Игорь хорошо устроился и не скрывает этого. Вся продукция «Воздушного корабля» благодаря связям с Димой ем доступна с сорокапроцентной скидкой, а кофе и вовсе бесплатно нальют, если без сиропа. Он и так гроза всея Питера (кстати, Игорь Гроза тоже неплохо так звучит), а в кофейне его каждая собака знает и любит. Ну, кроме Разумовского, разве что, который в крайний раз смотрел на него с такой злостью, как будто он плохо потрахался. Или наоборот – очень хорошо, и теперь всё болит.

В общем, о собаках. Грома облобызала помесь таксы и бигля, как только он приземлился за столик с чашкой матчи. Для кого-то это экзотичный напиток, для Игоря же – напоминание о болотах, на которых был возведён Питер. Ну, чисто визуально.

Дима горько вздыхает, помня про непротёртые столы и холодильники. Серёжа, ненароком задевший его плечом, вспарывает внутри гештальты. Выглянувший на радость всем из подсобки Олег слегка подмигивает белобрысому, и тому становится чуть теплей – как когда раскусываешь бисквит-брауни, добираясь до горячей начинки.

- Серёжа обещал не лютовать, - объясняет Волков и похлопывает Дубина по плечу.

Да, если бы не Олегова поддержка, белобрысый давно бы уже повесился на своих наушниках.

Гром занят зрительным пинг-понгом с собакой. Вопрос «ты чей?» звучит уже, наверное, в пятидесятый раз, вызывая радостное скуление в ответ.

Маленький бариста замечает знакомое лицо и тупит взгляд. Как бы сильно ему не хотелось вновь и вновь видеть человека, с которым они так тепло и плотно сблизились, питаться его полуулыбками и внезапными презентами, мозг даёт совсем другие сигналы. Слишком много здесь про…Преследования?

Рыжий ходил за ним тенью, караулил, поджидал, пока не случился Волков, переманивший на себя всё внимание.

Нет, белобрысый не ждёт от Игоря не то, что ножа в спину, а даже маленького кинжала. Но настолько это всё непривычно, поэтому неизвестно, как реагировать. Ох, он смотрит. Что же делать?

Олег согласно кивает, когда Дубин предпринимает попытку выйти из-за прилавка.

- Привет, - Гром с надеждой поднимает взгляд и встаёт из-за стола, одёргивая кожанку. Кофе ему сегодня заварил Разумовский, и, концентрируясь на этом, в какой-то момент Игорь начал пить его с такой гримасой, как будто туда плюнули.

- Привет, - вторит ему белобрысый.

За ними закрывается дверь в кофейню.

Маленький бариста – он же внезапен, как майский гром. Дима – ребёнок, которого легко можно отвлечь чем-то ярким, необычным, шуршащим. А ещё у него с анализом ситуаций очень даже неплохо, поэтому он понимает: лучше с Громом потерять, чем с Разумовским найти.

- Что ты хочешь? – Игорь смотрит с нажимом. Роящиеся в голове шмелями рабочие процессы не отпускают.

Дубин чувствует, как машинально начинает подрагивать нижняя губа. Прикусывает её, смотрит на мужчину каким-то потерянным, детдомовским взглядом и хрипит.

- Забери меня отсюда, - сам удивляясь изменившимся интонациям своего голоса.

- Так нельзя, - Игорь старается звучать помягче, пока Дима заковывает его в кольцо своих рук.

- Я понимаю. Даже подмену не смог найти. А без меня Олег с Серёжей загрызут друг друга.

- Братец волк и братец лис, - посмеивается Гром, - не думали переименоваться в…Русский лес, что ли?

- Русский лес, где много свежего мяса, - вдруг задумывается Дима и улыбается.

- Ты молодец большой, - вдруг переводит Игорь тему, - увидимся ещё. Я придумаю что-то. Придумаем, - поправляет сам себя.

Похвала — это тяжело, Дубин так и не понял за всю свою жизнь, как на неё правильно реагировать. Видимо, пришла пора.

- Придумаем, - задумчиво повторяет тот, теребя губу. И думает о том, что в контексте Игоря не страшно говорить «мы». Всё-таки это не антиутопия Замятина.