***

Колёса поезда ритмично отбивали свой марш, рассекая морозную долину. Снег, лежащий высокими сугробами, обнимающими железную дорогу и идущий по ней состав, снежным туманом вздымался в воздух, пытаясь пробиться в окна, забраться под покрывала пассажиров и заморозить их, но безуспешно.

Укрытый плащом, Фред спал, облокотившись на оконную раму. От неё поддувало, от чего он иногда морщился. Сон, наполненный весенними цветами, полями хлопка и смехом младших сестёр, моменты, так нежно хранимые в сердце, с приближением к родному городу всё чаще вспоминались паладину.

Мао, изучающие книгу, лежали на верхней полке. Книга в их руках была старой, потёртой, страницы пропахли табачным дымом, от чего слишком близко к лицу подносить её не хотелось. Обложка обозначала название — "Искусство актёрского мастерства, курс для начинающих". Чейнджлинг всё ещё маскировались под мужчину, но сейчас очки их маскировки были вполне настоящими, делая их глаза больше и круглее, как у какого-то ребёнка.

Макария, лежащая на нижней полке через столик от спящего сидя Фредерика, пальцами крутила в воздухе, тренируя произношение заклинания, проговаривая его одними губами.

— Аб-эр-ру-нор...

На кончиках пальцев чародейки возникали огоньки пламени, создавая иллюзию того, что огонь перебегает от большого пальца до мизинца и обратно. Для Макарии заклинания сложно произносить, не зная, что значат его части. А уж если говорить про то, чтобы произносить заклинания про себя — это верх искусства. Пока что лишь мелкое заклинание магического фокуса удавалось произносить без громкой речи. Конечно, оно было бесполезно в бою, но смотрелось мило.

Цинь, сидящая в ногах у Макарии, начищала своё ружьё. Пистоли, заботливо положенные на столик, иногда покачивались и побренькивали своими металлическими дулами. Если бы они не были поставлены на предохранитель, вероятно, они могли бы прострелить Макарии её рогатую башку.

Когда-то, ещё в начале их совместных приключений, Цинь рассказывала, что оружие досталось ей от матери, служившей в армии в период активной экспансии Эрниэля и захвата в рабство народа водных дженази. Конечно, война с дженази всё ещё продолжается, но уже прошло черт знает сколько времени с того момента, как эльфы начали захват этой расы в рабство, и совсем не ясно, когда кто-то всё же одержит верх.

Бора, спящая на нижней полке по другую сторону от прохода и других четырёх, ютилась на этом подобии лавки чуть ли не в три погибели. Ещё при заходе в поезд, стукнувшись о потолок три раза, великанша поняла, что не будет ей спокойствия в этой поездке. А когда оказалось, что в поезде нет совершенно никаких мест для существ ростом около двух метров и выше, то всякая надежда на хоть сколько-то приятное времяпрепровождение исчезла.

— Цинь, ты есть не хочешь? — привстав на локтях, Макария села на своей полке, подтягивая к себе ноги. Она говорила тихо, чтобы не разбудить спящих.

— Да не особо. Может, чего-то горячего хотелось бы попить, а то прохладно как-то, — тихо отозвалась эльфийка, протирая ручку ружья.

— Может, тогда купим кипяток, чаю попьём? — также тихонько сверху отозвались Мао, выглядывая своей мужской мордой на девушек.

Макария, кряхтя, спустила ноги на пол и побрела в сторону начала вагона. Там должен был находиться проводник — орк в чёрном костюмчике с бейджиком, который встречал всех пассажиров на станции.

Пройдя пару открытых купе, заполненных самыми разными пассажирами, взгляд Макарии зацепился за фигуру, сидящую в гордом одиночестве. Когтистые лысые лапы держали какую-то книгу, украшенную красной обложкой.

— Эй, Мао, — окликнула Цинь своего друга, — ты когда-нибудь были в Гэлине?

Мао закрыли книгу и подползли к краю своей полки, свешивая голову вниз.

— Нет, не приходилось. Но я знаю пару ребят из приюта, которые хотели туда поехать работать. Не уверены, смогу ли я их узнать, если они будут в маскировке.

— Они тоже хотели быть актёрами, как ты?

— Не-е-е, тут скорее другое. Шин и Коя — открытые чейнджлинги, не скрывают своего происхождения. С их слов, они хотели имитировать знаменитых бардов и выступать как их интерпретаторы. — Мао поморщились, накидывая себе на плечи сползший плед. — Не знаю, как и что, но было бы хорошо, если бы мы их тоже встретили.

— Понятненько.

— Так, убирай со стола, у меня сейчас руки отвалятся, — Макария прошла, огибая ноги Цинь, неся в своих руках три чашки и металлический чайник.

Цинь перехватила свои пистоли со стола, укладывая их на колени, и Макария начала расставлять содержимое своих рук на столе.

Садясь рядом со спящим Фредериком, Макария аккуратно потрясла его за плечо. Цинь же, в свою очередь, закрепляя пистоли в две кобуры, окликнула Бору.

— Ты чай будешь?

— Нет. Я сплю.

Почесав подбородок, Цинь перевела свой взгляд на раздупляющегося Фредерика. Паладин поочерёдно моргал то одним, то другим глазом, пытаясь сфокусироваться хоть на чём-то, пока не начал шумно вдыхать для зевка и потирать глаз кулаком.

Макария принялась заваривать чай, купленный у травницы.

— Мне выдали только три, больше не было. Так что, кто-то будет пить в очереди за кем-то.

— Я пока воздержусь. Всё равно мне ещё спускаться надо, — Мао плюхнулись на свою полку, исчезая из виду.

Чай заваривался. Беседа не клеилась. Усталость от дней, проведённых в дороге в телеге, в самом городе и в его окрестностях была великовата, чтобы её можно было излечить простым травяным чаем. Даже с ромашкой.

— Прошу прощения, вы ведь из гильдии авантюристов? — скрипучий голос фигуры в плаще с красной книгой в руках неожиданно развеял возникшую тишину.

Переглянувшись с Цинь, Макария кивнула.

— О, это замечательно! Я как раз искал кого-то вроде вас! — капюшон был отброшен на спину. Лысый табакси с морщинистой мордой, зелёными большими глазами улыбался своей кошачьей мордой, смотря прямо на тифлинга. — Скажите, принимаете ли вы внеочередные заказы?

— Вообще, мы едем в отпуск... — тихонько отозвалась Цинь, жалобно смотря на лицо Макарии. Тифлинг сосредоточенно смотрела на табакси, будто изучая его.

— О, это задание не помешает вашему отпуску, я клянусь!.. Боже, как вкусно пахнет, это что, Линьцан Гун Тин?

— Эээ... — Фред не совсем понимал, что происходит. Хоть он и поспал, отчего-то энергии в нём совсем не прибавилось. — Давайте вы расскажете нам о вашем запросе, и мы сможем обсудить, сможем ли мы принять ваш заказ, хорошо?

— Да-да, конечно. Я присяду? — антропоморфный кот, не дожидаясь приглашения, аккуратно пронырнул между сидящими и сел рядом с Цинь, схватившей своё ружьё из-под мешковатой одежды незнакомца. — Меня зовут Дряпа. Я монах. И меня пригласили на встречу с одной высокопоставленной особой. Мне нужно сопровождение, чтобы не предстать в дурном свете перед ней.

— Разве монахи уважают правила этикета? — Макария улыбнулась, закидывая ногу на ногу, расслабляя свой демонический хвост так, чтобы он свисал с кресла.

— В чужой храм со своим уставом не ходят. Были бы вы в Чайном Монастыре, я бы также попросил вас соблюдать определённые правила, — так же улыбаясь, ответил ей Дряпа.

— Простите, но... Хотелось бы узнать, сколько золота вы готовы дать за такое сопровождение? — подавшись вперёд, произнёс Фредерик.

— Ну, полагаю, что двадцати пяти тысяч будет достаточно? — с кошачьей, хитрой улыбкой заявил монах.

— СКОЛЬКО?! — голова Мао резко высунулась с верхней полки, натыкаясь взглядом на улыбающегося табакси.

Дряпа развёл руками и пожал плечами, всё так же улыбаясь.

— Что тут скажешь, деньги не имеют для меня большого значения. Но судьба благосклонна ко мне, от чего у меня припасено некоторое количество средств. К тому же, если каждый из вас получит такую сумму, я более чем уверен, она изменит ваши жизни.

— Подождите, то есть двадцать пять тысяч каждому? За сопровождение вас к кому-то? — Цинь переглянулась с Фредериком и Макарией. Те выглядели такими же удивлёнными, но молча задавались вопросом, который озвучили Мао.

— Именно. Персона просто весьма важная, — всё так же улыбаясь, заявил Дряпа, но его улыбка быстро сползла, и он посерьёзнел. — Поймите меня правильно. Мне важно, чтобы вы были максимально заинтересованы и готовы были рискнуть, если придётся. К тому же, я наслышан о ваших приключениях и не хочу обидеть вас низкой ценой.

— Я бы смогли купить дом... — задумчиво произнесли Мао, потирая подбородок.

— Я думаю, нам надо посовещаться, — отозвалась Макария. Её лицо выражало беспокойство, смешанное с задумчивостью.

Дряпа кивнул, поднялся со своего места и, лавируя между коленями сидящих, вышел в проход вагона.

— Вы знаете, где меня искать, если что, — смотря на Макарию, произнёс сфинксоподобный табакси, а затем пошёл в сторону начала вагона.

Повисло молчание. Но ненадолго.

— Мы не можем принять это предложение в обход гильдии... — Фред, произнёсший это, мгновенно словил на себе несколько пар удивлённых глаз. Выглядел он, на удивление, скорее озадаченным, нежели возмущённым, а это значило только одно — шанс уговорить его был.

Он же тоже не святой. По крайней мере, пока.

— Очень даже можем! — Цинь подняла ноги, подтягивая колени к груди. — Знаешь ли ты, сколько можно сделать на эти деньги? Купить дом, открыть бизнес, и ещё на развлечения останется! А ты, Фред, если захочешь, можешь свой храм построить, можешь себе представить!

— Я бы могла поехать учиться в академию... — задумчиво и тихо произнесла Макария.

Фредерик взглянул на неё вопросительно, не ожидая, что Макария хочет согласиться. Она выглядела странно, будто потерявшийся на ярмарке ребёнок, что было ей совсем не свойственно.

— А я бы мог открыть гильдию чейнджлингов. Чтобы таким же сиротам, как я, было, где работать после выпуска, — отозвались Мао совсем тихо.

— Но это всё равно как-то дурновато пахнет. Такие деньги не платят за простой эскорт, — возразил Фредерик.

— Деньги не пахнут, — пробурчала Бора, садясь на своей полке. Она хоть и была растрёпана, выглядела всё так же обворожительно-угрожающе, будто она просто концентрируется перед боем.

— Если мы примем предложение, нам определённо нужно зафиксировать всё на бумаге, чтобы не попасть в беду по закону, — Макария будто очнулась от чего-то и, наливая заварку в чашку, продолжила. — С каждым из нас, отдельно, должны быть соглашения, потому что, если мы заключим договор, как группа, придётся платить налоги гильдии. А я не готова делиться такими деньгами с гильдией, и думаю, что я не единственная, кто так думает.

— ...Я бы могла открыть публичный дом... — тихонько произнесла Цинь и мгновенно словила раздражённый взгляд от паладина.

Обсуждение затянулось. Чай остывал, разлитый лишь в чашку Макарии, пока товарищи, мчащиеся в поезде через снега, обсуждали, как бы им составить соглашения.

Тем временем, лысый табакси листал книгу, усмехаясь.

— Какие интересные ребята...

***

— Вам нравится, Ваше Высочество? — девушка поднесла к губам бокал, рассматривая юношу. Принц, наконец вернувшийся с обследования поместья и приведший себя в порядок, выглядел действительно привлекающим внимание. Да и сама хозяйка поместья была весьма роскошна — розовое платье, вплетённые в волосы цветы, перстни. Чёрные, как уголь, волнистые волосы, раскинувшиеся по плечам, и такие же чёрные ресницы и глаза.

— Да, вино действительно очень изысканное, — улыбаясь, Аранис покрутил в пальцах бокал с жёлтой жидкостью, в котором бурлили пузырики газа.

Столовая полнилась людьми: слуги, члены семьи, родители леди, передавшие полномочия управления городом своей дочери, чтобы уделить время друг другу, принц и принцесса, сама леди. Всё в этой комнате дышало роскошью богатой, а главное, счастливой семьи.

Экс-леди и экс-лорд рассказывали принцессе о плантациях и их бизнесе хлопка, благодаря которому город и его окрестности могут обеспечивать себя работой и заработком. Но в конце концов речь зашла про Голден Пайк.

— Если позволите, я бы хотела поднять с вами весьма щепетильную тему. Я уверена, вы уже в курсе о произошедшем в герцогстве Хандретпикс, — принцесса постаралась улыбнуться, отпивая из своего бокала. — В связи с этим я надеюсь, что вы позволите мне арендовать одно из ваших туристических предприятий для проведения благотворительного вечера через пару дней.

— Конечно. Как насчёт базы отдыха "Хиралия"? Или вы предпочитаете более горный пейзаж? — экс-леди Гэлин, на которую так была похожа нынешняя глава двух домов, улыбалась беспечно, будто речь вовсе не о помощи выжившим, а об обычном рауте. Оно было понятно, ведь дворяне домов малой величины редко имеют честь не только проводить такие мероприятия, но даже присутствовать на чём-то подобном.

— Думаю, озеро Хиралия подойдёт, — принцесса перекинула взгляд в сторону той части стола, где сидел её брат, что-то увлечённо рассказывающий юной леди про вино. — Полагаю, я могу также поручить вам пригласить ваших партнёров и их семьи на мероприятие?

— О, чудесная мысль! Многие из обеспеченных семей Гэлина захотят привезти своих детей, возможно, вы сможете найти новые знакомства. Но я вынуждена спросить, стоит ли мне направить письмо герцогине Лонгардии? — отозвался экс-лорд Дэрделль, протирая лоб платком.

— В этом нет необходимости. Я уже направила письма герцогине Лонгардии и герцогу Хандретпиксу с приглашением к беседе. Я планирую провести мероприятие и поговорить с ними там, — разрезая кусочек мяса, Бетринна улыбнулась, переводя взгляд на экс-лорда. В глазах обоих родителей леди Лавинии Дэрделль-Гэлин застыл ужас.

— Ваше Высочество, кхм, я не уверен, что мы сможем организовать столь пышное мероприятие за несколько дней. Мы же не можем принять вас, герцога и герцогиню в неподобающем виде, — мужчина явно занервничал, потому что его платочек уже не мог уловить всего того пота, что лился с его лба уже чуть ли не ливнем, шлёпаясь о его кожу мокрой тряпкой.

— Не беспокойтесь об этом, мистер Дэрделль. Благотворительный вечер не подразумевает под собой пышное мероприятие с тем поводом для сбора, что я обозначила. Это должен быть вечер сопереживания и скорби, а не пышный бал на костях погибших, — откладывая нож, принцесса вновь потянулась за бокалом, который отвела сбоку от себя. Дворецкий с бутылкой из непрозрачного зелёного стекла принялся подливать игристый напиток. — Мне известно о правилах приличия, и я не намерена закатывать вечеринку, когда мои подданные страдают. Целью этого мероприятия будет сбор средств для покупки земли в соседних городах от Голден Пайка, я лично намерена вложиться в строительство жилищного фонда для пострадавшего населения. Кроме того, нужно обеспечить пострадавших работой, чтобы им было что есть. Пусть я и не являюсь первой наследницей престола, это не значит, что я совсем ничего не могу сделать, кроме как красиво жить и купаться в любви, как бриллиант.

За столом повисла тишина. Аранис смотрел на свою сестру с улыбкой, отвлекшись от разговора с Лавинией. Та всматривалась в принцессу, и по её лицу можно было понять, что ей нравится, о чём говорит девушка.

— Знаете, Ваше Высочество, это звучит весьма благородно. Но вы же понимаете, что это займёт время? — женщина самостоятельно начала протирать лоб своего мужа второй салфеткой, всё ещё смотря на принцессу. — Такие вещи быстро не делаются. Не лучше ли будет для начала раздать еду и вылечить тех, кто пострадал?

— Этим займётся Его Высочество Принц Амдар. Его задача на данный момент состоит в том, чтобы организовать спасательную операцию, мобилизовать армию и среагировать максимально быстро. Я же думаю наперёд, — принцесса отпила из своего бокала, чисто символически, чтобы дать себе небольшую паузу. — Я изучала, что происходило в Османате после войны, после того как Её Величество Королева практически стёрла с лица земли города побережья. Бедность, безработица, разбой, голод, эпидемии. Я не могу не думать о том, что люди, потерявшие средства к существованию, конечности, друзей и семью, не потеряют веру в государство, если мы не подготовимся. Поэтому я думаю наперёд. Нужно позаботиться о том, чтобы люди, несмотря на произошедшее, продолжали быть гражданами этой страны и искренне верили, что это что-то значит.

— Моя сестра, как всегда, права, — Аранис покачал бокал из стороны в сторону, наблюдая за жёлтым напитком на донышке, из которого выпарился весь газ. — Кроме того, если я верно понял, этот вечер — формальность, которая подтвердит, что дворянство сопереживает этой ситуации и готово помогать короне. Разве такой жест не будет лишь на пользу дворянству, которое часто обвиняют в оторванности от жизни простых людей?

— Папенька, маменька, не беспокойтесь. Мы проведём мероприятие с достоинством, — серьёзно произнесла леди Лавиния, выпрямляясь в спине. — Я солидарна с Их Высочествами. Говоря откровенно, мне нравится идея того, чтобы во всеуслышание заявить о том, что дом Дэрделль-Гэлин благороден не только по крови, но и в своих мыслях. Не вы ли учили меня принимать не только хорошие финансовые, но и репутационные решения?

— Да, конечно, Лави, — отозвался её отец, продолжая отираться уже свежим принесённым платком. — Просто я обеспокоен, что если мы не сможем оперативно организовать действительно качественное мероприятие, мы все опозоримся. К тому же это твоё первое мероприятие, Лави...

— Не беспокойся, папенька. Я возьму всё под свой личный контроль, — улыбаясь, ответила девушка, переводя взгляд на принцессу. — Уверена, Её Высочество также примет активное участие в организации, не так ли?

— Безусловно. Я тоже не хотела бы запятнать свою честь, поэтому я прослежу за всем. К тому же у меня есть мой брат и наши люди, не раз занимавшиеся организацией подобного рода собраний, не так ли?

— Да-да, не переживайте. Полагаю, не за красивые глаза меня назвали в одной из столичных газет "человеком-праздником", — с усмешкой произнёс Аранис. — К вашему сведению, столичная новогодняя ярмарка также была организована мной и моим кабинетом. Думаю, мы и тут найдём, как сделать этот вечер достойным, но не вычурным.

— Звучит отлично, Ваше Высочество, — экс-леди Гэлин улыбнулась, приняв в руки чистое тёплое полотенце от дворецкого. Учитывая потливость её мужа, похоже, действительно в этом была необходимость.

— В таком случае предлагаю нам поднять бокалы за всех тех, ради кого мы постараемся, — Лавиния подняла свой бокал и привстала из-за стола. Её примеру последовали её родители, а следом — принц с принцессой. — Мы должны хорошо послужить этой стране и её жителям как представители дворянской семьи. И я искренне надеюсь сделать это на высшем уровне.

Бокалы качнулись в одобрении и, не чокаясь, все начали отпивать из них. Дэрделль-Гэлин, её семья и младшие члены монаршей семьи начали обсуждение деталей, пока за окном тихо падал снег. Дневное солнце уже начинало катиться к закату, обозначая, что середина дня давно позади.

Где-то далеко, на это солнце смотрели люди. Простые люди, которых везли на большой телеге к переправе через пролив Ибеи. Первая прибывшая армия и местные жители прибрежной деревушки активно помогали уместить людей на паром, который должен был отправиться чуть позже.

Полуэльф в синей робе, только что израсходовавший свои последние силы, присел на табуретку. Ему удалось подлечить ребёнка, оставив на его руке большой шрам от ожога. Он всё ещё был красным, как будто заживление только началось, но это уже было лучше обугленного мяса, что было до этого.

Жрец устал.

Вокруг него от боли стонали и плакали люди, за жизни которых боролись другие жрецы богини Шесен, покровительницы медицины и лекарского дела. Он видел своих сослуживцев, переглядывавшихся понимающими взглядами уставших, очерченных синими мешками нижних век глаз.

Отчего-то эта картина воодушевляла.

Они борются вместе, а значит, есть шанс спасти как можно больше.

***

В другой части мира, на южном полюсе, драконорожденный с жёлтой чешуей, облачённый в золотистый доспех паладина, погнал своих подчинённых в сторону корабля. Огромные ящеры, также вооружённые, двинулись подниматься на палубу. Их командир прекрасно знал, что будущее не готовит им лёгкой операции, ведь их паладинат редко используют для простых нападений или эвакуаций. Даже во время войны их призывали лишь пару раз. Сейчас же, видимо, был совсем другой случай.

Драконорожденные, сторожившие ледяной материк Айсельхамер, постепенно покидали крепость Ксанафию, оставляя свой пост, чтобы вознести своё знамя и поднять оружие ради мира.

Рассекая сыплющие снег облака, дракон красного цвета жаром своего тела обращал снежинки в дождь, каплями ссыпающийся на головы его собратьев, летящих ниже.

Ибея равнодушно смотрела на земли, леса, города и холмы далеко под ней. Её ало-чёрные волосы путались на ветру, но, кажется, ей было совсем не до того.

Её брат, любовник и муж, обратившийся драконом гораздо крупнее того, что нёс на своей горячей спине её саму, слушал её сознание телепатией, пока она рассказывала ему свой план.

— Мы укроемся в месте, где живут наши дети. Я слышала их мысли о нас, и, кажется, знаю дорогу. Нам нужно, чтобы никто не знал, где мы, пока не окрепнем. Они примут нас как своих господ.

— Среди них много детей нашей сестры и братьев? — отозвался Лелухур. Его взгляд был направлен вниз, пока густое облако не скрыло из виду природу Ар-Фейниэля.

— Практически нет.

— Нужно, чтобы не было совсем. Нужно очистить от них ряды до нашего прибытия, — его низкий голос в её голове заскрежетал, будто он стискивал зубы.

— Я пошлю Неммонис вперед нас, чтобы она передала сообщение. — В тот же момент огромная крылатая тварь с зелёной чешуей, коей и был Лелухур, взревела, подобно грому, и дракон, гораздо меньше его по размеру, заревел в ответ.

Белая, как снег, дракониха поднялась ближе в небо к своему предводителю, и тот проклокотал ей что-то, от чего та стремительно полетела вперёд, постепенно теряясь в облаках.

— Ибея, нам нужно найти отца, — мягко зазвучал в голове женщины голос её брата. — Наши дети уже знают, что мы проснулись. Уже совсем скоро я окрепну и смогу достучаться до каждого своего ребёнка. Мы найдём подсказки в их сознании.

Его мягкий голос всегда был усладой для её усталого сознания. Даже когда она не особо верила его словам.

Лелухур, смотревший на её обнажённый, израненный профиль, вспоминал их юность. Юность этого мира, в котором они играли, как дети в песке. Она совершенствовала свои творения, называла их детьми, творя их по своему подобию, пока он создавал для них леса, животных и цветы, с которыми маленькие, хрупкие люди проживали свои короткие жизни.

За Ибеей следили и другие члены семьи. Они создали свои творения, но не воспринимали их как детей. Скорее, как вещи или питомцев. На земле становилось тесно.

Лишь отец остался в стороне от творения на земле. Всеотец, вечно творящий в своей мастерской, редко показывался не то что на земле, но и на ветвях Великого Древа.

Лелухур помнил, как Ибея и он в юности ходили к нему в мастерскую, где не было никого, кроме него самого. Он улыбался своим детям, с любовью обнимал их, смотрел на новые творения, но никогда не делился тем, что же он делает, кроме каких-то инструментов и предметов искусства.

А потом появилось Время.

Творения начали рождаться, жить и умирать. Они с сестрой, восхищённые таким интересным, удивительным концептом, смотрели, как люди, животные, зверолюди всех мастей свыкаются с нововведением. Они стали интереснее, они перестали быть бесцельными существами, вечно живущими лишь для удовольствия. От Времени начали рождаться новые боги — кто-то отвечал за голод, кто-то за болезни...

И началась война. Боги, воспринявшие Время как проклятие, озлобились на отца, и в конце концов Всематерь возжелала уничтожить своего некогда любимого мужа за неповиновение, за то, что он отказался останавливать ход Времени. Лишь Ибея и Лелухур встали на его защиту и пострадали за него, оставшись изгоями после его гибели.

Но со смертью отца Время никуда не исчезло. Проникнув в тела, в души, в быт, Время расцвело и засияло, воцарилось над рождёнными от себя Смертью и Жизнью — братьями-богами, не служащими никому, кроме Времени.

Боги не сразу заметили, что и в них теперь живёт Время. Мелкие бытовые божки начали исчезать, когда их маленькие храмы забывали, сносили. Боги покрупнее, не заботящиеся о своём домене и верующих, начали ослабевать.

И тогда все они поняли, что, убив Отца Времени, совершили ошибку. Бывшее подконтрольным лишь ему одному, Время не слышало, не видело и не знало никого, кроме него.

Оно нигде не находилось, но и было везде. И никто не был ему указ.

— Ты в порядке? — прозвучал в голове бога-дракона голос его любимой сестры.

— Да... Просто вспомнил кое-что, — зарычал он в ответ.

***

Засыпающее солнце задевало своими лучами еловые верхушки, рассекаясь на лучики света. Обед прошёл отлично, договорённости были закреплены на бумаге, и теперь в поместье начался настоящий переполох. Слуги принца, принцессы и леди Дэрделль-Гэлин носились по коридорам с корреспонденцией, забирая всё новые и новые письма с заказами, чеки, принося примеры тканей и папки с меню из заведений.

Трое, обложившиеся бумагами, перьями, чернильницами с разноцветными жидкостями, усердно писали, отрывались на разговоры со слугами, отдавали им указания, смотрели каталоги. Нахлобучив на нос большие очки, Лавиния давала указания дворецкому, записывавшему за ней детали мебели, которую необходимо было арендовать. И, хотя было видно, что он не всегда её понимал, он старался поспевать за ней.

Бетринна, засучившая рукава платья, судорожно прощупывала примеры чёрной ткани для скатертей, рассматривая примеры вышивки на них. Аранис же усердно вдыхал содержимое одной из пяти бутылок вина, переключался на другую, пытаясь подобрать из имеющихся вариантов подходящий запах.

Беседа между юными господами не клеилась.

Разделив свои обязанности, они лишь иногда консультировались, показывая варианты. Пока в комнате вновь не появилась Миранда. Она впорхнула в комнату с письмом в конверте Хандретпикса, улыбаясь от уха до уха. Передав письмо в руки принцессы, служанка встала за её плечом.

Это был уже второй конверт от герцога за два дня. Учитывая то, что до этого он общался лишь письмами, напечатанными на машинке, это было странно.

Она открыла письменным ножом конверт и, прочитав пару слов письма, принцесса испуганно охнула.

Она подняла глаза на Араниса, вопросительно смотрящего на сестру.

— Он приехал!

— Кто приехал? Повар из ресторана "Шери-нуар"? — пододвигаясь носом к бутылке, отозвался принц.

— Джерард.

В комнате повисло молчание. Лавиния подняла глаза на принцессу, и, смотря на рождающуюся на лице монаршей особы улыбку, тоже заулыбалась.

— Он вам нравится, не так ли? — леди оторвалась от каталога с мебелью, откладывая его и складывая руки на нём.

Слегка порозовев, Бетринна взглянула на Лавинию, и та посмеялась, всё больше расплываясь в хитрой улыбке.

— Что ж, вполне достойный кандидат. Герцог славится своими заслугами в Хандретпиксе, учитывая сложность региона. Если вы станете его женой, я уверена, что даже Стогорье зацветёт от вашего присутствия.

— Он бесчувственный булыжник, у которого многовато самомнения для нашего ровесника. Он просто такой же наследный дворяшка, как и мы, а ведёт себя так, будто делает всем одолжение своим присутствием. — фыркнул Аранис, отставляя бутылку на стол.

Мгновенно Аранис оказался под обстрелом испепеляющих взглядов двух девушек, но особенную ярость источала Лавиния.

— Ваше Высочество, не примите за оскорбление, но вы, как человек, живущий во дворце и закрытых резиденциях, не можете иметь представление о том, с чем сталкиваются управляющие хоть каким-то наделом дворяне разных сословий. Меня, как управляющую городом и его окрестными деревнями, лично оскорбляют ваши слова. — хмурясь, девушка взяла в руки каталог, пометила пером что-то внутри и передала его своему дворецкому.

Аранис удивлённо посмотрел на Лавинию.

В отличие от брата, Бетринна была осведомлена, что леди Дэрделль-Гэлин славится своей прямолинейностью и весьма непростым характером. В свете ходили слухи, что она так грубо отказывала дворянским наследникам в предложениях о браке, что в итоге, в свои восемнадцать, осталась совсем без них.

— Леди Лавиния, мне льстит, что вы защищаете меня, но я попрошу вас воздержаться от таких комментариев в сторону моего брата. — Бетринна с серьёзностью обратилась к девушке, на что та коротко кивнула. Всё это время Аранис молчал, сверля взглядом Лавинию. Но в какой-то момент, будто поняв поражение, он вздохнул, обращаясь к сестре.

— Нет, Бетти, она полностью права. Прошу прощения, леди Лавиния, я не хотел вас оскорбить. — он вновь нахмурился. — Но это не отменяет того факта, что Джерард — высокомерный индюк.

Бетринна улыбнулась, припоминая причину такого отношения к герцогу у брата. Когда он только учился владению мечом, Джерард с отцом приезжали в столицу по делам, и королева попросила юного Джерарда поспарринговать с принцем. В итоге Джерард не только все три раунда опрокидывал принца, но и измывался над ним. Это был первый раз, когда Бетринна увидела юного четырнадцатилетнего герцога. Конечно, он также впервые увидел принцессу и пытался её впечатлить, пока принц не напрыгнул на него с кулаками, и его отцу и королеве не пришлось разнимать их. Удивительное время юношеских обид превратилось в соперничество, а когда Аранис узнал, что его сестра и герцог переписываются, то это обратилось в самую настоящую вражду. По крайней мере, со стороны принца точно. Тогда он призвал Джерарда ко двору, оправдывая тем, что тот хорошо владеет мечом и мог бы подтянуть его самого. Хотя, конечно, ему хотелось разбить Хандретпиксу нос, чтобы тот не лез к сестре. В итоге, за два года спаррингов раз в несколько месяцев, Аранис действительно лучше овладел мечом, но Хандретпикса так ни разу и не победил.

Всё оставшееся время, что они продолжали планирование бала, они больше не разговаривали. Они работали, погружённые в процесс и свои мысли. Особенно Бетринна, которая то и дело смотрела на распечатанный конверт.

Он был здесь, в поместье.

Руку протяни — и вот он.

Должно быть, он так быстро приехал, потому что скакал на лошади, а не ехал в карете.

Может, он спешил к ней, чтобы её увидеть поскорее?

Трепет от предстоящей встречи был совсем не таким, как от писем и подарков. Сейчас, отчего-то, ей было любопытно прийти не к нему, поговорить, а не смеяться над его глуповатыми и неловкими попытками её впечатлить.

Конечно, они уже виделись недавно, но повод... Скажем так, не располагал к размышлению о персоне герцога.

Припоминая собрание министров, герцогов и семьи во дворце, Бетринна шла по галерее в сторону своей спальни. Ночь опустилась на Гэлин, отражаясь по стенам трепетанием зажжённых подсвечников. Тёплый свет огоньков, растекающихся воском в витиеватые металлические подставочки, сопровождал её путь.

Миранда уже должна была подготовить ванну и ужин. Но это всё потеряло значение, когда Бетринна уловила образ юноши, стоящего у окна.

Он рассматривал внутренний двор, запорошенный снегом, где дворецкий поджигал уличные фонари. Длинный металлический прибор зачинал пламя, запирая его в стекле.

— Ваша Светлость. — Бетринна улыбнулась, подходя к нему ближе. Тёмные глаза, в которых блестели огни свечей, обратились к ней.

Это был он. Джерард, одетый в строгий чёрный мундир королевской армии, отличавшийся от обычной формы солдат лишь большим количеством четырёхконечных звёзд на плечах и фамильным гербом на предплечье.

Он улыбнулся ей, заметно выпрямился и опустил голову.

— Ваше Высочество, добрый вечер.

— Я получила ваши подарки и благодарю вас за такую щедрость. Такого рода искренность мне гораздо больше по душе. — Присаживаясь перед ним в реверансе, Бетринна неотрывно следила за его неподвижным образом. Он тоже следил за ней, не отрывая взгляда. Его улыбка стала шире.

— Мне показалось, что я переборщил с вооружением вас. Не примите это как неуважение к вашим рыцарям. В отличие от моего секретаря, я больше думал о вашей безопасности, нежели об эстетике.

— Я могу это понять. Ситуация нестандартная. — Шагнув к нему поближе, девушка также выглянула в окно. Дворецкий зажигал последний фонарь.

— Её Величество Королева скоро официально объявит о мобилизации войск в Хандретпиксе. Я должен буду отправиться в Граурривер, чтобы собрать там ещё несколько паладинатов, рыцарей и армию для устранения последствий трагедии, — он смотрел на неё, но как будто украдкой. Закрытое голубое платье без излишеств скрывало её кожу, но отражало фигуру юной девушки.

— Герцогиня Лонгардия приехала с вами? — Переведя на него взгляд, спросила Бетринна. Тёмные волосы и тёмные глаза юноши резко контрастировали с его бледной кожей.

— Она приедет завтра к вечеру. Она занимается распределением беженцев в города герцогства Лонгардия, поэтому задержалась на некоторое время.

Они смотрели друг на друга. Этот диалог был странным, будто до этого момента не было совсем ничего — ни печатных писем, ни глупых подарков, ни фантазий о времени, проведённом вместе. Как будто время решило начать ход здесь и сейчас, безустанно напоминая о том, что всё это — конечно, и конец гораздо ближе, чем кажется.

Принцесса вспомнила разницу между тем, как он вёл себя с ней, приезжая на спарринги с братом, и что писалось в письмах.

— Почему вы доверили письма ко мне своему секретарю? Не думаете, что это бесчестно?

Джерард поморщился, виновато опустив голову.

— Дело в том, что я совершенно не силён в искусстве художественного письма. Поэтому я надиктовывал свои мысли Нории, моему секретарю, а она правила их. Мне показалось это более правильным, чем... писать вам бессвязный бред, в который превращаются мои мысли в попытках вам ответить.

Умиляясь, Бетринна следила за тем, как стремительно краснело его лицо.

— Знаете, герцог... Нет, не так, — она повернулась к нему всем своим телом, сложив руки на животе. — Джерард, я бы хотела заключить с вами сделку.

Он также повернулся к ней. Любопытство отразилось на его лице.

— Какого рода сделку?

— Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что, когда это всё закончится, ты сделаешь официальное предложение о браке.

— Что?

Он непонимающе заморгал, смотря на неё, и тогда, цокнув языком, она сняла со своей руки маленькое кольцо с белым перламутровым камушком.

— Герцог Хандретпикса, дома Хандретпикс, Джерард Волфганг Хандретпикс, — она подняла кольцо перед его носом. — Я, Принцесса королевства Ар-Фейниэль, дома Немтеро, Бетринна Церея Немтеро, официально выдвигаю вам предложение о помолвке в свидетельстве богини-матери Руанг.

— Принцесса...

— Вы принимаете моё предложение? — Она строго смотрела на него, будто её жёлтые глаза стреляли тысячью искр.

Тишина галереи, проницаемая лёгким ветерком, сохраняла их разговор, будто обнимая своим пустым пространством двух самых важных её посетителей.

На его лице появилась улыбка, постепенно обратившаяся в тихий смех. Вся его напускная серьёзность и сдержанность куда-то делись, когда он взял её руку и, порывшись в кармане, достал небольшую коробочку.

— Бетти, ты удивительный человек, воистину удивительный, но ужасно нетерпеливый. Подождать пару минут не могла? — Открыв одной рукой коробочку, он продемонстрировал её содержимое девушке. Серебряное кольцо с голубоватыми камнями бросило свой отблеск ей в глаза, заставляя проморгаться.

Она улыбнулась ему в ответ, посмеиваясь.

— Бетти, ты выйдешь за меня?

— Я первая спросила, — игриво хмурясь, ответила принцесса.

— А у меня кольцо больше, — также с ухмылкой произнёс юноша.

— Но я всё ещё первая.

— Ладно-ладно, хорошо, — хохотнув, герцог протянул мизинец к её кольцу и вдел его в него. Доставая из коробочки своё кольцо, юноша встал на колено перед ней. — Я, Герцог Хандретпикса, дома Хандретпикс, Джерард Волфганг Хандретпикс, официально принимаю ваше предложение о помолвке в свидетельстве богини-матери Руанг, Принцесса королевства Ар-Фейниэль, дома Немтеро, Бетринна Церея Немтеро. Бетти, ответь, ты выйдешь за меня?

Рука с его кольцом, улыбка до ушей и красные щеки. Преисполненный радости юноша заглянул ей в горящие глаза, ожидая ответа.

— Да, Джерард, я выйду за тебя, — улыбаясь, девушка надела кольцо себе на палец. Сделав шаг к нему, она протянула руки к его лицу, аккуратно касаясь щёк, и наклонилась к сидящему на колене юноше.

Девушка коснулась своими губами его губ, оставляя на них лёгкий поцелуй.

— Только попробуй не вернуться теперь.

— Я обещаю, что вернусь.