В огромной человеческой вселенной волшебства мало, и добавлять можно тщательно отмеренное количество: как удобрения в елочный горшок. В крохотном измерении Клаус напротив, волшебства всегда больше, чем надо, и, чтобы заварники не начинали летать по дому, излишки необходимо куда-то девать…

Далекий-далекий предок Айси поселился в уютной, махонькой вселенной, полной чудес, и назвал ее просто, без затей — Клаус, в пару собственному имени. Периодически вселенная сбрасывала лишнюю магию в другие миры, безо всякого разбору расцветая порталами, и порой это кончалось не очень хорошо: ведь открывая дверь в неведомо куда, рискуешь наткнуться на мир, что заряжен магией еще туже! К тому же, не всякому на пользу идет чужое внезапно привалившее волшебство.

Сотню-раз-пра-Клаус наладил взаимодействие двух миров — собственного и человеческого, раз в году превращая их в подобие песочных часов: из одного сверкающая масса волшебства текла в другой. Каждый год раскрывалось в полную ширь "устье часов", нужно было аккуратно распределить излишки чудес вселенной Клауса по всей поверхности Земли.

Больше тысячи лет схема обмена волшебством работала на благо всех, требовалось только поддерживать ее стабильность, чем семья Клаусов и занималась. К счастью. Потому что интереснее этой работы Айси не могла себе ничего представить, а воображение у нее было просто прекрасное! Такое же, как у людей.

Инструмент для перегонки эфира стоял в мастерской. В последние месяцы перед Равновесием — закрытый силовым полем, чтобы излишки волшебства не разрушили тонких настроек. На столе у большого миреокна катились, сверкали шарики, льдисто звенели треугольники, разбрасывая сквозь поле хрустально-радужные блики. В окно виднелись фрагменты будущего, перемежаемые морозным туманом неизвестности. 

Айси сортировала фарфоровые ручки, головы, тела — из них эльфы собирали кукол. На краю папиного верстака стоял маленький клавесин и недоклеенный бумажный цирк — по некрашенному образцу из пластика — материала, который на Земле в этот период еще не знали.

Смотреть, как отец заворачивает подарки, завораживало. Руки не совершали ни одного лишнего движения и были способны завернуть что угодно и ровно так, как нужно. Коробка с игрой спряталась под слой зеленой папиросной бумаги, слева палец отца слегка смял угол, а усы соломенного бантика торчали в разные стороны. Отец поймал взгляд Айси и улыбнулся:

— Маленькая Тильда уронила коробку. Иди, отдыхай, — строго велел он, — Тебе надо хорошенько высыпаться.

Айси послушно кивнула, встала и, осторожно обходя потоки носящихся по полу эльфов, добралась до лестницы. Отдыхать… Стоит прилечь, как в голову набивается столько мыслей! Готова ли Айси в самом деле? Сможет ли выполнить обязанности Клауса в первый раз в жизни совершенно сама?

В комнате старших никого не было: Сноу занимался с оленями, Шиммер поехала с мелкими в лес… Айси задумчиво остановилась у зеркала. 

— Покажи мне костюмы для Равноденствия. Как тебе кажется, что лучше надеть?

Зеркало одело Айси в сверкающее платье с высоким строгим воротником. Красиво, конечно — недавно мама читала детям новую сказку про Снежную Королеву. Но с шапочкой Клаусов плохо вяжется… Айси покачала головой, махнула, меняя картинку на следующую: штаны и кожаная курточка, отороченная мехом. Зачем столько бисера?! Хотя куртка с тиснеными елочками все же хороша. Нужно решать сейчас — иначе эльфы не успеют сшить наряд. Может, поехать в крохотном купальнике, как когда-то ездила бабушка на спор, и ее даже увидел кто-то из людей... Айси фыркнула. Нет уж, пусть бабушкины достижения останутся лишь ее собственными, неповторимыми. У Айси обязательно появятся свои.

Так ничего и не решив, Айси вышла в коридор. На стенах теплились уютные светильники в виде живых огоньков, но не такие горячие. Напротив входа в столовую висел портрет самого первого Клауса. Кто его сделал — никто не знал по сей день. Клаус сидел у камина в полоборота, улыбаясь чему-то, выстукивал пальцами мотив на ручке кресла.

— Пра-пра-пра-дедушка, — шепнула Айси, — Ты ведь есть где-то там… частицами в эфире. Я буду очень стараться, но… присмотри за мной, ладно?

Ужин в который раз прошел сумбурно. Посуда никак не могла угомониться, по стенам шатались какие-то хихикающие цветные тени. Шиммер не явилась в столовую вовсе, Сноу толком ничего не успел съесть: кормил младших со своей ложки — она единственная из всех вела себя прилично, — а потом, напихав в рот пряников, исчез. Наверняка снова уехал из Дома к своим диким оленям. Может, у него однажды вырастут рога…

Айси смотрела на уютную кутерьму словно издали, молча пила суп через край, бросив попытки усмирить капризные столовые приборы. Ее никто не трогал: все понимали, когда лучше оставить клауса наедине с собой.

Всего сорок пять — по мнению некоторых, еще совсем ребенок. Когда родители объявили, что именно Айси отправится на Землю в этом году, бабушка ворчала. 

— Мне и в семьдесят не доверяли вести упряжку, — заметила она, складывая салфетку лебедем.

— Нельзя судить всех по себе, — возразила мама.

Лебедь полетел над столом, задевая малышей по взъерошенным макушкам. Дети враз отряхнули руки, которыми выгребали остатки каши, и принялись ловить дичь. Айси фыркнула, наблюдая за их возней.

— Однажды я уронила мешок на крышу почтенному джентльмену, — пустилась в воспоминания бабушка, — Он увидел меня и, не задав ни единого вопроса, вылез через чердачное окно и помог их собрать… Какие у него были густые седые кудри, м-м-м! — Айси любила слушать бабушкины истории, а вот мелким точно еще рано. Словно услышав ее мысли, лебедь пустился в плавание по ковровой дорожке, прочь от стола, в гостиную, увлекая за собой малышню. — И, когда последний подарок был возвращен в мешок, я обернулась к своему помощнику, и… — бабушка подперла ладонью щеку и мечтательно улыбнулась: — Эх, Айси, тебе еще предстоит узнать, какие красивые бывают на свете глаза у мужчин…

— Что ж, — смущенно кашлянул отец, — Я, пожалуй, пойду прослежу за малышами.

Айси уткнулась в бабушкино плечо и хихикнула. Мама покачала головой и принялась собирать тарелки с размазанной кашей. С потолка протянулась нить эльфов, распалась, и по скатерти забегали зелено-красные шарики, помогая устранять бардак.

Эльфы уже две сотни лет как строили свои клубки близко к Дому. Чтобы далеко не бегать на работу. Странные все-таки это существа — никто из клаусов не мог похвастаться тем, что понимает их до конца… Однако существа, несомненно, добрые, просто неспособные причинить вред кому-либо. Эльфы поклонялись какой-то подземной богине, но подробностей не рассказывали. С ними вообще мало о чем можно было поболтать — непросто обращаться ко всему рою и не всегда ясно, что из сказанного тот услышал и как понял. Эльфы жили свою маленькую странную жизнь, которая по странной случайности стала частью жизни клаусов и по такой же счастливой случайности облегчала ее.

***

Динька впервые заговорила всего за несколько недель до Равновесия. Тогда она, помнится, испугалась и весь остальной день молчала. Даже Сноу — великий специалист по оленям — не мог добиться от нее ни звука. В зимнюю пору у всего молодняка происходил скачок развития, и некоторые становились говорящими, переходили в личное стадо клаусов. Новое стадо приняло Диньку тепло, однако она дичилась, не принимала участия в общих разговорах и играх. Наблюдая со стороны за тренировками взрослых оленей, слушая их беседы, Динька поняла страшное: она совсем не хочет возить упряжку! А чего хочет — пока не поняла. 

Пробные заезды вокруг маленькой ледяной планеты — какая скука! Ее облететь — всего десять дней на прогулочной скорости! Динька, улучив момент, когда никто не смотрел, попыталась долететь до ближайшей звезды, но заплутала и едва смогла вернуться — усталая, запорошенная космической пылью, почти ослепшая от яростного света… Так себе опыт.

Оленей учили разбирать звездные карты, летать и по прямой, и с виражами на скорости. Прыгать и играть в воздухе, совершая кульбиты, интереснее, чем тренировать выдержку или читать значки на миреокне, но вокруг все одно и то же! Совсем нечего исследовать.

Однажды Трень, вожак, научил Диньку включать на миреокне картинки Земли. Вот за чем можно было наблюдать весь день напролет! Там всегда появлялось что-то новое. 

— На Земле интересно.

Динька вздрогнула, обернувшись от окна. Трень склонил лысую голову, взял из кормушки морковку и задумчиво похрустев ею, добавил:

—  Но одна ночь выматывает так, что потом весь год можно только стоять в траве и жевать, глядя в одну точку. 

— Но ты ведь не вез упряжку, — недоверчиво покосилась Динька. — Туда берут самок.

— Я несколько раз ходил в запасных, — вздохнул Трень. — Правда, ни разу не пригодился. Но это стоит испытать.

— Не желаю, — отвернулась Динька.

— Для того, чтобы клаусянский олень стал свободным… Ему нужен хозяин. 

— Свободным? — навострила уши Динька. — Как это?

— Это означает, что ты — вне стада. И у тебя нет… цели… — с некоторым страхом сказал он.

Динька смотрела, широко раскрыв глаза. Выходит, не обязательно летать в упряжке?! И вообще не обязательно кого-то слушаться?

— Поговори с клаусами, они знают куда больше меня.

Динька летала в одиночку до самого заката, просто чтобы подумать. Когда вернулась к полюсу, где стоял Дом, его уже окутала ночь, лишь мягко сияло небо — зеленым, алым, голубым. На снегу черными точками рассыпалось стадо диких оленей. Рога у них светились едва заметно. Динька снижалась плавными кругами, пока копыта не утонули в рассыпчатом ледяном крошеве.  

К ней подошли двое клаусов — Сноу с сестрой. Сноу провел по крупу, с силой нажал, так что Динька вздрогнула.

— Потянула немного, да? Ляг, я разомну, — сказал Сноу.

Динька легла, потому что левое бедро и правда слегка побаливало. Чувствовать прикосновения сильных и теплых ладоней было приятно. Айси села рядом, поглаживая холку.

— Трень сказал, ты не хочешь ходить в упряжке. Но тебя никто не стал бы заставлять.

— Мне этого мало, — потупилась Динька. — Я хочу… Хочу свободы. Мне нравится Земля.

Айси помолчала, потом пожала плечами:

— Летучий олень… Ты же понимаешь, что на Земле нет таких, как ты? Таких, как мы?

— Трень сказал, это возможно! — Динька попыталась встать — из чистого упрямства! — но Сноу умелыми касаниями уложил ее обратно. —  Мне только нужен кто-то еще. Хозяин. 

— Не совсем хозяин, — возразил Сноу. — Но обязательно тот, кто знает кто ты и откуда.

— Ты ведь никогда не была на Земле и навыдумывала неизвестно чего, — раздраженно сказала Айси. — Вдруг там вовсе не так, как ты представляешь?

— Мне все равно, — упрямо мотнула головой Динька. — Тот мир лучше, чем этот!

— Но почему?!

— Потому что он больше!

— И опаснее, — подал голос Сноу. Перестал мять Динькин круп и сел рядом с сестрой. — Такие, как мы, долго не живут в людском измерении. Думаешь, никто никогда не пробовал? Ты не первая.

Динька обиженно засопела в снег.

— Не стоит отчаиваться, — Айси погладила ее по шее. — Может, все же удастся отыскать какого-нибудь мечтательного мальчика или девочку…

— Дети! — вскинулась Динька. — Мне они не нравятся! Я их боюсь. 

— А взрослого, который не впадет в истерику при виде волшебства, еще найди, — махнул рукой Сноу.

Над головами сияло и переливалось небо, и сквозь цветной туман падали звезды.

— Динька… хочешь, я возьму тебя с собой один разок? Ты посмотришь Землю.

— Ты в уме, сестра? — ахнул старший клаус. 

— Я не хочу в сбрую! 

— Я в уме, это мой полет, и я имею право решать абсолютно все!

— Что скажет папа…

— Вы меня слышите? Я не надену на себя этот… ужас!

— Без сбруи не могу — в сани ты не влезешь!

— Я эту сбрую подгоняю под каждый бугорок на каждой шкуре, и между прочим, слышать такое обидно!

— Прости, — Динька потерлась носом о спину Сноу. — Ну… ладно... Так и быть... но только один раз!

— Тогда с завтрашнего дня ты должна тренироваться усерднее всех!