— Сэр Ланселот, постойте! — Ланселота в коридоре останавливает один из придворных короля. — Простите меня, что остановил вас, но король Артур просил передать вам, что… — придворный нервно сглатывает, встретившись со взглядом рыцаря, — что он сегодня не принимает у себя гостей. Даже рыцарей Круглого стола.

Ланселот неверяще смотрит на слугу: еще вчера он предупредил, что явится сегодня, и его никто не остановил, но сегодня резко все изменилось. У Артура что-то случилось, или он прячется после вчерашнего? В последнее верится мало из-за характера самого Артура. Ланселот идет к выходу из замка, стараясь собрать весь пазл у себя в голове. Постепенно все складывается в единую картину, последним элементом в которой становятся слова Артура, что они вряд ли встретятся на следующий день: Артур будто с самого начала планировал произошедшее, даже то, как будет полностью избегать рыцаря. Но даже так Ланселот решает откинуть такой вариант — звучит слишком глупо и крайне безответственно даже для импульсивного Артура. Скорее всего он бы попросил его зайти, чтобы обсудить случившееся. Да и времени прошло достаточно, чтобы эмоции стихли, самое то для разговора. Так что да, у него просто сейчас нет возможности приглашать кого-либо к себе, да и у самого Ланселота не так много времени сегодня.

На выходе Ланселот сталкивается с Персиваль, направляющейся во дворец. Прошло всего два дня с момента, когда Галлахад отправил ее в добровольно-принудительный отпуск, но она выглядит гораздо лучше.

— Рад тебя видеть, — успевает перехватить подругу Ланселот. — Вижу, ты хорошо отдохнула.

— Я тоже рада тебя видеть, — на лице Персиваль сияет такая редкая для нее улыбка. — Я бы с радостью поговорила с тобой, но, прошу прощения, мне нужно поговорить с Артуром.

— Я только что пытался попасть к нему, но мне сказали, что он сегодня никого не принимает, — Персиваль непонимающе смотрит на Ланселота.

— Меня прямо только что позвали к нему, — оба рыцаря смотрят друг на друга с удивлением.

— Но… Если он тебя позвал, то значит, тебя он сегодня одну и ждет.

— Да, тоже так думаю, — на этих словах рыцари расходятся.

Встреча с Персиваль только подтверждает худшее предположение. Но с какого перепуга Артур не может взять и все объяснить? Если он и впрямь решил играть в прятки, то пускай прячется лучше.

***

— Тебе стая черных кошек с утра дорогу перешла? — Ланселот давится воздухом, когда сзади его хлопает по спине Гавейн. — Весь день ходишь как в воду опущенный.

Гавейн по хорошему настроению ни разу не уступает Персиваль с утра. Видимо, не только у нее одной отлично прошли последние дни.

— Я так понимаю, из нас всех настроение не задалось сегодня только у меня.

— С такой кислой миной “не задалось” не совсем подходит, — усмехается Гавейн. — Рассказывай, что стряслось.

Даже несмотря на многолетнюю дружбу, во время которой оба рыцаря видели друг друга в разных состояниях, Ланселот не может спокойно рассказать о произошедшем прошлой ночью и о том, что теперь Артур избегает любой встречи с ним.

— Понял, опять молчать будешь, — Гавейн недовольно вздыхает. — Но я знаю, что развеселит тебя — небольшая разминка. Ну что, разомнемся, старина? — по какой-то неизвестной никому, кроме самого Гавейна, причине он называл многих своих давних друзей так. — Выйдем в поле за стенами города и скрестим мечи. Ну, или устроим рукопашную.

Ланселот без лишних раздумий соглашается на заманчивое предложение старого товарища — все же смена деятельности ему сейчас не повредит.

Рыцари уже выходят из города, когда их сзади зовет юный мальчишеский голос. Обернувшись, они видят нового кузнеца Смити, который бежит к ним, используя свои два хвоста как пропеллер для ускорения.

— Прошу прощения, у меня есть немного, наверное, странная просьба к вам, сэр Ланселот, — не отдышавшись начинает Смити. — Я знаю, что вы тренируете Соника владеть мечом, и поэтому хотел бы попросить научить и меня. Хотя бы самым азам, чтобы я мог в случае чего отбиться! — последнюю фразу Смити тараторит, выдавая свое волнение.

— Ты же кузнец, зачем тебе это? — спрашивает Гавейн.

— Я же с вами иду в поход, вот и подумал, что мало ли может произойти и нужно будет постоять за себя самостоятельно.

— И ты решил попросить меня об этом в последний день перед походом? — озадаченно спрашивает Ланселот.

— Нет! Сначала я пробовал самостоятельно, но понял, что сам не смогу, решил обратиться к вам, сэр, а вы тогда были заняты подготовкой, поэтому я долго не мог к вам даже подойти, — виновато говорит Смити.

Рыцари переглядываются между собой, решая, нужно ли соглашаться на такое или нет, ибо из такой тренировки мало чего хорошего может выйти, но настойчивый взгляд Смити и обещания быть хорошим учеником помогают принять решение.

— Я согласен. Приступаем сейчас.

Смити от радости подпрыгивает и зависает в воздухе из-за своих хвостов. Он благодарит рыцарей, а в частности Ланселота за то, что согласился принять его в ряды своих учеников.

— Что нужно взять? Меч и броню? Я сейчас все принесу из кузнецы! — Смити уже собирается бежать за вещами, как его останавливают рыцари, говоря, что дадут ему все необходимое. Кузнец, счастливый, идет за ними, еще сдерживаясь, чтобы не начать задавать сотни вопросов про мечевой бой.

***

Соник ходит по кабинету вперед-назад, не давая себе присесть ни на минуту. В голове каша. Нужно думать о королевских делах, особенно о том, что делать, пока основная часть армии будет в походе. Но также в разуме роятся мысли о произошедшем вчера и сегодняшним утром: возможно, ему не следовало так сбегать, а затем игнорировать Ланселота, возможно, ему нужно поговорить с ним, пока у них еще есть время.

— Сколько можно так ходить? — самобичевание Соника прерывается недовольным возгласом Экскалибура. — О чем можно так думать, чтобы весь день по комнате ходить?

— Мне кажется, я оскорбил кое-кого, — подавленно отвечает Соник.

— Если это твоя единственная причина такого поведения, то что это за персона такая важная?

— “Эта персона” вообще-то для меня очень важна, — Соник плюхается на свой стул.

— Да? Ты там себе умудрился как-то девушку найти, что так убиваешься?

— Нет! — Соник возмущенно вскрикивает, вскакивая со стула. — Просто хороший товарищ, которого не хочется терять.

Соник подходит к окну, которое выходит в сторону одной из лужаек рядом с ближайшим лесом. Его взгляд привлекают три небольшие фигуры. Присмотревшись, он узнает в них Гавейна, Смити и Ланселота. Соник пытается рассмотреть лучше, что происходит. Меч в руках Смити выглядит странно. Подождите, меч? Смити сам говорил, что никогда не сражался на мечах — он только кует их, тогда что происходит? Он решил научиться владению мечом и выбрал себе в учителя Гавейна? Нет, Гавейн находится больше поодаль, чем Ланселот. Ланселот его учитель? С каких пор он начал обучать каждого, кто попросит, или это такая благодарность для Смити?

Но все это не так волнует Соника, нежели внезапно возникшие воспоминания о самых первых тренировках с Ланселотом. То, как он объяснял тогда все, комментировал каждое движение, не чуждался самостоятельно поправлять руки, которые стояли не под тем углом. Но самый большой отпечаток в памяти оставило их первое тренировочное сражение, случившееся спустя пару недель после начала тренировок. Тогда Соник показал все, чему научился за время обучения, выдался на полную и проиграл, но даже так был рад, ведь смог продержаться достаточно долго против опытного рыцаря, легенды о силе которого слагают при его жизни.

— Ты меня слушаешь? — из мыслей Соника выводит недовольный Экскалибур. Соник пытается отвертеться, что да слушал, но ему не верят.

***

Смити делает свои первые шаги с мечом наперевес и пытается нанести пару ударов по лежащим небольшим бревнам. В щепки разнести их не удается, но ударить так, что меч застревает в них, получается. Смити подпрыгивает от радости и оглядывается на своих учителей в ожидании реакции от них.

— Молодец, юнец, — Гавейн хлопает Смити по спине, из-за чего тот чуть не падает.

— Гавейн, ты его сломаешь так, — вмешивается Ланселот, спасая таким образом жизнь юному кузнецу.

— Можно сегодня еще позаниматься? — с надеждой спрашивает Смити, отойдя от состояния полустояния после легкого хлопка Гавейна.

— Сегодня уже нет, нужно отдохнуть перед завтрашним утром, — спешит огорчить Смити Гавейн. Взгляд юнца сразу грустнеет, но он спокойно принимает отказ — Гавейн прав.

— Предлагаю уже отправиться обратно в город, пока ворота не закрыли на ночь, — смотря на часы, говорит Ланселот. На часах уже семь часов вечера. В голове мелькает одна идею, которую еще нужно обдумать по пути.

Все трое двигаются в город, обсуждая сегодняшнюю тренировку. Смити заваливает рыцарей десятками вопросов о том, как стоит вести себя в определенных опасностях, об их опыте, о бывших сражениях и, конечно, о том как они попали в рыцари при самом дворце. На вопрос о том, как они стали рыцарями, Гавейн и Ланселот переглядываются между собой, не зная, как правильно ответить, и выдают что-то из разряда “это долгая история, потом как-нибудь расскажем”. Конечно, они надеятся, что больше таких вопросов не будет — истории двоих рыцарей все же не то, чем они желают делиться.

Зайдя в город, Ланселот снова смотрит на часы. Полвосьмого вечера, времени мало, но все еще достаточно для осуществления своего плана. Он прощается со своими спутниками и идет в сторону дворца, а именно к саду. Добравшись до сада, Ланселот с трудом находит ту дорожку, по которой его вел Соник, когда они встречались последние пару раз. Благодаря какому-то чуду, Ланселот выходит к старой части сада, где находится то дерево, под которым они сидели один вечер назад.

По подсчетам Ланселота Артур должен сегодня прийти сюда, чтобы отдохнуть от навязчивых мыслей о том, как игнорировать его правильно. Время для их встреч Артур вряд ли выбирал просто так, так что, скорее всего, он и сам приходит сюда в восемь вечера. Остается только дождаться его. Местом для этого он выбирает старую беседку, стоящую рядом.

***

Соник плетется в сад без малейшего намека на настроение. Сегодняшний день, огромную часть которого он бессознательно посвятил самобичеванию, вымотал его полностью. Нужно отдохнуть и побыть наедине с собой и природой.

Соник облегченно вздыхает с легкой улыбкой на лице, когда добирается до своего тайного места и садится под деревом там, где ниже всего расположены листья, чтобы его точно никто не увидел. Сквозь полудрему он не слышит и не замечает шелеста травы и листвы рядом.

— Вот я тебя наконец и догнал, — знакомый до боли голос вырывает Соника из мира снов. Он не верит своим глазам, когда перед ним встает фигура, которую он не хотел бы видеть еще долго. Соник в панике встает, врезаясь иголками в ветки.

— Ланселот! Какая неожиданная встреча, — пытается натянуть на свое лицо улыбку Соник. — Тоже решил проветриться?

— Ты прекрасно понимаешь, зачем я здесь, — Соник нервно сглатывает, когда Ланселот подходит ближе и прижимает его к стволу дерева. В голове мелькают с бешенной скоростью воспоминания о битвах, когда его также вжимали во что угодно точно такие же руки.

Животный страх сжимает горло гораздо сильнее, чем кто-либо из его противников за всю жизнь. Соник прекрасно знает, чем грозит этот разъяренный блеск на самом дне красных глаз. Ланселот явно пытается скрыть свою злость, но Сонику уже не впервой сталкиваться с ним в таком состоянии. Он боится за свою жизнь, и даже инстинкт самосохранения уже не может подсказать верного пути, чтобы спастись. Вопросы Ланселота остаются без ответа, на что он становится только злее. Но как можно вообще говорить что-то, когда в голове одна каша из страха и стыда.

Соник не находит ничего лучше, как схватить самого Ланселота, когда он наклоняется слишком близко, и сократить расстоянии между ними до самого нуля.

— Я бегал, потому что идиот, — оторвавшись от рыцаря, шепотом говорит Соник. — Я боялся, что вчера все испортил.

— В итоге ты почти все испортил сегодняшним днем, — также шепотом отвечает Ланселот.

— Я люблю тебя, — еще тише произносит Соник и тихо смеется, когда чувствует, что его снова сжимают чуть сильнее. — Можешь меня так не держать, я больше не сбегу.

***

— Все готовы? — кричит Персиваль, запрыгнув на лошадь. — Еще пару минут и отправляемся!

Последние приготовления перед отправкой идут полным ходом. Весь многочисленный отряд находится в предвкушении предстоящих недель в дороге. Кто-то уже давно грезил о подобных походах, а кто-то не желает надолго расставаться с домом. Но в любом случае их сейчас объединяют верность королю и чувство долга перед всеми жителями Камелота, ради мирной жизни которых все это и затевается.

— Перед тем, как вы отправитесь, я хочу сказать пару слов, — перед всей толпой возникает фигура их короля. Персиваль моментально отдает приказ всем замолчать, и никто не осмеливается ослушаться. — Не вижу смысла в том, чтобы еще раз вам рассказывать о том, в чем состоит ваша миссия. Я лишь хотел бы поблагодарить вас всех за то, что откликнулись и собрались здесь ради её исполнения и ради самого Камелота. Пусть ваш путь будет легок и никакие препятствия не станут вам помехой!

Речи не являются ни сильной, ни слабой стороной Соника. Они у него несомненно выходят, но все еще есть к чему стремиться. Стоять и врать в открытую такой толпе рыцарей с оружием довольно сложно, и Соник всю свою речь ищет глазами в толпе Ланселота, чтобы встретиться с ним взглядами и увидеть в его глазах, что его полностью поддерживают. И только сейчас Соник задаётся вопросом, что он будет делать все это время без своей главной опоры в этом чуждом мире.