчатого зверя? Вот уж кто смело действует! А я сначала предпочитаю подумать.

Шилуа смотрел в глаза своего чонхан и видел в них не только гнев — еще усталость и печаль. Если потребуется — он бросит своих солдат в бой, даже на верную смерть. Будет ли переживать после? Он чонхан, он привык… Шилуа же не ощущал в себе мужества поступить так же с Ханом. Дин. Чором. Приказать им умирать, после того, как воочию видел, к чему это приводит. Бесстрастно глядеть, как огонь сжигает Краснокрылую, спокойно смотреть на изломанную шею Дикаря… Война — это кошмар, который нельзя представить или описать, только пережить. Возможно, страшиться ее — подло и трусливо? Шилуа не воин, как бы ни притворялся. Однако в нем видят воина, некоторые видят даже святого. "Притворись, пока не станешь тем, кем притворялся," — сказано в рассуждении Дуаньян. Сейчас это особенно нужно, не Шилуа — но остальным.

— Простите, Ваше Величество. — Мор провел ладонью по лбу. — Вы правы. Заклинатели птиц — слишком ценная армия, чтобы бросать ее в бой, не оценив риска. Однако лично я не вижу другого выхода. 

— Мы поищем его. И непременно найдем.

Мор посмотрел с неожиданной благодарностью. Какую власть над умами дает крылатый венец! Ведь Мор — вовсе не из тех, кто был в восторге от смещения Тикаэлы. А Шилуа не ощущал той уверенности, которую вложил в свои слова.

— Главное — берегите себя, Ваше Величество, — сказал Мор перед тем, как покинуть покои. — Вы — наша главная ценность и надежда, вы и малыши-принцы. Мы сделаем все, чтобы вас спасти!

— Они хорошо спрятаны?

— Разумеется! Их охраняет лично ваш тар-чонхан и его лучшие бойцы. 

— Вот бы хоть мальчикам оказаться подальше, — задумчиво постучал по губам Шилуа.

— Пока это невозможно, проклятые драконы так и кружат, сторожат все проходимые тропы. Где проползет лазутчик, не сумеют пройти дети. Но как только бдительность захватчиков ослабнет… — эти слова Мор, бесстрашно склонившись, прошептал прямо в ухо Шилуа.

Когда слуги ушли, Шилуа встал, взял с подноса горсть ягод цо, прожевал. Аккуратно обходя мебель, приблизился к полкам со свитками. Шесток-рогатка библиотекарей, позволяющий доставать книги с верхних полок, сослужил отличную службу. Служанка была неграмотной и сложила свитки безо всякого понятия, но Шилуа был ей за это благодарен. Можно заняться работой, чтобы не обезуметь. Интересно, остались ли здесь книги про степную магию или он уже отдал их библиотекарю?..

***

На другой день в комнаты явились двое магов и велели Шилуа следовать за ними. Он хотел накинуть хотя бы нижний халат без пояса: лучше чем ничего. Однако его тюремщик — светлоглазый чародей — преградил путь к шкафу с одеждой и сказал на ломаном кумэи:

— Он велел привести, как есть.

Шилуа раздул ноздри и стиснул кулаки. Логично. Полуголый, дрожащий от холода король никому не внушит уважения.

В тронном зале он увидел некоторых хито, десятка два рендэ и — к радостному удивлению — пятерых членов Совета. Нароа Ди О тоже присутствовал. Старый министр земледелия выглядел больным и ему явно непросто было стоять на коленях. При виде Шилуа люди зашептались, многие попытались склонить головы. Министр связи и казначей презрительно скривились, но оказались в меньшинстве. Это придало Шилуа сил, хотя он и понимал: хито оказывают уважение не столько ему, сколько традициям, которые захватчики пытаются попрать. 

Кто-то охнул. Нароа промакнул рукавом кровь с губы. Шилуа опустился на колени в конце линии, не дожидаясь удара невидимой плети. И судя по взглядам, министры оценили этот жест. Так или иначе, Шилуа все еще носитель Крылатого Венца. Вряд ли хито поддержат захватчика. По крайней мере, хотелось в это верить.

На возвышении развалился чешуйчатый маг собственной персоной, вокруг стояли его приспешники. Все в черном, словно рабы. Впрочем, в Степях с боевыми магами, если верить книгам, порой обращаются хуже рабов. Несколько горцев — вероятно, те, кого Карум прельстил своими речами — заняли места у выходов.

— Что случилось? — не поворачивая лица, спросил Шилуа у оказавшегося рядом ото Гуиня, одного из секретарей Совета.

— Как я слышал, Ваше Величество, к нижнему городу движется войско. Ваш троюродный дядя, ото Бейру… 

— Тихо, — Карум поднялся с трона, и стало видно, насколько он нескладно длинен и высок. — Надеюсь, вы понимаете, что любой, кто вступит на мост в Цитадель, станет кормом для моих драконов?

— Чего же вы хотите? — мрачно спросил министр связи после длинной паузы.

— Чтобы вы приказали им присягнуть новому королю, — клыки во рту у мага оказались длиннее, чем Шилуа запомнилось с первого разговора — и как только помещаются?

— Наши солдаты верны истинному носителю Крылатого Венца, — строго сказал министр. — Они скорее падут на мечи, чем станут служить узурпатору.

Карум расхохотался, отчего Шилуа пробрал озноб.

— Офицеры служат тому, у кого больше власти. А солдаты — тому, кто больше платит. Что, если я отдам им этот дворец? Им, не их командирам?

— Даже с тысячей свеженьких предателей-мародеров вы не сможете долго удерживать позиции без подкреплений, — сказал Ли Че.

— Если вы так хорошо осведомлены о том, чего я могу и не могу, то почему же не подготовились к встрече? — маг склонился, уперев руки в колени.

Казначей повернул голову и бросил на Шилуа уничтожающий взгляд. Тот ощутил, как щеки зажглись. Хотя здравый смысл твердил: даже с полным гарнизоном они бы не смогли противостоять такой необычной армии. А численность этого самого гарнизона Совет урезал еще раньше, и тогда Шилуа как раз выступал против, однако теперь Совет, разумеется, забыл об этой несущественной детали. Им проще винить его, чем себя самих.

— Мы можем отправить навстречу гонца с любым посланием, но не можем гарантировать, что чонхан Бейру отреагирует так, как вы хотите, — сказал Шилуа.

— Напиши то, что заставит его это сделать, — склонил голову набок маг.

— Боюсь, ты переоцениваешь мои возможности, — криво улыбнулся Шилуа. — И возможности короля в целом… — огненное кольцо стало медленно сжиматься. — Я скреплю своей подписью все, что скажешь. Этого хватит? — голос предательски дрогнул, но огонь наконец перестал жечь кожу, отодвинулся на прежнюю дистанцию.

Дрожащий с ног до головы старенький писарь протянул бумагу и писало.

Когда их погнали к выходу, в дверях ненадолго образовался затор: люди боялись идти близко к заколдованному королю, даже предатели из рабов шарахнулись прочь, стоило ему приблизиться. Нароа Ди О проявил неожиданную ловкость и оказался рядом.

— Вы делаете все правильно в сложившихся обстоятельствах, Ваше Величество, — шепнул он. — Надо дождаться помощи, нас непременно придут выручать. 

— И погибнут, — досадливо мотнул головой Шилуа.

— Не стоит заранее отчаиваться. Я понимаю, всех страшит неизвестность — ведь мы пока не знаем истинных сил и целей наших… гостей — министр оглянулся на сгрудившихся у трона магов, откуда послышался взрыв смеха.

— Пока что цель, видимо, всласть повеселиться, — проворчал ото Гуинь и ойкнул, задев огненную удавку рукой.

После Шилуа ломал голову все жи, от одной мучительной ночи до другой. Зачем все это это? Попробовать расколоть королевство? Унизить в мести за прошлое? Свергнуть Мол'Эт? И что после? Сесть на трон всерьез? Но это не так просто, даже смерть Шилуа не лишит влияния клан. А если вырезать весь клан — на его место придут другие… Это не Ралбоннд, где власть может оказаться даже у простолюдина. Все Око Кумэ пронизывают кровные связи, и разрубить их одним ударом не получится.

В окна было видно как взлетают и приземляются ящеры. Драконы, очевидно, не были связаны с людьми, как тоири. И за все время с ними говорил только Карум, который и сам явно наполовину дракон, раз способен в него превращаться. А может ли женщина родить от дракона? При одной мысли стало тошно.

Лазутчиками, способными проползти по тайным трещинам горы, нужно было распоряжаться разумно и крайне экономно. Жителям ближайших городов передали повеление прятаться, но не бежать. Толпы на дорогах снова привлекли бы внимание ящеров. Затаиться и ждать… чего-то. Хоть чего-нибудь! Сплошное мучение.

Лун исправно передавал сообщения и вести, снабжал мазью от ожогов, помогал немного поспать. И каждый раз Шилуа боялся, что следующего визита не случится: маги ведь не вовсе идиоты, они догадаются… Но пока было можно, следовало использовать любые способы помочь и себе, и другим. 

По совету министров, у которых нынче не осталось иных дел, кроме как обдумывать сложившееся положение, Шилуа написал письма каждому из крупных кланов. Сообщения, даже будучи перехвачены, не раскрыли бы магам ничего нового. Там было сухо пересказано, что клан Мол'Эт смещен степным завоевателем, ужасным повелителем драконов и магов. Степняки могут быть сколь угодно умны… но они не знают тонкостей. Одни кланы — верные Мол'Эт — возмутятся. Другие увидят возможность наконец-то пробиться наверх и стать хито. Но главное — в Цитадель явятся если не все, то очень многие. У захватчиков нет армии, нет ресурсов, чтобы долго тут торчать. А партизанить в горах можно бесконечно: именно это помешало Ралбоннду захватить Око Кумэ в последней войне. Через двулуние-другое, так или иначе — здесь случится мясорубка. Потери обеих сторон будут огромны. Может разрушиться и сама древняя Цитадель… но это малая цена против спасения королевства.

***

Долгий глубокий сон… давно позабытая роскошь. Поэтому проснуться от призыва через "поводок" было вдвойне досадно. Джунвар выругался, стукнув кулаком, но удар поглотила мягкость перины. Он поднялся, нарочито медленно натянул новую, многослойную одежду. Чары тянули, поторапливали, приказывали. Ничего, карранка подождет. Ему есть что интересного рассказать ей в этот раз… Небольшой усилитель обвился вокруг запястья. Джунвар спрятал кое-какие мелочи в глубокий внутренний карман халата, затем активировал артефакт переноса.

Океан волновался, дышал неровными выдохами. Дул ветер. Каменистый островок то и дело захлестывало белыми брызгами; по серебристо-зеленому камню текли ручьи. Джунвар огляделся. Океан поднимался — медленно, но верно. Скоро островок окажется под водой. Странный выбор места для встречи.

— Что это? — карранка подозрительно оглядела наряд Джунвара.

— Нравится? — улыбнулся тот, выхватив у игривого ветра свой широкий рукав с золотым шитьем.

— Ограбил какого-то князька Око Кумэ?

— Не совсем, — протянул Джунвар, старательно сдерживая смех. Потом вынул корону и небрежно покрутил на пальце.

Энгни подняла брови и какое-то время молчала. Джунвар жадно следил за ее лицом.

— Ты раскрыл себя, это неосторожно, — наконец сказала она. — Но уже несущественно. Ты готов говорить об условиях сделки?

— Как никогда.

Он ожидал, что карранка правдами и неправдами будет пытаться заманить его в Темные Земли. Однако то, что она сказала далее, ошеломило не хуже удара по затылку. 

— Мы сможем пользоваться армией Каррана для достижения нашей цели. Дитя должно быть выкопано, Ему необходимо обеспечить безопасность. Три тысячи воинов.

— Армия, — повторил Джунвар, недоверчиво глядя на Энгни. — Вы не воевали сотни лет.

— Не было повода, — отрезала она. — Не хотим воевать и теперь, но если придется…

— Думаешь, нет? — Джунвар рассмеялся, жадно вдыхая влажный соленый ветер. — Глупая карранка… Ты не знаешь людей.

— Но их знаешь ты. Ты будешь командующим, я — твоей правой рукой. А отчитываться мы станем лишь Верховному… и Древним богам.

Собственная армия. Его собственная. Не наспех набранный или украденный сброд, как у Кадеха. Но обученная, вышколенная армия, готовая подчиниться приказу, который не будет противоречить благополучию Дитяти. После провала в Сюэне собственное войско придется очень кстати. Скрыть ликование было бы сложно, Джунвар и не пытался. Энгни довольно скалилась.

Хорошо бы подумать об этом предложении как следует… Но о чем именно здесь думать? Отказаться лишь из страха, который даже не способен представить и  назвать? И тем самым упустить возможно единственный шанс спасти себе жизнь? Нет. Тем более, в обмен нужно сделать лишь то, что он и так собирался. Разбудить Асжи.

***

Энгни ощущала кратно возросшую силу мага, стоявшего напротив. Скорее всего, один из усилителей, которые изготавливали люди. Признак страха? Скорее, недоверия. После приступа безудержного смеха, долженствовавшего, по видимому, изображать восторг, маг вновь посерьезнел и задумчиво прищурился. Энгни была предельно собрана: на любой вопрос, любое возражение уже заготовлен ответ.

— Карранцы предпочитают книги мечу, все это знают. Солдаты без боевого опыта — сомнительное преимущество. Так что трех тысяч будет мало.

— Не забывай: все они маги. Не просто пехотинцы с заточенными железками. Успех сражения зависит от полководца. Управлять будешь ты… — она ухмыльнулась. — Больше трех тысяч? Сколько же ты хочешь?

— Сколько вы готовы дать?

— Бойцов нужно кормить. Ты думал об этом? Твои ресурсы весьма ограничены, как я слышала, а наших не хватит на большее.

— Так было раньше, — он взмахнул в воздухе серебристым венцом с крыльями. — Теперь к моим услугам кладовые Горной Страны. Но целая армия — это подозрительно щедро… — он склонил голову, — Я соглашусь, и тут обязательно появятся какие-то скрытые условия. Правая рука хочет стать рукой кукловода?

— Можно подумать, ты сам не собираешься всеми силами усложнять мне жизнь! — весело огрызнулась Энгни. — Правящее единство поддержало Верховного не единогласно… Так что у нас тоже ограничены средства, и слишком мало времени на выдумывание законнических ловушек. Да, мы с тобой должны быть равны в правах. Должны договориться между собой.

— Чтобы договориться, нужно доверие, — он отвел темные, просоленные на морском ветру пряди от лица и криво улыбнулся: — А что будет, если Древнему не понравится идея служить обоим?

Нет, всё-таки волосы — это очень неудобно. Энгни снисходительно смотрела, как он сражается с собственной головой в потоках ураганного ветра.

— Ты забегаешь слишком далеко вперед. Моя роль, будь то явная или тайная, — следить, чтобы ты выполнял свою часть договора, вот и все. Ты ведь ничего не теряешь, вкладывает только Карран.

Маг скривил губы, словно хотел возразить, но смолчал.

— Кто следующий? — спросила Энгни. — Гуго? Или Эаян? Кого ты впустишь в кольцо теперь? — Джунвар вздрогнул и зашипел в явной досаде, что не сумел скрыть чувства. Ну конечно, он боится. 

И Энгни тоже боится, что он не справится с задачей. Он впустил в кольцо уже трех — и вдруг это предел? Энгни одернула себя: нельзя допускать упаднические мысли. Надо держаться за надежду. — Если тебе нужна помощь… С теми изменениями, что происходят в твоем сознании, то…

— Не нужна! — рявкнул он.

Вот его слабое место. Как просто.

— Все равно, — Энгни шагнула ближе, положила пальцы на кулак, судорожно стиснувший чужую корону. — Мой отец изучал Древних всю свою долгую жизнь и знает о них больше, чем кто-либо. Возможно, его знания ты сможешь… использовать. Не отталкивай протянутую руку — мы ведь делаем общее дело.

Он не отстранился, но ничего и не ответил, глядя в пенящиеся у ног волны. Энгни провела пальцами по чешуйкам, удивившись, что те — теплые. Взглянула в отрешенное лицо мага, оценила ходящие желваки. Нужно разбудить в себе сострадание. Симпатию. Хотя бы как к бессловесному животному. Лучше бы и правда Джунвар Карум был лишен способности разговаривать: Энгни не пришлось бы бороться с желанием укоротить его чрезмерно дерзкий язык. Предстояло еще много всего обсудить. И им придется найти точки соприкосновения, хотят они того или нет.

— Старейшие из мудрейших рассказали мне, — тихо проронил маг, по-прежнему глядя в воду. — Асжи важно находиться в адианте до самого пробуждения. Адиант — это не металл, и не камень. Древние выделяли и другие… я не знаю, как сказать. 

— Материалы?

— Да. Это сложно объяснить. Но пожалуй, только ты поймешь, — он взглянул на нее.

— Другие? — Энгни нахмурилась в сомнении. — Но почему тогда их не нашли? Адиант вечен.

— А те — нет. Порой они рассыпались сразу. Цветные. Такие блестящие, — Джунвар явно смотрел сквозь Энгни, и ее пробрал озноб от осознания: сейчас маг видит то, что сохранила память мертвого Бога. — Это были… их чувства.

— Что?

— Древние. Они не такие. У них все иначе. И если они что-то чувствовали, то чувство становилось реальным. Как кусок камня. Или вода. Злость. Или удивление.

— И что же тогда адиант?

— Я… не знаю.

Волны уже захлестывали сапоги, норовя столкнуть двух нежеланных гостей прочь с островка.

— В ближайшие дни я сопровожу тебя к Верховному. 

— Зачем? 

— Разве ты не хочешь узреть?.. 

— Еще одного из тех, кто намерен скрытно мной манипулировать? — маг усмехнулся.

— Такое приглашение — большая честь, — потупилась Энгни.

— Не для меня.

— К тому же нужно обсудить тонкости операции. 

— Бессмысленно. Предсказывать будущее не умеют даже карранские маги. Эта операция… такого никогда не было. Ни у кого нет опыта, придется всему учиться на ходу, — он снова улыбался. — Нет любимой книгочеями теории, госпожа карранка. Только практика. 

Энгни поджала губы, качая головой — как же раздражало, когда глупый человек оказывался прав! 

— Тебе придется оставить идею завоевать Горную Страну: нам нужны лишь территории с могилами.

Джунвар сердито мотнул головой, раздул ноздри.

— Я все равно возьму ее. После.

— Непременно, — Энгни постаралась, чтобы в голос просочилось как можно меньше сомнений.

Джунвар помолчал, потом неожиданно спросил:

— Зачем это все тебе? Лично тебе, Энгни?

Он ждал ответа с видимым интересом. Найти общие точки? Что ж, правда сейчас пойдет на пользу.

 — Я хочу, чтобы меня уважали, — ответила она, прямо глядя в его глаза. — Хочу, чтобы мое имя осталось в веках. — И увидела в ответном взгляде понимание.