Дозвониться до Сынмина не получается ни в этот день, ни в следующий, ни в другие. Оператор в трубке упорно твердит, что абонент временно недоступен. И не только для телефона Хенджина, но и Чанбина и так далее по списку. Хван так же пробовал сходить к Сынмину домой в тот же день, но никто не открывал, а сосед-бета сказал, что пару дней назад из этой квартиры вывозили вещи, так что парнишка, который тут жил, скорее всего, уже переехал. Это было даже удивительно, что в жизни Кима происходили явно какие-то изменения и значимые события, а он альфе об этом даже не сказал. Хенджин почувствовал, как в груди разливается небольшая обида, хотя по факту, если сравнивать с тем, что натворил сам альфа, ему придётся Сынмину простить всё, что тот только может сказать, сделать, да и вообще всё что угодно. Лишь бы только найти его.
Сынмина альфа не видел с той самой ночи. Прошло всего два дня, но Ким так и не объявился, что нельзя не считать странным. Хенджин решает найти его в институте и усиленно выискивает расписание в телефоне, чтобы посмотреть номер аудитории, в которой сейчас будет группа Кима. Найдя нужный этаж и кабинет, альфа оглядывает всех присутствующих и понимает, что Сынмина среди них нет и решает подождать. Ну вдруг он задерживается. Хотя в это верится слабо — Ким прилежный ученик и никогда не опаздывает и уж тем более не пропускает занятия.
Через десять, пятнадцать и даже тридцать минут Сынмин так и не объявляется, а Хенджин успевает обтоптать весь порог аудитории и получить неодобрительный взгляд куратора группы, что никак не волнует альфу. Тут доучиться осталось несколько дней, а потом свободное плавание. Ему и диплом-то этот не нужен, в университет пошёл только лишь потому, что отец настоял на получении высшего образования, а потом уже "свети своей рожей направо и налево". Обидно, что так родные люди говорят, не понимая, что Хенджину действительно нравится эта работа и он ей живёт. Сынмин вот его понимал и всегда внимательно рассматривал все журналы, в которых снимался альфа. Он вообще самый замечательный на свете, судя по всем параметрам, просто Хенджин идиот редкостный — дальше своего носа не видит, а вот Сынмин увидел и, к сожалению, самую отвратительную сторону Хенджина. Как Ким узнал о споре, альфе не известно, но если, не дай бог, растрепал о нём Чанбин, то не жить ему. Но с этим Хван будет разбираться позже, сейчас главное объяснить всё Сынмину и вымолить прощение любыми способами.
Решение подождать, когда закончатся пары, приходит как-то само по себе. Если Ким не присутствует на подготовке к вручению диплома и выпускному, где обязаны быть все, то староста уж точно должен знать о причине отсутствия Сынмина. Только вот кто тут староста — непонятно.
Хенджин окидывает взглядом всех, кто выходит из аудитории и ловит за руку первого попавшегося омегу.
— Грабли убрал, — говорит довольно низкий и грубый голос и Хенджину кажется, что это говорит альфа этого светловолосого парня, но нет, это голос самого омеги. Или не омеги? Он уже не очень уверен в своём умозаключение.
— Прости, — опешивший Хенджин тут же находится, убирает свои загребущие ручонки от парня и обворожительно улыбается.
Против его улыбки ещё никто не устоял. Ну кроме Сынмина, но и тот под натиском сдался! Парень напротив лишь кривится злобно и фыркает.
— Резче жужжи, чего хотел, шпальный? — омега закатывает глаза. — Язык проглотил? Соболезную.
Как только омега со странным голосом собирается уйти, Хенджин всё же находит в себе силы выйти из ступора и задать интересующий его вопрос.
— Где Сынмин? — омега застывает в удивлённом выражении лица, словно в ступоре, а потом активно моргает.
— Понятия не имею, его несколько дней уже нет.
— Староста тоже не в курсе? — Хенджин отказывается сдаваться так просто и надеется хоть на какую-то информацию о своём парне. Хотя вряд ли его можно так назвать.
— Нинс, — окликнул омега парнишку, что увлечённо что-то обсуждает с преподавателем и краснеет. Хенджину кажется, что этот самый "Нинс" пытается максимально неловко, неумело и неуверенно флиртовать с куратором их группы, но вспоминает, что ему вообще не до этого и в общем-то всё равно.
Парень поворачивает голову в сторону звука и неловко улыбается, заправляя волосы за ухо, и извиняется перед преподавателем, сломя голову подбегая к парням.
— Что случилось? — сердце Хенджина пропустило удар. Этот омега сплошное очарование и просто сгусток милоты, что способна сделать этот мир супер-софт, а ведь это всего лишь из-за одной улыбки.
— Ты знаешь, где Сынмин? — низкий голос всё ещё не перестаёт удивлять. — Нет? Какая досада. Всем пока.
— Он сейчас серьёзно развернулся, зевнул и ушёл? — не то чтобы Хенджин был шокирован, но сильно удивлён. Таких кадров он ещё не встречал.
— Он всегда такой, не обращай внимания и надеюсь, что наш Ликси ничем не успел тебя обидеть, - омега кланяется и тут же возвращается в исходное положение. — Ты на счёт Сынмина спрашивал же, верно? — Хенджин в ответ кивает. — Насколько мне известно, он договорился о получении диплома в электронном варианте, а сам куда-то уехал на неопределенный срок.
Слова омеги отдаются в голове Хенджина пульсирующей болью. Куда уехал? Зачем? Как надолго? И ещё миллионы вопросов родились в голове парня, сменяя друг друга с невероятной скоростью. Ни на один вопрос даже приблизительно никакого ответа не было и это пугало.
Поблагодарив омегу за информацию, Хван буквально на ватных ногах отправляется домой. Переварить полученную информацию не получалось и становилось до боли отвратительно. От себя самого становится тошно. Это же надо быть таким конченым и отбитым, просто уродом. Ему сейчас так хочется увидеть Сынмина, встретиться с ним взглядом и залюбоваться самой красивой улыбкой на свете. Но вместо этого Хенджин приходит домой и устало садится на диван, размышляя о том, что же ему делать дальше.
Сынмин всё продумал заранее — в этом у Хенджина полная уверенность, потому что нельзя так спонтанно взять и испариться отовсюду, не оставив за собой буквально ничего. В чём только смысл этого исчезновения? Сделать альфе больно? Это вряд ли, потому что если, как Сынмин думал, у Хвана нет к нему чувств, то и боли он никакой испытывать не будет. Что-то тут было не чисто. Понять, что именно, было слишком сложно.
Запах миндаля пропал из окружения Хенджина, а все арома-штуки, которые до этого момента служили для хенджинова обоняния усладой, перестали приносить удовольствие. От этого становилось только хуже, потому что этот запах был Хенджину ну просто необходим вместо любого жизненно важного ресурса. А может, это разлука с Сынмином, которого Хенджин именно любит и никак иначе, так влияет, что не хочется ничего. Альфа не знает, но чувствует всем нутром, что упускает что-то очень и очень важное. Что-то, что лежит у него прямо перед носом, но он этого совершенно не замечает.
Хенджин решительно настроен отыскать Кима и приложить для этого все усилия, потому что даже если он будет пытаться спрятаться, Хван найдёт его. Корея не такая большая страна, рано или поздно альфа наткнется хоть на какую-то информацию о нем и уж точно вымолит прощение и никогда не отпустит. Он улыбается сам себе, представляя их счастливую семейную жизнь. То, как альфа будет будить Сынмина по утрам своими поцелуями, смущать прикосновениями и приносить завтрак в постель. Как они будут дурачиться по выходным и отдавать себя друг другу без остатка, чувствуя любовь даже на подсознательно уровне. Как Хенджин его пометит. Ну и что, что он бета? Клыки альфы способны и на то, чтобы оставить метку на коже нейтрального пола, просто нужно будет её периодически обновлять. Как они обязательно будут счастливы.
Из мыслей о жизни, подобной утопии, прерывает телефонный звонок, в котором сообщается, что об этом придётся забыть, причём если не на совсем, то на длительный срок.
Радостный и счастливый голос менеджера Хенджина сообщает, что крупное рекламное агентство предложило Хвану быть лицом своей продукции на довольно продолжительное время и подкинуло заодно несколько контрактов поменьше, но не менее важных. Проблема крылась только в том, что уехать придётся на неопределённый срок заграницу.
— Минимум два года, а там — как пойдёт, — однообразно крутится в голове фраза, которую сказал менеджер.
Самое время решить, что для Хенджина дороже: чувства или карьера, к которой он стремился всю жизнь.