Когда я снова попал в чертоги подводной лаборатории, на меня в то же мгновение обрушился запах, отчего я не удержался и прикрыл рот и нос больничной одеждой, перебивая запахом медикаментов амбре, что помогло снять накатившее головокружение. И я даже не знал, почему мне было страшно посмотреть на подводный мир за стеклом, обнаружив там силуэт Агареса.

Я и в самом деле боялся увидеть его. Боялся с ним встречи.

После того, как учёный посвятил меня в свою теорию, я не мог смотреть на русалку как на обыкновенное морское животное — более нет, под давлением многих смущающих факторов.

Опустив голову, я последовал за Шакарал по знакомой винтовой лестнице на этаж выше, где находилась лаборатория прямо над круглым резервуаром. Пол был выполнен полностью из прозрачного материала, благодаря чему создавалось впечатление, будто мы стоим на воде. Под ногами сновали косяки рыб, напоминая своими перемещениями облака, и поневоле успокаивали смотрящего. Краем глаза я выискивал Агареса среди них, однако, по счастью, виновника смутного беспокойства обнаружить не удавалось, и напряжение понемногу отпускало сердце.

— Что высматриваешь? Богомерзкую тварь? — холодная рука, возникшая из ниоткуда на моём плече, напугала. Обернувшись, я наткнулся на пытливый взгляд Рейна, не сводящего с меня глаз, и внезапно забеспокоился, больше по привычке возразив:

— "Богомерзкая"? Ну и ну, такие эпитеты ты теперь используешь для нашей находки? Наставник, помнится мне, именно ты заливался соловьём, какие русалки красавицы да певуньи, ещё до того, как мы поймали одну.

— Но это самец. Дикий и дюже озлобленный. Десаро, не обманывайся его внешним видом, это — всё ещё зверь! — лицо Рейна потемнело, словно при взгляде на меня он что-то вспомнил, и гневно заговорил: — Животное видит в тебе...

— Десаро, взгляните сюда: это — наше достижение! — объявила Шакарал, и я, задрав голову, увидел, как внутренняя стенка чёрного резервуара в центре лаборатории отъехала вниз, обнажая прозрачное содержимое. Рассмотрев всё, я не смог сдержать восхищение: это и впрямь была самка русалки. Невероятно!

Взгляд не мог оторваться от особи, и ноги сами собой шагнули к стеклянному цилиндру, которого я коснулся рукой, всё ещё не способный поверить, что всё это правда.

— Её называют Лилит — довольно симпатичная, согласны? Она — продукт ДНК, привезённого с побережья Австралии пожилым специалистом около двадцати лет назад. Долгое время была заморожена, поэтому сейчас она весьма квёлая, — вводила в курс Шакарал.

И впрямь, самка выглядела совсем уязвимой, однако её хрупкость придавала ей особую красоту, сравнимую с перламутровой пудрой. Глядя на неё, я не мог согласиться с Рейном, утверждавшим, будто русалки похожи на банши. Эта, очевидно, имела много большего с ангелами.

Тропическая краснохвостая русалка.

Скорее всего, её недолгая жизнь связана с пребыванием в непривычной среде ледовитых вод. Серебристо-белые волосы разметались вокруг тела, как нетающий снег, отчего её голубовато-белая кожа отливала, словно хрустальная. Пара светло-зелёных глаз была подёрнута дымкой, производя впечатление плача.

Весь её вид вызывал удручение.

Выражение глаз больше всего произвело на меня впечатление: становилось ясно, что в этой особи, клонированной людьми, заключён целый океан горя по её одинокой, безрадостной судьбе.

— Не надо печалиться... не надо, скоро ты будешь со своими собратьями, слышишь? — положив руку на стекло, я смотрел на неё, не в силах перестать говорить. Типично мужское желание оградить прелестницу от опасности и тягостное чувство вины душили изнутри. Несмотря на своё и желание Шакарал изучить этих существ, я понимал, что дни этой конкретной особи сочтены. Столь ужасно быть в роли подопытного, будучи таким невообразимым созданием.

Исследование и разведение — две совершенно разные цели, а мы не имели права навязывать им свою волю.

— Доктор Шакарал, правильно ли всё это? — даже если не существовало способа надёжнее унять страсть Агареса, чтобы продолжить изучение, состояние самки всколыхнуло в моей душе массу сомнений. — Если спаривание завершится успехом... я имею ввиду, если она сможет зачать, удастся ли нам сохранить её эмбрионы, чтобы обеспечить их всестороннее развитие? Если потомство от двух особей из разных вод будет жизнеспособным, как нам определить, где их вообще выпускать?

— Прошу прощения, юный исследователь, — Шакарал присоединилась ко мне и оперлась на стеклянную стену с каменным лицом, ответив без обиняков: — Нами не планируется никакого "выпуска" русалочьих мальков в долгосрочной перспективе. И тебе следует помнить, что мы не такие люди, как ты, Десаро.

— "Не такие"? — меня смутили её слова, но продолжение разговора прервала она же сама, сделав какой-то жест рукой, и я разволновался не на шутку. — Подождите!

Мой крик был гласом вопиющего в пустыне и не смог остановить их от погружения особи в водоём. Светлые волосы разметались по воде, как слой талого льда. Меня вдруг охватило зловещее предчувствие: сердце забилось быстрее, паника заставила сжать кулаки, а глаза неотрывно следили за самкой, как она медленно и красиво покачивалась на своём хвосте и постепенно обретала свободу движения, словно учуяв запах самца, и сейчас брала его след.

Ну, где же ты, Агарес? Вот она — твоя судьба.

Я размышлял про себя, с тревогой — даже ужасом — ожидая его появления. Когда вдали, наконец, показались чёрные очертания, я не смог не вздрогнуть от неожиданности, а после — забиться в конвульсиях, соскальзывая с колонны и оседая на пол.

— Десаро! Не смотри туда! — Рейн подхватил меня под руку, но я вывернулся от него и шагнул прямо к исследовательнице.

— Доктор, у вас не найдётся электронной сигары в запасе? — я указал на торчащий ствол из коробки в её нагрудном кармане, женщина улыбнулась и угостила меня одной. Я отблагодарил её без слов и, присев на корточки, стал наблюдать за происходящим в воде, покусывая фильтр и затягиваясь весьма основательно. Запах табака, тут же забивший мой нос, эффективно успокаивал нервы.

Я видел, как Агарес и Лилит приближаются друг к другу, и это было хорошим началом, меня переполняла надежда, что они смогут найти общий язык. Из них двоих Лилит выглядела куда более воодушевлённой, плавая вокруг самца, словно исполняя танцевальную партию, в то время как Агарес был раздражённо-спокоен... даже высокомерен, раскинув свои руки, как бы ожидая, когда самка бросится в его объятия сама, будто не испытывал недостатка в партнёршах. Как император с целым гаремом за спиной. И это поведение совершенно не напоминало те многочисленные образцы, что встречались в дикой природе: на суше и в воде, как правило, самцы конкурировали за самок, за их расположение, в том числе и внешностью, но это...

Да он просто выпендривается! Займись уже делом!

Сжав кулаки и потея, я бесшумно выдохнул дым, и в тот момент, когда Лилит решилась на сближение, я забыл вдохнуть воздух обратно.

Агарес обнял партнёршу и приник к её шее с намерением почувствовать запах. Я понимал, что нервничаю всё больше и больше, почти распластавшись на стеклянном полу, однако следующая сцена повергла меня в неописуемый ужас.

— ЧТО?! — Шакарал вскрикнула от шока, а я — от испуга, едва не лишившись сознания. Сигарета упала на пол из ослабевших пальцев, а я не мог заставить себя шевелиться, лишь наблюдал, как ещё недавно живое тело омывает поток фиолетового тумана растёкшейся по воде крови. Лилит опустилась на дно в окружении ошмётков собственных органов, а волосы тянулись следом за красивой, как розовый бутон, головой, из которой выглядывали разорванные сосуды и аорта, медленно увлекаемые течением вверх. Когда мы пришли в себя, её зелёные глаза смотрели на нас, будто из преисподнии, наполненные слезами.

Агарес же, держа обезглавленную тушу, зверски рвал её плоть на части, как тигровая акула, сверкая глазами от всепоглощающего голода. Его красивое лицо в эти мгновения выглядело отвратительно в окружении тумана чужой крови, как монстр глубин.

Он и в самом деле свирепый и страшный хищник, а я малодушно об этом забыл!

— Нет, ну что же это! Твою мать, Лилит! — я так сильно влепил кулаком по стеклу, находясь в шоке и ужасе, что действовал, не раздумывая, и опрометью бросился вниз, на третий этаж, стуча набатом в люк, ни на секунду не замолкая: — Агарес, Агарес, остановись, она же из твоего вида!

Кажется, тварь вняла моему крику, и его зверство резко остановилось. Повёрнутое в мою сторону лицо более не отражало свирепость или жестокость, что мгновенно сменились совершенно иным выражением. Тонкие губы, окутанные кровавым туманом, скрыли зубы; он слизал с них остатки кровавой расправы, и отпустил мертвечину, бросившись ко мне, как к своему наречённому, оказавшись подле в мгновение ока. После этого я с изумлением смотрел, как он чувственно облизал стекло прямо перед моим лицом, будто не в силах справиться с возбуждением.

От его провокаций я задыхался. Не найдясь с ответом, я отступил, но врезался спиной в стоящего позади человека: Шакарал глядела на меня весьма странным взглядом, в то время как Рейн за её спиной был бледен, как полотно.