Дождавшись выровненного дыхания и чужого паралича, я высвободил руку, откопал дезинфектор в откатившейся аптечке и обработал рану. Ручалочье плечо оказалось сильно разорвано, обнажённое нутро покрылось слоем защитной полупрозрачной оболочки, предотвращавшей большую потерю крови, но одновременно с этим тормозящей процесс регенерации. Помимо этого, в самой ране обнаружилось странное вздутие. Вколов местную анестезию, я вспорол оболочку, под которой обнаружился застрявший обломок акульего зуба.

Притом, что это оказалась только половина кости с неровным обломанным краем, её размер был сопоставим с ногтем на моём большом пальце. Зуб принадлежал взрослой тигровой акуле, с которой сколько-то часов назад пережил кровавую стычку мерфолк. Принимая во внимание, что самец русалки жив и относительно невредим, а его трофей составляет чужой потерянный зуб, подозреваю, судьба акулы имела трагичный исход. Возможно.

В порыве проверить свою догадку, я ощупал живот русалки, имеющий лёгкую выпуклость — непереваренная добыча. Скорее всего, между ними состоялась схватка за жертву или акула и была самой жертвой. Если так, то сила русалки впечатляла своим размахом. Я представил себе бой между акулой и этим существом — должно быть, захватывающее зрелище.

Мерфолк понятия не имел о моих мыслях в этот момент, однако со спокойным прищуром и приподнятыми бровями наблюдал за каждым моим движением, будто случайный зевака, остановившись заинтересованным взглядом на руке, которой я пальпировал его брюхо. Наблюдение всколыхнуло улёгшийся дискомфорт, и я быстро одёрнул руку, сосредоточившись на задаче зашить повреждение, но мой порыв был остановлен перепончатым захватом на запястье.

Внутри разливалось тревожное ощущение, которое я поспешил перебить наставленным на бледный лоб транквилизатором в безмолвном предупреждении. Приподняв веки, чужой взгляд посмотрел прямо в дуло, и его безразличие к угрозе показалось со всей очевидностью: он не испытывал страха и не планировал нападение, лишь по-прежнему оставался лежать, как тюлень, греющийся на солнце. Моё запястье в его сильной ладони ощущалось физически хрупким.

Напряжение слегка отпустило, мою ладонь сверху накрыла мокрая перепончатая конечность русалки, я же прижал свою к его каменному бугристому торсу и потёр, отчего хвост подо мной пришёл в ненавязчивое движение. Кажется, существу стало спокойнее. Оно смотрело мне в лицо так, что, казалось, под тёмными волнами его взгляда скрывается некое ожидание, призыв, надежда — нечто слишком сложное для понимания.

Если я рассчитывал на взаимопонимание, возможно, мне следовало установить с ним мир, если бы это стало более эффективным, чем попытки приручения. Держа мысль в голове, я переместил ладони на его живот, погладив вдоль линий мышц нежно и располагающе, как если бы то был дельфин.

Текстура русалочьей кожи к тому моменту уже не являлась секретом: гладкая, нежная, на ощупь более плотная и эластичная, нежели человеческая, напоминающая шёлк. Прикасаясь к ней, я воображал, что мимо меня проплывает большая морская хищная рыба, и это будоражило смутное волнение в глубине души. Наверное, особи, как и дельфинам, пришлась по нраву человеческая ласка: мерфолк приподнял голову на стройной гибкой шее и обхватил меня, как я его, за талию в резком скользящем движении, поглаживая ладонями спину. Хвост проскользнул под моим телом, приподнимаясь под бёдрами в покачивающей манере.

Столь странное поведение спровоцировало у меня жуткое ощущение сношения с русалкой — и в этот же момент я почувствовал, как в основание моего бедра упёрся тёплый и твёрдый предмет.

Молниеносно вскочив на ноги, я обнаружил те изменения, что произошли, скрытые от глаз моим собственным телом: чешуя на хвосте под лобковой костью расползлась в стороны, открывая щель, выворачивающую из себя нечто, напоминающее часть человеческого тела на открытой треугольной области. Его гениталии не отличались от людских по конфигурации и поведению — эрегированный орган набух багровым и гордо стоял, заявляя о своём существовании, покрытый хорошо различимой слизью и направленный прямо мне на лицо.

Для меня стало неожиданностью, что моё обращение способно заставить русалку испытать сексуальное возбуждение. Не столько потому, что я его приласкал, а потому, что я — человек, но с точки зрения животного — ещё и самец. Присущ ли мне некий запах или иная особенность, благодаря которой особь принимает меня за самку?

Я с превеликим усердием вслушался в рукава и тело, обратил внимание на оторванную пряжку ремня, в голове всплыли недавние действия Рейна, отчего не смог не задуматься, ощущая накатившее смущение, а следом за ним — и растерянность.

Мне искренне думалось, что мои внешность и характер не производили на других впечатление женоподобности. Худощавость моя объяснялась сидячим образом жизни и большим количеством интеллектуальной работы, но не из-за того ли наставник и это животное считают меня слабее них, якобы ведомым чувствами, и относятся ко мне соответственно?

Плохо. Слабость в чужих глазах может выйти мне боком.

Какое-то время я потратил на то, чтобы прийти в себя, и сонливость из-за бессонной ночи накатила с новыми силами. В голове все смешалось, и я пришёл к единственному верному выводу, что на этом сегодняшнюю вылазку следует завершить. Состояние просто не позволит мне наблюдать и анализировать происходящее.

В момент, когда я потянул животное за хвост, силясь столкнуть его обратно в резервуар, оно зарычало серией коротких и низких звуков, напоминающих неосмысленные стоны. Я вздрогнул и выпустил хвост, который шлёпнулся на пол, а затем аккуратно обвился вокруг моего торса. Верхняя часть тела также пришла в движение, вцепившись конечностями в мои брюки под продолжающиеся угрожающе-рычащие звуки, намекающие на то, что существо не остановится по своей воле. Очевидно, движения сковывал анестетик, всюду то и дело сокращалась видимая мускулатура, но его силы явно шли на убыль, а потому, я мог продолжать шевелиться.

Я мог высвободиться.

Однако когда взгляд мазнул по раздразнённому детородному органу, мелькнула шальная мысль, заставившая прекратить сопротивление и снова обратиться к желанию познавать. Если мне удастся раздобыть семенную жидкость русалки, я получу возможность изучить их геном, физиологию, фактор старения и продолжительность жизни с помощью анализа ДНК... даже расшифровать тайну воспроизводства их популяции. Передо мной был ключ к решению давно назревшей тайны, и я вскрою эту расу до основания.

Какое было бы потрясающее событие!

В голове роились мысли, а тело замерло от открывшихся перспектив.

Находясь перед русалкой, как заворожённый, я совершил большую ошибку, впившись взглядом в тёмные глаза: присел на корточки и подрагивающей рукой потянулся к тёмно-красному толстому стволу. Сжав его, я ощутил, как орган яростно пульсирует в моей ладони, наливаясь электрическим напряжением. Я обнаружил, что абстрагировал его от вида верхней половины тела животного, дабы избавить себя от подозрений, что занят физическим удовлетворением другого человека. Рука моя совершала привычные движения вверх и вниз, прежде всего достигая моих поставленных целей, пока я сам занимался самообманом и фиксировал в голове объективную картину происходящего.

Стало понятно, что между гениталиями человека и мерфолка всё же существует едва заметная, но очень большая разница: покрытие органа прилегало к моей ладони столь же плотно, как кальмарово щупальце. Если то же самое происходит во время спаривания, то самец русалки прижимается самым плотным образом к стенкам родильного канала самки русалки, не давая ей высвободиться, аналогично тому, как самцы акул не позволяют покинуть себя своим избранницам, пока оплодотворение не завершится.

Я силился сохранить отстранённое выражение на лице, но когда перепончатые ладони легли мне на спину и сильная верхняя половина тела прижалась к моему, чувство дискомфорта разрушило все барьеры. Нестерпимо захотелось сбежать, удалиться, однако я понимал, что ценой моего малодушия станет упущение драгоценного генетического материала. Посему я набрался мужества в надежде, что существо как можно скорее достигнет разрядки. Гениталии в моих руках нагрелись и вздулись до состояния калёного железа; дыхание сбилось в тяжёлое и беспорядочное; рыбий хвост вновь принялся колотить об пол, потряхивая меня с большей амплитудой, не давая ни обо что опереться.

Водоворот стыда захлестнул меня с головой.

Смущение, безнравственность и страх разбередили нервы; не только иллюзия, что я занимаюсь соитием с ним, но иллюзия, что я являюсь самкой русалки, которую он берёт силой.

Сколь же кошмарным было это ощущение! Напряжение внутри сконцентрировалось в единый ком, и в этот момент особь приблизилась настолько, что едва не дышала мне в уши, вместо этого опаляя вожделением шею. Ненасытность, терзающая меня без конца и края, ручьём пролилась за мой воротник...

Тело стало неимоверно горячим, и я не мог отвернуть голову в сторону...

Стоя на своём хвосте, животное возвышалось надо мной на добрую голову, придерживая моё стоящее на коленях тело своими объятиями. Кадык перекатывался в горле, сигнализируя о жажде удовлетворения, а губы изогнулись в неприличную гримасу, оголяя острые зубы.

— А... га... рес... — прошептали мне на ухо глубоким и хриплым голосом, как сами волны над подводными разломами. Череда прерывистого шёпота напомнила мне об одноимённом демоне похоти из "Ключа Соломона", в то время как шёпот русалки был пропитан дьявольской силой. Меня одурманили, и на мгновенье я потерял всякую возможность извернуться и позволить ему прижаться губами к раковине моего уха, выгнуть язык, вобрать кожу губами, встать.

Будто в голове, а не снаружи раздалась череда низких стонов, сознание утонуло в вихре и перед глазами поплыло, тело обессилено прижалось к чужому. Острые перепончатые руки когтями вспороли ткань на спине, ледяной воздух коснулся кожи и спустился ниже, в то время как влажный и толстый рыбий хвост зацепился за мои щиколотки и постарался разбросать ноги в стороны.

В бессилии сопротивляться я оцепенел, словно наблюдая кошмар: моё окружение тонуло в чёрном тумане иллюзии, искажая мир, но сгущающаяся внизу живота похоть ощущалась единственно реальной, и потому захватывала всё тело.

Неумолимо теряя сознание, я внезапно расслышал далёкий-далёкий крик:

— Десаро!

— Десаро!

Он становился всё ближе и отчётливее, несясь сквозь туман и достигая сознания. Я сразу же выплыл из невменяемого состояния, и чуждое внушение вдруг резко ослабло. Не дав мне ничего осознать, русалка в змеином движении вскочила с земли и чёрной тенью в едином порыве нырнула в мутную воду, скрываясь среди донных растений.

Несколько секунд я оставался недвижим, и лишь потом осознал, что промок до нитки, а верхняя одежда была разорвана в клочья: на спине зияла большая дыра, а от пояса и ниже всё было влажно.

Что же только что произошло..?

Голова была совершенно пуста — я не мог вспомнить, что случилось секундами ранее, только то, что я попытался получить семенную жидкость русалки. И моя попытка явно не увенчалась успехом. Быть может, из-за моего поведения, особь испугалась и скрылась?

Я вгляделся в видимый участок тёмной воды, и меня захватила тоска.

— Десаро, ты где?! — выкрикивал меня Рейн.

Кажется, он стоял на палубе аккурат над моей головой! Чувствуя, как мурашки бегут по затылку, я спешно подобрал укатившиеся вещи вместе с подводной камерой и в панике высвистнул из отсека.