У Димы есть ежедневник – блестящий, в твёрдой глянцевой обложке, насыщенного синего цвета и с узорами, напоминающими то ли гжель, то ли арабскую вязь. Если бы сам бариста был канцеляркой, то явно чем-то таким. Ежедневник не простой, а…Нет, не золотой, а на печатной основе: содержит вопросы, которые помогают вытащить триггеры и дать волю писательскому чувству.
«Что сегодня произошло?» - гласит один из них.
Дубин щурится, высовывает кончик языка от усердия и вписывает старательно три весёлых буковки:
«ВСЁ».
Сначала произошёл Разумовский, которому белобрысый мягко намекнул на недостачу, а в ответ получил взгляд а-ля «я нахуй неуравновешенный, мне нужен изолятор». Вдобавок вскрылись ещё тайные Серёжины желания со стиранием Дубина с лица земли, а закончилось всё тем, что Олег утешал рыжего за холодильником. А потом в подсобке. А Серёжа всё стонал, стонал, никак не успокаивался. А потом на ногах белобрысого, видимо, отощавших от физического труда, развязались шнурки и произошёл ушиб всего Димы. Волков потом терпеливо подул на синяки и принёс «птенчику» марокканский чай, но был утащен за шкирку безутешным Разумовским. Ещё бы немного, и кипяток был бы на всех поверхностях, в том числе на самом белобрысом и его книжке про триединый ум, даньтяни и чакры.
Вспоминая о том, что за нюни ему тут не платят, Дима собирает волю в кулак (точнее, в лапку), рвано выдыхает через нос и снова заступает на кофейное поприще.
Гром сегодня просто амбассадор кортизола. Вообще Дубин грезит о китайских генералах, но и для настойчивого посетителя в его мыслях мало-помалу появляется место. Какая «кликуха» ему подойдёт? Генерал Большой зонт? Бариста смотрит в окно, за которым накрапывает и думает, что было бы здорово прогуляться вот так под дождём, вдыхая запах питерского озона. Одному или…
- Доброго полудня, - быстрым движением оглаживая усы, Игорь направляется к прилавку, непроизвольно дёргая бёдрами, затянутыми в тугие джинсы. И хлопает себя по висящей спереди сумке.
- Доброго, - смущённо улыбается паренёк, - простите, я сплю, - добавляет непонятно зачем. Видимо, без этого уточнения фраза кажется какой-то куцей.
- Латте. Маленький. На коровьем. С миндальным сиропом, - чеканит мужчина.
- Так, - пытается успеть Дима, по-котёночьи семеня передними «лапками». Латте на миндальном молоке…
- С миндальным сиропом, - терпеливо поправляет Гром.
- Сахар нужен? – уточняет бариста, вспоминая, как Разумовский прямо-таки разрабатывал бомбы замедленного действия, смешивая в безумных пропорциях сироп и сахар в латте, не забывая ебануть сверху сливок.
Хочется ответить: «нет, я и так сладкий». Вместо этого он резко мотает головой.
Если говорить о званиях, то Игорь, пожалуй, майор. Да, точно, Майор Нижний даньтянь. Он же - Майор Красная чакра.
Дима усмехается своим мыслям, ловя на себе внимательный взгляд мужчины.
- Весело у вас тут? – будто допрашивая, вставляет Гром.
- Если бы, - странно, но простой вопрос гонит волну смущения.
- Кстати, я Игорь, - голос звучит тепло, глубоко, как приправленный сливками эспрессо.
- Экспрессо, ё-моё! У меня опять заказали экспрессо! – Разумовский издевательски изображает паровозик, дёргая кулаком вверх-вниз.
- Тихо-тихо, ну всё, всё, - примирительно шепчет Олег, пытаясь ухватиться пальцами за остроплечее, ускользающее тело.
- Очень…приятно, - всё же выдавливает из себя Дима.
Они синхронно заглядывают друг другу в глаза. Как только Дубин протягивает ему чашку, Гром со взглядом «ты примешь эту розу?» расчехляет двойную шаурму.