Озноб пробирал до костей. Стуча зубами и кутаясь в любимый пушистый плед, Кайя дрожащими руками потянулся за очередной настойкой. Бездна, последняя. Он уже потерял счет тому, которое утро подряд просыпался с ужасной лихорадкой, заливал ее лекарством и упорно притворялся, что ничего не происходит, и никакая помощь ему не нужна. Подумаешь, затянувшаяся простуда, подумаешь, Барбара уже начинает посматривать на него с подозрением, когда он приходит за новой партией, и уже пару раз останавливала его у выхода и настойчиво предлагала осмотреть. Он каждый раз отмахивался, ссылаясь на спешку и убегал из храма прежде, чем она смогла бы ему это не позволить.

Самым неприятным оказался тот факт, что кашель не прекращался, и если с лихорадкой и головной болью настойка успешно справлялась, оставляя его сонным и расфокусированным, но без озноба и искр перед глазами каждый раз, когда он пытался повернуться, то вот со спазмами, сдавливавшими горло и не дававшими дышать, он сделать ничего не мог. И пока что они были редкими, и он мог предсказать, когда начнется очередной приступ и убежать куда-нибудь, где никто его не увидит и не услышит, но тенденция была неутешительная: они случались все чаще и становились все сильнее.

Выждав положенные полчаса и убедившись, что начало отпускать, он устало зевнул и усилием воли заставил себя подняться и добрести до умывальника. Нужно было собраться и приготовиться к очередному долгому и утомительному дню, когда все, чего ему будет хотеться — упасть на ближайшую горизонтальную поверхность и уснуть. Когда же это уже закончится, и где он умудрился подцепить такую мерзкую простуду.

Одевшись, он дважды подошел к зеркалу и убедился, что все еще выглядит достойно, не считая темных кругов под глазами и нездоровой серости в цвете лица, ему с его оттенком кожи такая бледность совсем не шла, в отличие, например, от светлокожего Дилюка, на котором даже усталость смотрелась хорошо и не умаляла его шарма.

Ну что же, к рабочему дню он был готов, и на сегодня у него было задание, поэтому Джинн этим утром останется без кофе — вместо штаба он собирался проверить полученную предыдущим вечером информацию о паре магов Бездны, замеченных в районе Шепчущего леса. Слишком близко к городу на его вкус, нужно было узнать, что они задумывали и отвадить нахалов. В очередной раз. Как будто они не вернутся через месяц. 

Отбросив мысли о бессмысленности своих действий, которые приходилось повторять с завидной регулярностью, он выскользнул на улицу и направился к городским воротам. Его ребята, у которых сегодня была там смена, оба стояли, прикрыв глаза и прислонившись к холодной каменной стене. Стоило бы на них прикрикнуть за то, что спят на рабочем месте, но было еще настолько рано, что он сжалился и тихо прошел мимо. Все равно таких ранних пташек, как он, больше не наблюдалось.

Освещение было только в пределах города, а солнечный диск еще не выкатился из-за горизонта, поэтому в самый темный час, который был, как известно, перед рассветом, передвигаться приходилось осторожно, чтобы к дурацкой простуде не добавить еще пару переломанных конечностей, потому что он не заметил какой-нибудь корень, торчащий из земли.

К тому времени, как он добрался до Шепчущего леса, светать только начинало. У него была примерная наводка, где обосновались маги, но если те не собрались вокруг уютного костра, который он бы все еще заметил в уходящих сумерках, то прочёсывать местность ему придется долго.

Устало зевнув три раза подряд — ну вот, настойка действовала в полную силу — он потер закрывающиеся глаза руками — так вот как это ощущалось, быть совой и вставать рано — и неохотно пошел вперед: сначала стоило проверить те места, с которых он уже снимал лагеря, иногда обитатели Бездны не отличались изобретательностью и просто возвращались на уже обжитые места.

Алые всполохи привлекли его внимание на пути к первому лагерю. Чуть в стороне от предполагаемого места, но стоило проверить. Чей бы это ни был огонь, скорее всего, это касалось Кайи и цели его пребывания в лесу напрямую.

Бесшумно подкравшись поближе к свету, по характерным вспышкам он смог сделать два предположения: либо маги Бездны там баловались фейерверками, либо некий Полуночный герой вышел на охоту раньше, и все веселье досталось именно ему.

Кайя вздохнул. В последний раз, когда он виделся с Дилюком, тот прямо сказал ему, что выглядит тот так себе, и с тех пор все только усугубилось. Оставалось надеяться только на то, что в этот раз в плохом освещении он не заметит, ну или воздержится от комментариев. Кайя сейчас не в том состоянии, чтобы адекватно отреагировать на эту странную и неуместную заботу, которая нет-нет, да по старой памяти просыпалась в них обоих — все-таки годы близкой дружбы не взять и не выбросить на ближайшую свалку, не чужие они друг другу, как бы ни пытались всем своим видом это показать.

Он подошел еще ближе и взглянул на происходящее. Пришлось резко пригнуться — мимо него пролетела огненная птица, обдавая жаром. Уф, давненько они не сражались бок о бок, Кайя уже отвык постоянно уворачиваться от дикого необузданного пламени своего названого брата.

— Эй, я понимаю, что у нас с тобой есть разногласия, но, ради Селестии, не стоит меня за это сжигать, — ухмыльнулся он, проскальзывая в центр лагеря, и они, не сговариваясь, встали спиной к спине. Как раньше.

— Так не бросайся под огонь, — хмыкнул Дилюк, не отвлекаясь от своей цели, — Там где-то мне пиро-ублюдок глаза мозолил, разберись с ним, раз уж пришел.

— Есть, сэр, — отсалютовал Кайя и даже спиной почувствовал, как его собеседник закатил глаза.

Маг Бездны болтался в своем щите где-то на периферии, и чтобы до него добраться, пришлось сначала подморозить пятые точки парочке хиличурлов. Когда он наконец-то пробился к своему основному оппоненту, тот, как они это делают всегда, с глумливым хихиканьем попытался телепортироваться ему за спину. Кайя резко развернулся, осыпая красную сферу, окружающую мага, россыпью мелких льдинок. Они зашипели и начали плавиться, превращаясь в воду и растворяя пиро-защиту. По поверхности пошли трещины, которые он уже прицельно покрывал инеем, делая их больше и шире. 

Не успевший ничего толком сообразить маг пискнул и упал на землю, больше не имея возможности передвигаться, зависнув в воздухе. Он грязно выругался, недовольно глянул на Кайю и пустил в того поток огня. Капитан засмеялся и увернулся. Отскочил в сторону и понял, что тяжело дышит, а дальше вести бой становится все сложнее. Силы уходили слишком быстро, и использовав всего лишь небольшую часть от своего элементального потенциала, он, тем не менее, уже чувствовал себя уставшим. Показывать этого противнику, конечно, было нельзя, поэтому он только крутанул меч в руке, красуясь, и игриво оскалился.

— И это все, на что ты способен, дружище? Тебе придется постараться получше, если хочешь меня достать!

Он резко сорвался с места и в два шага оказался у мага за спиной. Сбил того с ног еще одним потоком льдинок и приготовился добить.

— Сзади! — раздался хриплый оклик рядом: Дилюк тоже начинал уставать от своей битвы.

Старые рефлексы слушаться каждого слова, произнесенного этим голосом, сработали безотказно: Кайя, не задумываясь, увернулся, и мимо него пронесся огненный вихрь, подхватывая шамачурла и отправляя его к праотцам.

Капитан шутовски поклонился в благодарность за помощь и собрался вернуться к своему занятию. Но все, что он смог сделать — бесполезно схватить воздух ртом и схватиться за грудь, когда дыхание перехватило, и он зашелся в неожиданно сильном приступе кашля. В этот раз у него не было возможности даже подготовиться и попытаться скрыться с чужих глаз. 

Он сделал пару шагов назад и привалился к ближайшему дереву. Голова отвратительно кружилась, кислорода не хватало, мерзкое ощущение, что в легких что-то застряло, не отпускало. 

Где-то на фоне он услышал удивленный и недовольный возглас, воздух вокруг накалился, и все вокруг озарилось огненными всполохами. Кажется, Дилюк только что снес одним ударом остатки лагеря, хиличурлов и беднягу-мага, не успевшего вовремя сбежать. Как будто у него вообще был такой шанс.

— Кайя, — раздался рядом тихий голос, и на плечо опустилась теплая ладонь. От этого прикосновения становилось лучше и хуже одновременно. С одной стороны, он всегда, даже в те моменты, когда был невозможно зол и обижен на Дилюка, тянулся к его прикосновениям, случайным или целенаправленным, легким и неуверенным или крепким и настойчивым. Его названый брат всегда был необычайно тактильным, и Кайя, который по началу был пугливым и настороженным, со временем к этому привык, принял правила игры и, как ему казалось, разрешал себя трогать. В тот день, когда Дилюк ушел, чтобы объявиться в следующий раз только через четыре года, Кайя осознал, насколько на самом деле они были ему необходимы, и еще долго учился жить без.

С другой же, это мягкое ласковое прикосновение заставляло его кашлять только суше и надсаднее. Наверное, это была игра воображения — другого объяснения у Кайи не было, почему в голову приходили подобные мысли.

Он попытался осторожно сбросить чужую ладонь, когда стало казаться, что легкие сейчас просто взорвутся от безуспешных попыток вдохнуть. Дилюк не сопротивлялся — убрал руку и просто стоял рядом, пока приступ не стал затихать и не сошел на нет окончательно, оставляя Кайю разбитым и без сил.

— Звучит очень плохо, — наконец подал голос Дилюк, качая головой. — Ты был у Барбары?

Капитан поднял на него глаза и раздраженно фыркнул.

— Нет. Если я буду беспокоить ее из-за каждой простуды, ей некогда будет заниматься действительно важными пациентами.

— Это… не похоже на простуду, — поджал губы его собеседник.

— Ну, из-за какой-то аллергии тогда, — не сдавался Кайя, наконец, разгибаясь в полный рост и дематериализуя меч.

— Эта аллергия может однажды стоить тебе жизни. Если бы меня здесь не было, я уверен, маг Бездны с удовольствием бы воспользовался твоим приступом, чтобы отправить тебя на тот свет.

— О, вон, в чем дело. Благодарности ждешь? — заерничал Кайя, иронично поднимая бровь. — От всего сердца благодарю Вас, дорогой мастер Дилюк, за спасение моей никчемной жизни.

Тот в ответ только устало вздохнул, махнул рукой и развернулся, чтобы уйти. Да, все правильно, ему всегда было легче сбежать, чем иметь дело с выкрутасами названого брата. Кайя это знал и пользовался, когда ему было выгодно. Как, например, сейчас.

— Твоя жизнь, живи ее, как знаешь, — процедил Дилюк. — Надеюсь, до города доберешься сам, я тебе все-таки нянькой не нанимался.

— О, спасибо за заботу, доберусь, не стану уж отвлекать такого занятого человека от его чрезвычайно важных дел, — раскланивался капитан, не сделав ни единой попытки сдвинуться с места. Он лучше подождет, пока Дилюк отойдет подальше, чтобы не пересечься с ним где-нибудь еще.

— Хорошо, тогда удачного дня, сэр Кайя, — он склонил голову и, не дожидаясь ответа, скрылся меж деревьев.

Такие неловкие и нелепые разговоры и перепалки всегда оставляли горький привкус на языке. Хотелось только одного — добраться до города, рухнуть за столик в «Доле Ангелов» с Полуденной смертью в руках и попытаться алкоголем стереть этот привкус. Хотя бы на вечер.

К сожалению, в этот раз до вечера еще было далеко, поэтому придется целый день терпеть и притворяться перед самим собой, что этой их встречи сегодня не случалось.

Кайя усилием воли заставил свое утомленное какой-то непонятной болезнью и лекарствами тело отлепиться от дерева и побрел назад в город.

***

Очередное утро встретило его — сюрприз — лихорадкой с ознобом, невозможностью нормально дышать и чувством бесконечной усталости. Очередное утро, очередной ворох симптомов, от которых нужно было срочно избавиться и идти на работу. К сожалению, во всей этой ситуации оказался один нюанс: если каждый день вливать в себя по несколько настоек, со временем организм начинает на них реагировать все меньше и меньше. И вчера, например, ему пришлось ложиться спать с высокой температурой, потому что ни спустя час, ни два после принятия лекарства, ничего не изменилось, и он продолжал дрожать, как осиновый лист на ветру. Хотелось надеяться, что сегодня с утра результата он добьется лучшего, но узнать наверняка сможет, только выпив очередную порцию.

Здравый смысл говорил, что все это веселье слишком сильно затянулось, и ему бы и вправду наведаться к Барбаре и взять пару выходных — отоспаться и не мучать свое утомленное тело беготней по всему Мондштадту. Но, например, сегодня у него была назначена встреча с Вэл: она упоминала что-то про подозрительную шайку похитителей сокровищ, которая бродила слишком близко к городу, чтобы их можно было продолжать игнорировать. А значит, поход в храм снова откладывается до лучших времен.

Выпив мутное содержимое очередной склянки и дождавшись, когда перестанет так сильно трясти, он собрался, стараясь все еще немного подрагивающими руками выровнять складки на одежде и привести непослушные пряди — с каких пор, сроду у него не было никаких проблем с волосами — в какое-то подобие порядка, и отправился за городские ворота, на их обычное место встречи с Вэл.

Его информатор уже стояла там, скучающе привалившись к дереву, и грелась в лучах утреннего солнца.

— Дремлешь стоя, как боевой конь? — жизнерадостно начал Кайя, приблизившись к ней.

— По крайней мере, я, вообще, сплю. Чего, судя по твоему виду, нельзя сказать о тебе, — криво ухмыльнулась Вэл, лениво открывая прикрытые до этого глаза, — Ты что, на одном алкоголе и крови невинных похитителей уже неделю существуешь?

— Угу, — растерял он весь свой задорный настрой после такой отповеди: видимо, теперь с первого взгляда любому встречному было понятно, что с ним что-то не так. — И вот, видишь ли, какая незадача. Если с первым абсолютный порядок, то второго нынче дефицит. Так что давай, выкладывай, что у тебя там вместо того, чтобы трепаться и лишать меня сытного обеда.

— Да что тут выкладывать? Вот тебе карта, сам посмотри, как близко к городу они обосновались, аж в трех местах. Не нравится мне все это, — она сунула ему в руки кусок бумаги, на котором крестиками были обозначены стоянки похитителей. И две из них были почти вплотную к городским воротам.

— И ты хочешь сказать, что кроме тебя никто этого не заметил? — вскинул бровь Кайя. У него по всем этим местам были проложены маршруты патрулей, кто-то из ребят должен был уже о них доложить.

— Заметил. И я уже второй день пытаюсь его уговорить не поджаривать им пятые точки, прежде чем мы выясним их планы, и оттаскиваю от лагерей, — хмыкнула она.

— Так, по контексту я интуитивно догадываюсь, что речь сейчас не о Хоффмане идет, — усмехнулся капитан. — Но с ним все понятно. Ты мне лучше скажи, почему никто из моих не успел познакомиться с ними поближе? Твои кресты на самом видном месте стоят.

— О, они очень удачно сливаются с местной фауной. Их лагеря замаскированы под хиличурловские, а ты знаешь, до тех пор, пока они не доставляют проблем, к ним никто и не суется. Ну, кроме твоего вспыльчивого братца: именно так он их и раскрыл.

— Да, зачем нужна шпионская информационная сеть, когда можно поджигать все, что плохо лежит, стоит и сидит. Так гораздо эффективнее, — засмеялся Кайя.

Дыхание неожиданно перехватило, и, о Бездна, никуда он не успеет сбежать уже. Второй раз его накрывало слишком внезапно и слишком сильно, чтобы он мог с этим что-то сделать. И второй раз на глазах у тех, кому он хотел бы рассказывать о своих проблемах в последнюю очередь.

Он попятился, прислоняясь к стволу ближайшего дерева и зашелся в очередном приступе раздирающего легкие кашля. Его согнуло пополам, и казалось, что еще немного, и он выплюнет все внутренние органы на молодую ярко-зеленую травку под ногами. Ощущение того, что в горле что-то застряло, в этот раз только усиливалось, что-то настойчиво блокировало дыхательные пути, не давая ему сделать полноценный вдох.

Кайя не мог видеть лицо Вэл в это мгновение, но мог хорошо его себе представить. Наверняка, полное ужаса и отвращения. Бездна, когда же этот приступ уже закончится. 

Отпускало медленно, дышать в этот раз легче почему-то не становилось, инородный предмет из глотки хотелось выцарапать и выдрать с корнем. С трудом вбирая в себя порцию кислорода, он отнял ладонь, которой прикрывал рот все это время, и с ужасом увидел на ней красные капли. Разве при простуде бывает кашель с кровью? Это все начинало выходить за рамки нормального, и, кажется, все-таки придется рассказать Барбаре, что его беспокоит какая-то раздражающая болезнь, не дающая ему нормально функционировать. В конце концов, она — отличный целитель, приведёт его в порядок за полчаса, надает еще гору лекарств, и можно будет дальше разбираться с похитителями.

— Эй, ты жив? — с опаской спросила Вэл, и Кайя поспешно стер красные разводы с ладони. Этого ей точно знать не стоило.

— Жив и относительно здоров, — он выдавил из себя улыбку и показал ей большой палец.

— Ты вот это называешь здоров? Ты с ума сошел, тебе нужно срочно сообщить об этом действующей магистру и бегом бежать в храм! — всплеснула руками она. В ее глазах, на удивление, вместо брезгливости и отвращения, плескалось волнение.

— Она отправит меня на больничный, и кто тогда будет решать все действительно серьезные проблемы в этом городе? — раздраженно повел плечами Кайя. — Ты будешь по вечерам в «Доле Ангелов» вынюхивать, какие у этих ублюдков планы? И скакать с мечом по их лагерям тоже ты будешь?

— А если это что-то заразное, и ты своих же ребят на больничную койку отправишь? — недовольно поджала губы она. — Вот тогда точно город некому будет защищать, если вы все сляжете.

О, а вот об этом он в своих приступах трудоголизма даже и не подумал — привык к тому, что вокруг него были крепкие орешки, но даже люди с хорошим иммунитетом не были на сто процентов защищены от вирусов. 

— Хм, — виновато глянул Кайя на свою собеседницу, — ладно, ты права? Может, пара выходных и правда пойдет мне на пользу?

— Советую начать прямо сейчас, — твердо кивнула она. — В конце концов, если ты надолго на больничный, я скажу «фас» одному горячему парню, и он превратит их лагеря в пепелище. А с мотивами и причинами разберемся позже. Выздоравливай, капитан, и не загоняй себя больше до такой степени.

Она легко хлопнула его по плечу, проходя мимо, и скрылась среди густой листвы ближайших кустов, оставив Кайю со смешанными чувствами смотреть ей вслед. Они ведь не договорили? Кажется, его сегодня ловко продинамили.

Усмехнувшись своим мыслям, он медленно побрел к городу, все еще не в состоянии вдохнуть полной грудью и понимая, что очередной приступ вымотал его с самого утра, а сил не было даже на то, чтобы притвориться бодрым и жизнерадостным на входе в город. В Бездну такие простуды.

***

— О, Кайя, что же ты творишь с собой! — в ужасе выдохнула Джинн, когда он появился на пороге ее кабинета.

Да, может быть, ему стоило сначала заглянуть к себе домой и залить в уставший организм еще одну настойку. К тому моменту, как он добрался до штаба, его знатно потряхивало и знобило: все-таки, привыкание, все-таки, нужно менять лекарства. И он мог себе представить, какое зрелище из себя представлял: мертвенно серого цвета, с дрожащими руками и губами, темными кругами под глазами и испариной на лбу. Красавчик, что еще сказать.

— Ну, может быть, я слегка неважно себя чувствую и пришел попросить денек отгула, — уклончиво попытался отмахнуться от нее он.

— Слегка неважно? Я мертвецов, выглядящих живее тебя, видела. Сейчас же за мной к Барбаре, — недовольно поджав губы, твердо сказала она, вставая со своего места и отодвигая все бумаги в сторону.

— Эй-эй, не кипятись, я и сам до нее дойду, — поднял руки в примирительном жесте Кайя.

— Ну уж нет, знаю я тебя — обязательно найдешь отговорку, чтобы не идти. Так что, в этот раз, под моим присмотром, — она прошагала мимо него, открывая дверь и указывая ему на выход.

— Ох, дорогая, ну что ты со мной, как с маленьким, — немного обиженно засмеялся Кайя.

— Потому что ты в этом плане так никогда и не вырос, — покачала головой Джинн. — Что ты, что… он. Если я о вас не позабочусь, вы оба себя до смерти загоните.

О, Кайя знал, о чем она говорила. Что-то сжалось в груди тугим горячим комом. В детстве и юности они с Дилюком постоянно попадали в передряги, а разъяренная Джинн потом перебинтовывала их бесконечные раны, обрабатывала царапины и синяки, а в совсем уж критических случаях, волокла их в лазарет. Наверное, она права. С тех пор прошло уже много лет, и много что изменилось или было утеряно в канве времени. Но не это. Он видел пару раз, как она недовольно читала Дилюку лекции о том, что себя надо беречь, а потом силком, на буксире, тащила в храм, чтобы монахини его подлатали. Со стороны это всегда выглядело забавно, как она, подхватив под руку, нахмуренная и целеустремленная, тянула взрослого мужика, серьезного бизнесмена, и в целом, человека благородных кровей и воспитания, с видом побитого щенка, за собой.

Но не ему насмехаться и глумиться. С ним она безжалостно поступала также. Так что, наверняка, и Дилюку пару раз выпадала возможность лицезреть, как Джинн волочет его, отнекивающегося и упирающегося, за руку через весь город. Поэтому в этот раз лучше бы ему пойти добровольно, чтобы избежать очередной сцены. Да и не было у него сегодня сил на представления.

— О себе бы лучше позаботилась, — недовольно буркнул он чисто из принципа и указал пальцем на ее стол. — Сколько кофе ты сегодня уже выпила и когда в последний раз полноценно спала?

Отвечать на этот вопрос она не стала, только свела брови еще ближе к переносице и возмущенно ткнула пальцем на выход.

— Ладно-ладно, посыл понял, заткнулся и молча иду лечиться, — сдался он, наконец, выходя в коридор.

— Умница-мальчик, — удовлетворенно закрыла дверь за ними обоими она, и, кивнув страже, вышла на улицу.

Он, признаться, не собирался посвящать Джинн или кого бы то ни было еще в подробности своих недугов, но, в крайнем случае, можно намекнуть Барбаре, что это дело только между ним и целительницей. Хотя, что там было посвящать — противная простуда, и всего-то. Зря они все так носятся с ним.