Хоть инцидент с похищением и прошёл для большей части жителей и гостей Нахтигаля незамеченным, во дворце он вызвал самый настоящий переполох: в срочном порядке проводились совещания и пересматривались все меры безопасности.
– Ваше Высочество, может, лучше отменить все оставшиеся выступления? – Седьмой предложил это уже на следующий день. – Мы, конечно, в любом случае больше никого к тебе не подпустим, и тем не менее ты не обязан продолжать.
– А как же все люди? – удивился тогда Киллиан. – Не пойми неправильно: мне ужасно страшно даже думать о том, чтобы выйти из дворца, но мы всей стране пообещали три дня моих выступлений, и первый же из них произвёл фурор. Как мы им объясним мой внезапный отказ?
– Мы можем просто дождаться, когда здесь проведут расследование, а потом раскрыть часть правды. Я уверен, что смогу представить всё в наилучшем для нас свете.
Ненадолго повисла мрачная пауза; Киллиан старательно подбирал слова, одновременно с этим борясь с острым желанием всё бросить и согласиться.
– Ваше Высочество, – осторожно начал он, – ты же понимаешь, что похитить меня было бы намного легче с открытого урока в середине недели? Это всё выглядит так, точно он хотел выставить тебя лжецом перед твоим городом и безответственным глупцом, не уследившим за заложником – перед Его Величеством.
– Мне тоже так кажется. Скорее всего так и есть. И всё же, Юйшэ предотвратил похищение, и сейчас инициатива в наших руках. На нашей стороне сам Гранитный Столп. Мы можем раздуть из истории скандал, который…
– Прости, но который сделает что? – Киллиан честно старался не перебивать, и всё же у него не вышло. – Подмочит его репутацию? А она у него ещё осталась?
– Тоже верно, – вздохнул Его Высочество. – Однако тут можно сделать упор на то, что он покусился на иностранного заложника и на обладателя эдельландского титула в одном лице.
– Или можно несмотря ни на что провести два оставшихся выступления, – так говорил Киллиан, а в голове его билась мысль: «просто согласись и не ищи новых неприятностей!» – Потом, конечно, опубликуем результаты расследования. Разве на этом фоне не будет особенно выгодно смотреться то, что нахтигальский дворец даже в такой ситуации выполнил всё, что посулил?
– Мой господин, собственная жизнь важнее политики, – белые брови Седьмого сошлись к переносице. – Тем более, что я ничего, кроме Нахтигаля даже в теории не наследую, всё разберут старшие. Мне не нужна идеальная репутация, чтобы держаться на плаву, поэтому лишних рисков можно смело избегать.
– Врать не буду, я очень хочу с тобой согласиться и спрятаться, – признался Киллиан. – И тем не менее: можно просто усилить охрану и продолжать. Я не знаю, справлюсь ли. Но как прикажешь мне себя чувствовать, если я в такой момент струшу и всех подведу?
Судя по взгляду принца он уже собирался снова выдать свою невыносимую вдохновляющую лекцию о том, как нужно ценить себя.
– Нет, только не начинай очередную проповедь о том, что никто не будет меня винить. Я буду. Я хочу выступать дальше.
– Я собирался сказать, что поступлю так, как решишь ты, Ваше Высочество, и не стану больше пытаться переубедить. Но винить тебя действительно никто не посмеет. Это дело в первую очередь касается тебя, поэтому поступай как знаешь, а мне останется только поддержать.
Именно таким образом Киллиан и вышел на лёд вновь, уже на Фрайхайтплац. Он не переставал удивляться здешнему народу: его встретили улыбками и овациями, и каждый, каждый пришедший слушал его с почтением и вниманием, выполнял указания в точности и с готовностью исправлял ошибки. Танцоры-помощники, успевшие наловчиться в самых основах, вопреки всем страхам Киллиана с удовольствием помогали завязывать коньки, а после, уже на льду, ловили самых неуклюжих, не давая им удариться. Киллиан, уже наученный работой с ними и выучивший при помощи почтенного Софоса все необходимые слова, даже удивился тому, как легко его поняли эдельландцы, ни разу в жизни коньков не видавшие. Под конец полуторачасового урока они уже стройной цепочкой прокатились вокруг всего льда. Перерыва между ними и следующей группой не вышло: нахтигальцы вдохновлённо раскланивались и благодарили «Его Высочество Ледяного Принца», и к тому времени, как они всё же наговорились, пришла пора начинать новый урок.
За всем этим праздником жизни из тени наблюдала стража. Крупная Инджеборг в сияющем доспехе и с впечатляющим топором на поясе даже не пыталась скрываться: в паре со своим подчинённым она следовала за Киллианом, куда бы тот ни пошёл, всем своим видом показывая: поводов для драки лучше не давать. Вокруг всё это время бродил празднично наряженный Гильермо с такими же разодетыми стражниками: он старался не привлекать к себе особого внимания, просто делал вид, что пришёл отдохнуть с друзьями, как и все нахтигальцы, однако Киллиан знал этот его взгляд: серьёзный, внимательный, не упускающий ни малейшей детали; глупо было бы считать, что богатые изогнутые ножны служили лишь бесполезным украшением. В довершение во всех тёплых частях Фрайхайтплац то и дело мелькало длинное змеиное тело. Юйшэ крутился рядом, и состояние его вызывало у Киллиана беспокойство: чешуя его поблёкла, а сам змей день ото дня становился всё раздражительнее. На самом Киллиане, как и на Седьмом, он не срывался, но по помутневшим глазам было отчётливо видно: любой, кто дал бы ему в тот момент хоть малейший повод, тут же горько об этом пожалел бы. Гильермо на свои шуточки получил пару ядовитых ответов, но по тому как он в конце концов на секунду призадумался, а потом кивнул каким-то своим мыслям и спокойно вернулся к своим делам, Киллиан сделал вывод, что генерал не только не обиделся, но и отнёсся к грубости в свой адрес с пониманием. На самом деле, конечно, стоило бы спросить самого змея, но удобный момент всё никак не подворачивался: во дворце Юйшэ на глаза не попадался, а когда всё же выходил заниматься делами – рядом постоянно кто-то был.
Вечером после целой череды уроков на Фрайхайтплац Киллиан отдыхал в очаровательной зелёной гостиной; в ней как раз распустились цветы, разлив в воздухе свой нежный, успокаивающий аромат. Никакого чтения он для себя не захватил; настроение было совсем не то. В любой другой ситуации он попросил бы о компании пары стражников – или, кто знает, может быть и самого Его Высочества или Юйшэ – и отправился бы туда, вниз по холму, где даже по ночам играла музыка, звенел смех и кружились в танце счастливые, беззаботные нахтигальцы.
Теперь же он просто уютно расположился в мягком кресле и праздно размышлял о предстоящем выступлении на закрытии. Слуги вежливо предложили напитков, но он отказался. Когда свет за витражным окном уже почти померк, его уединение было прервано неожиданным, но весьма приятным образом.
– Так вот ты где, Ваше Высочество, – раздался со стороны двери знакомый голос. – А я уже минут десять ищу кого-нибудь, кто будет поразговорчивее вашей злобной змеи. Ну, рассказывай, как у вас тут дела.
– Ваше Высочество! – обрадованно воскликнул Киллиан, обернувшись и увидев Первую Принцессу в доспехе и при оружии; он поднялся навстречу.
Вместе с ней в гостиную вошла низкого роста девушка, даже, скорее, девочка, наряженная в очаровательное платье с оборками и кружевами. Мышиного цвета волосы доходили ей лишь до подбородка. На бледном лице не было ни следа румянца, а огромные серые глаза смотрели равнодушно и холодно.
– Это Септима, – представила Первая свою спутницу. – Одна из Семи Самоцветов Его Величества, известная также как Последний Вздох.
Киллиан вежливо кивнул Септиме. Та ответила глубоким поклоном; все её движения были пугающе неестественными.
– Я весьма наслышан о Самоцветах, – произнёс он. – Уместно ли будет поинтересоваться, каким даром обладает уважаемая Септима?
– О, – довольно протянула Первая; она уже обнаружила понравившееся ей кресло и уселась в него, закинув ногу на ногу, – Септима наделена удивительным и очень полезным даром. Видишь ли, она способна лишь силой своего желания убить любое существо – и не так уж важно, знает ли кто-то в целом мире, как одолеть это создание.
Киллиан очень надеялся, что никто не заметил, как он сглотнул ком и сложил в замок дрожащие руки.
– И верно, весьма ценная способность, – кивнул он.
– Не нужно себя пересиливать, Ваше Высочество, – голос Септимы оказался высоким и столь мелодичным, что она могла бы запросто стать великой певицей, если бы не безжизненно-ровные интонации. – Я больше не обижаюсь на опасения.
Киллиан набрал в лёгкие воздуха, но вместо оправданий сказал только:
– Ваше Превосходительство, присядь с нами.
Первая наградила его одобрительным взглядом, когда Киллиан присаживался напротив неё, тогда как Септима, глубоко поклонившись, скромно опустилась на мягкий пуфик и замерла, словно превратившись в одну из изумительных статуй из коллекции Юйшэ.
– Ты же знаешь, зачем мы здесь, да? – деловито спросила Первая.
– Погулять на празднике?
– Нет, друг мой, – принцесса строго погрозила пальцем. – Мы с милой госпожой Последний Вздох прибыли в Нахтигаль, дабы задокументировать произошедшее на днях и доставить в столицу кое-кого важного для предстоящего суда.
– Аполлин, – тихо произнёс Киллиан.
– Её, да, – покивала Первая. – И, если уж быть совсем честной, да – мне хотелось погулять на Фестивале. Давненько у меня не получалось вырваться сюда в это время года, а в этот раз даже повод сбежать подвернулся, хоть и не больно приятный. К тому же, я и дражайшему Седьмому брату пообещалась. Кстати, а он не хочет почтить нас своим присутствием?
– Надеюсь, будет буквально вот-вот. Его Высочество заканчивает какую-то бумажную работу.
– Променял сестру на бумажки, я тебя услышала, – беззлобно фыркнула наследница. – Ну и ладно. Я пока предложу его мужу плохого.
Киллиан вздёрнул брови.
– Пойдём сегодня ночью гулять по городу.
– Но… – и как найти слова, чтоб ответить на такое? – Там же… Ваше Высочество, ты же сама знаешь…
– Опасно? – фыркнула принцесса; именно в этот момент дверь позади неё открылась и вошёл Седьмой. – О, а вот и мой забывший обо мне брат. А я как раз твоего муженька у тебя на всю ночь украсть пытаюсь.
Септима немедленно поднялась, чтобы приветствовать Его Высочество поклоном.
– Присядь, Ваше Превосходительство, – попросил принц. – Мой почтенный супруг, если эта страшная женщина на тебя давит – только скажи.
– Я предложила ему пойти погулять на Фестивале, а ты уже – «страшная женщина», – обиделась Первая. – Вот так желай людям добра.
– Я бы хотел пойти, но считаю безответственным так неоправданно рисковать, – встрял Киллиан.
– Я буду всё время рядом, Ваше Высочество, – пообещала принцесса. – Пусть только сунутся. А ещё с нами будет Септима. Звёзды милосердные, кто захочет ссориться с Септимой?
– Это действительно прекрасная мысль, мой почтенный супруг, – неожиданно поддержал её Седьмой. – Город сейчас особенно красив, он стоит того, чтобы его увидеть. К тому же, если опытной мечницы и Самоцвета Его Величества тебе недостаточно – ты всегда можешь попросить Инджеборг вас сопроводить.
– Я бы дорого дала за то, чтобы взглянуть на несчастного, который осмелится напасть на такую компанию, – усмехнулась Первая. – Давай же, соглашайся, Ваше Высочество. Огни ночного города, песни и танцы, глупые игры, распродажи, в конце концов вино и закуски – чего ещё для счастья надо?
Сердце Киллиана сладко заныло, стоило ему лишь представить себе город, столь сильно опьянённый весельем и радостью жизни, что даже ночь не могла прервать его концертов, выставок, выступлений прямо посреди улицы и прочих простых, но таких ярких удовольствий.
– Но… – слабый протест так и не сложился в осмысленную фразу.
Ладони потели при одном только воспоминании о пыльном мешке и грубых руках.
– Казначей как раз готов отдать тебе всё, что ты заработал с билетов на первое выступление, – добавил Седьмой.
– Септима, скажи пожалуйста, что будет, если кто-нибудь решится снова покуситься на этого прекрасного господина?
– По закону я обязана буду арестовать их, – монотонно ответила та, глядя прямо перед собой. – В случае сопротивления мне дозволяется применять различные методы принуждения и усмирения вплоть до использования моих сил.
– Видишь, Ваше Высочество?
– Ладно, хорошо, – не выдержал Киллиан. – Когда выходим? Ваше Высочество, ты пойдёшь с нами?
– Сегодня ночью я бы очень хотел выспаться, – ответил Седьмой. – Но если ты пожелаешь, мы погуляем инкогнито в другой день. Фестиваль ещё далёк от завершения.
– Хорошо. Я запомню.
– Собирайся, – Первая хлопнула в ладоши и поднялась. – Наряжайся и выходи через полчаса к боковым воротам. Мы с Септимой встретим тебя там.
– Отдам распоряжение казначею и позову Инджеборг, – на этом Его Высочество их покинул. – Да подарят вам Звёзды лучший отдых сегодня.
Так Киллиан и оказался посреди ночи в освещённом праздничными огнями Нахтигале в компании наследницы престола, убийственного Самоцвета Его Величества и крепкой молчаливой дамы, ширине плеч которой позавидовали бы иные мужчины. Сохранять свои личности в тайне они даже не пытались: Первая, хоть и надела маску на половину лица, белых волос и обруча на голове не прятала, Септима ничем не прикрывала имперскую брошь с самоцветами, а Инджеборг, совершенно не таясь, возвышалась над ними запакованной в доспех и вооружённой горой. От первого поздравившего их Киллиан неосознанно отпрянул.
– Ну, честный человек, зачем выскакиваешь так неожиданно? – разрядила ситуацию Первая, переводя всё в смех. – Повезло тебе, что наша госпожа Последний Вздох не такая пугливая, как мы!
– Прошу нижайше прощения, Ваше Высочество, Ваше Высочество, Ваше Превосходительство и почтенная госпожа, – человек, слыша шутливый тон, не испугался, но и вежливость соблюсти всё же решил и раскланялся. – Позвольте загладить свою вину и подарить Вам одну из книг из нашей с братом лавки; на все остальные дадим щедрую скидку.
– Я знаю не все нахтигальские маски, – ответила на это принцесса, – скажи-ка, чьих ты будешь?
– Я от дома Нойвельт-Робер, Ваше Высочество.
– А, родственник столичных Ротланд-Робер, – кивнула Первая. – То-то мне твой платок на шее кажется знакомым – он у вас общий.
– Весьма польщён, – обрадовался торговец.
– Септима, не желаешь пополнить свою библиотеку? – обернулась к девочке принцесса. – Обе ветви дома Робер ещё со времён Третьего Императора славятся изумительным мастерством в переписывании книг и изготовлении переплётов.
– Сегодня праздник Его Высочества, – Септима уставилась светлыми глазами на Киллиана. – Я не посмею отнимать у Вас время.
– Мне любопытно заглянуть в лавку почтенного господина, – сказав это, Киллиан заслужил благодарный взгляд Её Высочества. – Ваше Превосходительство, я бы и сам туда попросился, если бы Её Высочество не предложила.
– Хорошо, – ровным голосом отозвалась Самоцвет и поклонилась: – Благодарю.
Человек из дома Нойвельт-Робер повёл их по празднично украшенным и ярко освещённым улицам. Всюду стояли временные киоски с едой – жарили мясное и лепёшки, вырезали фигурки из овощей, замораживали на магическом ядре смеси фруктов с жирными сливками, разливали пиво, сидр и лимонады – их продавец расхваливал как «лучшую новинку этого года, гениальное изобретение благословлённого Звёздами ума». Посреди площади, на которой, собственно, и располагалась лавка роскошных книг, взрослые, веселясь точно дети, играли в какую-то местную игру: Киллиан правил, глядя на них, не понимал, но видел, с каким удовольствием они перебегали с одного места на другое, что-то азартно выкрикивали и иногда кружились на месте.
– Добро пожаловать, мои господа, – поклонился Нойвельт-Робер, придерживая тяжёлую дверь с витражным стеклом, изображавшим раскрытую книгу.
Впечатления от лавки были примерно такие же, как от интерьеров дворца: она располагалась в башне, соединявшей две части стоявшего углом здания, и потолком её служила коническая крыша; вместо трёх этажей вдоль полностью спрятанных за массивными шкафами стен тянулись соединённые узкими лесенками балконы, освещённые коваными напольными лампами в виде изящных растений.
– Анабель, у нас важные гости! – оповестил Нойвельт-Робер.
Из-под прилавка показалась, резко выпрямившись, молодая девушка в одеянии, очень похожем на его.
– Счастливого Фестиваля, Ваше Высочество! Ваше Высочество! Ваше Превосходительство! Почтенная госпожа! – она быстро сориентировалась и поспешила раскланяться. – Добро пожаловать в лавку дома Нойвельт-Робер!
– Анабель, я решил подарить нашим высочайшим гостям одну из книг, а на другие – дать хорошую скидку. Могу я доверить тебе помощь в выборе покупок?
– Да, батюшка, – энергично поклонилась ему Анабель; ей приходилось при этом придерживать длинную толстую косу, что качалась взад-вперёд. – Могу ли я поинтересоваться, какой жанр высочайшим гостям по нраву?
– Ваше Высочество, подарочная книга твоя, – великодушно предложила Первая.
– Ваше Высочество, во дворце целая библиотека, – возразил Киллиан. – Я не знаю, что в ней есть, а чего нет.
– Каждая книга нашего дома уникальна, Ваше Высочество, – мягко вмешалась Анабель. – Какую бы Ваше Высочество ни приобрели – другого такого экземпляра нигде не найдётся.
Киллиан обвёл неспешно взглядом заставленные богато отделанными томами полки, вдохнул запах бумаги и краски. Идея пришла сама собой.
– Есть ли у дома Нойвельт-Робер полная история Нахтигаля под одной обложкой?
– Конечно, Ваше Высочество. Прошу, дайте мне минуту.
Анабель ненадолго их покинула, скрывшись за узкой дверью позади прилавка.
– Надеюсь, у них есть несколько экземпляров, – проговорила Первая. – Госпожа Последний Вздох, тебе бы не помешало хотя бы кратко ознакомиться с историей этого города; весьма полезно для понимания нашей Империи.
– Мне нравится Нахтигаль, Ваше Высочество, – это Септима говорила, глядя безразличными глазами на Киллиана. – Я бы почитала что-нибудь на эту тему, даже если бы в масштабах Империи это не имело особого веса.
– Одно удовольствие тебя учить, – обрадовалась принцесса.
Анабель полностью оправдала надежды: маленькая и хрупкая, она внесла такую стопку книг, что две верхних возвышались над её головой. Со всей осторожностью она сгрузила их на дорогой дубовый прилавок и разложила в белом свете лампы.
– Здесь только самые важные вехи, – перечисляла она, – этот экземпляр переписывала и иллюстрировала почтенная госпожа Юфеми – ей нет равных в рисунке чернилами и пером. Здесь самая подробная история с детальным анализом всех доступных на момент написания документов и легенд. В этом экземпляре использован текст учебника, одобренного Домом Наук для своих студентов, а этот сосредоточен в основном на архитектуре Нахтигаля разных периодов. В этой книге описывается преимущественно история Гольдфлуса именно как свободного торгового города, а в этой автор сосредоточился на сказках и легендах этих мест – конечно же, переписчик сделал иллюстрации к тексту.
Обложки книг поражали воображение: первая была обтянута кожей и отделана ажурными узорами из латуни; на второй благословенная рука мастера вырезала объёмное изображение холма, увенчанного стремящимся шпилями к небесам дворцом; огромный третий том был отделан черным бархатом и застёгивался на три изящных замка, украшенных слабо мерцавшими на свету белыми камушками…
– Воистину ветвь дома Нойвельт-Робер не уступает столичным родственникам, – от души прокомментировала Первая, открыв наугад первую из книг. – Ваше Превосходительство, насколько полно ты хочешь изучить вопрос?
– Было бы справедливо оставить право первого выбора Его Высочеству, – безо всякого выражения ответила Септима.
– Благодарю Ваше Превосходительство. Не думаю, что мне стоит начинать с детального анализа, – принялся рассуждать Киллиан.
Он заглянул мельком на исписанные от руки страницы нескольких книг: почерк в первой был строгим и лёгким для понимания, а вот во втором, иллюстрированном экземпляре буквы были витиеватыми, строки изобиловали традиционными украшениями; Софос как раз принялся учить его читать на эдельландском именно в таком оформлении.
– Я бы выбрал этот вариант, – решил он, указав на вторую книгу в ряду.
– Великолепно, Ваше Высочество, – с лёгким быстрым поклоном отозвалась Анабель. – Ваше Превосходительство?
– Учебник, – кратко ответила Септима.
– Уверена, что не хочешь взять тот, что с легендами? – уточнила Первая.
– Учебник лучше всего подходит для обучения, Ваше Высочество, – обосновала свой выбор Септима.
– Как знаешь. Давай подберём тебе что-нибудь ещё, пока предлагают. Философии ты в последнее время читаешь много… почтенная госпожа, а что твой дом предлагает из самых начальных учебников по военному делу? Госпоже Последний Вздох следует изучить и эту тему.
– Отдел военного дела у нас на втором уровне, – с готовностью ответила Анабель. – Прошу за мной.
В итоге одним военным делом не обошлось. Первая, похоже, чувствовала себя ответственной за образование юной имперской чиновницы. Политический путеводитель по известным Эдельландской Империи странам в картинках, сборник классических поэм доимперских времён, краткий обзор и классификация всех известных существ Леерума, нападавших на Империю за последние две сотни лет, подробный научный труд о природе торгового дела – Киллиан даже успел испугаться за Септиму, которой предстояло всё это прочесть.
– Не волнуйся, Ваше Высочество, мы не так часто закупаем книги, – успокоила его Её Высочество.
– В обители довольно скучно, – добавила Септима. – Мне не нужно соблюдать всё, что делают братья Ордена Пустоты, поэтому я часто остаюсь у себя в келье. Хорошо, когда есть, что почитать.
Спросить Киллиан не успел: Первая вернулась к теме книг.
– И, наверное, нужно взять тебе что-нибудь из современного развлекательного чтива? – предположила она. – Рано или поздно тебе придётся общаться с людьми; будет намного проще, если ты будешь знать, что они читают удовольствия ради.
– Я доверяю суждению Вашего Высочества.
– Почтенная госпожа, что посоветуете?
Вместо одной книги они выбрали целых три: Первая одобрила известную по всему Эдельланду историю о шарлатане и крестьянине и написанный только в прошлом году сборник рассказов о неудачливом рыцаре: «Смешной, но поучительный!» – гласила надпись на разрисованной под сталь доспеха обложке. Третью книгу после долгого и неловкого молчания попросила сама Септима – то была одна из многих новомодных историй о невероятных приключениях детей примерно её лет, и Первая с готовностью заплатила и за неё.
– Всё правильно, надо иногда читать и сказки про героев твоего возраста, – говорила она, отсчитывая монеты. – Нечего стоять с таким смущённым лицом, госпожа Последний Вздох, я в твоём возрасте и что похуже читала.
Покупок в итоге вышло так много, что пришлось просить Анабель организовать доставку до дворца. На выходе из книжной лавки Киллиан заметил, взгляд, которым Септима смотрела на один из небольших прилавков: только теперь в огромных безразличных глазах появилась искорка жизни. Киллиан не смог не подойти к тому самому прилавку – слишком уж любопытно стало, что же могло так приковать к себе внимание Её Превосходительства Последний Вздох.
– Лучшие изделия из стекла во всей Империи, Ваше Высочество! – с энтузиазмом провозгласил торговец.
И правда: на прилавке были разложены разноцветные пуговички, бусинки, брошки, вазочки, рюмки, ложечки и даже фигурки: пучеглазая лягушка, маленький ездовой ящер в скорлупке, нахохленный воробушек, пара длинношеих лебедей, рогатый заяц, крылатая змея с куриными лапами, раскрывший клыкастую пасть в беззвучном рыке лев, боевой слон, миниатюрный замок с удивительно точно выполненными стрельчатыми арками, высокая башня, букетики ландышей, роз, лилий – кого и чего только не было у этого человека, и ведь ни одна фигурка не повторялась в точности.
– Ваше Превосходительство, не хотите ли в честь праздника получить от меня подарок? – предложил Киллиан, ощутив прилив щедрости.
– Я не смею просить Ваше Высочество о милости, – отказалась она; отвести, однако, взгляд от стеклянных чудес было выше её сил.
– Я же вижу, что Вам хочется, – настаивал Киллиан. – Прошу, не стесняйтесь; Фестиваль так хорош, что я испытываю острую необходимость делать подарки.
Девочка упрямо сжала губы; на бледном личике отразилась борьба.
– Невежливо заставлять Его Высочество ждать, Септима, – мягко пожурила Первая.
И грозная госпожа Последний Вздох сдалась.
– Можно кролика? – тихонько спросила она.
– Какого, Ваше Превосходительство? Их у меня пять! – продавец немедленно уцепился за желание покупателя. – Каждый всего десять серебряных монет!
– Тогда пятерых и возьмём, – решил Киллиан, заслужив удивлённый, почти испуганный взгляд огромных серых глаз. – Они так славно смотрятся вместе. Было бы грешно их разлучать!
– А ещё она любит цветные браслеты, – подсказала Первая.
Бледное личико Септимы приобрело нечитаемое выражение.
– И бусин разных, – сказал Киллиан торговцу, который аккуратно раскладывал зайчиков по коробочкам с мягкими подушечками. – По горсти вот этих и тех. И ещё этих, пожалуйста.
Тут он заметил набор замечательных чернильниц, выполненных в едином стиле, но в разных цветах – две чёрных, синяя, красная и зелёная. Отчего-то Киллиану показалось, что они прекрасно смотрелись бы в коллекции Софоса – кто знает, может, он даже стал бы разливать чернила по сосудам соответствующего цвета.
– И отдельно, пожалуйста, чернильницы.
Свёрток с подарками Септима приняла с глубоким поклоном. Глядя на то, сколь бережно она держала его, было решительно невозможно поверить, что это трепетное создание обладало силой отнимать жизни лишь пожеланием. Первый испуг Киллиана окончательно рассеялся, уступив место смеси умиления и радости от одного только вида Септимы, бездумно поглаживавшей на ходу обёрточную бумагу.
Следующей их остановкой стала пёстрая палатка кожевника, расставленная посреди очередной маленькой площади. В этот раз зайти, как ни странно, попросила Инджеборг.
– Эта фамилия делает лучшие сапоги и перчатки, – поделилась она. – Купить их по такой скидке – большое счастье.
– Я вижу ценителя! – одобрительно воскликнул высокий усатый человек за прилавком. – За такие слова почтенной госпоже скину ещё десять монет!
– Сапоги, почтенный господин, – спокойно произнесла Инджеборг. – Самые больше, что есть.
– Недавно совсем пошили именно то, что нужно почтенной госпоже, – с этими словами торговец подал пару огромных высоких сапог с металлическими носами. – Вижу, Вы, госпожа, стоите на страже порядка, так вот – как раз для Вашей работы. Сносу не будет!
После быстрой примерки начальница стражи без лишних слов достала кошелёк, чтобы расплатиться.
– Постой, хозяин, – вмешался Киллиан. – А подбери-ка почтенной Инджеборг и пояс к этим сапогам.
– Есть идеальный пояс с петлями под ножны, Ваше Высочество! – сориентировался кожевник. – Такой высокородной особе отдам и за пятьдесят монет.
– Тогда и перчатки, почтенный господин, – распалился Киллиан; с собой он только золотом взял монет общим номиналом на целых шесть тысяч, отчего впервые в жизни чувствовал себя невероятно богатым и настолько же щедрым. – Почтенная Инджеборг, ты же хочешь перчатки?
– Если Ваше Высочество предлагает, то отказаться не посмею, – ответила та.
Мимо них радостно прошествовал духовой оркестр, на всю улицу игравший какую-то весёлую мелодию, и, заслушавшись, Киллиан не услышал, как Инджеборг обсуждала покупку с кожевником. Когда же музыканты удалились, унося за собой яркий летний мотив, Киллиану оставалось лишь выложить девяносто золотых за подарок начальнице стражи.
– Ваше Высочество, – обратился он к Первой; раз уж начал тратиться на знакомых, то останавливаться он не собирался, пока в кошельке были деньги, – а ты не знаешь, есть ли тут ювелир?
– За углом, кажется, была лавка, – неуверенно оглянулась принцесса. – Почтенная Инджеборг?
– Верно, за углом, Ваше Высочество, только на другой улице, – ответила начальница стражи.
– Хорошо, что ты с нами.
Прежде чем попасть в ювелирный магазин, работавший в ту ночь допоздна, они успели наткнуться на пару акробатов, что важно расхаживали по мостовой на руках, и ещё на жонглёра, что умудрялся не уронить ни одного из шести шаров, балансируя при этом на поставленной вертикально палочке.
На входе в магазин ожидаемо стояло два стражника; бдительность, однако, не помешала им дружелюбно поприветствовать высоких гостей. Инджеборг и Септима остались снаружи, а Первая зашла вместе с Киллианом. Внутри к ним немедленно подошла лёгким шагом стройная девушка в тёмно-синем платье из множества слоёв и золотой маске – в похожих ходили все, кто обслуживал немногочисленных ночных покупателей.
– Добро пожаловать в ювелирный дом Ротхирш, – поклонилась она. – Меня зовут Оттилд, почту за честь помочь Вам с выбором.
– Почтенная Оттилд, мне нужен хороший подарок для дорогого друга, – Киллиан ненадолго задумался. – Можно ли у Вас приобрести пояс? Например, отделанный жемчугом?
– Конечно, Ваше Высочество. Прошу за мной, – дочь ювелирного дома грациозно развернулась и с исключительно прямой спиной отправилась вглубь магазина, по пути продолжая говорить: – Наш дом изготавливает всевозможные украшения из любых драгоценных материалов, а также сотрудничает с домами кузнецов, кожевников и портных. Только у нас Вы найдёте прекраснейшие произведения ювелирного искусства на любой вкус.
Оттилд провела гостей в соседний зал и остановилась у застеклённой витрины, в которой были выставлены всевозможные пояса: от изящно вышитых на дорогой ткани до собранных только из металлов и камней. Ценники рядом с каждым из украшений были не написаны на бумажках, а аккуратно вырезаны на деревянных бирках.
– Тонкий и металлический Юйшэ не подойдёт, – принялся рассуждать вслух Киллиан. – У него почти вся одежда с широкими поясами.
– А вот такие подвески не слишком практичны, – Первая показала на украшение, с которого белые крупные жемчужины в форме капель свисали подобно бахроме. – Он их растеряет.
– Тогда вышитый?
В соседнем отделении находилось сразу несколько вариантов; на бирках была указана ткань.
– В бархате даже ему жарко будет, – принцесса кивнула на один из них. – Шёлк?
– Пожалуй. Почтенная госпожа, а как вот эти два пояса будут смотреться уже на фигуре?
– Ваше Высочество желает взглянуть на кукле для демонстраций? – услужливо предложила Оттилд.
– Да, если это возможно.
По приказу госпожи слуги немедленно выкатили из-за неприметной дверцы два наряженных в рубахи изваяния в виде человеческого торса: мужского и женского. Их выставили в место с лучшим освещением, и только после этого Оттилд лично открыла витрину и бережно достала один из поясов.
– Давайте примерим на мужчину, – Киллиан опередил вопрос.
– Прекрасный выбор, Ваше Высочество, – Оттилд принялась выполнять указание. – У этого варианта ширина регулируется за счёт вот этих дуг на боках; их можно выдвинуть или, наоборот, задвинуть; нити жемчуга в любом случае сложатся элегантными изгибами – вот, посмотрите, Ваше Высочество.
В пояс, судя по всему, был вшит металлический каркас; сам Киллиан такого никогда не носил, однако слова Седьмого очень вовремя всплыли у него в голове: основы из металла и китового уса могут причинять боль и оставлять синяки.
– Можно посмотреть второй?
– Конечно, Ваше Высочество.
Несомненно, первый пояс был хорош: два нежно-голубых отреза шёлка, скреплённые золотыми дугами, расшитые узором из белых и тёмных жемчужин, а по бокам – закреплённые между ними изящные нитки жемчуга, которые по задумке мастера должны были лечь поверх одежды красивыми петлями. И всё же при всём при этом Киллиан категорически отказывался жертвовать удобством ради красоты.
– Здесь сзади спрятан край с несколькими рядами застёжек, Ваше Высочество, – говорила Оттилд, демонстрируя второй пояс. – Можно застегнуть по ширине талии. С внутренней стороны вшиты петли на случай, если владелец захочет добавить подвесок. Цена, конечно, за жемчуг может показаться несколько завышенной, однако, Ваше Высочество, прошу заметить, что все эти жемчужины выращены в Перлендорфе, и на каждую есть документ, подтверждающий высочайшее качество.
– Этот мне больше нравится, – негромко прокомментировала Первая.
Пожалуй, сложно было не согласиться: вышитый на широком прямоугольнике шёлка узор в виде завораживающих завитков и спиралей, определённо, лучше бы подошёл к одежде, которую предпочитал Юйшэ, да и вышивка хорошо сочеталась бы с изгибами длинного змеиного тела. Киллиан покосился на ценник; к его облегчению, цена составляла всего тысячу семьсот золотых монет – огромная, конечно, сумма, и всё же он спокойно мог себе позволить такую покупку.
– Почтенная госпожа, я беру второй, – решился он. – А нет ли у Вас чего-нибудь с бриллиантами?
– Дом Ротхирш имеет официальное разрешение на торговлю изделиями из императорского камня, Ваше Высочество, – Оттилд после очередного поклона гордо приподняла острый подбородок. – Каждое бриллиантовое украшение мы изготавливаем в единственном экземпляре; в числе прочего, конечно же, используем и звёздную платину. Желает ли Ваше Высочество взглянуть?
– С удовольствием.
– В таком случае прошу за мной; тем временем слуги упакуют пояс для Вашего Высочества.
Под бриллиантовые украшения была отведена маленькая дальняя комнатка; снаружи её охраняли вооружённые стражники. Оттилд отперла дверь и провела покупателей внурть; витрины с золотом и серебром она проигнорировала, сразу же подойдя к украшениям из самого благородного металла. Здесь они были не только разложены по закрытым стеклом столам, но и выставлялись в высоких шкафах, полностью скрывавших стены.
– Эти украшения выполнены мастерами дома Ротхирш для демонстрации мастерства, однако смею отметить, что их нередко покупают в дар особам императорских кровей.
Цены, конечно, кого угодно могли повергнуть в шок. Однако помимо, собственно, величины, было в них и ещё кое-что странное.
– Почтенная госпожа, а отчего на каждое украшение выставлено две цены? – спрашивая это, Киллиан отчётливо чувствовал, что вопрос он задал крайне глупый.
Стоило отдать должное Оттилд: она виду не подала.
– Согласно шестому разделу Кодекса Золотой Палаты о Металлах и Самоцветах бриллианты и звёздная платина считаются привилегией императорского дома, – спокойно объяснила она. – Простолюдины могут приобрести украшения из этих материалов лишь при наличии определённого статуса, подразумевающего в числе прочего особое разрешение за подписью членов императорской семьи и только в случае, если украшение имеет соответствующие документы. Именно в таком случае ювелирные дома назначают более высокую цену: в неё входит пошлина на ношение материалов высшей категории ценности и стоимость оформления всех полагающихся документов. Соответственно, для Вашего Высочества действует меньшая цена, так как подобные формальности не нужны.
Киллиан не смог сдержать удивления; тоненький браслет, что попался ему на глаза первым, по цене для членов императорской семьи стоил полторы тысячи золотом, а по цене для простолюдинов – три с половиной. Взгляд его двинулся вдоль длинной витрины. Дно её было выстлано чёрным бархатом, отчего камни выглядели ещё ярче и роскошнее. На остававшиеся у него четыре тысячи уже можно было приобрести что-то приличное, однако что стоило выбрать, он не знал. Изящный браслет казался странным подарком для человека, который носил широкие рукава. Пояс-цепочка на огромных пышных нарядах смотрелся бы крайне неуместно; такие же тоненькие цепочки, соединённые в нечто, что, судя по всему предполагалось как что-то схожее по общей форме с портупеями солдат – они вовсе не казались совместимым с чем-либо, кроме обнажённого тела.
– Ваше Высочество, что бы ты на моём месте подарила моему почтенному супругу? – едва ли не с мольбой спросил Киллиан.
– Колье или кулон, – не думая ни мгновения ответила Первая. – Не нужно знать размер, как для кольца. Браслеты он не особенно любит и носит только если нужно на мероприятие. А серьги лучше выбирать вместе с ним – у него на эту тему куча своих измышлений.
– Спасибо тебе, Ваше Высочество.
– Ваше Высочество, прошу обратить внимание вот на эту секцию, – вежливо сказала Оттилд.
Она остановилась у шкафа, где на изображавших человеческую шею изваяниях красовались самые разнообразные колье, цепи и ожерелья: длинные и короткие, с одним крупным камнем и со множеством маленьких, изящные и погрубее. Внимание Киллиана привлекло широкое украшение, облегавшее беломраморную шею и делало её на вид длиннее и стройнее, чем точно такие же соседние шеи. Металл на светлом фоне был почти незаметен, зато мелкие камни сияли подобно крошечным звёздочкам.
– Ты смотришь на то же, на что и я, Ваше Высочество? – поинтересовалась Первая.
Киллиан проследил за её взглядом.
– Похоже, что так.
– Если не возьмёшь его Седьмому брату – я куплю его себе, – заявила принцесса. – Сколько оно? Три девятьсот? Всего-то.
– А ему понравится? – Киллиан и сам удивился тому, сколько в его голосе было волнения.
– Он от таких вещей без ума, – пожала плечами Первая. – Как и я. Однажды мы поругались за подобную безделушку и полгода не разговаривали. Решайся, Ваше Высочество.
– Прости, Ваше Высочество, но его заберу я. Почтенная госпожа.
– Великолепный выбор, Ваше Высочество! – ответила на это Оттилд, доставая откуда-то из складок платья очередной ключ, чтобы открыть стеклянную дверцу шкафа. – Это настоящее сокровище от нашего лучшего мастера. Желает ли Ваше Высочество приобрести что-нибудь ещё?
– Благодарю, почтенная госпожа. Я хотел бы расплатиться.
– Конечно, Ваше Высочество.
Оттилд провела их в ещё одну охраняемую комнату; там за высокой и длинной стойкой сидел толстенький мужчина в маске дома Ротхирш; поверх неё презабавнейшим образом был прикреплён монокль.
– Одо, будь добр, прими оплату у Его Высочества.
– А-а, Ваше Высочество, – обрадовался им толстяк. – И Ваше Высочество Первая Принцесса тоже почтила нас своим присутствием! Всенепременно, всенепременно. Большая честь для меня.
Оттилд протянула толстяку деревянные бирки товаров.
– Что за прекрасный у Вашего Высочества вкус, – вздохнул Одо. – Воистину сиятельный Нахтигаль – дом тех, кто влюблён в красоту.
Он заполнил какие-то бумаги.
– Ваше Высочество взяли печать с собой, или нам следует отправить документы во дворец? – спросил он, не отрываясь от работы.
Киллиан беспомощно взглянул на Первую.
– Его Высочество не планировал сегодня серьёзных покупок, – ответила она вместо него. – Направьте ему документы, почтенный господин.
– Всенепременно, всенепременно. Итого, Ваше Высочество, к оплате пять тысяч шестьсот золотом.
Считал Киллиан монеты долго, и всё то время, что он расплачивался, его не покидал страх, что денег ему внезапно не хватит – конечно же, он точно знал, что нужная сумма у него была, и тем не менее воображение слишком живо рисовало неловкую сцену, в которой ему приходилось лезть в карман за серебром. После этой покупки ходить стало намного легче – пояс больше не оттягивал вес металла.
– Ваше Высочество, а про какие печати говорил тот господин? – спросил Киллиан, едва они вышли за порог лавки, туда, где их терпеливо ожидали Септима и Инджеборг.
– Твоя именная печать, Ваше Высочество. Просто проштампуй ею каждую страницу обоих экземпляров договора, и один отправь им. На конвертах для договоров уже есть герб, не спутаешь. Поставь поверх адреса ещё одну печать и отдай слугам.
Упакованные подарки любезно взяла в свою большую сумку Инджеборг, и они двинулись дальше по пёстрым улицам праздничного ночного Нахтигаля. Минув площадь, на которой множество людей танцевало под весёлую народную песню, они свернули на широкую улицу, полную статуй и картин, выставленных на продажу.
– Маленькое Высочество, ничего не хочешь? – спросила Первая, оглядываясь по сторонам.
– У меня, боюсь, не так много денег осталось, – качнул головой Киллиан. – Кстати, Ваше Высочество, а что ты хочешь в подарок?
– Я? – принцесса изогнула бровь, а потом показала пальцем на какую-то афишу. – А вот, например. «Композиции из южных толстолистных растений: урок для новичков». Мне такие вещи очень нравятся на подоконнике, но сажать я их не люблю – не сильно хочу копаться в земле. Сделаешь такой, Маленькое Высочество?
Киллиан вгляделся в афишу: места проведения он не знал, временем значилась как раз эта ночь, а цена в пятьдесят серебряных монет только усиливала желание попробовать.
– Почтенная Инджеборг, Ваше Превосходительство, вы хотите тоже пойти? – предложил он.
– С удовольствием, Ваше Высочество, – согласилась Инджеборг.
Септима, немного поколебавшись, взглянула на Первую, точно ожидая указаний; та лишь кивнула.
– С радостью, Ваше Высочество, – проговорила она.
Проходило мероприятие буквально на соседней улице на террасе цветочного магазина; прошлая группа учеников как раз уходила, а следующая стояла в очереди в кассу. Увидев компанию важных людей, нахтигальцы хотели было расступиться и пропустить их вперёд, но Первая категорически отказалась, сославшись на то, что Писание строго-настрого запрещало злоупотреблять своим положением – тем самым наследница престола заслужила множество восхищённых взглядов своих будущих подданных.
Впрочем, скучно в очереди не было; из цветочного магазина в медленно движущемся потоке людей шёл, держа ящик со свежепосаженными растениями, Гильермо, который очень старался выглядеть как простой горожанин. Пожалуй, не встречайся с ним Киллиан по два-три раза в неделю, он бы его и не узнал, или хотя бы усомнился, но эти мощные плечи, мускулистые руки и колоритная бородка были ему слишком хорошо знакомы.
– А, почтенный Гильермо! – обрадованно позвал он.
Генерал беспокойно оглянулся; увидев, что его заметили и совершенно точно не приняли за кого-то другого, он тяжело вздохнул и, извинившись перед людьми, протиснулся к компании. Композиции, которую он бережно нёс, слегка недоставало гармонии в размещении разноцветных растений и расстояниях между ними, но тем не менее её можно было назвать милой.
– Хорошей вам всем ночи, – поприветствовал он в своей не больно-то формальной манере. – Звёзд ради – не говорите Хайнрике, что видели меня сегодня.
– Хорошо, Хайнрике не расскажем, – легко согласилась за всех Первая.
– Спасибо, – кивнул генерал; спустя мгновение, однако, он переменился в лице и взволнованно тихо добавил: – Змея! Ни в коем случае не говорите змее, Звёзд ради!
Принцесса рассмеялась.
– Ничего смешного, Ваше Высочество, – строго произнёс генерал. – Я не имею права тебе приказывать, но прошу тебя – пощади старого друга. Не надо змее знать, что я тут делаю.
– Хорошо, от меня Юйшэ ничего не узнает.
Гильермо обернулся к Киллиану.
– Сложно отказать человеку, который несколько раз в неделю тычет в тебя оружием, – пожал плечами тот.
– Мудрые слова, Ваше Высочество, – прищурился генерал, прежде чем попрощаться и раствориться в толпе.
– Как думаете, стоит поступить бесчестно? – спросила принцесса, глядя ему, прищурившись, вслед.
– Помилуй, Ваше Высочество, – качнул головой Киллиан. – Юйшэ и так не упускает случая к нему прицепиться.
– Иногда эта змея мне нравится.
Они тем временем приблизились к кассе; Киллиан оплатил урок для троих и попросил, чтобы Первую пустили поприсутствовать. Конечно же, никто Её Высочество выгнать не посмел бы; так они все вчетвером и оказались за круглым столом, на котором уже расставили всё необходимое: красивые ящики с рыхлой землёй, инструменты и, собственно, большой плоский горшок с самыми разнообразными растениями.
Во время этого урока Киллиан узнал о своих спутницах больше, чем за всю остальную прогулку. Так, когда Септима взяла в руки первое маленькое растеньице с мясистыми бирюзовыми листьями, оно и не подумало увядать – Киллиана это отчего-то удивило.
– Умирают только те, кому я этого желаю, Ваше Высочество, – объяснила она в ответ на до стыдного глупый вопрос. – Конечно же я не желаю смерти цветам и травам.
– Простите, Ваше Превосходительство, – сконфуженно улыбнулся Киллиан. – Наверное, много кто совершенно не понимает таких простых вещей.
– Люди боятся смерти и, стараясь себя сохранить, не пытаются разобраться, – без какого-либо выражения проговорила Септима, осторожно размещая растение в ящике. – Возможно, это и грустно, но я не могу никого винить.
– Пожалуй, я бы хотел разобраться.
Самоцвет подняла на него огромные бесцветные глаза; возможно, Киллиан просто придумал это, но ему на миг показалось, что он увидел в них всеобъемлющую, непреодолимую печаль.
– Ваше Высочество – всё-таки необыкновенный человек.
Больше они о страшном даре не говорили – гораздо важнее было обсуждать сочетание оттенков в композициях.
– Добавь сюда бледно-голубой, Маленькое Высочество, – руководила Первая. – Да, вот прямо сюда. По-моему – роскошно.
– Как скажешь, Ваше Высочество, это твой ящик, – покладисто соглашался Киллиан.
Выходило у него не слишком аккуратно, и всё же высокородная заказчица осталась довольна. Когда цветочница, дававшая урок, принялась обходить столы учеников, Первая договорилась о том, чтобы во дворец ящики доставил посыльный – Киллиан с облегчением вздохнул в тот момент. В отличие от Гильермо он не был готов тащить такой вес, да ещё и следить, чтобы ничего не перевернулось и не помялось.
– Ваше Превосходительство, а почему ты оставила тут промежутки? – поинтересовалась Её Высочество.
– Когда приеду в обитель, посажу в них зайчиков, – без намёка на эмоции объяснила Септима, старательно прижимавшая плоский декоративный камешек в зазор между несколькими растениями.
После этого Киллиан всё же оторвался от своих трудов, заглянул в ящик Инджеборг и так и ахнул. Она успела высадить плотными рядами небольшие растеньица, выбрав их так, что они сложились в рисунок из опоясывавших друг друга разноцветных кругов. Выглядела её работа намного аккуратнее, чем у Киллиана и Септимы: ни единого испачканного листочка, ни одного выбивающегося из рисунка элемента.
– Почтенная Инджеборг, похоже, занимается таким не в первый раз, – не без восхищения прокомментировал Киллиан.
– В свободное от службы время я занимаюсь комнатными растениями, Ваше Высочество, – коротко ответила она, заканчивая с самым уголком.
В какой-то миг, уже завершая свою композицию, Киллиан поймал себя на мысли о том, что в какой-то мере он был всё же благодарен Звёздам за возможность здесь побывать и увидеть всё это своими глазами: сказочный город, заполненный огнями и музыкой, грозная начальница стражи, любящая цветы, наследница престола, лениво качающая ногой в ожидании своего подарка, девочка-смерть, нежно заботящаяся о стеклянных зайчиках...
Мысль эту он, конечно же, отогнал: не благополучный и чужой Нахтигаль должен был занимать его сердце. Когда, помыв руки, он в сопровождении своих спутниц вышел с террасы, звуки очередного спонтанного оркестра, шедшего куда-то в сторону окраины, отдались в его душе печалью.
– Чего это ты так погрустнел, Маленькое Высочество? – бодро спросила Первая. – Устал?
– Немного, – признался Киллиан. – Хочешь ещё куда-нибудь сходить, Ваше Высочество?
– Я бы уже и поспала, – мечтательно протянула она. – До рассвета всего ничего осталось. Если отправимся во дворец сейчас – придём засветло.
– Что ж, тогда, пожалуй, вернёмся, если никто не против?
Конечно же, ни Инджеборг, ни Септима им с Первой не возразили бы; путь их теперь лежал в гору, к стенам Старого города. Нахтигаль спать, в отличие от них, не собирался: они минули площадь, на которой шла театральная постановка с огромной, неуклюжей фигурой дракона на сцене; потом им повстречались продавцы сладостей, носившие при себе небольшие лотки – конечно же, Киллиан не удержался и купил угощений на всех.
– Знаешь, Ваше Высочество, – заговорила Первая, разворачивая бумажную обёртку маленького пирожного, – я всё думала, стоит ли говорить, но Септима очень интересовалась – не делай такие глаза, госпожа Последний Вздох, я тебя не боюсь.
– О чём же это? – заинтересовался Киллиан. – Почтенной Септиме не нужно стесняться, если она хочет о чём-то спросить.
– Увы, она у нас очень скромная, – вздохнула принцесса. – Впрочем, я – нет. Ваше Высочество, мы приехали на несколько дней; возможно ли за это время взять у тебя пару уроков твоего танца на льду?
– Чтобы танцевать, надо сначала научиться не падать, – честно ответил Киллиан. – Однако, если вы правда хотите попробовать – думаю, за пару-тройку занятий вы сможете неплохо стоять на коньках.
– Вот и всё, госпожа Последний Вздох. Видишь, как просто было договориться?
– Вашему Высочеству необязательно тратить на нас драгоценное время, – сказала на это Септима, глядя прямо перед собой.
– Мне нравится лёд, Ваше Превосходительство, – возразил Киллиан. – Если кому-то он интересен, то я этому только рад, так что приходите с Её Высочеством на Белую Арену; только пришлите записку с нужными размерами обуви, чтобы я мог подыскать коньки.
Самоцвет перевела на него взгляд и кивнула.
Идя без спешки и с непрекращающимися разговорами, они и впрямь добрались до дворца, когда небо уже значительно посветлело. Вдыхая прохладный утренний воздух и слушая только проснувшихся птиц, Киллиан не ощущал ничего, кроме блаженства и приятной усталости. Пожалуй, выспавшись хорошенько, он хотел бы первым делом поблагодарить Седьмого за то, что тот убедил его не прятаться за высокими дворцовыми стенами.
– Знаешь, Ваше Высочество, а я рада, что ты поладил с Седьмым братом, – негромко проговорила Первая, когда они уже почти подошли к коридору, в котором им предстояло попрощаться. – Он правда очень хорошо к тебе относится.
– Я ему за это безмерно благодарен, Ваше Высочество, – признался Киллиан. – Звёзды надо мной смилостивились, сподвигнув его на решение меня забрать.
– Могу я попросить тебя в меру своих сил за ним приглядывать? – неожиданно спросила принцесса. – Он хороший человек, но очень одинокий – кроме Юйшэ у него близких нет.
– Сделаю, что смогу, Ваше Высочество.
– Да ниспошлют тебе Звёзды хороших снов.
– И тебе доброй ночи.
На этом они и разошлись. Киллиан, едва забравшись под одеяло, немедленно уснул, а проснулся уже после обеда, отдохнувшим и довольным жизнью. На столе в кабинете он обнаружил толстый конверт с документами на купленные ночью украшения, а под ним – записку, содержавшую лишь пару цифр и подписанную скромной единичкой. Лениво потягивая своё утреннее молоко, Киллиан сначала написал ответ Первой, предложив время встречи на катке. Потом – составил запрос ответственному за коньки. И только потом взялся штамповать стопку бумаг, в которых перечислялись и подробно описывались все использованные камни, точный состав металлов, место и дата производства отреза шёлка и прочие детали. Сами украшения Инджеборг также прислала. Киллиан, немного подумав, написал Первой ещё одну записку – с вопросом о том, было ли в Эдельланде принято дарить украшения вместе с каталогом камней, или же все бумаги следовало оставить при себе.
Ответ он получил уже вечером, при личной встрече на Белой Арене, когда высокие гости Нахтигаля, обувшись с его помощью в коньки, делали в них свои первые шаги, ища равновесие.
– Если в нижней части шкатулки есть маленький ящичек – туда можно положить книжечку с описанием материалов, – объяснила принцесса. – А если нет, то не стоит.
Стоять на полу с зачехлёнными лезвиями она научилась едва ли не моментально, а вот дальше дела у неё разладились. Пока Септима, всё невероятно быстро схватившая и усвоившая, уже пробовала поворачивать в движении и оттачивала остановку, Её Высочество умудрялась опасно крениться и даже неловко падать, просто стоя на месте или шагая по льду.
– Если об этом узнает змея, Ваше Высочество, то я не посмотрю, что ты мне друг, – обещала она, грозно сверкая глазами каждый раз, когда поднималась на ноги, чтобы попытаться снова.
Упорству её можно было позавидовать: на следующий день, закончив дела в городе, она вместе с Септимой вернулась на каток и пробовала опять – в этот раз Киллиану удалось всё же добиться от неё ровного скольжения на небольшое расстояние. Тем временем Септима под конец второго занятия уже пыталась в меру своих сил рисовать на льду ровные петли – Киллиан и Первая единогласно списали такой поразительный успех на её юность и проворство.