***

Сверкающие люстры, украшенные цветами, мерцали переливающимся стеклом, отбрасывая лучи на стены.

Гном, стоящий на высокой лестнице, старательно ввинчивал светящиеся кристаллы.

У подножия два человека, держащие ножки лестницы, что-то бурно обсуждали, поглядывая на служанок, выставляющих посуду на круглые столы.

Какие-то детишки в простой, но чистой одежде заносили стулья.

За окном кружил снег, опускавшийся на озеро и тающий на его глади.

Туристическая база полнилась слугами, охраной, но никак не её обычными гостями.

Озеро Хиралия, известное своими подводными горячими источниками, никогда не замерзало. Средняя температура воды редко опускалась ниже пятнадцати градусов. Отчего несколько слуг, стоящих в воде по пояс, готовили балки небольшого причала, укрепляя их металлом и украшая цветами. Пар от водной глади практически не поднимался вверх, а лёгкая дымка стелилась по поверхности, как сухой снег по чёрному камню.

До мероприятия оставались считанные часы.

В спальне с нежно-розовыми стенами, как пятно холода, одевалась в тёмно-синее платье белокурая девушка. Миранда, то и дело поправлявшая что-то на её платье, бормотала себе под нос, на что её "манекен" посмеивалась и улыбалась.

— ...Чёрт его дери, этого вашего Хандретпикса. Ночью, без свидетелей, в каком-то тёмном коридоре, ну кто так делает... — застегнув очередную пуговицу на спине принцессы, служанка взглянула на свою госпожу через зеркало. Та неловко улыбнулась, кинув взгляд на свою руку, где надёжно закрепилось кольцо, свидетельствующее о её принадлежности к чему-то большему, чем она сама.

Если всё пойдёт так, как она планирует, то в конце концов её политическое влияние как принцессы увеличится за счёт титула герцогини Хандретпикс. А если ещё и повезёт, то её симпатия к герцогу станет чем-то большим, чем просто симпатией.

Любить — очень сложное решение, которое нужно принять. Это не чувство, которое живёт порывом. Это решение быть рядом, учитывая «за» и «против», решение, принятое не вопреки, а вместе со всеми трудностями, которые есть и будут. Решение быть в этих трудностях вместе, решение быть двумя взрослыми, осознанными людьми, видящими себя как команду, готовую подставлять спину друг другу.

— ...Ваше Высочество?

Очнувшись, Бетринна повернула голову к Миранде. В её руках находилась вуаль.

— Нужно её надеть на церемонию. Потом сможете откинуть, — Миранда начала закреплять вуаль на волосах принцессы. Тёмно-синее кружево окрасило реальность в мрачные краски.

А что, если всё пойдёт не так? Что, если её новоиспечённый жених не вернётся из своей военной кампании? Что, если, вернувшись, он ожесточится к ней, откажется от помолвки или, того хуже, всё же женится на ней, заключив её в брачное рабство, принудит к деторождению за закрытыми дверями поместья среди снегов и скал, где нет ничего, кроме холода и смерти...

— Готово. Вам нравится? — Миранда сделала шаг в сторону, отходя от зеркала.

Тёмная, маленькая фигура, выглядящая как будто неживой, смотрела из зеркала в глаза Бетринны. Если бы она увидела кого-то в такой одежде, наверняка подумала бы о том, что эта женщина в трауре по своему мужу.

Но ведь она не жена. Она дочь нации. И скорбит она не по кому-то одному, а по людям, погибшим и страдающим от рук противника. Дочь нации — громкое и, что важнее, обременяющее звание. Заставляет быть кем-то, кем непонятно, как быть. Её мать не была принцессой публичной — всю свою жизнь до получения титула королевы Силаквия провела на юге страны, если исключить времена её службы в паладинате. Королева Силаквия не была дочерью нации, она была дочерью войны, паладином, королевой, но никак не принцессой, какой пришлось стать Бетринне.

— Я собрала инвентарь для церемонии. Свечи, проволока для венка, монеты, полотенце... Вы меня слушаете, Ваше Высочество?

— Да, я тебя слушаю, — отвернувшись от зеркала, девушка подошла к столу и принялась надевать чёрные перчатки.

— Со мной связался кое-кто. Говорит, что они нашли паладина, готового провести упокоение.

— Я?! Провести упокоение?! — Фредерик ошарашенно поморгал, смотря на закутанного, как младенец, табакси, улыбающегося своей зубастой хитрой улыбкой.

— О да. Я откликнулся за тебя на клич из поместья местной леди. Ну, попоёшь там пару минуток, зато тебе щедро заплатят, — табакси слизнул со своей морды присевшую снежинку и двинулся дальше по улице. Макария последовала за ним, смотря на Фредерика и пожимая плечами. За ней, как за мамой-уткой, засеменила Цинь.

Мао вышли из-за спины паладина и чуть наклонились к нему.

— Он какой-то странный. Как бы он не втянул нас во что-то опасное. Не хочу проблем с законом больше, чем моё личное дело может в себя вместить, — зашептал он, смотря вслед нелепому кошкообразному существу, сейчас больше схожему с мешком на ножках.

— Я тоже не слишком уверен во всей этой затее. Как-то многовато денег для эскорта.

— Друг мой набожный, — улыбаясь, отозвались Мао, — ты даже не представляешь, сколько может стоить эскорт.

— Я не понимаю, — хмурясь и отстраняясь от Мао, ответил Фредерик.

— Может, оно и к лучшему, — посмеялись Мао.

Бора прошла мимо, следуя за компанией. На её плечах, будто ничего не веся, были сумки всей их группы. Кинув короткий взгляд на них, великанша поторопилась нагнать Цинь, и та начала ей что-то говорить, задрав голову, чтобы видеть лицо голиафши.

Их группа следовала в сторону торговой улицы. Мимо их взглядов проплывали свадебные бутики, магазины ювелирных изделий, лавки с кондитерскими изысками. Всё на улицах города пышело любовью и всем сопровождением к ней — красивой одеждой, угощениями, кольцами, букетами за стеклом лавок.

Фредерик засмотрелся на пару у магазина цветов. Мужчина лет пятидесяти и женщина того же возраста. Он, улыбаясь, вручал ей букет, упакованный в бумагу, а она в ответ целовала его щеки. Воистину, город, пропитанный романтикой.

— Я сейчас!

Фредерик метнулся к магазину, запрыгнул в дверь и исчез в нём под непонимающие взгляды команды.

Прошло немного времени, и паладин показался из магазина. Вернее, его ноги и три букета, закрывающие своими упаковками лицо паладина. Балансируя ими по скользкой брусчатке, мужчина подошёл к команде, недоумевающей от данного представления.

— Раз уж мы в таком месте, грех не выразить себя, — пробурчал Фредерик откуда-то из глубин крафтовой бумаги и стеблей. Шурша ими, он подоткнул руку под один из них и протянул его Макарии.

— Это же столько денег... — принимая букет, отозвалась чародейка, но всё равно приоткрыла упаковку, чтобы посмотреть, что внутри. Фиолетовые каллы, фиолетовые и белые орхидеи цимбидиум, альстромерия красная и другие цветы, сформировавшие ало-фиолетовый букет.

Чародейка, наблюдая за своим цветочным отражением, невольно заулыбалась, на что Цинь в один прыжок оказалась рядом с ней, засовывая свой нос в её букет.

— Какие красивые! — запищала она, поворачиваясь к паладину. Тот уже протягивал букет ей, держа одной рукой последний, самый большой букет.

Цинь протянула руки к нему, принимая свой букет. С нежностью девушка приоткрыла бумагу. Сухоцветы, колосья пшеницы, пушистые камышики. Улыбаясь, эльфийка подошла к паладину и поманила его к себе, в силу небольшого роста. Тот наклонился к ней, получая свой смачный чмок в щёку.

— Спасибо, Фредди, это очень мило! Я сохраню их!

На лице паладина проскочила смущённая, дурашливая улыбка, пока он не перевёл свой взгляд на Бору. Та сурово смотрела на него, приподнимая одну бровь и сложив руки на груди в защитном положении.

— Бора, ты примешь от меня этот букет? — протягивая его, солдат веры ненароком неловко отводил глаза.

Её большая серокожая рука потянулась к букету и сжала его не слишком уж бережно.

Открывая упаковку, великанша порвала её и, не обратив на это внимания, заглянула внутрь. В нос ей неожиданно ударил запах мяса и копчёной рыбы, от чего та удивлённо, будто не веря, более внимательно заглянула внутрь.

Букет, состоящий из разного рода угощений, смотрел на неё копчёной колбасой и рыбой. Копчёный сыр, какая-то зелень, чесночные и луковые зелёные кончики — всё это наполняло её букет.

— Тебе нравится? — с надеждой спросил паладин. Цинь подошла к Боре, заглядывая в её букет, а затем, ухмыляясь, перевела взгляд на мужчину.

— Ты что, флиртуешь с нашей Борой? Это же удар в самое сердце!

Краснея, Фредерик забурчал себе под нос, направляясь к Дряпе, наблюдавшему всю эту картину с хитрой ухмылкой.

— А вы не так просты, как я считал, сэр Фредерик. Но красивые жесты не должны избавлять вас от необходимости добраться до места назначения. Нужно приодеть вас в соответствующий церемониалу обряд. Да и ваши коллеги должны выглядеть на мероприятии соответствующе.

***

Гости начали прибывать.

Кареты с местными дворянами, их охрана, слуги — большое количество людей заходили в здание не слишком вычурной, но вполне красивой базы отдыха, украшенной в соответствии с тоном мероприятия.

Тёмные ткани на столах и стенах, приглушённый свет, чаши с огнём на почищенной, но всё ещё припорашиваемой снегом набережной озера. Пирс и подходы к воде, украшенные цветами из бумаги и ткани, покрывались белыми шапками.

Бетринна смотрела на гладь воды, пока подарок герцога — медвежья шуба — скрывал её плечи.

Женщина, стуча каблуками, подошла к служанке, стоящей поодаль. Миранда кивнула и тихонько подкралась к принцессе.

— Герцогиня Мирабелла Лонгардия прибыла и хочет поговорить с вами, Ваше Высочество.

Бетринна кивнула, и служанка отошла в сторону, к рыцарю, стоящему поодаль.

— Даже в тёмных оттенках вы сияете, Ваше Высочество, — подходя, отозвалась женщина.

— Я рада, что вы смогли приехать, герцогиня. Как дела в столице? — повернув голову, принцесса попыталась сквозь вуаль рассмотреть женщину более подробно, чем на совете.

Темнокожая, черноволосая женщина в чёрном пальто, больше похожем на военную шинель, грустно улыбалась своей принцессе. Её короткие волосы, не достающие до плеч, были собраны в хвостик под чёрной с серебряными элементами вуалью, раскинувшейся по плечам, но не скрывающей лицо. Её руки в белых перчатках были единственным, что выделялось на фоне её одеяний.

— Наследный принц отправился в Хандретпикс вместе со своей армией. Мои легионеры направились с ним, армия Хандретпикса собирается в столице герцогства с другой стороны. Надеюсь, что в ближайшее время мы оцепим регион с двух сторон. Для ликвидации были призваны жрецы Шесен, они уже переброшены в регион. Последними в регион прибудут ксанафский паладинат драконорожденных. По плану армия держит оцепление, жрецы лечат тех, кто ещё остался в регионе, а ксанафцы проводят ликвидацию последствий внутри оцепления.

— Действительно, "Водоворот", — задумчиво произнесла принцесса. — Вы вновь возьмётесь за оружие вместе с армией, как я понимаю?

— Конечно. Род Лонгардии не имеет права оставаться в застенках, когда такое происходит, — женщина засунула руку в карман, а когда достала, начала собирать мундштук. — Тем более, когда главой рода является женщина.

— Вас всё ещё достаёт ваш отец? Я могу распорядиться о перемене места его ссылки куда-нибудь подальше, — наблюдая за герцогиней из-под вуали, принцесса повернула на неё голову.

— В этом нет необходимости. Мой отец, к счастью, не молод и уже не может врываться в мои дела и обвинять меня в чём-либо, что я испортила, будучи женщиной. Если я прикажу убрать пандусы в поместье, он станет не подвижнее стола, — прикуривая от спички, женщина затянулась и выдохнула большое облако дыма, уносимое ветром.

— Вы удивительно похожи на своего отца в этом отношении.

— Кровь не смыть водой, — ухмыльнулась женщина, поворачиваясь к принцессе. — Вы уже пересеклись с Джерардом?

— Да, у нас состоялся разговор, — ответила принцесса.

— Вы так спокойно говорите об этом, — посмеиваясь, отозвалась герцогиня. — В отличие от вас, Джерард чуть ли не на ушах стоял всё то время, что готовился к поездке сюда. Шуба, которая на вас, была показана им мне со словами "Достойна ли она её плеч?"

Повисло короткое молчание. Принцесса приподняла рукой вуаль, прямо и строго смотря на Лонгардию.

— Понимаю. Не моё дело. Прошу прощения, Ваше Высочество. Если вы не против, я пойду пообщаюсь с прибывшими гостями.

— Конечно. Увидимся на упокоении.

Поклонившись, женщина отступила несколько шагов спиной, после чего развернулась на каблуках и последовала в здание.

В то же время в одном из технических помещений чародейка поправляла робу жреца при помощи магии, выпрямляя ткань, измявшуюся в рюкзаке во время путешествия в поезде.

Фредерик, стоящий, расставив руки в разные стороны, бормотал себе под нос слова проповеди.

— Не нервничайте, сэр Фредерик. Что бы вы ни сказали, это лишь формальность, — Дряпа, одетый в тёмную одежду монаха своего монастыря, украшенную разнообразными амулетами, успокаивал его. Его посох также был обёрнут чёрной лентой.

Макария в чёрном закрытом платье колдовала над полами жрецового одеяния. Единственное, что отличалось от её фиолетового стандартного платья, так это то, что это платье было с разрезами до середины бёдер. Не уличный вариант, конечно, но, когда она передвигалась от одной части одежды Фреда до другой, было видно, что на бёдрах были ремни с какими-то кармашками. Практичность Макарии не оставляла её даже в таком виде.

Цинь, пытавшаяся привыкнуть к пиджаку, непонимающе прикладывала патроны своего пистоля то к правому боку, то к левому, пытаясь понять, куда бы их прицепить. Кобуры, припрятанные по бокам её торса, нелепо выпирали, делая миниатюрную эльфийку шире, чем она была на самом деле. Карманов в её брюках не было, так что её озадаченный взгляд в зеркало давал понять — она понятия не имеет, как ей ещё и пули куда-то деть.

Бора в своём стандартном чёрном боди, неспособная поместиться в какую-либо человеческую праздничную одежду, была скромно переодета в огромные мужские брюки, подвязанные ею на подобие шаровар.

— Ты готов. Все ждут только тебя, — отрываясь от одежды Фредерика, Макария сделала шаг назад, рассматривая его. Паладин в выглаженной форме жреца выглядел на удивление неплохо. Чёрная плотная ткань, белый воротничок, серебристые и зеленоватые узоры на полах, рукавах, фелони и набедреннике придавали его виду какую-то магическую тяжесть, обозначая, что он тут представляет что-то большое, намного большее, чем просто человека с красивыми речами.

— Ну, я пошёл, — мужчина взял с лавки серебристый кулон с четырёхконечной звездой, надел его на себя, а затем, прихватив стоящее кадило, поднёс его к Макарии. Тихо что-то прошептав, она щёлкнула пальцами, и внутри вспыхнул огонь, быстро погасший. Комнатушку начал наполнять терпкий, удушающий запах благовоний, но Фредерик покинул комнату быстрее, чем запах стал совсем невыносимым.

Зала тихо жужжала разговорами, пока рыжеволосый мужчина шёл по ней аккуратными, тихими шагами. Видящие его стихали, склоняли головы и начинали смыкать свои ряды в суматохе одевания в уличную одежду. Фредерик шёл, опустив глаза, следуя к двери, ведущей на набережную.

Принцесса обернулась, заслышав, как открывается дверь приёмного зала базы отдыха.

Мужчина лет под тридцать с рыжими короткими волосами аккуратно спускался по лестнице к припорошенной снегом брусчатке. Он был бледен, крепко сложен, в отличие от всех тех жрецов, которых Бетринна видела когда-либо. Кадило, свисающее с его руки на цепочках, разносило дымок, уносимый ветром.

Когда он заговорил, проходя мимо неё, она дёрнулась назад. Будто слова какого-то жреца отталкивали её.

— Царица Богов, Владычица Небесная, Всематерь, пребывающая в милосердии и благодати, обрати свой взор к нашим молитвам, воздаваемым за упокоение душ твоих преданных рабов, — его голос нараспев начал молитву. Люди, шедшие за ним, потихоньку останавливались, не заходя на пирс, давая всё больше места всё громче и громче говорящему жрецу. — Мы умоляем тебя принять их в объятия твоих святых детей и свои собственные. Позволь им встать в ряды твоего избранного народа, освободив их от бремени грехов.

Он прошёл к самому краю пирса, но его голос был так громок и низок, что принцесса, стоявшая в первом ряду, прекрасно его слышала, будто он говорил ей прямо в лицо.

Этот мужчина казался таким загадочным, таким всеобъемлющим, будто всё живое в нём куда-то подевалось, как только он завёл молебен над озером.

Но тут её внимание привлёк свет. Растекающийся, как молоко, из-под пирса по воде пошло свечение. Кто-то в толпе заохал, наблюдая за тем, как вода, ещё секунду назад чёрная, как уголь, становилась сверкающей, светящейся, рассеивая от себя излучение в стоящий над водой лёгкий пар.

— Милосердная Владычица, обрати свой взор к нашим мольбам с состраданием, пролей на убиенных благословение прощения и даруй вечный покой в твоём царстве. Пусть души рабов твоих обретут утешение и покой в вечности. Мы обращаемся к тебе с верой и уверенностью, что через уста служителя твоего эти молитвы найдут благосклонный ответ в твоей небесной державе. Аминь.

— Аминь, — вторила толпа, складывая ладони у лица и склоняя голову. Принцесса, пристально наблюдавшая за мужчиной из-под своей вуали, почувствовала, как рядом с ней кто-то встал.

Герцог Хандретпикс, сложив руки, встал рядом, закрывая глаза. Чёрное длинное пальто, больше похожее на мантию, трепетало от ветра, а фуражка, закреплённая под подбородком, слегка покосилась. Он приоткрыл один глаз, смотря на принцессу, но быстро перевёл взгляд, когда Фредерик, стоящий на пирсе, раскинул руки, теперь уже обернувшись к толпе.

— Дорогие собравшиеся здесь души, в этот час скорби и прощания давайте вспомним, что мы все — лишь временные жители этого мира, где борьба и тяготы испытывают нас на каждом шагу. Мы сегодня собрались, чтобы проводить в последний путь тех, кто ушёл из этого мира, покидая своё тело, но оставляя свой след в наших сердцах.

Сложив руки в молитвенном жесте, Фредерик обратил глаза к небу.

— В этот трудный момент, когда тень смерти ложится на наши сердца, я призываю вас вспомнить не только о горе и утрате, но и о надежде, которую каждый из нас хранит в своей душе. Подобно свету в тёмном лесу, надежда и вера могут проникнуть в самые тёмные уголки нашего существования. Пусть эти ушедшие души станут вдохновением для нас всех, чтобы следовать своим идеалам, стремиться к свету, даже когда ночь наступает. Пусть память о них будет светить ярче, чем самый яркий огонь, и пусть она станет звездой, которая будет освещать наши тёмные ночи.

Озеро, обволакиваемое светом, мягко светилось, отблескивая на заснеженных берегах. Принцесса перевела взгляд на герцога, смотревшего на жреца с серьёзным, мрачным выражением лица, как военный, получающий указания от своего командира.

— Мы все совершим своё путешествие сквозь туман времени, и наши души станут частью вечного цикла жизни и смерти. Верьте в силу этого цикла, ведь даже в самых трудных моментах мы можем найти утешение в понимании, что мы все связаны этим невидимым, но могучим потоком судьбы. Пусть наша вера в божественное проведение укрепляет наши сердца, а надежда наполняет наши души светом. Пусть каждый из нас, следуя примеру этих ушедших душ, находит в себе силы смотреть в глаза страху, зная, что даже в конце пути нас ждёт нечто великое и бессмертное.

В одно мгновение озеро погасло, будто остыло за секунду, вновь демонстрируя свои тёмные воды.

— Пусть их души обретут вечный покой в объятиях божественной любви. Да благословит вас всех Всематерь, и пусть свет надежды всегда горит в ваших сердцах. Аминь.

— Аминь, — вновь склоняя головы, отозвалась толпа.

Взгляд Фредерика, до этого устремлённый будто куда-то сквозь время и пространство, перешёл на девушку в шубе из медвежьей шкуры. Отчего-то в его голове будто зазвучала мелодия, знакомая, похожая на молельное песнопение. Но, не придав этому значения, мужчина перевёл взгляд на толпу, которая направилась к слугам, раздававшим венки с цветами.

Служанка поднесла девушке, при взгляде на которую у Фредерика в голове играла музыка, венок, и та взяла его в руки. Аккуратно ступая мимо жреца по пирсу, она двинулась к самому его краю, где склонилась, опуская венок на воду и слегка отталкивая его.

Гости собрались в изысканном зале, полном тепла и тихих бесед. Стены зала украшали замысловатыми тёмными тканями, изображающими древние символы богини Всематери. Подсвечники, мягко светясь, создавали странную атмосферу некой тайны, присущую таким вечерам.

В центре зала расположился постамент для речей, увенчанный цветами и свечами.

Гости, восседавшие за круглыми столами, были одеты в тёмные платья и наряды, создавая впечатление, что они стали частью готического романа.

Блюда на столе были простыми, но изысканными. Сейчас была пора аперитива. В основном, люди не ели, а тихо разговаривали, попивая алкоголь, обсуждая свои денежные вложения, бизнес, налаживая контакты.

Меценаты, маги и торговцы, дворяне и другие представители местного более богатого населения сидели за столами, постепенно сводя темы разговоров к центральной теме вечера — к тем, кто пострадал в ужасном теракте в Голден Пайке. Воздух наполнялся атмосферой сострадания; гости, обсуждая идею благотворительности, представляли свою точку зрения на этот вопрос.

— Деньгами горю не поможешь. Нужно вкладываться в учреждения.

— Но ведь именно на эти средства пойдут на...

Озеро Хиралия, окружённое снежными берегами, продолжало сгущать тьму, будто высасывая её из сгущающейся ночи. Свет из окон зала отражался в ледяной воде, создавая иллюзию звёздного неба, ныне затянутого тучами. Несмотря на произнесённую над этими водами речь, под призрачным светом озеро казалось мёртвым, словно могила для речей, имён и воспоминаний, утопающих в его мрачных водах.

Ледяные кристаллики, словно острые зубы, образовывающиеся на венках на глади воды, возвещали неизбежность смерти и холода. Зловещий ветер, шепчущий во мраке, создавал вихрь мелодии, элегии или даже плача, если прислушаться.

Снежные берега, переходящие в тёмную воду озера, лишь подчёркивали его мрачное величие.

По берегам озера Хиралия, во тьме ночи, возникали на снегу следы фигур, но их хозяева не были видны. Окутанные мраком своей магии люди оставляли после себя лишь шёпоты, неуловимые ветром. Их движения сливались с окружающей тьмой, словно они владели искусством тени, превращаясь в неведомые сущности, которые легко плыли сквозь ночной воздух.

— Бетти, вот ты где! — Аранис подсел на пустой стул рядом с девушкой в тёмной вуали. Отчего-то она всё ещё не откинула её с лица. — А, ты тоже тут...

Герцог Хандретпикс приподнял бровь, смотря на принца, несколько наигранно недоумевая.

— Я чем-то мешаю вам, Ваше Высочество?

— Да, мешаешь. Мне надо поговорить со своей сестрой, так что давай, кыш-кыш-кыш, — нахмурившись, отозвался ему принц.

Джерард закатил глаза, после чего встал из-за стола, наклонился к принцессе и взял её руку в свою.

— Ваше Высочество, мы ещё встретимся сегодня, скорее всего, уже в поместье. Не люблю шумные мероприятия, но готов терпеть их только ради вашей компании. — Оставляя поцелуй на перчатке, юноша выпрямился. Сверлящий его взглядом принц чуть ли не из штанов выпрыгивал, настолько его взгляд был озлобленным. — Ещё увидимся, принц Аранис.

Прихватив со стола бокал, герцог прошёл в другую часть зала, где остановился у двери, опрокинул напиток в себя и, поставив пустую посуду на столик, вышел прочь.

— Я оторву ему губы и сделаю из них часть осеменительного мешка для меринов. Чтоб его каждый день в рот ебали кони...

— Аранис! — строго отозвалась девушка, откидывая вуаль. Её яркие, жёлтые, практически ястребиные глаза уставились на брата. Вот уж кто точно был страшен в гневе... — Ещё раз что-то такое скажешь, и я мгновенно отошлю письмо матери, чтобы тебя забрали на переобучение в академию для несовершеннолетних преступников. В самую тёмную, холодную и грязную камеру, где твой гнилой язык будет соответствовать.

Удивлённо поморгав, Аранис нервно посмеялся, отвёл взгляд и прислонил к губам бокал. Жадно отхлебнув из него, принц поставил пустой сосуд на стол.

— Прости. Но я просто не переношу его! Но я не о нём пришёл говорить. — Придвинувшись к Бетринне, парень наклонился к её шее, шепча на ухо: — Ты видела этого жреца? Он такой... интересный.

— Видела. Все видели. Кроме тебя, потому что ты пропустил молебен, — чуть ли не шипя, отозвалась принцесса шёпотом.

Её взгляд скользнул к фигуре, подходящей ближе к столу. Антропоморфный кот в монашеском одеянии улыбался своей мордашкой, смотря на принцессу, но остановился в нескольких метрах от них. Вернувшись взглядом к принцу, Бетринна тяжело вздохнула.

— Если он тебя так интересует, почему ты пришёл ко мне?

— А потому, что, как мне сообщил Бартоломью, это и не жрец вовсе. Это паладин! Я никогда не видел паладинов. Я думал, они тусуются в своих паладинатах и призываются только для миссий, и то не в одиночку. А этот тусуется с какими-то...

— Ваши Высочества, позвольте уточнить ваши данные. — Дряпа, улыбаясь своими клыками, присел на стул, где ранее располагался герцог. — Паладин, которого вы видели, как и любой другой аккредитованный служитель богини, может проводить упокоения, венчания, крещения и другие церемонии. Господин Вокс служит богине вольным паладином, он не является частью какого-либо паладината.

— Дряпа, рада, что ты так быстро приехал. Но где ты его нашёл? И откуда тебе известны такие подробности? — Принцесса, улыбаясь, обратила своё лицо к Дряпе, отстраняясь от своего брата. Аранис выпрямился, смотря на монаха так, будто пытался вспомнить его, как некое одновременно знакомое, но при том давно забытое воспоминание.

— Мы познакомились в поездке сюда. Он и его команда являются моим эскортом на этом мероприятии. Взгляните туда. — Он указал своей когтистой лапой в угол зала, где, подпирая стенку, стояла Бора, безучастно наблюдая за мужчиной, который пытался что-то объяснить другому мужчине, указывая на неё раз за разом. — Это Бора, героиня гражданской войны на Гардийских островах. Она сражалась на стороне армии королевства. А вон туда посмотрите.

Он указал в другой угол, где Макария, легонько, практически политически улыбаясь, показывала какой-то магический трюк.

— А это Макария. Она прирождённая чародейка, самоучка. Насколько я понял, отец прогнал её из дома, потому она подалась в гильдию авантюристов. А там, у стола, эльфийка — это Цинь из Маат Ли Эр ни Эль. Нужда и проблемы вынудили такое юное дитя зарабатывать тяжёлым трудом. Где-то здесь ещё должен быть чейнджлинг...

— Кто? — непонимающе спросил Аранис, отпивая из бокала подлитое официантом вино.

— Чейнджлинг. Это порождения фей, которых подбрасывают людям, выкрадывая их детей. Они умеют изменять свой облик. Не уверен, в каком виде он... она... они предстали сегодня.

— Вы так рассказываете, будто зачитываете мне отчёт о наблюдениях за дикой природой. Это в каком-то смысле увлекательно. — Ухмылка скользнула по лицу девушки, после чего она также взяла в руку бокал.

Не успела она поднести его к губам, как в один момент он исчез из её руки.

Со звоном стекло разлетелось по столу, раня девушку.

Она не успела вскрикнуть, как Дряпа потянул её на себя, сваливая на пол.

Над головой засвистели пули.

В мгновение на зал пала тень.

Целая толпа ворвалась внутрь, прерывая музыку выстрелами и криками. В руках блеснули клинки, и первые брызги крови пролились на пол. Вопли, крики и грохот — всё смешалось в мгновение ока в кровавую баню.

— Защитите принца и принцессу! — заорал с другой стороны зала такой знакомый голос Джерарда. Холодея от ужаса, принцесса вжалась в прижимающего её к полу Дряпу.

— Мы обязательно вас защитим, Ваше Высочество. Делайте так, как я скажу. Поняли?

Подступающая истерика сжала глотку, вынуждая принцессу кивнуть.

Где её брат?

Где Джерард?

Где стража?

Кто эти люди?! Почему они здесь?!

Что она уже успела натворить, что люди её ненавидят?!

Кто-то пронёсся рядом, перепрыгивая через Дряпу и Бетринну.

Мужчина в чёрной одежде встал, заслоняя их собой, и произнёс что-то, от чего воздух перед ним задрожал, будто гладь воды, по которой бросили камушек.

Паладин, вооружённый розочкой из винной бутылки, стоял перед ними, а его рука, выставленная перед ним, источала магическое излучение, что и создавало дрожание воздуха.

— Уводите принца и принцессу! — крикнул он, принимая выстрел в создаваемый им щит. Отшатываясь, он чуть не наступил на принца, который болезненно застонал, приподнимаясь с пола.

— Арни! — Бетринна уже рванула в его сторону, но сильные тонкие лапы Дряпы потащили её от него.

Над головой паладина затрещал снаряд магии, с шипением и плеском опустившийся на мужчину в чёрном, и тот, не успев даже вскрикнуть, забулькал кровью, пока ткань и кожа на нём начали плавиться. Тело не успело упасть на пол, как Цинь, подхватывая его, закрылась им, как щитом, и начала отстреливаться из пистоля.

Всхлипывая, Бетринна задыхалась, пока Дряпа, закрывая её собой, как тряпичную куклу, тащил её к двери. Позади них, с грохотом отталкивая стол, оказалась Бора. Кожа на её руках и спине закаменела, отражая пули. Она накрыла собой принца, подхватила его на руки, и лишь тогда Бетринна заметила, что по руке её брата бежит струя крови.

Фредерик бросился вперёд, вытягивая руку в сторону Макарии, и дымчато-чёрная магическая рука вложила в его руку меч. Мужчина перекатился за опрокинутый стол, где подхватил какое-то металлическое блюдо и кинул его в ближайшего нападающего.

Бойня осталась позади, когда Дряпа вытащил девушку на улицу. Бора, последовавшая за ними, что-то крикнула себе за плечо, а затем понеслась со всех ног вперёд Дряпы и принцессы.

— БЕГОМ-БЕГОМ-БЕГОМ! — закричал Дряпа, хватая девушку за руку и со всей скоростью направляясь за великаншей.

Отбросив тело, превращённое пулями в решето, Цинь прыгнула к Фредерику.

— Рецепториум!

По руке Фредерика вновь заискрилась магия, и, подняв её в сторону атакующих, Фредерик скомандовал:

— ОГОНЬ!

Цинь, спрятавшись вместе с Фредериком за магическим рассеиванием, начала расстрел с двух рук. Замешкавшиеся противники падали от пуль, чуть более расторопные пытались убежать или спрятаться за укрытия.

Тень упала на спину Фредерика, и тот уже был готов атаковать, когда над его головой засвистела, заискрилась и завизжала магическая энергия. Макария, стоящая в полный рост, как многозарядное ружьё, испускала с рук снаряды из кислоты, огня и сгустков магии, крича заклинания без раздумий.

Дряпа забежал в здание конюшни и наспех принялся седлать лошадь.

— Забирайся! — крикнул он Бетринне, и та послушно забралась в седло так, чтобы Дряпа закрывал ей спину.

Бора, держа в руках принца, глазами искала подходящий транспорт.

— Опусти меня... — отозвался с её рук принц, пришедший в себя. Поставив его на ноги, Бора не торопилась отходить, но тот стоял весьма крепко.

— Нам нужно увести вас отсюда. Я знал, что это случится, но не знал, что их будет так много, — шипя, произнёс Дряпа, выйдя на лошади из стойла.

— Ты з-знал?! И н-не счёл нужным предупредить?! — захлёбываясь слезами, отозвалась принцесса, повернувшись на Дряпу.

— ТЫ МОЖЕШЬ НАХУЙ ЗАТКНУТЬСЯ?! — рявкнул Аранис, в ярости смотря на свою сестру.

На мгновение в воздухе повисла оглушающая тишина. Бетринна сглотнула ком в горле

Бора с удивлением взглянула на принца, когда тот повернулся на неё.

— Отправляйся в зал и выводи всех оттуда вместе со своими бойцами. Дряпа, ты тоже.

— Но, Ваше Высочество...

— ЭТО ПРИКАЗ! НЕМЕДЛЕННО ИСПОЛНЯТЬ! — теперь уже смотря на Дряпу, заорал принц.

Табакси послушно сполз с лошади и коротко поклонился.

Забравшись в седло, Аранис взглянул на Дряпу снова. Его взгляд был строг и, говоря по правде, напоминал взгляд его отца — короля. Такой же жёсткий, холодный и угрожающий.

— Мы спрячемся вместе со стражей и работниками поместья в помещениях прислуги. Вызовете помощь, если сможете. Если не увидим помощь до рассвета — уйдём по канализации в город. Пароль для союзников — "мириады". Всё понятно?

— Да, Ваше Высочество, — тихо отозвался Дряпа. Лошадь под Аранисом заржала, начиная своё движение. Брат с сестрой, набирая скорость, удалялись в сторону дороги к поместью.

Открыв барабан пуль в пистоле, Цинь показала его Макарии, осевшей на пол рядом с ней.

— Шесть здесь и ещё двенадцать в запасе, — крикнула эльфийка, с хрустом заводя барабан обратно в оружие.

— У меня две туманных и одна разрывная, — Макария указала на ногу, где были закреплены ремнями кармашки. — Я чувствую, что моих сил надолго не хватит. Фред, ты как?

Паладин что-то шептал одними губами, наложив руку себе на плечо. Неяркий свет от ладони будто проникал внутрь, под его одежду, туда, где была кровоточащая рана. Убрав руку от плеча, тот с улыбкой поднял большой палец вверх. Его ладонь была вся в крови.

— Жить буду.

Над их головами зазвучали голоса. К ним явно подбирались.

— Отлично. Тогда прикрой меня, хорошо? — Макария заняла позицию, будто готовилась бежать, но Фредерик одернул её назад.

— Не смей действовать без моего указания, — Фредерик огляделся вокруг себя, всё ещё держа чародейку за предплечье. — Есть что-то вроде магического сна?

— Есть кое-что, но мне нужен компонент.

— Какой?

— Сахар.

— Ёбаный в рот...

Оглядевшись по сторонам, паладин замер, показывая пальцем на стол, за которым пряталась темноволосая девушка в чёрном платье. Её за плечи держали двое, судя по всему, её родители. Перевёрнутая сахарница у её ног явно была полна сахара.

— Ты можешь достать её своей магической рукой? — спросил мужчина, на что чародейка покачала головой.

— Сил не хватит, но... Фред!

В их укрытие выскочил рослый мужчина, замахнувшийся мечом. Фредерик, подставивший свой клинок, принял удар на себя.

— БЕГИТЕ! — рявкнул он, отпихивая противника от себя ногами. Быстро встав в стойку, паладин вступил в ближний бой.

Макария и Цинь бросились в сторону, но там на них выскочило ещё трое. Не успев вскрикнуть, Цинь, сбитая вылетевшей внутрь дверью, упала практически под ноги Фредерику.

Огромный, пышущий жаром белый медведь, ревя, ворвался внутрь, провоцируя новую волну обстрела от наёмников. Будто не чувствуя пуль, животное бросилось на ближайших двоих, размозжило их головы об пол и побежало дальше, под крики уворачивающихся от чудовища гостей, начавших выбегать на улицу. Дряпа, бежавший позади, начал выцеплять оцепеневших от ужаса людей и выпихивать их на улицу.

— БЫСТРЕЕ-БЫСТРЕЕ-БЫСТРЕЕ! — кричал он, швыряя к выходу людей.

Макария, в шоке наблюдающая картину, пропустила удар клинка, прошедший по её плечу, и вскрикнула, направив руку на обидчика. Сгусток тьмы ударился в грудь противника, заставив его отшатнуться, а прозвучавший снизу выстрел заставил его упасть на пол. Цинь, дрожащей рукой державшая пистоль, опустила его дымящееся дуло. Чародейка протянула к эльфийке свои руки, вытаскивая её из-под обломков.

— ДАВАЙ, БОРА, ЕБАШЬ ИХ! — радостно закричала Цинь, обращая свой крик к медведю, еле-как вставая на ноги.

Несясь по заснеженной дороге, лошадь яростно пыхтела, поднимая белую пыль копытами.

Со всех копыт влетев в городские ворота, Бетринна заметила — стражи нет.

— Давай по низине! — крикнула принцесса, и её брат повёл лошадь в уходящую вниз улицу. Там, люди, стража, повозки — всё было как обычно, кроме всадников — принца и принцессы. Разбегаясь в разные стороны, местные ругались, кричали, кто-то даже вскрикнул: "Принц!", но их голоса остались где-то позади.

Прошло примерно минут пять, прежде чем Бетринна и Аранис добрались до поместья.

Там, стража, увидевшая их, отперла ворота, запуская рвущихся вперёд всадников.

— ЗАКРЫТЬ ВОРОТА! ДЕРЖАТЬ ОБОРОНУ! ПРИКАЗ КОРОЛЕВСКОЙ СЕМЬИ! — проорал во всю глотку принц, несясь вперёд, к пристройке слуг.

Наконец, добравшись до здания, принц спрыгнул с лошади. Его рука практически вся была в крови, но он, будто не замечая этого, протянул её сестре, чтобы ей помочь.

Приняв руку брата, Бетринна, спотыкаясь о своё платье, спрыгнула с лошади. Крепко схватив принцесса за руку, Аранис потащил её по лестнице в полуподвальное помещение. С ноги раскрыв дверь, он завёл её в нечто вроде прачечной, где прачки, вскрикнув от испуга, оторвались от своих дел.

— Приказом королевской семьи я объявляю изоляцию поместья! Запирайте и блокируйте все внешние двери мебелью. Передайте всем! Быстро! — отчеканил юноша, сажая принцессу на ближайшую лавку. Повинуясь, она села, круглыми и блестящими от слёз глазами смотря на брата.

— Да, Ваше Высочество! — хором отозвались женщины. Тучная дама в белой форме погнала более юных девушек во внутренний коридор, который вёл к помещениям главного здания поместья.

— Аранис, ты ранен... — тихо отозвалась принцесса. Она смотрела только на его плечо, не замечая, что её рука также травмирована осколками стекла от бокала.

— Не беспокойтесь, Ваше Высочество! Сейчас подлатаем вас! — прачка подбежала к шкафу, доставая швейный набор. — Ваше Высочество, сядьте рядом с принцессой, я осмотрю вашу руку.

— Что происходит?! — дворецкий семьи хозяев дома вбежал в помещение и замер на мгновение, увидев принца и принцессу. — Почему вы здесь?!

— Да. Покушение. — Аранис сел на лавку и принялся было снимать одежду сам, но прачка, дерзко "Э-кнув", остановила его и большими ножницами принялась разрезать ткань рукава.

— О боги... — подходя ближе, холодно произнёс дворецкий.

— Не шевелитесь! — женщина в одно резкое движение оторвала рукав чёрной рубашки, обнажая пулевое ранение в плече.

— Гостей отбивает группа нанятой стражи и эскорта. Нас эвакуировали первыми...

Следующие минуты были туманны. Звон металла, крики, взрывы пороха — всё закрутилось слишком быстро. Но в итоге, как только Макария добралась до сахара и произнесла слова заклинания, оставшиеся живые наёмники неподвижно встали на своих местах. Горящие магией руки и глаза чародейки, будто просигнализировав о победе, остановили сражение. Цинь, раненая, но живая, вывела медве-Бору на улицу, где та, пытаясь успокоиться и вернуться в свою более осознанную форму, вошла в холодную воду озера. Погрузившись туда с головой, медведица исчезла из виду, после чего вынырнула уже в привычном виде, только без одежды.

— Вы в порядке?! — протягивая руку женщине, всхлипывающей и задыхающейся, Фредерик поднял её на ноги. Вставшая из-за её спины юная девушка решительно прошагала в центр зала. Оценивающий взгляд скользнул по разрушениям, осколкам посуды, перевёрнутым и сломанным столам.

— Пиздец... — шумно произнесла Лавиния Дэрделль-Гэлин, оглядывая вездесущие разрушения в собственных владениях.

Хмурясь, прачка сделала последний стежок, сшивающий кожу.

— Ну вот. Через пару-тройку месяцев останется только шрам, — довольно произнесла она.

— Спасибо, Марла. Вашими молитвами, — ответил Аранис.

Женщина сложила свои принадлежности в коробку, а окровавленную вату и щипцы бросила в какую-то корзину.

— Марла, иди к остальным. Мы тут дальше сами, — произнёс дворецкий, осматривавший ранение принцессы.

— Конечно, господин Шардат, — довольно улыбаясь, женщина направилась в сторону прохода к поместью.

Молчание принесло облегчение, но и оно было недолгим.

— Нам надо... — начал было говорить принц, как вдруг услышал щелчок.

Али Шардат, дворецкий дома Дэрделль-Гэлин, направил пистоль на принцессу. Та медленно подняла руку в подчиняющемся жесте.

Подойдя к девушке, представившейся хозяйкой базы Хиралия, Фредерик поклонился ей.

— Погибших, к счастью, нет, но много раненых среди вашей охраны и гостей. Нужен транспорт. Можем ли мы организовать эвакуацию с использованием повозок для еды?

— Ой, делайте, что хотите, я теперь всё равно обанкрочусь на возмещении убытков... Одной повозкой меньше, одной больше — мне уже всё равно, — расстроенная леди Дэрделль-Гэлин пнула раскуроченный стул от себя подальше, подошла к вешалке и, схватив пальто, вышла на улицу.

— Принцесса, если вы не пойдёте со мной, я силой поволоку вас. Так что, будьте так любезны, следуйте за мной.

— За что?.. — тихо спросила Бетринна, держа руки поднятыми. Принц, сидевший рядом, казалось, оцепенел от ужаса.

— За грехи вашей матери и вашей богини. Вы станете агнцем, жертвой во имя погибших от их рук, — металлический голос Али Шардата прозвучал злобно, а его победная улыбка расплылась по лицу, когда принцесса принялась вставать с лавочки.

— Ага, конечно.

Знакомый силуэт в дверях отпечатался в сознании.

Юноша в один выпад достиг спины дворецкого, и лезвие, прошедшее насквозь, показалось из его живота. Сдвинутая набекрень фуражка показалась из-за его спины вместе со знакомым лицом.

Джерард, хищно улыбаясь, прокрутил клинок в брюхе мужчины под его стон боли и вытащил его, давая дворецкому упасть. Отпнув ногой выпавший из рук Шардата пистоль в сторону, герцог Хандретпикс занёс клинок над головой убийцы и в одно тяжёлое движение, с хрустом черепных костей, вонзил его, раскалывая тому голову.

Театрально отряхнув руки и оставляя меч стоять вонзённым в череп захлебывающегося кровью и умирающего убийцы, он поднял взгляд на принцессу, заставляя ее невольно поёжиться от ужаса.

— Хорошо, что я не остался на праздничную часть. Не люблю шумные мероприятия.