— Я уже думал, что ты снова опоздаешь, — Соник смотрит на Ланселота, прибывшего ровно с первым боем колокола, оповещающем тем самым о восьми часах. Он рассматривает рыцаря с улыбкой на лице. По нему нельзя сказать, что он спешил или бежал, лишь бы успеть, будто отлично спланировал в этот раз свой день, чтобы в последнюю минуту не нестись с другого конца города.

— Предпочитаю не совершать одну и ту же ошибку дважды, — стоит признать, даже стойкому Ланселоту под пристальным взглядом короля становится слегка неловко.

Соник продолжает молча вглядываться в глаза рыцаря напротив, пытаясь разглядеть в их глубине эмоции и чувства, которые он обычно пытается скрывать, но за ледяной глыбой ничего не видно. Страх снова сделать хоть одно неверное движение сдавливает горло. Несмотря на то, как они оба сблизились в последнее время, любое действие с легкостью может все уничтожить. Или Соник надумал себе это.

Он вновь приглашает рыцаря пройтись в глубь сада, в место, о котором садовники давно позабыли. Снова это дерево, под которым Соник снова удобно устраивается. Какое-то время они вновь сидят в тишине, пока король не решается первым прервать молчание.

— Знаешь, мне всегда было интересно, каким был Артур, — Ланселот вопросительно смотрит на короля. — Ну, каким он был до того, как… Ты понял…

Слишком неудобно спрашивать о таком. Не мал шанс, что после содеянного Артуром никто не желает о нем вспоминать, но такая информация правда важна. Главное, вновь не задеть Ланселота.

— Артур… Он был тем, кто основал Камелот и защищал его до последнего своего вздоха. Все рыцари Стола были готовы следовать за ним куда угодно, не сомневаясь в нем ни на минуту…

Соник с раскрытым ртом слушает про некогда Великого Короля Камелота, которого однажды погубила темная магия, неизвестно откуда возникшая. Но самое важное это то, как Ланселот рассказывает про давнего верного друга. И у него самого щемит в сердце, когда рыцарь мельком, но упоминает, как пытался помочь товарищу избавиться от заклятия. С каждым словом в глазах рыцаря все больше проявляется тоска по былым временам, которую он даже не спешит, как обычно, скрыть. По иногда возникающим долгим паузам и некоторой недосказанности местами заметно, что Ланселот пытается скрыть часть истории, но не Сонику его осуждать и лезть в душу, кто знает причины. Соник слишком сильно погружается в рассказ и частично перестает обращать внимание на реальность, представляя в голове все то, о чем ему рассказывают сейчас. Возвращение в действительность происходит только тогда, когда Ланселот замолкает в шоке из-за короля, решившего его обнять. Соник сразу же отпускает его, быстро бормоча под нос извинения и внутри проклиная себя. Вот идиот, теперь точно все бесповоротно испорчено.

— Прости, я просто… Ты так рассказывал все, что… — Соник запинается на каждом слове, глаза смотрят куда-то в сторону, а напряжение нарастает, — Я подумал, что тебе нужна поддержка.

— Всё в порядке, — Соник не верит своим ушам, — просто это было неожиданно.

Взгляд вновь становится непроницаемым, от недавней тоски нет и следа, но почему-то это только сильнее радует. Ланселот спокойно воспринял объятия, а значит, не все потеряно. Соник прилагает слишком много усилий, чтобы скрыть внутреннее волнение и радость. Он не прочь провести всю ночь здесь вместе со своим рыцарем, слушая его рассказы и дальше, но этот самый рыцарь предлагает завершить встречу, аргументируя это ранним подъемом. И как бы это не было грустно, но он прав.

***

У порога Ланселота встречает его кот, и только в этот момент он вспоминает, что должен был покормить его ещё пару часов назад. Бедное животное — если наглую котячью морду можно так назвать — изголодалось всё, пока ждало. Ланселот выносит тарелку с небольшими кусочками мяса, за что в благодарность кот трется об его ноги, довольно мурча. От одного вида довольного животного рыцарь расплывается в улыбке, которая явно шире, чем обычно.

Ланселот ожидал, что его четвероногий друг сразу же уйдет, получив желаемое, и какого его удивление, когда кот решает зайти в дом и лечь в углу рядом с кроватью, где спал зимой. Рыцарь не придумывает ничего лучше, как просто принять этот факт и стараться не тревожить кота.

***

Ночь Соника проходит совсем плохо. Всю ночь ему снится только один сон: он вновь слушает его историю о давней подруге, погибшей при ужасных обстоятельствах; он вновь позволяет своему сочувствию проявиться и вновь обнимает того, кто явно показал, что не нуждается в этом. Снова слова о том, что свое сочувствие пусть Соник оставит при себе, что он не нуждается в нем, снова слышит все, что “о нем думают”, не впервой уже слышать такие слова, но почему-то именно сейчас труднее всего даётся сокрытие того, насколько сильно они задевают. Соник вновь с недоумением смотрит вслед удаляющемуся силуэту, не в силах остановить его. Как бы он не желал, но он не в силах помочь разбитому.

Соник просыпается, но за окном все еще светит луна. Сон при всем желании не приходит, и остаётся только сидеть в раздумьях о чем-угодно. В первую очередь на ум приходит рассказ Ланселота об Артуре. Он дал достаточно хорошее описание бывшего короля, чтобы составить примерный портрет того, кем должен быть король Камелота, и если искать себе преемника, то точно с опорой на эту характеристику. Но кто подойдет под нее?

***

— Смити, у тебя золотые руки! — Галахад с восторгом рассматривает новый нагрудник, сделанный совсем недавно. Кузнец смущенно отводит взгляд, бормоча под нос слова о том, что не стоит так сильно благодарить, ведь он не сделал ничего особенного, но Галахад продолжает настаивать, что это не “что-то обыденное”. И почему вообще только сейчас решили заметить такой талант, как без него жили столь долгие годы.

Даже при огромной нагрузке, свалившейся недавно на юные плечи кузнеца, Смити идеально успел подготовить за пару дней обмундирование, заказанное у него недавно. Если Смити успел справиться с задачей в одиночку, не нарушив режим сна, то он настоящий волшебник. И если бы не просьба Персиваль как можно быстрее принять работу и отчитаться перед ней, Галахад бы остался минимум на день в кузнице, восхищенно рассматривая каждую часть доспехов, каждый меч.

— Персиваль, у меня отличные новости! — наконец найдя старшую рыцаря, готовится поделиться радостными новостями о готовности вооружения Галахад, как резко останавливается: Персиваль выглядит слишком уставшей, шерсть чуть тусклее обычного, в глазах читаются мольбы об отдыхе, да и в целом все её тело напряжено, а сама она не обращает сразу внимание на подошедшего рыцаря. — Ты в порядке? — с опаской спрашивает Галахад. Только после этого вопроса его замечают.

— Да, в полном, — в голосе не меньше читается усталость. — Ты сходил к Смити?

— У него уже все готово, причем на высшем уровне, он даже отдохнуть успел, так что готов выдвигаться чуть ли не сию секунд, — только от одного упоминания отдыха Персиваль одаривает грозным взглядом. — Да, я намекаю на то, что тебе тоже следовало бы отдохнуть, — Галахад пытается звучать более грозно, но авторитет рядом стоящей рыцаря не позволяет ему сей вольности.

— Послушай, я не хочу тебя никак оскорбить, — вздыхает рыцарь, — просто я вижу, как ты сильно устала. Уверен, ты даже не спала толком последнее время. И это напрягает ещё сильнее только потому, что ты сама всегда была против такого. Меня пугает, как ты сейчас выглядишь и ведешь себя. Что-то случилось? Ты переживаешь из-за похода? — в качестве ответа достаточно лишь погрустневшего после вопросов взгляда. Смотреть на такую Персиваль больно, особенно после того, как привык всю жизнь видеть ее как самого сильного воина. — Знаешь что, — в голове загорается отличная идея, — оставшиеся два дня ты будешь отдыхать, а сэр Ланселот закончит со всеми сборами! — Персиваль удивленно смотрит на своего собеседника, но не может отрицать его правоту — ей действительно нужен отдых. — Причем ты сейчас отправляешься отдыхать, а я передам все Ланселоту. Думаю, ему и Артур в случае чего поможет, все же не зря они так сблизились недавно, — последние слова оставляют за собой некоторые вопросы, но на них нет никаких сил, да и дела до них особого как-то тоже.

***

Соник изумленно смотрит на Ланселота, стоящего перед ним. Он точно договаривался встретиться сегодня с Персиваль, но вместо неё в назначенное время пришел Ланселот.

— Галлахад от лица Персиваль попросил меня взять временно ее обязательства, — сразу начинает Ланселот, предвещая вопросы.

— С ней что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает Соник.

— Галлахад не посвятил меня в причины, почему Персиваль потребовалось срочно отдохнуть, но заверил, что с ней все в порядке, — Соник незаметно облегченно вздыхает. — Я так понимаю, сегодня она планировала отчитаться о готовности всего, да?

Весь разговор Соник рассматривает Ланселота. Он не помнит, когда в последний раз видел его без снаряжения, и видел ли его вообще хоть раз таким. Широкая темно-бежевая рубашка, перевязанная лентой на талии, слишком хорошо подходит рыцарю, а еще свидетельствует о том, что у него сегодня сорвался выходной, либо о том, что он успел разобраться со своими делами до того, как ему дали новых.

Честно признаться, Соник за все время, проведенное в Камелоте, так и не смог разобраться со многими местными словами, так что он просто сидит и прикидывается, что ему все понятно и вообще все молодцы. Благо, ему есть кому полностью доверять.

— Я смотрю, вы уже полностью готовы, — Соник улыбается, когда Ланселот заканчивает свой рассказ о готовности. — Если бы Персиваль сейчас не взяла эти оставшиеся дни для отдыха, я бы уже сейчас отправил вас.

— Не очень хорошая мысль, — на лице Ланселота нет ни намека на улыбку. — Всем бы не помешал отдых после интенсивной подготовки.

— Как всегда, ты прав, — Соник тихо смеётся себе под нос. — Слушай, у меня есть небольшое предложение. Не желаешь выпить чаю? Эй, не смотри на меня так! Я не брал идею с чайными церемониями у Владычицы Озера, — да, ведь взял он эту идею у Эми.

Ланселот лишь тихо ухмыляется и соглашается на трапезу.

— Знаешь, ты вчера так рассказывал об Артуре, — уже во время чаепития пытается завязать разговор Соник, — но я хотел бы еще услышать о Персиваль в то время, особенно, когда Артур…

— Ты можешь так не беспокоиться об этом и называть вещи своими именами, — тяжело вздыхает Ланселот. — А что касается Персиваль, она была правой рукой Артура. Она также является одной из основательниц Камелота, только об этом мало кто знает, также это была ее идея создать Круглый стол, и она всех нас и собирала. Если тебе интересно, что было, когда Артур изменился, она была единственной, кто отказался с ним сражаться, а мы должны были за ней последовать. В итоге кто-то ушел, кто-то остался с ней. Аргументировала она все тем, что всегда есть шанс вернуть прежнего Артура, — в глазах Ланселота мелькает то ли тоска, то ли грусть. — Ее можно понять, не каждый готов распрощаться с другом, с которым сражался бок о бок всю жизнь.

Соник следит за малейшими изменениями в интонации Ланселота, и от его внимания не ускользает резкое появление грусти в его голосе. Можно было бы сказать, что это обычное сочувствие в сторону Персиваль, но Соник уверен, что за этим сокрыто нечто большее.

— Звучишь так, будто тебе самому это все знакомо, — осторожно, чтобы не задеть, говорит Соник. Ланселот резко меняется в лице, король на это нервно сглатывает, — неужто не то сказал — но ничего ужасного, к счастью, не происходит. Рыцарь лишь сидит некоторое время тихо, пока Соник проклинает себя за очередную глупость.

— Скажем, мне знакомо чувство потери близкого, — выдавливает из себя Ланселот. Соник неверяще смотрит на собеседника. Он не знает, что сказать: спросить, что произошло, слишком глупо, посочувствовать — страх повторить прошлое, раны от которого до сих пор не зажили, все еще есть. Он лишь бубнит что-то вроде извинений за свою любознательность.

— Постой! Прости! — вскакивает Соник, когда Ланселот, тяжело вздохнув, встает из-за стола. Рыцарь с недоумением смотрит на него. — Я хотел бы попрощаться, а то не знаю, удастся ли завтра встретиться, — быстро придумывает оправдание Соник.

— Не думаю, что мы завтра не встретимся, но если ты настаиваешь, могу вечером зайти к тебе. Сейчас нужно в конюшню зайти.

— Если ты не против, я сам зайду, сам давно не был в конюшне, — любит ли Соник кататься на лошадях? Нет.

Ситуация становится еще комичней, когда до Соника доходит, что он уже как несколько минут держит руку Ланселота, который уже собирался открыть дверь. Он отпускает руку и смотрит на рыцаря, взгляд встречается с не менее удивленным. Так они стоят минуту, пялясь друг на друга.

— Я, пожалуй, пойду уже, — прерывает молчание Ланселот.

— Да, конечно, — выдавливает из себя Соник.

Соник облегченно выдыхает, когда за Ланселотом закрывается дверь. Если бы Тейлз был рядом, он точно оказал бы самую качественную эмоциональную поддержку из разряда “ты мог бы оказаться еще большим лохом, чем был”.

***

Сонику никогда не была чужда рыцарская тематика, он даже мечтал когда-то покататься на лошади, представляя, как это круто, но мечты сразу же разбились, когда во время первой поездки лошадь сбросила его с себя, после этого он зарекся еще раз кататься.

— У вас тут довольно неплохо, — найдя наконец в конюшне среди сена и лошадей Ланселота, начинает разговор Соник.

— Лошади не жалуются, — не отворачиваясь от лошади приветствует Ланселот короля.

Соник здоровается и с лошадью, но та только отворачивается от него, показывая свою неприязнь. Нелюбовь короля к лошадям точно взаимная.

— Я хотел бы пожелать удачной дороги вам послезавтра, — сразу переходит к делу Соник.

— Не понимаю, откуда ты взял, что мы не сможем встретиться завтра. У нас уже все готово, на завтра остается только отдохнуть и доделать оставшееся, но спасибо, — Ланселот полностью уделяет внимание только своему коню.

У Соника потеют ладони, в горле пересохло, а сердце готово выпрыгнуть из груди. Он не знает, как поступить. Он на грани потерять дорогого ежа, но какая разница, если он и так собирается вскоре самостоятельно уйти от него? Вернуться в свой собственный мир, где его ждет лишь очередное разочарование вместо желанного счастья. Так может стоит попробовать хотя бы один раз?

— Но я все же хотел бы встретиться наедине, — шепотом произносит Соник, подходя к рыцарю. Ланселот не знает, почему, но что-то в этой фразе кажется ему странным, и он поворачивается к королю. И резко его щека встречается с губами Артура.

Полное осознание ситуации приходит только тогда, когда Ланселот хватает Соника за руку. Кровь бурлит сильнее прежнего, страх за свою жизнь возрастает, хочется зажмуриться, чтобы легче было принять удар, но глаза сами по себе остаются открытыми. Мозг не обрабатывает никакую информацию даже тогда, когда Ланселот произносит вкрадчиво это “можно?”, Соник соглашается, даже не понимая на что. Неожиданное сближение, и осторожный невесомый поцелуй, на который страшно отвечать — вдруг спугнет. Соник тянется к плечам рыцаря, расслабляясь, но стоит только Ланселоту приобнять Соника, как у того сразу же начинают в голове мелькать картинки о грубых толчках и сильных ударах, нанесенными точно такими же руками. Паника снова охватывает его, и он отталкивает от себя рыцаря. Оба смотрят друг на друга в немом шоке, не осмеливаясь снова приблизиться. Так проходит пара секунд, но этого достаточно для Соника, чтобы принять решение сбежать и осуществить его, оставив Ланселота полностью одного со своими мыслями.

***

Ланселот стоит в коридоре замка, ожидая одного из придворных, которого попросил известить Артура о том, что он делает поговорить. К Ланселоту приходят с новостями, что король пока не может принять его. Рыцаря это не удивляет и не огорчает — глупо было полагать, что он сразу захочет поговорить после того, как сбежал полчаса назад. Он лишь просит передать, что завтра с утра зайдёт к Артуру, так как им нужно обсудить некоторые вещи, и уходит к себе.