В ту ночь, как и в каждую последующую судьбоносную для него, лил дождь. Увязая в грязи подошвами старых, видавших многие мили пути, ботинок, маленький мальчик переминался с ноги на ногу и, сжавшись в комок, одним глазом со страхом смотрел на взрослого дядю с красными, как небо Канрии, волосами. Дядя держал над ним зонтик, и в глазах у него не было гнева и отчаяния, как у тех, дома, которых он привык видеть каждый день. Глаза его излучали волнение и теплоту, но годами выработанные и отточенные инстинкты заставили Кайю сделать шаг назад под ливень и сжаться еще сильнее.

— Малыш, ты чей? И что ты здесь делаешь в такую погоду?

Кайя продолжал настороженно смотреть на дядю и не издал ни звука. Тот говорил на общем языке, и, к счастью, члены королевской семьи учили тейватский с детства, но отвечать Кайя боялся.

— Послушай, ты так замёрзнешь и простудишься. — Одной рукой дядя неловко снял с себя тёплый сюртук и накинул его Кайе на плечи. — Если ты потерялся, поехали пока что с нами, тут недалеко. А утром разберёмся, как найти твоих родителей.

Дядя указал рукой себе за спину, где стояла карета с приветливо распахнутой дверью. Из кареты на Кайю смотрели два больших красных глаза, таких же, как у дяди. Как только он глянул в их сторону, к ним тут же прибавилась яркая, как, наверное, те самые звёзды, о которых Кайя слышал только из рассказов мамы, улыбка. Мальчик в карете помахал рукой.

— Пойдём, у нас дома есть печенье с тёплым молоком, тебе точно понравится, Аделинда сама его печёт, ты такое нигде больше не попробуешь. Оно просто… Ах! — мальчик закатил глаза, пытаясь изобразить неземное удовольствие, которое представляло собой печенье какой-то Аделинды.

Кайя кивнул, словно, это имя что-то для него значило, и неловко сделал шаг вперёд. И покатился практически кубарем, увязнув одной ногой в грязи. Он точно приземлился бы прямо носом в лужу, если бы большая сильная рука не удержала его на месте. Мальчик в карете заливисто рассмеялся.

— Какой ты неловкий! Смешно так полетел, не могу!

Кайя в ужасе застыл на месте и снова сжался. То, как смеялся над ним незнакомый ему мальчик было унизительно, но больше его, конечно, тревожило, что сейчас этот лорденыш махнёт рукой, и Кайя останется ночевать здесь, под проливным дождем. Он постарался закутаться в тяжелый сюртук посильнее и уткнулся в него лицом, чтобы скрыть непрошеные слезы. Он не плакал, когда умерла мама, он не плакал, когда они шли через Бездну и каждая пылинка там пыталась их убить, он не плакал, когда отец оставил его одного в сумерках, в незнакомой стране, он не станет плакать и сейчас, когда унижение мешается в груди со страхом, и терпеть больше нет сил. Кайя сжал зубы и попытался прекратить.

— Дилюк! — строго упрекнул дядя и смех резко прекратился. Большая рука, держащая его до сих пор за ворот сюртука, осторожно переместилась на плечо, обнимая.

— Послушай, малыш, не обращай внимания, на моего, очевидно ничего не знающего о манерах, сына. — Дядя стрельнул взглядом в сторону кареты и красноглазый мальчик, виновато потупился. - Пойдём, он ничего дурного тебе не желает.

И, возможно это был ласковый тон, которым разговаривал с ним совершенно незнакомый ему человек, почему-то проявивший небезразличие к его судьбе, или возможно это была рука, обнимающая его так тепло, как его собственный отец никогда не обнимал, но сдерживаться больше не было сил. Слёзы, сдерживаемые годами, полились из глаз потоком, моментально пропитывая повязку на правом глазу, и сделать с этим Кайя ничего не мог. Он только тихонько всхлипывал и хватался за полы сюртука, сжимая и разжимая маленькие кулачки. Дядя, охнув и прошептав что-то про горе луковое, подозвал сына, чтобы тот подержал зонтик, осторожно развернул Кайю к себе, наклонился и обнял его, поглаживая по спине.

— Сынок, все будет хорошо, ты не беспокойся, — тихо шептал он, а Кайя только сильнее плакал, потому что никто никогда в жизни не называл его сынком.

Дилюк, который молча мялся до этого в шаге от них, все же решился потянуть за полу сюртука, который укрывал Кайю.

— Эй, мальчик, я не хотел тебя обидеть, ты не плачь, ладно? Я не со зла, — в его глазах тоже начали собираться слезинки, и он всхлипнул.

Дядя, глянув на своего сына, покачал головой и сгрёб в охапку второго ребёнка. Так они и стояли — взрослый мужчина и два ревущих мальчика в его объятиях.

Когда детские рыдания сошли на нет, оставив после себя только красные глаза и хлюпающие носы, дядя усадил их, мокрых и замерзших, в карету, взял поводья и погнал лошадей к дому, где им всем стоило бы быть еще этак с полчаса назад.

Кайя, почти с головой завернувшись в теперь уже промокший сюртук, неотрывно смотрел на мальчика напротив. Он смотрел на него, и в голове непонятно откуда билось странное чувство вины, которое, как будто, ему не принадлежало.

— Я не злюсь на тебя, — сказал он тихо, — и не обижаюсь. Я… 

Он осекся, не зная, что сказать. Он что? Устал с дороги и поэтому расплакался? Позавидовал мальчишке, у которого есть отец, который может его обнять, когда тому грустно? Пожалел себя, потому что у него такого никогда не было?

— Тебе страшно, что у тебя больше нет дома, — подсказал красноглазый мальчик, не задавая вопрос, а утверждая, как будто, он точно знал, что так и было.

Впрочем, так оно и было, и Кайя удивленно уставился на мальчика напротив.

— Откуда ты?.. — он снова осекся, не зная, как закончить вопрос.

— Знаю просто. Чувствую, наверное, — пожал плечами незнакомец и протянул руку. — Меня, кстати, Дилюк зовут. Дилюк Рагнвиндр. А тебя?

Кайя видел, что его собеседник больше не чувствовал вину, только любопытство. Быстро же он переключался.

— Кайя… — он хотел назвать свой полный титул, как его учили, но осекся, вспомнив слова отца о том, что теперь он шпион и должен скрывать почти все, что касается Канрии. Поэтому он быстро сократил в уме все ненужное и на выходе получилось, — Альберих.

Протянутая рука все еще маячила перед ним, и не ответить на рукопожатие было бы грубо, а он должен быть вежливым, чтобы его ни в чем не заподозрили. Оказаться снова на улице в такую погоду было все еще страшно. Он с неохотой вытащил руку из нагретого сюртука и пожал маленькую ладошку.

— О, у тебя такая темная кожа, я никогда такой не видел, — Дилюк с интересом разглядывал руку Кайи, очевидно не собираясь ее отпускать.

— Я… не отсюда, — лучшего определения он придумать не смог, а говорить про Канрию он сейчас не собирался.

Дилюк посмотрел на него, и, как будто, почувствовав, что эта тема неприятна сейчас Кайе, отпустил его руку и не задал ни одного вопроса.

Они помолчали немного, и уже на подъезде к большому дому, лицо Дилюка вдруг озарила яркая улыбка.

— Не отсюда, говоришь. Значит, ты столько всего здесь еще не видел и не делал. Круто! Я тебе все покажу! Надо искупаться в озере в Спрингвейле, там вода всегда чистая и холодная — в жаркий день то, что надо. И полюбоваться океаном с Пика Буревестника. А еще нужно посмотреть на звёзды на Утёсе Звездолова, там их всегда лучше всего видно…

— Звёзды? — внимание Кайи из всей речи привлекли только эти слова. — А они правда красивые, эти звёзды?

Дилюк нахмурился, как будто Кайя сказал что-то странное.

— Ты что, никогда звезд не видел, что ли?

Кайя отрицательно покачал головой.

— Неа, там, откуда я родом есть только красное небо, звезд там нет.

Дилюк открыл рот в немом «О» и, кажется, даже не нашёлся что сказать, только тихонько повторил «красное небо» вслед за Кайей.

— Это должно быть, очень далеко, я никогда не видел красного неба нигде в Мондштаде, — наконец, задумчиво проговорил он.

Кайя только кивнул в ответ, и до конца пути никто из них больше не проронил ни слова. Кайя думал о доме, о том, сможет ли он еще туда когда-нибудь вернуться, и о том, что же ему теперь делать дальше. Дилюк, судя по его виду, продолжал думать о красном небе, потому что задумчиво-удивленное выражение его лица не менялось всю дорогу.

Карета плавно остановилась, дядя отпустил поводья и велел мальчикам выбираться и бегом бежать под крышу. Дилюк резво спрыгнул на землю и понёсся к входной двери, которая распахнулась ровно в тот момент, как мальчик до нее добежал. В дверном проеме появилась приятная молодая женщина, которая, увидев, в каком состоянии вернулись господа, всплеснула руками и ахнула.

— Молодой мастер, что же Вы весь в грязи, как свинёнок. Где же Вы так.

Дядя, который, тоже уже подходил к двери, только рассмеялся.

— Не будь так строга, Аделинда, это отчасти моя вина. У нас тут случилось ЧП, и сегодня с нами на ночь останется еще один молодой господин.

Дядя, Аделинда и Дилюк синхронно повернулись в сторону Кайи, который так и не решился выйти из кареты под проливной дождь. Он лишь осматривался и пытался понять, куда они приехали. Это мало походило на дом, в котором бы жили такие богатые люди. А в том, что они были богатыми, он был уверен. Стоило лишь взглянуть на их карету и на дядин сюртук, который все еще был обернут вокруг его плеч. 

— Сынок, пойдем в дом, — дядя прервал размышления и наблюдения Кайи. — Холодно на улице сегодня сидеть, тебе так не кажется?

Кайя неловко кивнул, медленно спрыгнул с подножки и побрел к двери. Женщина смотрела на него, широко раскрыв глаза. Кайе было неловко от такого внимания.

— Аделинда, знакомься, это Кайя, он один стоял под дождем, он не отсюда, и еще он не знает, где его дом. Поэтому он останется с нами! Отец, отец, а можно мы с Кайей завтра пойдём на Утёс Звездолова смотреть звёзды, Кайя никогда не видел звезд! — Кайя в ужасе смотрел, как Дилюк пересказывает все, что он только что узнал о нём, и это было чудовищно смущающе. 

Он чувствовал, что щеки еще больше заливаются краской и снова попытался спрятаться в вороте сюртука. Дядя тревожно посмотрел на него и в спешке перевёл внимание на своего сына, пока тот не наговорил еще чего-нибудь.

— Придержи коней, молодой человек. Во-первых, начнём мы с того, что попытаемся найти родителей Кайи завтра. Во-вторых, а ты спросил у Кайи, хочет ли он идти на Утёс Звездолова? — дядя строго посмотрел на Дилюка, который, совершенно не смутившись, и, очевидно, пропустив первую часть дядиного монолога, повернулся к Кайе.

— Ты же хочешь, да? — огромные, полные надежды глаза посмотрели на Кайю, и он стушевался. — О, да, ладно, я же чувствую, что хочешь!

Это была правда. Кайя не знал, как Дилюк так хорошо его понимает, они же встретились всего лишь полчаса назад, но на звёзды он очень хотел посмотреть. Мама читала ему много сказок, когда еще была жива, и в них во всех почему-то упоминались звёзды. По описаниям они должны быть очень красивыми, но в Канрии их не было, а книги были без картинок. Кайя часто представлял, как однажды он окажется на поверхности и будет смотреть в усыпанное звёздами небо, а до тех пор он мог только пытаться придумать их себе в голове.

Дилюк выжидающе смотрел на Кайю, и это тоже было очень смущающе, поэтому Кайя смог только кивнуть в ответ.

— Вот видишь, отец! Я же говорил, что хочет! Я это чувствую! Прям вот тут, — Дилюк ткнул себя пальцем в грудь.

Дядя только рассмеялся и покачал головой.

— Чувствует он. Иди ванну принимай, завтра решим, куда и когда вы с Кайей пойдёте, — он подтолкнул Дилюка в сторону лестницы, и тот, довольный результатом беседы, побежал наверх.

Без Дилюка в комнате температура, как будто, опустилась на несколько градусов, и Кайя еще плотнее запахнул полы сюртука. Дядя, положил руку ему на плечо в утешающем жесте, потом коротко отдал приказы Аделинде о том, где Кайе постелить и приготовить ванну. Та кивнула и поспешила на второй этаж.

— Кайя, да? — Дядя задумчиво посмотрел на ребёнка рядом с собой. Кайя снова кивнул. — Приятно познакомиться, Кайя. Меня зовут Крепус Рагнвиндр. Можешь называть меня дядя Крепус. Ты знаешь, где твои родители?

Кайя отрицательно помотал головой. Он должен был срочно придумать, как объяснить то, что отец оставил его одного и ушёл.

— Понятно. Дилюк сказал, что ты не отсюда, я вижу это по твоему внешнему виду и слышу по акценту. Откуда ты приехал, и как ты попал к нам в Мондштадт?

— Мы путешествовали с отцом, — на ходу придумывал Кайя, потихоньку оглядываясь вокруг и ища какую-нибудь идею, из которой можно слепить правдоподобную историю. На глаза ему попалась гроздь винограда, лежащая в вазе на столе. Пойдёт.

— Он сказал, что принесёт виноградного сока… И не вернулся. Я не знаю, где он, дядя Крепус. — Кайя смотрел в пол, он не мог поднять голову и посмотреть, как отреагирует на его ложь человек, который только что проявил к нему доброту и привёл к себе в дом. Чувство стыда прожигало дыру в его груди, но отец сказал, что ему нужно научиться лгать. Что так надо. Что у него миссия. 

Он услышал короткий хмык над головой и осторожно взглянул наверх. Дядя Крепус задумчиво смотрел в окно. Кайя не мог точно сказать, поверил ли он ему.

Они простояли в тишине несколько минут, пока на лестнице не появилась Аделинда.

— Мастер Крепус, все готово. Мастер Кайя может идти и принимать ванну.

Дядя очнулся от своих мыслей.

— Да, конечно, Аделинда, — он указал Кайе идти к Аделинде. — Вы тут приводите себя в порядок, а мне нужно к рыцарям.

Аделинда охнула.

— Мастер Крепус, к каким рыцарям, взгляните на погоду! Вас же ветром сдует там! Погодите до завтра, дождь прекратится и поедете назад в Монд!

— Аделинда, послушай, там, — он указал на окно, — возможно прямо сейчас где-то плутает под проливным дождем человек. Нам срочно нужно его найти! Ты же знаешь, что похитители сокровищ особенно активны последнее время.

Кайя смотрел на дядю, открыв рот. Не может быть! Нет, нет, нет! Так нельзя! Дядя не может отправиться в ночь и в дождь искать того, кого там нет и никогда не было. Он же может погибнуть! И все, потому что Кайя совсем не умеет врать. Нужно срочно что-то придумать и остановить его. Кайя уже остался сегодня без отца, он не может допустить, чтобы и с Дилюком случилось то же самое.

Кайя лихорадочно вцепился в рукав дорогой белой рубашки.

— Дядя, не надо! — Мысли бежали лихорадочным потоком, и Кайя никак не мог выцепить из них какую-то одну. — Я не… Он не… Не ходите! Отец, он… он может постоять за себя, с ним все будет хорошо! 

— Кайя, нам нужно его найти как можно скорее. — Крепус смотрел на Кайю, нахмурившись.

— Он, наверняка, нашёл какую-нибудь пещеру и спрятался!

По взгляду дяди Кайя понял, что не смог его переубедить. Нужно что-то еще.

— Дядя, вы не понимаете! Дилюк! Он расстроится, если Вы уйдёте, как мой отец! Не уходите! — Кайя решительно смотрел на взрослого, который молча, как будто потерял дар речи, смотрел на него удивленными глазами. Потом он медленно кивнул, и Кайя почти расплакался от облегчения.

— Хорошо, будем надеяться, что он действительно нашёл пещеру и отсиживается там. Аделинда, подавайте ужин, как обычно. Кайя, Аделинда проводит тебя до твоей комнаты, я, если что, буду в кабинете, — он указал на дверь у себя за спиной.

Кайя кивнул и потрусил за Аделиндой на второй этаж.

***

Кайя принял ванну и переоделся в сухую и чистую одежду, которая, скорее всего, принадлежала Дилюку. Он присел на огромную кровать, стоящую посреди комнаты, и закрыл лицо руками. Усталость от этого бесконечного путешествия, сегодняшнего вранья и своей постоянно меняющейся жизни, в целом навалилась на него непосильным грузом. Ему было страшно. Опять. Он уже привык к постоянному чувству страха в Канрии, где безопасности не было нигде, но это был другой страх. Он не знал, что будет дальше. Что сделает дядя Крепус, когда они не найдут его отца ни завтра, ни послезавтра? Передаст его кому-то еще? Выгонит назад на улицу? Или… Он не позволил себе надеяться на что-то хорошее и оборвал мысль, не додумав ее до конца.

В дверь тихо постучали. Кайя соскочил с кровати и поспешно открыл дверь. Там стояла Аделинда. Она ласково ему улыбнулась и пригласила спускаться вниз, к ужину. Кайя кивнул и пошёл следом за ней в столовую.

Дядя Крепус и Дилюк уже сидели за столом. Главе семьи было отведено место во главе стола, а его сыну справа от него. Кайя потоптался немного у стола, не зная, где полагается место ему. В конце концов, в королевской семье все было строго, и все глупые традиции и формальности строго соблюдались, поэтому каждому члену семьи было отведено своё место, и садиться на чужое было категорически запрещено. Лучше бы его отец так рьяно пытался спасти свою страну, как он следил за выполнением всех условностей.

Дядя Крепус, заметив его замешательство, обвёл рукой стол.

— Кайя, выбирай место и присаживайся.

— Любое? — удивленно уточнил Кайя.

— Любое, — согласился дядя Крепус.

Кайя еще немного помедлил. Был соблазн сесть подальше от семейства Рагнвиндров и пытаться не мешать им, но это, наверное, будет грубо. Они, в конце концов, приютили его и сейчас накормят. Наверное, нужно сесть поближе.

— Кайя, садись рядом со мной! Или напротив! Я просто умираю от любопытства, хочу послушать еще историй про красное небо! — бесхитростно предложил Дилюк.

Кайя вздрогнул, он бы не хотел рассказывать о своей родине сейчас, когда его история еще не готова и явно требует доработки. Он посмотрел на Дилюка, не нашёл в его глазах никаких скрытых мотивов, а что-то внутри подсказывало, что единственное, что движет Дилюком сейчас — это любопытство.

Он подошёл к месту слева от дяди Крепуса и сел за стол. На столе были разложены приборы в точности, как их раскладывали в замке в Канрии. Кайя выдохнул с облегчением, хотя бы тут он знал, чем и когда пользоваться.

Прислуга подала ужин, и господа приступили к трапезе. К великой радости Кайи, когда Дилюк попытался начать выспрашивать подробности его прошлого, Крепус велел ему не разговаривать во время еды, тем более, с набитым ртом, и Дилюк надулся и замолчал. Было видно, что это еще не конец, и он обязательно еще доберётся до Кайи со своими вопросами, но это уже проблемы будущего Кайи, ему их и решать, а сейчас можно насладиться аппетитной едой, сухой одеждой и отсутствием шныряющих повсюду монстров.

После ужина дядя Крепус отправил их обоих по комнатам, предупредив Дилюка, что ему не поздоровится, если он будет мешать Кайе отдыхать и попытается влезть к нему в комнату. Дилюк виновато улыбнулся. Судя по его виду, именно это он и хотел сделать. Потом он подавленно пожелал отцу спокойной ночи, вздохнул и поплёлся наверх всем своим видом изображая побитую собаку. 

Кайя тенью последовал за Дилюком. Он видел, что тот не на шутку расстроился, и это почему-то печалило и Кайю. Дилюк был славным малым, и совсем не хотелось, чтобы он грустил. Но нарушать указания дяди он тоже не решался, в конце концов, от этого взрослого сейчас зависело, как сложится его дальнейшая жизнь.

— Дилюк, — он окликнул его и нагнал, — давай сейчас ляжем спать, а завтра ты покажешь мне звёзды, а я расскажу тебе еще о своей стране?

Дилюк обернулся, и его глаза снова засияли.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Договорились тогда! Спокойной ночи, Кайя! — и Дилюк практически вприпрыжку удалился в свою комнату, которая находилась напротив комнаты Кайи.

Кайя еще пару минут просто стоял, смотрел на дверь и глупо улыбался. Дилюк был таким беззаботным, у него так быстро менялось настроение, и это было так непривычно. Те ребята, которых Кайя встречал в Канрии были такими же, как и сам Кайя — напуганными и настороженными. Видимо, Мондштадт сильно отличался от умирающей страны, жители которой медленно превращались в монстров.

Все еще не смея надеяться, что жизнь, наконец, преподнесла ему что-то приятное, он отправился в свою комнату.

***

Утро встретило Кайю солнечными лучами, светящими в лицо, и он проснулся, не понимая, где находится. 

Воспоминания медленно заполняли его сонное сознание, и, когда события вчерашнего дня были восстановлены, он торопливо спрыгнул с кровати и побежал к окну. Вчера весь день было темно и лил дождь, а сегодня вокруг так много света. Он попытался разглядеть яркий диск на небе, но тот слепил так сильно, что ему пришлось отвернуться. Как удивительно, ведь даже когда в Канрии включали все лампы, все равно, было не так светло. Вот что такое - жить на поверхности. 

В дверь осторожно постучали, и Кайя, поняв, что на нем нет глазной повязки, метнулся к кровати, где он ее оставил.

— Войдите, — крикнул он, спешно завязывая узел на затылке.

В дверном проеме показалась красная лохматая копна волос.

— Доброе утро, Кайя. Аделинда сказала, что отец уже уехал к рыцарям, они сегодня будут искать твоих родителей. — Дилюк на секунду замялся: — У меня сегодня нет уроков из-за всей этой шумихи. Ты… может быть, хочешь поиграть со мной на заднем дворе?

Кайя несмело улыбнулся и попросил Дилюка подождать пока он переоденется. Тот кивнул и исчез из дверного проема.

Кайя не знал, во что играют дети Мондштадта, но очень хотел узнать. Если тут все такие, как Дилюк, то, наверное, с ними очень весело.

В предвкушении он быстро поменял тёплую пижаму на вчерашнюю одежду и выскочил из комнаты. Прямо в цепкие лапы Аделинды, которая уже поймала Дилюка.

— Куда это вы собрались, молодые господа? Без завтрака никто из дома не выйдет!

Дилюк виновато улыбнулся, махнул Кайе рукой, мол, придётся слушаться, и ребята пошли вниз.

Аделинда внимательно следила, чтобы за едой никто не разговаривал, поэтому Дилюк ёрзал по стулу в нетерпении, ему хотелось поскорее разобраться с едой и начать расспрашивать Кайю обо всем на свете.

Кайю эта идея все еще немного пугала, но, наверное, он может рассказать какие-нибудь невинные вещи про Канрию. Отец же не запретил ему совсем о ней говорить.

Как только мальчики проглотили последний кусочек, Дилюк тут же оказался рядом с Кайей, схватил его за руку и потащил его на улицу. На улице яркий свет казался еще более ослепляющим, Кайя взглянул на небо и сделал руку козырьком, прикрыв глаз.

— Так светло, — прищурился он, — Дилюк, а этот диск на небе, что это?

Дилюк посмотрел на Кайю, как будто тот был пришельцем, а потом рассмеялся.

— Это же солнце, Кайя, ты что, солнца никогда не видел?

Кайя отрицательно помотал головой.

— Никогда, мы жили под землей. — Он снова попытался посмотреть на небо. — Так вот оно как выглядит, это солнце. Мама читала мне про него, но мне всегда были интереснее истории про звёзды.

— Под землей? — удивленно переспросил Дилюк. - Но ты же говорил, что у вас там красное небо.

— Ну, да, небо у нас всегда красное, и всегда темно, потому что мы живем под землей, — кивнул Кайя, как будто, это было чем-то само собой разумеющимся.

— Кайя, я не понимаю, как это, небо под землей, — Дилюк улыбнулся немного озадаченно.

Кайя смотрел на эту улыбку и не мог отвести взгляд. Дилюк был таким очаровательным, когда вот так вот просто улыбался своей глупой и яркой улыбкой. Сол-неч-ной. Да, солнечной. Он, вообще, был весь солнечный, тёплый, улыбчивый, яркий, наивный и любопытный. Кайя зажмурился на секунду. Ему вдруг внезапно очень захотелось, чтобы время застыло в этом моменте, и он мог остаться с солнцем и Дилюком здесь навсегда. Это самое близкое к счастью, что он чувствовал за очень-очень долгое время. Он позволил себе еще на секунду раствориться в этом ощущении.

— Кайя, приём, вернись ко мне. Что мы тут встали, пойдём, я тебе все вокруг покажу. — Дилюк потянул его за рукав, возвращая в реальность.

Кайя смотрел на спину, тянущего его за собой мальчика, удивляясь как быстро Дилюк забыл, о чем они говорили и переключился. Улыбка невольно тронула его губы. Это было даже как-то умилительно.

— Эй, ты меня, вообще, слушаешь? — Дилюк остановился и обернулся. 

Оказывается, все это время он что-то рассказывал, а Кайя задумался и ничего не услышал. Но на всякий случай он с умным видом кивнул, чтобы не расстраивать собеседника.

— Вот здесь работники давят виноград после сбора, — вот тут у нас стоят бочки с еще свежим вином, а в подвалах мы их потом выдерживаем. 

Кайя мало что понимал из рассказов Дилюка, но делал вид, что внимательно слушает. Дилюк провёл его по всей, как он ее назвал, винокурне, и экскурсия закончилась на заднем дворе, где Дилюк вытащил откуда-то деревянный меч, наставил на Кайю с криком «защищайтесь, сударь». Кайя медленно переводил взгляд с меча на Дилюка и назад.

— Ты не сможешь убить меня таким мечом, — сказал он как-то отстранённо.

Мысли в голове путались и не желали сливаться в одну связную. Почему Дилюк угрожает ему таким странным оружием? Он разве не знает, что для того, чтобы убить, нужно что-то серьезнее дерева? И когда он вдруг решил избавиться от Кайи, вот же он только что беззаботно чирикал обо всем на свете. Неужели Кайя так сильно недооценил противника?

— Я и не собирался. — Голос Дилюка звучал почти обиженно. — Мы же просто играем, Кайя.

Тот отмер и посмотрел на меч уже более осознанным взглядом. Дилюк, не дождавшись реакции, продолжил.

— Однажды я получу Глаз Бога, буду лучше всех сражаться, и меня возьмут в рыцари. Может быть, со временем даже магистром сделают. Отец говорит, что он в меня верит. Говорит, что быть рыцарем — это благородно. И я уже умею кое-что, хочешь, покажу? Ты умеешь держать меч в руках, Кайя? Вот, смотри, я тебя сейчас научу! — Он достал откуда-то еще один деревянный меч и сунул его в руки Кайе. Тот автоматически встал в стойку, и Дилюк присвистнул.

— Ого, а ты даже что-то умеешь, ты тоже собирался стать рыцарем у себя дома?

Кайя криво ухмыльнулся.

— Что-то вроде того. — Он крутанул меч в руке. 

Такой безобидный меч чувствовался в руках очень странно, но даже с деревяшкой в руке Кайя сейчас чувствовал себя увереннее, чем за все предыдущее время пребывания в Мондштадте.

— Ну, тогда держись, — и Дилюк бросился в атаку.

Кайя автоматически блокировал приближающийся к нему меч. И еще раз, когда Дилюк атаковал снова. И еще раз. И еще раз. Дилюк не оставлял попыток пробить защиту своего оппонента, но инстинкты Кайи срабатывали раз за разом, и он продолжал уклоняться и блокировать.

Вскоре Дилюк запыхался и остановился.

— Ничего себе, ты быстрый. — Он сдул с лица упавшую прядь. — Но почему ты только защищаешься?

— Привычка, наверное, — пожал плечами Кайя, стараясь выглядеть беззаботно.

— Вот бы ты остался с нами, и мы могли тренироваться вместе, — мечтательно протянул Дилюк. Потом словно спохватился и поправился. — Ой, я не имею в виду, что мы не найдём твоего отца, я… вот бы вы жили рядом с нами, и мы могли бы тренироваться вместе.

Кайя улыбнулся непосредственности Дилюка. Он мог бы не исправляться, Кайя бы тоже хотел остаться здесь на этой винокурне с Дилюком и дядей Крепусом. Но надежда — опасная вещь, поэтому Кайя снова запретил себе об этом думать. Да и неважно для его миссии, где и с кем он будет жить. Он крепче сжал меч и ринулся на Дилюка, чтобы закончить разговор. 

Дилюк, оказалось, блокирует и контратакует так же хорошо, как и идёт в атаку, поэтому Кайе ни разу не удалось его достать. Но тренироваться вот так, на нелепых деревянных мечах, когда тебе ничего в самом деле не угрожает, оказалось весело, и Кайя не заметил, как пролетело время, и солнце оказалось в зените. Как и не заметил Аделинду, которая появилась из неоткуда и наблюдала за ними, улыбаясь.

Зато ее заметил Дилюк. Он остановился и помахал ей рукой. Кайе стало неловко, что она смотрела, как они играют. Но ему так редко доводилось это делать, что он увлёкся и совсем забыл о манерах. Он потупил взгляд и тоже махнул ей рукой.

— Мальчики, я понимаю, что у вас тут сражение в разгаре, но придётся вам его продолжить позже. Обед готов, мастер Крепус вернулся и уже ждет вас.

Кайя заволновался. Конечно же, они не нашли его отца, но что же скажет теперь дядя. Куда ему теперь идти. Он с тяжелым сердцем поспешил в дом за Дилюком.

Дядя Крепус сидел на диване в гостиной и потягивал трубку. Как только мальчики вошли, он нашёл глазами Кайю и отрицательно покачал головой. Тот кивнул и отвёл взгляд. Они сели за стол в тишине, и никто, видимо, не хотел начинать разговор. Даже жизнерадостный Дилюк проникся моментом и понуро смотрел в свою тарелку. Вся атмосфера беззаботности исчезла вмиг, и Кайе отчаянно хотелось вернуться на несколько часов назад, когда он впервые увидел солнце.

Дядя Крепус первым прервал напряженное молчание.

— Мы продолжим поиски завтра. А сейчас выше носы, жуки, вы все еще хотите на Утёс Звездолова смотреть на звёзды? — Он постарался улыбнуться и развеять немного гнетущую обстановку.

— Да, на Утёс Звездолова! — радостно поддержал Дилюк, снова возвращаясь в состояние радостного щенка.

Дядя Крепус перевёл взгляд на Кайю, ожидая его ответа.

— А… разве вы меня не выгоните? — тихо прошептал он.

— Выгоню? — дядя Крепус нахмурился. — Куда же я тебя выгоню, останешься здесь пока не найдём твоего отца.

— А если совсем не найдём? Никогда, — Кайя все еще внимательно изучал содержимое своей тарелки, и не решался посмотреть на дядю.

Последовавшее молчание не прибавило ему уверенности, и будущее снова стало казаться безрадостным и мрачным, как небо Канрии.

— Отец, если не найдём, можно Кайя останется с нами? — тихо начал Дилюк со своего места. — Ты знаешь, он так хорошо с мечом управляется, мы могли бы с ним вместе тренироваться, а потом вместе стать рыцарями.

Кайе было приятно, что Дилюк за него вступился, но молчание дяди Крепуса говорило ему о том, что надеяться, в общем-то не на что. 

С места главы семейства послышался тяжкий вздох.

— Во-первых, мы еще не потеряли надежду найти отца Кайи. Во-вторых, мне не хочется забегать так вперёд, но он останется с нами, только если сам этого захочет, Дилюк. Не забывай, дружище, мы не можем принимать решения за других людей. — По звуку Кайя понял, что дядя Крепус похлопал сына по плечу. — Ну что, пойдёмте? Скоро стемнеет, лучше выехать раньше, чтобы доехать туда засветло.

Дядя Крепус встал со своего места, следом за ним встал Дилюк, а Кайя все не решался выдохнуть и попытаться вникнуть в произнесённые только что слова. Их смысл ускользал от него. Ведь в самом же деле, не может быть, чтобы ему так легко разрешили остаться. Он, наверное, не так все понял. Наверное, он не так хорошо знает общий язык, как ему казалось.

Он медленно повернулся и посмотрел на уходящих Рагнвиндров. Они вели себя так, словно оставлять у себя жить случайных подкидышей было нормой. Он, конечно, не удивился, что за него попросил Дилюк, это было вполне в его духе. Но то, что дядя Крепус разрешил ему остаться казалось сущим безумием.

Дилюк внезапно остановился и обернулся. Он мельком глянул на отца, сказал, что они догонят, и подошёл к Кайе. На его лице не было улыбки, меж бровей залегла морщинка, которая была ему совершенно не к лицу.

— Кайя, почему тебе все еще страшно? Ты боишься, что мы не найдём твоего отца?

Кайя вздрогнул. Дилюк снова чувствует его страх. Это так странно, никто никогда не мог так читать его эмоции. Что было еще более странным, Кайя тоже мог чувствовать кое-какие эмоции Дилюка. Они ощущались не как свои собственные, а как отголосок где-то позади него. Это какая-то магия? Или все жители Мондштада могли это делать? Тогда почему он не мог чувствовать других людей?

— Зачем ты снова читаешь мои эмоции, Дилюк? — буркнул он, отводя взгляд. 

— Что? Я… я же не специально, Кайя! Я понятия не имею, откуда я знаю, что тебе страшно! Это как… — Дилюк взмахнул руками, пытаясь подобрать слова, чтобы описать свои ощущения.

— Тихое эхо на заднем плане? — подсказал Кайя.

— Да, именно так. Погоди, ты тоже это чувствуешь?

— Ага, но только когда ты испытываешь сильные эмоции, не все время, — Кайя кивнул. 

Судя по всему, это не какая-то особенность Мондштадцев, а только они с Дилюком чувствуют друг друга.

— Ого, здорово! Значит, мы с тобой связаны самой судьбой, и нам было предопределено встретиться! — Горящие глаза смотрели на Кайю с восторгом. 

Дилюк не испугался, не отнёсся с подозрением, он обрадовался! Обрадовался, что его эмоции может чувствовать человек, которого он знает меньше суток. А ведь этот человек — шпион. И кто знает, может, однажды он получит приказ убить Дилюка.

Волна холодного ужаса накрыла его от этой мысли. Нет, Кайя не сможет его убить. Он смотрел на Дилюка и понимал, что скорее умрет сам, чем поднимает оружие на… того, с кем он связан.

Кайя не знал, откуда взялись эти странные мысли, и как называется их с Дилюком связь. Он еще не понимал, к каким последствиям она может привести, и как с ней справляться. Это нужно будет выяснить позже.

— Самой судьбой? Звучит серьезно, — растянул губы в улыбке Кайя. — Значит, и на звезды нам предопределено смотреть сегодня вместе?

— Да, пойдём скорее, отец уже, наверняка, запряг лошадей. — Дилюк радостно побежал к входной двери, Кайя потянулся следом за ним. 

Обо всех серьезных вещах он подумает завтра. А сейчас мальчик-солнце покажет ему звезды, а Кайя забудет о своих невзгодах, и будет греться в его лучах.