Шаг за шагом я неумолимо приближался к вершине цилиндрического аквариума, нарочито контролируя движения. Даже когда я приблизился к русалке сбоку, особь никак видимо не отреагировала, прислонясь к стенке колонны и, я полагаю, задремав без всякого предубеждения, несмотря на то, что нас разделяло только стекло.

Я взял себя в руки, осознавая, что, будучи в такой неподвижности, наблюдать за животным крайне удобно. Отложив светящуюся палочку, я включил на камере режим ночной съёмки и принялся фотографировать его с разных сторон, сколько позволяла мне стенка резервуара — от головы вплоть до самого кончика хвоста. В тёмной воде тот напоминал змею, затерявшуюся средь донных растений, а три крыловидных плавника на хвосте бесцельно дрейфовали, как чернила, распылённые неизвестным моллюском.

Воображение было сильнее меня, подбрасывая картинки охоты этого существа в морских глубинах, где он должен быть таким же ужасающим, как демон из ада. По крайней мере, на взгляд человека, случайно столкнувшегося с ним в воде.

Точно сказать, сколько составляла длина его нижней половины тела, было невозможно, однако на глаз она примерно достигала двух метров. С учётом длины верхней половины, весь скелет был сопоставим с длиной взрослой тигровой акулы. О силе его удара при этом оставалось только гадать.

Занятый мыслями, я переместил объектив вдоль хвоста, следуя вверх, и постепенно добрался до торса. Там, на палубе, я лишь приблизительно понимал, что он не отличается от человеческого, но, в то же время, внимательно присмотревшись, я обнаружил, что русалочья кожа обладала неким покровом, сродни тому, что есть у белуг, с которыми я был знаком не понаслышке. Светлый ореол, мерцающий в мутной воде, создавал ощущение нереальности происходящего: не только самой русалки, но и моих опасений, что это не моя навязчивая фантазия, и я не заблудился в собственном сне.

Принадлежат ли вообще русалки этому миру? Возможно ли под волнами мирового океана существование иной вселенной, совершенно неведомой нам?

Встряхнувшись, я вернул свои мысли в рациональное русло: зачем вообще задаваться такими вопросами? Если бы меня услышал Рейн, то поднял бы на смех за наивную софистику — и поделом.

Русалка передо мной решительно сводила с ума!

Мысленно дав себе оплеухи, я вернулся к созерцанию кожных покровов. Это должна быть своего рода защитная оболочка из слизи, благодаря которой существо избегало скукоживающей реакции кожи на слишком длительное пребывание в воде. И покров этот был, вполне возможно, таким же прочным, как у акулы.

За наблюдениями я не мог удержаться от мысли прикоснуться к эпидермису создания собственными руками, и, в то же время, рассмотрел в объектив камеры обескураживающую деталь: на тонкой и жилистой руке зияла большая рана, из которой, не переставая, сочилась кровь; кожа вывернулась наружу, обнажая белёсые внутренности и чудовищные следы зубов, которые, по-видимому, принадлежали хищным рыбам.

Нервы мои натянулись и лопнули, как струны. Боже, почему я не заметил его травмы раньше? Быть может, это мне вкололи седативное и потому неудивительно, что я столько пропустил мимо себя!

В тот момент у меня не получилось не обрадоваться собственной предусмотрительности, которая заставила взять с собой аптечку, посему я тут же убрал камеру и поспешил наверх, к люку резервуара. Неизвестно, от того ли, что я поднял шум, однако тень всколыхнулась со дна и направилась к верхней границе вместе со мной, не издавая при этом ни звука.

Животное оказалось прямо под моими ногами. От такого у меня неконтролируемо перехватило дыхание, и я обратил глаза вниз.

Металлическая платформа, на которую я вышел, предназначалась для спуска еды, однако маленькие отверстия позволяли заметить лишь покачивающуюся воду, но не саму русалку средь них.

Урчание...

Снизу раздался гул течения, и свет в отверстии на мгновенье померк — его загородил собой тёмный силуэт, совсем не похожий на те, что можно обнаружить в воде: русалка переместилась к другой стороне платформы... Там, за ограждением, находилась прозрачная стеклянная дверь — единственное движимое препятствие меж обитателем резервуара и миром вокруг.

Я не горел желанием открывать её, поскольку она единственная спасала судно от опасности, однако сейчас, по всей видимости, не существовало лучшего способа обработать рану создания. Не было нужды русалке умирать от инфекции.

Прикоснувшись к усыпляющему пистолету на пояснице, мои ладони вспотели, а в голове нарастало смутное предчувствие. Это был мой первый контакт с представителем мерфолков, я не имел права на ошибку, а потому мне следовало успокоиться.

Уговорив самого себя, я — шаг за шагом — обошёл ограждение, глядя на угрожающую тень в резервуаре, протянул руку, ухватился за ручку стеклянного люка и аккуратно приоткрыл щель ровно для того, чтобы в неё мог протиснуться только один человек. Так, если русалка в самом деле решит напасть на меня, узкое пространство станет моим преимуществом для побега или защиты.

Я опустился на колено, наблюдая, как тень русалки медленно выползает из воды, и дышал тяжело, будто тонул. Рассудок ещё не покинул меня, но в голове от происходящего царил абсолютный бардак.

Когда из воды показалась чужая голова, сознание помутилось и не могло восстановиться до тех пор, пока целая половина тела не протиснулась через люк, а до лица не долетели брызги воды. Морок всё не отпускал, и я не мог вспомнить, зачем пришёл, словно был околдован, а тело на месте удерживал чужой взгляд, затягивая в свои тёмные зрачки, глядящие из-под прядей волос.

При взаимодействии с любым зверем перво-наперво следует избегать прямого взгляда в глаза, иначе тварь сочтёт это как провокацию. Тяготясь своим осознанием, я постарался отвести взгляд, но был не в силах оторваться от лица, мерцающего от остатков воды...

Лица, которого я не мог описать.

Существо было не так красиво, как утверждали легенды, но всё же красивее любого человека из всех, что я когда-либо видел. В его внешности сплетались резкость и мягкость: с таким лицом я легко мог вообразить себе дворянина прошлых столетий. Но описать это мне слов не хватало; на ум приходили только те, что однажды произнёс господин Шиничи.

Дьявол.

Утопавшие в тени надбровных дуг глаза вобрали в себя весь мрак морской бездны, однако губы его слегка изогнулись, словно в молчаливой насмешке, выражение лица налилось странным кокетством и неописуемой злобой. Впервые за всю свою жизнь я ощутил то, что старик когда-то назвал "страхом, поражающим до глубины сердца". Чувство, от которого даже душа трепетала.

В момент, когда я пребывал в оцепенении, верхняя часть его тела полностью высунулась из воды, одна рука упёрлась в платформу, держа торс вертикально, остальная же часть, погружённая в воду, образовывала тень, подавляюще большую, чем даже я сам. Мои глаза чуть не вылезли из орбит: я не понимал, каким образом его хвост поддерживает центр тяжести в воде, что должно было составлять задачу непосильной сложности для подобного строения тела.

Настороженно отступив назад, я предусмотрительно поднял пистолет со снотворным, как вдруг существо сделало рывок в мою сторону, вильнув хвостом — всего несколько сантиметров! — и наклонилось, точно по-змеиному выискивая добычу.

Ситуация накалялась с каждой секундой.

Я опешил от неожиданности, рукой прикрывая голову, и случайно уронил в воду люминесцирующую палочку. Внезапная потеря источника света дезориентировала меня: я стоял на колене, но, вдруг, не смог подняться и завалился на бок. Тело стало совершенно вялым, и положение больше не казалось таким выгодным, мне оставалось лишь свернуться калачиком, как погибающая под ногой гусеница. Такое положение скрывало обзор, и я понятия не имел, где сейчас находится русалка — насколько близко он уже подобрался ко мне? В темноте ощущался лишь сырой, гнетущий запах, от которого стыли конечности. Ледяная вода каплями лилась на моё тело, а лодыжка вдруг ощутила холодное прикосновение — её крепко обхватило нечто мокрое и липкое.

Русалочья конечность.

От такого осознания, на ладони выступил пот, и я неуверенно стиснул пистолет посильнее. Нижняя часть не могла двигаться, и я вынужден был наблюдать, как над моими ногами возвышается морское животное. Сердце бешено колотилось, и когда я собирался ввести анестезирующее в шейную артерию существа, оно резко приблизило ко мне своё лицо. Трудно представить себе лучший способ предотвратить и без того вялое сопротивление.

Длинные, мокрые и густые пряди волос упали на моё тело, покрыв бёдра и икры, наконец, нижнюю часть живота.

Мышцы ног судорожно сократились в волнении.

Я не знал, что оно хочет сделать, но предполагал, что намеревалось вспороть мой живот и полакомиться потрохами. Если бы я решился на выстрел, то, скорее всего, протаранил бы ему голову. Следовало выбирать, да поживей: или моя жизнь, или жизнь мерфолка.

Но момент моего замешательства был прерван откуда-то донёсшимся рядом низких и странных звуков:

— Де... ра... ку... ла... — низкий, вибрирующий в горле гул, напоминающий русское гортанное произношение. Дело в том, что я из России, поэтому такая манера говорить буквально выдернула моё сознание из хаоса мыслей о скорой кончине.

Пусть не было возможности предположить, что именно он пытается таким образом высказать, по крайней мере, это доказывало, что русалки не являются животными, что действуют исключительно по воле инстинктов. Особь прервала атаку и не подавала более признаков желания умертвить меня ради еды. Иначе, ради чего оно пыталось установить контакт со своей предполагаемой жертвой?

Возможно... эта порода могла бы научиться понимать человеческую речь. Смелое предположение, ибо в истории не наблюдалось ни одного прецедента успешно реализованного общения между людьми и русалками, исключая различные произведения искусства. Осмелюсь предположить, что я и есть первый человек, который пытается установить с русалкой контакт напрямую.

Я набрал в лёгкие воздуха, призывая себя успокоиться, и опустил голову, глядя на русалку, которая продолжала давить на мой низ живота. Глаза, излучающие голубой свет, мелькали средь прядей волос, напоминая глаза дикого волка, зафиксированные при ночной съёмке. Сглатывая, я пытался проглотить и свой страх, низко и чётко на одном дыхании заговорив:

— Послушай, у меня нет к тебе недобрых намерений. Это акулий укус, а я лишь желаю обработать последствия.

Жестом я указал на плечевую травму, однако существо не подало виду и осталось давить торсом на мои ноги, крепко обхватив их двумя руками. Разочарованию не было предела, но вскоре его перебили слабо дёрнувшиеся в неярком свете воды углы рта — оно ухмылялось, словно дразнясь, если это можно было назвать ухмылкой.

Мурашки волной пронеслись вдоль позвоночника, сметая собой разочарование вконец. Некогда я считал, что интеллект русалок находится на промежуточной ступени между человеческим и дельфиньим, опубликовав на эту тему несколько работ под руководством Рейна, однако сейчас я здорово поколебался в своих прежних устоях.

Благодаря эмоциям на лице данной особи, меня прошило страшное осознание, возможно, лишь глупость, но всё же... Это существо высокоразвито и достойно самых высоких похвал своей мудрости. Хищник из хищников, самый что ни на есть настоящий.