- Кость, ну ты, умный человек, объясни, как можно так жить?

Алеся поправляет «римскую» серо-голубую юбку и приземляется на допотопную тахту в углу комнаты.

Рисовальщик пожимает плечами и продолжает заваривать «заказанный» приятельницей кофе.

- Когда я ехала на съёмки, даже не думала, что они будут подразумевать, что я появлюсь в кадре ровно на три секунды, - девушка протягивает ему смартфон с открытым приложением для видеомонтажа, - и сыграю…

- Пятый грибочек в девятом ряду, - продолжает мысль Пушкин, ставя на стол кружку с мотивирующей надписью «Ты просто космос».

Девушка старательно накладывает на кадры фильтры в тёплой осенней гамме и нагибается, чтобы застегнуть молнию на модном ковбойском полусапоге.

Волосы рассыпаются по плечам, а челкастый косится на мелковый портрет мелкого…точнее, Малого и размышляет о том, что опыта общения с кудрявыми экстравертами ему не занимать.

- Так ты меня нарисуешь? – Алеся поднимает глаза, хлопая слипшимися под тяжестью туши ресницами.

- Алеся, я… - Костя мнётся, выглядывая в проёме приоткрывшийся от ветра и топота подающей надежды и сигналы раненой лани актрисы.

- Есть курить? – улыбаясь глазами, спрашивает Вася, которого тут же тянет за ворот Санечка-Санюша.

Рисовальщик никотиновыми палочками не владеет, но иногда представляет, что толстая многоцветная ручка, с которой он балуется, нажимая на все стрежни сразу – это сигара.

- У меня были, - девушка ныряет вглубь сумки, опять утопая в облаке волос и заставляя всех трёх молодых людей вспомнить рекламу о кудрявом методе. Звучит как изощрённая стратегия преступника, шампунь с активным концентратом фруктов приходит на ум в самую последнюю очередь.

Алеся семенит за Медведевым, а Малой остаётся стоять перед дверью пушкинской комнаты.

- Заходи, - улыбается рисовальщик с приглашающим жестом.

- Возьмусь-ка я сегодня за кисточки, - бормочет он, проворно копаясь в деревянном ящике у окна, пока Саша озирается по сторонам.

- Погода сегодня хорошая, - как бы между делом замечает длинноволосый, - а мы сидим…

- Ну, посидеть придётся, никуда не денешься, - разводит руками Пушкин, раскладывая инструменты перед собой. И представляет Малого в полях. Как тот оркестр святого Мартина, который однажды крутили в кафетерии вместо приснопамятного радио «Шоколад».

- Вот так, повыше чуть-чуть, - длинные пальцы приподнимают сашин подбородок, а затем ладонь ложится на висок, и натурщик уже сам пробует крутануться так, как Косте надо.

- Замри, - говорит рисовальщик мягко, набирая краску на тонкую кисть.

Замирают и курильщики, чьи шаги, видимо, заглушил шум в головах уединившихся.

- Костя, как ты мог? – недокуренный бычок падает из алесиной руки, чтобы исчезнуть под широким каблуком.