Намджун свалился как снег на голову в жизнь Чимина. Омега не ожидал, не планировал заводить новые знакомства, пусть и столь приятные, черт возьми. В целом, в жизни все так всегда и случается: ты не планируешь, а оно просто… падает на тебя осенним кленовым листком средь теплой весны, разноцветным таким, красивым, завораживающим, что начинает хотеться еще и еще. Больше этих листков, больше встреч и времени на эти мнимые свидания, не носящие ни в коем случае такого официального названия между парой едва знакомых лиц, что нашли друг в друге приятных собеседников для обворожительного вечернего времяпровождения в парке.

      Пару раз в неделю Чимин освобождается пораньше: как правило, перед выходными и где-то в середине недели. Их переписка с альфой мало информативна, лишь пара коротких строк, оповещающих о времени выхода из дома, и о том, смогут ли они в тот или иной день выйти на прогулку с Лиссабон, дать Чонгуку отвести душу с желанным животным. Уже во второй раз омега трепетно собирает небольшой перекус на такой же небольшой вечерний пикник, который обычно длится не более часа. Это начинает перерастать в приятную традицию, и каждый раз омега ждет не дождется встречи с Намджуном, момента, когда они будут вдвоем стелить клетчатый плед, принесенный альфой, на уже закрепившемся за ними месте в парке: недалеко от декоративного утиного пруда. Несколько контейнеров с едой будут аккуратно разложены рядом, термос с теплым ягодным чаем — отогревать замерзшие от одиночества души, а веселые вопли маленького Чонгука и задорный лай лабрадора — вызывать улыбку на лицах двух взрослых, что болтают ни о чем и обо всем на свете.

      Ради таких мирских вечеров с альфой Пак действительно готов с улыбкой на лице просыпаться на ненавистную работу, осознавая, что после ее окончания он встретится с удивительным и интересным человеком, с которым пару дней назад неловко переплетал пальцы, обводя незамысловатые черно-синие клетки на пледе.

      Омега любуется чужим профилем в свете закатного солнца, вдыхает еле ощутимый древесный аромат можжевельника — природный запах Намджуна — и находит самое настоящее упокоение для своего измотанного за тяжелую неделю тела.

      — Кажется, я забыл посолить овощи, — задумчиво выдает Чимин, палочками перебирая свеженарезанные кругляшки огурцов.

      — Это не страшно. Все равно очень вкусно. Ты всегда так стараешься над перекусом для наших прогулок.

      Намджун подмечает очевидное, не может упустить из виду, как Пак, стоит им расстелить плед, опускает рюкзак и достает несколько наполненных едой контейнеров, раскрывает их и заботливо предлагает приступить к еде, отпуская Чонгука резвиться с Лиссабон.

      — Мне только в радость приготовить что-то для такой прогулки. Мне они очень нравятся, — признается омега, тянется к сэндвичу, щедро намазанному авокадо и помидорами, и улыбки скрыть не может от осознания, что альфа ценит его труды, замечает все старания, благодарит его за все это, в том числе и за компанию.

      С Намджуном приятно даже молчать, находиться в тишине, просто есть и тихо посмеиваться с веселящегося Гуки, который не может нарадоваться тому, что ему удается самому выгуливать собаку, пусть и чужую, не его совсем. Чимин за эти пару недель ни разу не пожалел о своем согласии. Альфа, сидящий по левую руку от него, обходительный, внимательный, вежливый, умный и интересный в диалогах. Возможно, появление Кима в жизни омеги — лучшее, что случалось с ним за последние несколько лет. Чимин нашел в другом человеке настоящую отраду для души, то, чего ему так сильно не хватало после ненавистного развода с человеком, что покинул его так бессовестно и променял на другого. Чувствовать себя в безопасности рядом с едва знакомым альфой слишком необычно, немного дико для того, кто постоянно в своей крепкой скорлупе независимости пытался скрыться, думая, что прекрасно справится со всем самостоятельно: и ребенка вырастит, и воспитает его хорошо, и выберется на тот уровень заработка, которого желает, и счастлив в одиночестве тоже будет.

      Звучит как прекрасные цели, к которым идти слишком сложно, не ощущая опору другого человека рядом, пусть и возможно.

      За время общения с альфой Чимин узнал приличную информацию о своем новом знакомом. Например, то, что он никогда не был в браке, что они ровесники, — им обоим по тридцать два года. У Намджуна аллергия на лактозу, он обожает растения и у него их довольно много стоит в квартире. Мимолетное обещание показать их Паку и рассказать про особенности каждого зеленого друга в будущем обязательно осуществится, альфа уже четко решил это для себя, ведь видит, что его знаки внимания принимают и довольствуются ими. А Намджун не Намджун, если не добьется своего, не осчастливит человека, который так сильно в потаенные уголки души запал, заставив в эйфории петь серенады и просыпаться в блаженстве, несмотря на малое количество часов сна.

      Для омеги не было секретом, что мужчина, сидящий рядом с ним и так приятно поглаживающий его пальцы на руке, состоявшийся по жизни человек. Альфа не сказочно богат, но он может себе позволить то, чего не может позволить своей семье Чимин.

      «Ты красивый и умный омега», — сказал как-то Намджун будто между делом. — «Я рад, что познакомился именно с тобой. Что именно с тобой я имею возможность хорошо проводить время».

      — «Я хочу сделать тебя счастливым», — сказал Намджун сегодня перед подъездной дверью, когда провожал маленького Чонгука и его папу.

      Ребенок унесся вперед по лестничной клетке, а омега так и продолжил стоять с шоковым вопросом в глазах, глядя на мужчину, который хочет и может говорить о своих желаниях напрямую, не боясь осуждения с его стороны или чего-то более… разбивающего. Для Чимина это могла быть просто игра, легкий флирт, развлечение, просто приятное времяпровождение с дополнением знаков внимания от завидного альфы. Но Намджун же не слепой и уж тем более никак не тупой — взаимность видна через далекие километры между ними. Альфа уверен, что, если бы чуть приблизился к чужой грудной клетке, был бы хорошо слышен сердечный быстрый ритм, отплясывающий энергичный танец от трепетания и радости.

      Намджун никогда не сомневался в своих действиях, ведь может позволить себе ошибаться, падать и подниматься. Ему терять нечего, вообще-то.

      А у Чимина имеется подрастающий сын, у Чимина был плачевный опыт с браком, он падал лицом в грязь. Чимину подняться и отряхнуться было гораздо труднее, чем Намджуну, у которого есть все, но нет большой ответственности в виде любимого ребенка.

      И возможно, именно по этой самой причине альфа остается без ответа на завуалированное предложение их совместного будущего, возможное счастье которого покрывается блестящей пылью и слезами омеги, который чувствует себя совсем несчастливо.

      Разбито.

      Как ваза разбито. Фарфоровая, красивая когда-то, но точно не сейчас.

      Вот как Чимин себя чувствует.

      Намджун играет с ним. Точно играет.

      Это все наверняка не серьезно.

      Зачем такому прекрасному альфе сдался какой-то Пак Чимин, который на работе сутками вертится и не может найти времени даже для нормального свидания?

      Зачем прекрасному принцу замухрышка-омега, который давно забыл, что такое походы в салон красоты и банальный косметический уход за собой?

      Чимин не достоин счастья, потому что упустил его тогда, шесть лет назад.

      Сейчас Чимин достоин лишь сбивать руки в кровь для лучшего будущего своего маленького Чонгука, который только-только начинает свою жизнь.

      Если бы Чимин тогда больше следил за собой, больше уделял времени своей внешности, а не учебе и новоиспеченному браку, все точно было бы хорошо. Муж не ушел бы от него к тому, кто более красив и успешен по жизни, к тому, кто соответствует статусу альфы с хорошей репутацией.

      И Намджун такой же — у него точно в окружении есть кто-то, кто симпатичнее Чимина, кто менее проблемный и более успешный.

      — Папа? — Стук в дверь ванной комнаты слабым кулачком и вопрос, приводящий Чимина в чувства совсем немного. Он уже около сорока минут льет воду в никуда, мотает счетчики и давится соплями, надеясь, что Чонгук не услышит и не увидит его таким. Омега не желает, чтобы его сынишка переживал по поводу взрослых проблем. — Ты там очень долго. Что-то случилось?

      Дети чувствуют неладное. Дети чувствуют настроение родителей и считывают каждую эмоцию на их лицах, каждый более шумный, чем обычно шаг по квартире, каждый дверной хлопок, показывающий, что нет, ничего не в порядке, Гу-гу.

      Твой папа очень сильный омега, знаешь, Гу-гу?

      Но глупый порой до трясучки.

      Чимин глупый, сильный и слишком самонадеянный, привыкший приносить себя в вечную жертву ради блага других, в частности своего сына, который уже в сознательном возрасте будет рисковать пережить развод взрослых, близких ему людей.

      А Чимин для сынишки хочет всего самого лучшего, если честно. Оттого и боится довериться кому-то, у кого мозг слажен, не как у него. Омега никому не желал бы доверяться.

      — Все в порядке. Прости, я напугал тебя? — Опухшие от слез веки и покрасневшие щеки выдают все, что можно и нельзя. Чтобы это все спало, потребовалось бы минимум полчаса, но у Пака нет столько времени, чтобы заставлять волнующегося сына ждать за дверью. — Мы перекусили на улице, но полноценный ужин никто не отменял. Ты нагулялся?

      Маленький альфа кивает без улыбки на лице, как это бывает обычно: обычно Чонгук светит своей мелкозубой улыбкой после прогулки с Лиссабон и дядей Намджуном, который великодушно купил ему шоколадное мороженое, такое, как он и хотел. Но сейчас… сейчас ребенок увидел нечто неладное.

      — Дядя Намджун расстроил тебя? Мы больше не пойдем гулять с Лиссабон?

      Вопрос, на который Чимин сам хотел бы знать ответ, озвучивается тонким детским голоском с безудержной каплей расстройства. Нетрудно предположить, что и ребенку нравились эти прогулки, выгул собаки, о которой он так мечтает, да и сам Намджун, что находит общий язык с детьми не хуже своего животного. Пак молчит с несколько секунд, пока накладывает овощное рагу в две тарелки и ставит подогреваться в микроволновку одну из них, после чего поворачивается к Чонгуку, ждущему ответ на свой вопрос все это время. Омега видит надежду на хорошие новости в темных маленьких глазенках, понимая, как же быстро его ребенок привязался к незнакомому мужчине, который мог бы занять роль его отца.

    — Ну почему же не пойдем, Гу-гу? Конечно пойдем!

      Вновь на детском личике проскальзывает улыбка, отчего невольно и Чимин начинает улыбаться, несмотря на все еще не разрешившуюся ситуацию. Что, если он снова озвучил Чонгуку ложное обещание? Омега хотел быть совсем не таким папой. Совсем. Но пока маленькие ручки обнимают его, пока он слышит этот звонкий и полный радости голосок, Пак готов сделать что-нибудь, чтобы эти моменты длились как можно дольше, даже если ему придется переступить через свои крепкие жизненные устои, с которыми пора бы кончать, на самом деле, если он действительно хочет счастья для сына. И Чимин это прекрасно понимает где-то глубоко в душе.

      Вечер проходит в подготовке к новому дню, долгожданному выходному, а нарушает его с утра пораньше совсем не противный и назойливый будильник — тихое оповещение об смс на мобильном, звук на котором Чимин не выключает:

      «Я буду ждать тебя у синей лавки в парке».

      На часах чертовых восемь утра, Чонгук крепко спит, наслаждаясь шансом провести время в сладком сне подольше, чем в будние дни, когда надо в школу, а омега измученно мычит, не понимая, за что Намджун с ним так поступает: он ведь знает, как сильно Чимин ценит здоровый сон в выходные.

      Омега шуршит одеялом, выбирается из постели и в почти недовольном настроении выходит на балкон, с которого открывается вид на ту самую синюю лавку в парке. Ким правда уже стоит там, одинокой фигурой в футболке семенит, сложив руки в карманы брюк. И ведь если не выйдешь — будет стыдно потом… Чимин вздыхает и плетется в ванную комнату, приводя свое гнездо на голове в порядок и зубной щеткой да пастой освежая дыхание перед встречей с человеком, с которым сейчас, видимо, решится его дальнейшая судьба.

      — Ты не спал? — Первое, что слышит Пак, когда подходит к альфе. — Ты ведь любишь поспать подольше в выходные.

      Они знакомы меньше месяца, но, кажется, Намджун знает его уже как облупленного, настолько хорошо, будто они давние друзья. За время вечерних прогулок и диалогов они все же многие факты рассказали о себе. Если так подумать, то Чимин даже и не задумывался о том, как легко в какой-то момент он поделился с этим альфой историей своей жизни: беременностью, браком, окончанием университета, рождением Чонгука, разводом с бывшим мужем. И все детально, чувственно, так, что у Намджуна и вопросов не возникло, когда он увидел мокрые от скопившихся слез после намека о его намерениях.

      Чимину тяжело вновь подставиться под мнимые чувства, которые еще не успели до конца расцвести между ними. Чимин не один: с ним Чонгук и он не может показать ребенку в таком неокрепшем возрасте расставание между взрослыми, не может дать ему насладиться отцовской любовью, а потом запретить ему видеться с Намджуном просто потому, что у них не получилось. Это отразится на маленьком альфе, отразится на Чимине, который после расторжения брака привык чувствовать себя одиноким, но сильным и самым ответственным. Омеге тяжело представить, что он сможет расслабиться рядом с Намджуном, довериться ему, доверить своего сына. И ведь альфа выглядит надежным, самым надежным, если честно, из всех, кого Пак встречал за свою жизнь. Но что, если в какой-то момент вновь все пойдет по наклонной…

      Если Чимин вновь останется один, упадет в грязь лицом уже при сыне… Омега не сможет себе простить этого. Он не сможет вновь собрать себя по кусочкам и заставить идти дальше, как сделал то несколько лет назад.

      — Я спал, — отвечает омега на поставленный вопрос. — Проснулся от твоего сообщения. Пришлось выйти, ты ведь уже тут стоял.

      — Ничего страшного не произошло, если бы я подождал час-другой до твоего полноценного пробуждения.

      Намджун взгляда не может отвести от хмурости меж бровей и тени паршивого настроения из-за не высыпания на милейшем лице омеги, что ниже его почти на голову. Он встречается с удивленным взглядом Чимина, который так и хочет сказать, мол, ты, Ким Намджун, говоришь сущую глупость: «Я не могу заставить человека ждать себя на улице несколько часов, пока я дрыхну». Такой этот Пак Чимин: самое очаровательное существо на планете, но гонимое страхом прошлого от провала первого брака.

      Альфа пусть и не был ни разу объединен официальными узами любви, у него никогда не стоял штамп в паспорте, но в силу своего возраста он может представить, что же таится на душе у мужчины перед ним, который с ноги на ногу переминается от неловкости сей ранней встречи. Нетрудно сложить два и два, посмотрев на Чимина, на его характер, жизнь, которую он выбрал в угоду любимому сыну, но не в угоду себе, и реакцию на слова о том, что он еще может стать счастливым. Что именно он, Намджун, хочет сделать его счастливым.

      — Пойдем поговорим за чашкой кофе, а не здесь, — предлагает альфа и протягивает руку Паку. Если сейчас он вложит свою хрупкую ладошку в его — он в самом деле станет самым счастливым человеком на планете, несмотря на проблему, которую им еще придется вместе решить.

      И Чимин вкладывает. Чимин сам переплетает пальцы их рук, позволяя увести себя из этого парка в кофейню неподалеку. Все это время с лица альфы улыбка не спадает, он буквально сияет от такой простой инициативы со стороны омеги, который просто прошелся с ним за руку до совершенно пустого, только что открывшегося помещения с вкусным кофе и вежливым бариста.

      Намджун угощает Пака его любимым мятным латте, откровенно любуется им, пока он потягивает вкусный напиток из трубочки и приобретает серьезность в лице стоит омеге сказать, что ему надо прийти домой до пробуждения сына.

      — Я предполагаю, почему вчера у тебя была такая необычная реакция на мои слова, — начинает альфа, размешивая одинокий кусочек сахара в своем черном американо. — Но все же хочу, чтобы ты с трезвой головой рассмотрел мои побуждения на твой счет, несмотря на твой прошлый неудачный опыт с браком.

      Никто не сомневался в теме их утреннего разговора; оба лишь морально готовились к нему в тишине, пока неспешно шли в кофейню. Чимин пальцами сжимает высокий бокал со стеклянной ручкой, большим пальцем проводит по прозрачной теплой емкости, после чего поднимает взгляд на Намджуна, который все это время внимательного взгляда не сводил с поникшего омеги.

      — Мне было очень тяжело после развода с маленьким ребенком на руках, — объясняет Пак, на его лицо лезет нервная улыбка от воспоминаний годичной давности о прошлых событий: слов мужа о том, что он нашел кого-то лучше, красивее, увереннее в себе; бурные истерики; непринятие себя и своего ребенка, которого несмотря на весь этот ужас любит очень. — Я не уверен, что смогу вновь собрать себя, как сделал это когда-то. Я не смогу сейчас расслабиться рядом с тобой, Намджун. Не смогу ходить на свидания, дарить тебе любовь и заботу, потому что в первую очередь мне надо дарить ее Чонгуку, и о работе я не могу забывать, конечно же.

      — Ты можешь уволиться.

     — Что?

      Чимин надеялся услышать все что угодно от альфы: начиная от решения разойтись сейчас, потому что им действительно не по пути, или то, что они могут просто остаться друзьями, но никак не «ты можешь забить на работу».

      — Я не так сказочно богат, чтобы скупать виллы и иметь несколько квартир за границей, но у меня точно есть средства, чтобы радовать новообретенную семью. — Намджун смотрит на Пака сосредоточенно, этот тяжелый взгляд всеми силами дает понять омеге, что ему в действительности не стоит сейчас думать о материальных благах лишь на собственных плечах, что альфа поможет ему, сможет поймать его прямо сейчас, падающего в непроглядную пропасть, и спасти, одарить счастьем, которого Чимин правда заслуживает после своей тяжелой жизни. — Мне не восемнадцать лет, Чимин. Я сделал свою жизнь такой, чтобы сейчас без каких-либо финансовых проблем и неуверенностей завести семью.

      — Речь не о деньгах, Намджун. — Ну и о них, конечно, потому что альфа все еще не отказался от своих слов о полном взятии ответственности на себя за их благополучие. — Мне сложно вз…

      — Я помогу тебе.

      И снова уверенный, ничем непоколебимый тон мужчины заставляет сжавшегося внутреннего омегу Чимина одним глазком выглянуть из своей выстроенной крепости силы и самонадеянности, подумать, а может, он правда теперь сможет поделиться с кем-то другим своими трудностями, поделиться грузом и сделать так, чтобы жить ему стало хоть чуточку проще?

      Теплая рука Кима укладывается на неуверенно сжатую на стакане ладонь омеги, поглаживает маленькие пальчики, которые такие крохотные и нежные на фоне его. Чимин взгляд вновь опускает, губы поджимает и пускает в ход зубы, искусывая чувствительную плоть, лишь бы вновь не заплакать от страха и сомнения всего происходящего.

      — Подумай, Чимин. Прошу тебя, просто подумай.

      На теле Чимина непроглядная, жестоко оставленная бывшим мужем рана отражается огромной неуверенностью, страхом доверия, страхом после мимолетного счастья вновь сгинуть в тартарары, но теперь и Чонгуку оставить эту самую рану. Чонгук привяжется к Намджуну, к хорошей жизни, а после, если у них не получится, Чимин вновь будет вынужден давать сыну минимум, на который способен. Не хочется опускать на это самое дно и любимого маленького альфу.

      — Мы очень мало знакомы, — напоминает Намджуну Пак, пытаясь посеять в мужчине хоть какие-то сомнения, заставить думать, что это все действительно плохая идея. — Чонгук — не твой ребенок. Ты сможешь полюбить его?

      — Я уже люблю его, Чимин. Ты смог вырастить прелестного мальчика, и он достоин иметь отца рядом с собой.

      Намджун будет прекрасным отцом — в этом омега от чего-то не сомневается. Возможно, потому что видел как он смотрит на Чонгука, как рад видеть его рядом со своей Лиссабон, как хочет баловать его вредными вкусностями, лишь бы тот улыбался. В кармане штанов раздается звонок мобильного. Чонгук проснулся и, видимо, заволновался, не обнаружив папу в квартире.

      — Да, зайчик? Я вышел в магазин, через десять минут буду. Тебе купить что-нибудь вкусного?

      Сонный голос сынишки побуждает в омеге окрыленную легкость, а мягкая улыбка на лице Джуна рушит все выстроенные крепости, по кирпичику разбирает самостоятельно, вскоре намереваясь вытащить омегу из этого непроглядного кокона одиночества.

Чимин отныне не будет нести весь груз на себе.

Чимин заслужил расслабиться наконец и положить голову на чужое плечо.