Утро наступает слишком быстро. Ланселот с трудом встает с кровати. Долгие ночные размышления и короткий сон дают знать о себе моментально. В комнату проникают первые лучи солнца. Возможно, будь сейчас лето, Ланселот разрешил бы себе поспать лишний час, но на дворе уже осень, и солнце встает намного позже. На подоконнике уже сидит знакомый черно-белый кот, который приходит каждые утро и вечер за новой порцией еды, за которую платит, позволяя гладить себя. Этот кот стал приходить к Ланселоту зимой в самые сильные морозы, тогда его добродушно приютили, но он сбежал сразу же, как потеплело. Тогда рыцарь долго искал его и пытался вернуть, оставляя миску с едой на подоконнике вечером и с утра, если за ночь она пустела. Первое время все оставалось нетронутым, но спустя пару дней безрезультатных попыток одним утром Ланселот обнаружил пустую миску.  Он прекрасно понимал, что это могло быть другое животное, но решил продолжать приманивать беглеца. Но в последующие дни у него не было возможности выполнять свой план и дальше: прошлый король организовал неожиданный поход в сторону чужих земель из-за назревающего в то время конфликта между государствами. Благо все было улажено в кратчайшие сроки без сражений, и поход был закончен за считанные дни. Зайдя домой, Ланселот услышал скрежет по стеклу. Повернувшись к окну, он увидел того черно-белого кота, который, видимо, оголодав сильно за последние дни, просил новую порцию. В благодарность за вынесенную еду кот стал тереться о руку Ланселота и довольно мурчать. После этого дня кот стал дважды в день приходить и царапать подоконник или стекло, требуя еду, а рыцарь уже не первый месяц думает, как назвать его. 

Закончив с утренней рутиной, Ланселот отправляется на тренировочную площадку, где обычно проходят его спарринги с Артуром, для разминки. Прохладный осенний ветер помогает окончательно проснуться, а свежий воздух вкупе с небольшими физическими нагрузками упорядочивают мысли. Полностью погруженный в раздумья рыцарь не сразу замечает Соника, который зовет его. 

— Смотрю, кто-то всю ночь не спал и теперь засыпает на ходу, — Ланселот выходит из своих мыслей, когда его плеча касается Соник. 

— Ваше… — рыцарь резко останавливается из-за возникнувшего в голове дисбаланса: наедине Артур просит обращаться к нему на “ты”, но Ланселот просто не может к этому привыкнуть, ибо это его король, но при этом и ослушаться приказа короля он не может. На молчание Соник лишь тихо смеется, он уже привык к таким долгим паузам и даже прекрасно понимает, почему они возникают. — Ты давно здесь? — все же выдавливает из себя Ланселот.

— Не переживай, я только пришел, — беря в руку Экскалибур, который сразу начинает возмущаться о грубой хватке, отвечает Соник. — У нас не так много времени, так что предлагаю начать. Будем отрабатывать какие-то определенные приемы или как обычно? 

Ланселот на секунду задумывается: у него нет какого-то определенного плана тренировок, хоть, наверно, стоит его создать, если он является в каком-то роде учителем по владению мечом самого короля. Артур довольно хорошо владеет мечом, даже сам Экскалибур уже давно не придумывает для него новых оскорбительных прозвищ, намекая на плохие навыки, но ему не хватает некоторых знаний и уж тем более опыта, отсутствие которых может сыграть злую шутку в бою. Сам король тоже это прекрасно понимает, поэтому и попросил Ланселота стать его учителем, хотя сам рыцарь так до сих пор и не понимает, почему выбрали именно его. 

— Думаю, на сегодня будет достаточно и спарринга, — сжимая сильнее меч в руке, говорит Ланселот. Через долю секунды он блокирует удар, который Соник наносит исподтишка. Пару секунд они стоят, скрестив мечи. В глазах обоих разгораются гигантские искры азарта от предстоящей битвы. 

— Никогда бы не подумал, что… ты предпочитаешь играть по грязным правилам, — с едва заметным задором в голосе говорит Ланселот, когда оба противника расходятся прежде, чем начать основную часть сражения. 

— Что уж вы, сэр, я всего лишь решил проверить ваши рефлексы, — подражая манере Ланселота говорить формально, отвечает Соник. Кажется, словно даже неожиданная атака не вызвала никакой реакции или вовсе разозлила рыцаря, но Соник видит этот огонь, находящийся где-то в глубине красных глаз, видит эту неуловимую улыбку, которая больше похожа на ухмылку. В ответ Ланселот только чуть шире улыбается и молниеносно наносит ответный удар, после которого их уже не остановить. 

Удар за ударом. Выпад за выпадом. Их сражение с каждым новым движением все больше походит на головокружительный танец, в котором оба партнера пытаются забрать ведущую позицию. Ланселот борется в полную силу, не давая оппоненту даже малейшего шанса на победу. И Соник обожает спарринги с ним за это: он не поддается из-за статуса короля, он не боится сражаться в полную силу даже на тренировках, он точно не привык проигрывать, даже своему государю. Соник соврет, если скажет, что никогда не сравнивал Ланселота с Шедоу. Ещё как сравнивал: они схожи не только внешне, но также и манерой речи, поведением. Различаются только отношением к нему: если Ланселот относится к нему с большим почтением, то Шедоу готов при любом удобном случае ударить его о первый попавшийся камень — и Соник ещё не определился, что из этого нравится больше, наверное, все же гарантия, что его не попробуют побить при новой встрече, выглядит привлекательно. Но больше всего поражает их сходство в ведении боя, из-за которого Ланселот был выбран Соником своим тренером. Меч рыцаря рассекает воздух также, как и кулаки его версии в другом мире. Ланселот не уступает Шедоу ни в силе, ни в ловкости, ни в желании одержать победу. Если бы их столкновение в поединке было возможным, даже сложно представить кто победил бы. 

Битва с каждой секундой набирает более серьезные обороты, но никто не желает останавливаться. Со стороны может сложиться впечатление словно “спарринг” был лишь, чтобы устроить битву на смерть. Никто из оппонентов не обращает на происходящее вокруг. Экскалибур, уже чуть ли не крича, дает то ли советы, то ли свои едкие комментарии насчет происходящего, но его не слушают. Оба ежа слишком сильно поглощены сражением. 

Соник блокирует очередной удар, но в этот раз удерживать защиту становится слишком сложно: видимо, Ланселот разошелся на полную. Экскалибур выскальзывает из рук, и Соник оказывается на земле с острием чужого меча у шеи. Дыхание перехватывает не столько от неожиданного поражения и лезвия, что находится на опасно близком расстоянии от шеи, сколько от льда в алых глазах напротив, но этот лед тает стремительно быстро, когда Ланселот приходит в себя и, слишком много по мнению Соника извиняясь, отходит от него, давая возможность подняться и привести себя в порядок. 

— Этот мальчишка не может даже меч в руках удержать, когда на него чуть сильнее давят, и вот ему мы доверили целое королевство? — ворчит лежащий у ног Экскалибур. Соник поднимает его, тихо смеясь. 

— Если ты снова ворчишь из-за того, что выглядишь “не очень”, я могу отнести тебя к кузнецу на починку, — обращается к своему верному товарищу Соник. — Эй, Ланс, тебе не нужно к кузнецу? Я ещё в первый день здесь в городе познакомился с одним, он прям мастер на все руки, удивительно, что он еще не работает с нашими рыцарями. 

Ланселот задумчиво смотрит на свой меч, оценивая его состояние. Все же он уже нуждался хотя бы в малейшем уходе, чтобы и дальше служить своему владельцу, а перед долгим походом это точно нужно сделать. Но обычно свой Аронди он предпочитает доверять кузницу из казармы, но, возможно, стоит попробовать нового мастера, особенно если его нахваливает даже сам привередливый Экскалибур. 

— Буду не против познакомиться с новым кузнецом в нашем городе.

***

— Смити, привет! — у входа в кузню кричит Соник, ища хозяина, — Ты тут? Я привел тебе нового клиента! 

В ответ откуда-то из глубины помещения слышатся грохот и тихое “ой”. Рыцарь и король переглядываются непонимающе: то ли нужно идти спасать кузнеца, то ли все в порядке. Соник кричит снова в глубь, но уже чтобы узнать, все ли в порядке, только теперь в ответ тишина. 

— Соник, ты как раз вовремя, я как раз хоте… — кузнец резко останавливается, видя “нового клиента”. — С-сэр Ланселот, п-прошу прощения, я… — только за одну фразу кузнецу удалось нарушить кучу правил общения с рыцарями Круглого стола и самим королем: что уж скрывать, он даже назвал Артура не “его именем”. И если сам король не имеет ничего против такого общения и даже настаивает на нем, так как они познакомились до того, как стало известно, кто является настоящим Артуром, то вот как на подобный акт проявления неуважения может отреагировать Ланселот, уже неизвестно. Слухов вокруг его персоны ходит слишком много, особенно тех, что касаются его обращения с теми, кто находит в себе смелость перечить ему, а внешность и характер только подкрепляют их в сознании простых людей. Но если рядом сам король Артур, то ничего не должно случиться, так ведь?

— Не стоит, — опередив Соника, который явно уже готовился успокаивать приятеля, как можно дружелюбнее говорит Ланселот (насколько это для него возможно). 

— Что ж, думаю, вы уже знакомы, — пытается прервать нависшую паузу Соник. 

— В Камелоте тяжело найти тех, кто не слышал о рыцарях Круглого стола, — с неловкой усмешкой говорит Смити. Конечно, все знают, кто такой Ланселот, нежели о молодом кузнеце, обитающем в одном из уголков города. Кажется, атмосфера становится все более неловкой, а с каждой секундой шансы построить успешный разговор уменьшаются. Молодец, Соник, умеешь все испортить.

— Мы сюда просто так пришли или по делу? — недовольно причитает Экскалибур. Король сразу же протягивает меч кузнецу, на ходу придумывая, что нужно сделать, но его прерывает сам Экскалибур, которому явно виднее, какие процедуры нужно провести, чтобы вернуть его потерянный час назад блеск. Смити уходит вглубь кузницы вместе с мечом, оставляя гостей ждать. 

Соник и Ланселот стоят в полной тишине. Рыцарь рассматривает свой меч, прикидывая, что конкретно нужно исправить, а король с долей осторожности поглядывает на него. 

— Думаешь, стоит ли доверять Смити твой Аронди? — прерывает молчание Соник с небольшой усмешкой в голосе. 

— Если сам Экскалибур доверяет ему, то мне не о чем переживать, — ни один мускул на лице Ланселота не двигается, голос никак не меняет своей тональности, а глаза не отрываются от меча, будто собеседник его ни капли не интересует. — И если он правда такой мастер, можно было бы пригласить его в качестве кузнеца при дворе, — чуть помолчав, продолжает рыцарь, также не отрываясь от предмета в руках. Соник такому ответу только больше улыбается, смотря на рыцаря, рассудительность и сдержанность которого ни на каплю не отличаются от его версии из родного мира. Оба ежа не прогоняют ни слова больше до возвращения кузнеца с заново сияющим Экскалибуром, вслушиваясь в отдалённые звуки работы, прерывающиеся порой едва слышными комментариями меча. 

Свой Аронди Ланселот редко кому доверяет, предпочитая ухаживать за ним самостоятельно и отдавать одному единственному кузнецу, которому доверяет, если сам не может исправить новую царапину или вмятину, но вид довольного Экскалибура на самом деле вселяет доверие к юному лису. Рыцарь протягивает кузнецу, который сразу же пугается его, меч. Ему даже не приходится ничего говорить, Смити сам безошибочно указывает на то, что нужно сделать, у него явно глаз наметан даже на самые незначительные и незаметные царапины, а Ланселоту остаётся только подтвердить все и ждать, когда и его верного товарища подлатают. 

— Думаю, ты его немного… напугал, — слегка смеется Соник, смеющимися глазами смотря вслед уходящему вглубь кузнецу. 

— Скажем, это из-за слухов, которые гуляют среди жителей, — отвечает Ланселот.

— Слухов? — встревает в разговор Экскалибур. — Спроси кого угодно из взрослых и стариков в Камелоте — расскажут, почему так мало кузнецов осталось при дворе и почему с кое-каким полком работает только один мастер и пару его подмастерьев. Там достаточно историй про одну личность, — вся речь Экскалибура больше походит на некую усмешку, создается впечатление, будто ему только в удовольствие раскрывать подробности о прошлом рыцаря. Без единого зазрения совести меч начинает перечислять каждого, кто в разной степени и по разным причинам “пострадал” от слишком требовательного Ланселота (а кузнецы, как утверждается, лишь небольшая доля от пострадавших). Обычно Экскалибура тяжело уговорить замолчать, а в моменты, когда он решает, что его голос важнее всего, сделать это невозможно, пока он сам не захочет этого, так что Сонику остается смотреть с некой осторожностью на Ланселота, чей взгляд с каждой секундой становится мрачнее, возможно, еще немного и начнется самая жестокая битва, которую только доводилось королю видеть, и в лучшем случае она будет словесной. 

— Сэр Ланселот, вы можете посмотреть работу, — из глубин кузницы возвращается Смити со вторым мечом. От былой нервозности не остается ни следа, взамен нее в глазах блистает гордость, видимо, за самого себя, ведь ему доверили меч одного из рыцарей Круглого стола. Страх не возвращается даже тогда, когда Ланселот, разозленный Экскалибуром, берет свой Аронди из рук юноши для оценки. Смити объясняет, что, как и почему именно так сделал, попутно восхищаясь и неизвестным для него мастером, сделавшим такой шедевр. С подобной уверенностью и радостью даже самые опытные мастера никогда не разговаривали с рыцарем, а тут лишь неопытный, на первый взгляд, юноша, который мгновение назад дрожал перед новым клиентом. 

— Я  удивлен, что с такими руками тебя еще не позвали работать кузнецом при дворе, — наконец делает свой вердикт Ланселот. В глазах Смити только сильнее разгораются огни гордости за самого себя, а сам он слегка отрывается от земли. 

— Я ровно того же мнения, — снова вклинивается в разговор Экскалибур. — Не могу понять, почему наш дорогой король не предлагает этому парнише такую возможность. Да, Артур? — переключая свое недовольство на новую жертву, продолжает свою тираду меч.

— Я думал об этом, но сомневался: все же я не так хорошо разбираюсь в этом деле, — с максимально неловкой улыбкой пытается оправдать себя Соник. — Тут все же нужен кто-то, кто лучше разбирается, чтобы оценить по достоинству. 

— И поэтому ты ходишь только к нему? — параллельно все возмущающемуся Экскалибуру напрямую спрашивает Ланселот. Соник готов поклясться, что на мгновение на лице рыцаря мелькает почти не заметная ухмылка, хотя интонация остается неизменной. 

— Смити все же для меня в первую очередь друг, а не кузнец, — продолжает попытки спасения себя Соник.

— Тем более ты даже не подумал другу предложить такое! — не останавливается Экскалибур. И как кстати Соник вспоминает, что уже давно не утро и пора отправиться дальше разбираться с делами, так ведь нужно еще к вечерней встрече с рыцарями Стола подготовиться. 

— Не мне решать, кого двор будет нанимать в качестве нового кузнеца и в целом будет ли это делать, но обещаю — я буду рекомендовать королю взять именно вас, — на прощание говорит Ланселот, прежде чем отправиться вслед за королем в замок. 

***

— Артур, мы понимаем, что раз уж ты позвал нас, то это очень важно, — рассматривая снова карту, чтобы полностью ознакомиться со всеми пометками, говорит Персиваль, — но мы все здесь хотим узнать, для чего это все нужно. Подобные артефакты никто не начинает искать просто потому что. Что-то случилось? Надвигается угроза? 

Взгляд Персиваль сравним льду, но обжигает как самый страшный пожар, другого не ожидаешь от хранительницы Хайлендс. И даже под таким взглядом Соник рассказывает про видение Владычицы Озера, в котором так называемый Щит межмирья будет использован против Камелота, если он окажется не в тех руках. Слишком складный рассказ, если не знать, что это ложь, то даже и мысли не возникнет, что что-то не так. Браво, одним словом. Ланселот не сводит не менее испепеляющий взгляд с короля всю его небольшую речь. Такая наглость поражает, клятва честности и верности, которую они все дали друг другу, когда Артур взошел на престол, рушится на глазах, но никто не видит этого. Если даже круг самых доверенных лиц не заслуживает знать правды, то кто. 

— То есть сейчас наша угроза — это какой-то щит? — сзади раздается голос Гавейна. 

— Они могут перематывать и останавливать время, причем это никак не влияет на их владельца, иными словами…. — начинает Соник.

— Иными словами, можно будет принести из другого мира то, против чего нам не найти средства, — заканчивает за короля Ланселот. — Сам Щит не представляет никакой угрозы, — предвидя следующий вопрос, он сразу же отвечает. Реакция Артура не заставляет себя ждать: во взгляде читается некоторое недоумение, будто король удивлен, что кто-то еще знает об артефактах. 

— Чтож, этот вопрос мы прояснили, — снова раздается голос Персиваль. — Когда мы можем выдвигаться? 

— Через пару дней возвращается Галахад, он и его армия останутся в Камелоте для защиты, но первое время нужно дать им возможность отдохнуть, это займет еще пару дней, и… 

— Значит, выдвигаемся через две недели. С завтрашнего дня начинаем сборы, — подытоживает Персиваль. Все присутствующие кивают в знак согласия. 

— Чтож, если ни у кого больше нет вопросов, можно заканчивать, — говорит Соник.

— Не спеши, еще один вопрос есть, — продолжает Персиваль. — Для такого долгого похода нужно взять кузнецов, а у нас их не так много, Камелот может остаться без мастеров. Нужно, чтобы хотя бы один остался.

Соник смотрит на Ланселота, ожидая от него реакцию, и ловит его взгляд. Небольшого зрительного контакта хватает, чтобы они поняли друг друга. Ланселот одобрительно кивает.

— Я займусь этим, — с улыбкой отвечает король, все также смотря на Ланселота.