Скрип колесиков кресла Уилла Шарпа отвлек Роуз от прически — она распутывала тщательно уложенный узел и роняла шпильки на белые колени, рассеянно разглядывая свое отражение в тусклом зеркале.
— Миледи, смею надеяться, наша вечеринка удалась.
Улыбка тронула губы Роуз. Она повернулась к Уиллу, не опуская гладкие округлые руки. Освобожденные пряди уже вились надо лбом, часть падала на плечи.
— О, дорогой, я и не рассчитывала на такой успех. Кажется, еще даже гости не все разошлись…
Душная полночь, остро приправленная вином и магнолиями, все еще звенела музыкой, приглушенной ветром в саду и далеким шумом невидимого океана.
— Я велел Арту играть до тех пор, пока хоть кто-то держится на ногах.
Уилл потянул за узел галстука и стащил его с шеи. Потемневшая на спине рубашка была сплошь пропитана потом и дымом. Роуз размышляла о том, как она любит это спокойствие, созерцание, короткий миг любования — перед бурей и страстью. Она ощутила, как напряглась спина, и прерывисто вздохнула.
Короткий взгляд искоса — Уилл жадно вбирал каждое движение Роуз, наслаждался мягкими линиями, округлым, но в то же время гибким станом, томным, жарким, открытым взглядом.
Он любил эту женщину.
— Подите сюда. — Уилл протянул руку и положил ее на постель так, чтобы она легла ладонью вверх, свободно. Пошевелил пальцами в воздухе.
Приглашение.
Напряженное ожидание.
Руки Роуз застыли на полпути, она вытащила зажатую в губах шпильку, потом еще одну — из прически и, наскоро собрав, со звоном водворила их в перламутровую вазочку на низком комоде. Поднялась неторопливо, не трудясь поправить платье. Покачивая бедрами нарочито медленно, дошла до постели и почти вплотную — к Уиллу. Подобрав платье над коленями, оседлала протянутую в приглашении руку — так, чтобы широкая ладонь ее жениха оказалась в самой промежности. Потом приподнялась. И вновь села плотнее, так, чтобы два — средний и безымянный, — пальца вошли на дюйм, не более, во влажную от спермы Сонни глубину.
Уилл прерывисто вздохнул, взгляд его потемнел. Происходящее возбуждало его, доводило до исступления. Роуз знала это — и готова была идти до конца.
Большой палец Уилла, чуть помедлив, устремился к упругой складке клитора. Он хорошо ее знал и не собирался останавливаться. Постанывая, Роуз чуть подалась вперед, чувствуя, как тяжелая дрожь поднимается от колен к талии, как охватывает и сжимает пальцы Уилла напряженная вульва.
Роуз все еще была возбуждена — неловкость Сонни не позволила ее телу разрешиться от напряжения, и теперь с радостью отдавалась умелым прикосновениям рук Уилла.
— Миледи…
Он прекрасно знал, что следует делать, как именно прикасаться, когда ускорять ритм, когда — почти останавливаться, мучая женщину ожиданием, неистовым желанием новой ласки. Роуз задыхалась и металась под тяжелым взглядом Уилла, зная, что и самый ее вид, каждое движение, возбуждают его до безумия.
Одно движение — вглубь и вперед, поглаживание - изнутри. Роуз обрушилась на подушки, зажимая конец декоративного пояса в зубах, сведенная судорогой — вся, вся она — плоть, раскрасневшаяся влажная плоть, растревоженная и почти удовлетворенная. Наполовину разобранный узел рыжих волос превратился в хвост и разметался по простыням. Оставшиеся шпильки с печальными всхлипами тут и там падали с кровати на пол.
— Сейчас, дорогой, сейчас.
Едва находя силы двигаться, она стащила платье, через голову, не поднимаясь. Тяжелые полушария грудей подскочили на мгновение, но тут же легли вновь — чуть в стороны, соски, все еще каменно-твердые, темнели вершинами на матово-белой коже.
Она чувствовала себя опустошенной и воодушевленной одновременно — Уилл научил ее понимать желания тела, отзываться на них, предвосхищать.
Не бояться.
Роуз хорошо знала, что именно ее открытость и свобода могли помочь ему самому. Семейная жизнь в состоянии Уилла — дело нелегкое, требующее деликатного подхода, крепких нервов и достойной спутницы.
Он любовался ею — обессиленной, обнаженной, чувственно-откровенной. Округлые бедра, тяжело вздымающаяся грудь, все еще неровное дыхание — его женщина была прекрасна. Она могла дать ему то, что было нужно, была лишена предрассудков. Любила свое тело и умела с ним управляться — так, что иногда Уилл боялся лишиться рассудка.
Он гладил ее талию, грудь, мягко задевая чувствительные отвердевшие соски, дразнил их, обводя круги ареол. Поглаживал мягкость соблазнительного бедра, чуть приподнятый живот, и вновь — накрывал ладонью полукружие ягодицы.
Скорый поцелуй — во что пришлось, в самое основание бедра, — быстро угас в настоящем. Роуз нашла губы Уилла едва не наощупь, желая почувствовать на вкус сигары и соль приморской вечеринки. Бренди. Мягкий вкус — и немного сожаления, что ночь скоро закончится скоропалительным рассветом.
Если бы мог стоять на ногах, то Уилл был бы всего немного выше Роуз, и ей нравилось быть с ним на равных. Она перехватывала инициативу в поцелуе, покусывая его губы, слегка постанывая в такт прикосновениям. Когда она отстранилась, то были чуточку пьяны — они оба.
Отдышавшись и немного придя в себя, Роуз помогла Уиллу перелезть из кресла в кровать — и уже здесь раздела его нижнюю половину тела. Вялый темный член сочился смазкой — но это и все, на что он был способен. Впрочем, обоим было не до него; Роуз, перегнувшись через изголовье, достала хорошо сработанное деревянное дилдо, обтянутое по специальному заказу мягкой медицинской резиной.
Обмакнув пальцы во все еще накрашенный рот, женщина с усилием приподняла ягодицы будущего супруга так, чтобы можно было подоткнуть под них плотную подушку или собственные колени; в этот раз обошлось коленями. Для верности она облизала пальцы еще раз — вязко и обильно. Уилл одобрительно похлопал ее по обнаженному бедру, чувствуя, что и она возбуждена не меньше.
Она мягко коснулась сфинктера Уилла кончиком ногтя: Роуз знала, что Уиллу нравится, когда она его дразнит. Самую малость. Потом еще. И еще. Пальчик двинулся вглубь, ощущая, как послушно расходится колечко — без соответствующего контроля и рефлексов. Чувствуя, как сокращаются стенки вокруг пальцев, Роуз осторожно погладила белесую перетяжку, отделявшую анус от тестикул. Почти сразу же, мягко — пристроила палец к двум уже занятым. Роуз услышала прерывистый вздох — Уиллу отчаянно нравилось происходящее. Он выгнулся, застонал, сжал свободную руку в своей.
Где-то между подушек был припрятан жирный крем «Хэррис»: камердинеру, горничным и миссис Мэйфлауэр было запрещено уносить или перекладывать его. В этот раз Уилл нашел его первым и, перехватив ладонь Роуз, вложил в нее жестяную баночку. Запахи аптеки и кондитерской поплыли над простынями.
Густая пастообразная субстанция блестела на пальцах и оставляла несмываемые пятна на постели, но оно того стоило — с глухим выдохом Уилл наделся на все четыре пальца будущей жены, начиная чувствовать — о, благое небо, чувствовать, как подрагивает и начинает приподниматься лишенный чувствительности при обычных обстоятельствах член. Роуз прекрасно понимала, что пальцев ее было совершенно недостаточно, ах, до обидного мало и, подобрав закатившийся под колено искусственный орган, быстро обработала его все тем же кремом с невыносимо сладким запахом лакрицы. Черная головка, твердая, несмотря на прорезиненное покрытие, уперлась в багровые края ануса, растянутые и поблескивающие невпитывающимся жиром.
Небольшое усилие — навершие анатомически правильной реплики скрылось в натянувшемся кольце. Взгляд Уилла, неподвижный, потемнел, и он выдохнул так хрипло и отрывисто, что Роуз вскинулась, отбрасывая жгут ярко-рыжих волос за плечо.
— Ну же! — сквозь зубы протянул Уилл, пробуя сдвинуться вперед, на одних руках.
— Не торопись, дорогой. — Роуз убрала дилдо совсем, оставляя его анус жадно сомкнуться вокруг пустоты. Зачерпнув еще крема, она аккуратно, нарочито не спеша распределила его вокруг входа и остаток растерла по едва-едва затвердевшему подрагивающему члену Уилла. Чуть сжала в руке ствол, наблюдая, как темнеет и набухает головка. провела пальцами вверх и вниз. Потом еще. Уилл взвыл от алчного бессилия, от сумасшедшей ярости, он был в полной власти любовницы.
— Пожалуйста…
Вместо ответа она надавила большим пальцем на сжатый вход и тут же – вновь проникла в него дилдо, пробуя, насколько Уилл готов принимать ее ласки там, куда не дотягивались пальцы. О, он был готов… Хрип вновь вырвался из груди Уилла — Роуз задела чувствительное местечко, на передней стенке — в глубине. Дернувшись, под одобрительным взглядом Роуз подался вверх мужской орган Уилла. Она вновь сжала его второй рукой, сильнее, так, чтобы Уилл почувствовал.
О, да, он почувствовал!..
— Вот так-то лучше, — не прекращая вталкивать в жениха резиновую штуковину, произнесла Роуз и, немного переместившись, тут же облизнула показавшуюся из складок головку, покрытую смазкой. Она не ускорялась и не меняла ритм — знала, что в определенный момент Уилл просто закричит и откинется на подушки, выпуская ей в лицо и на грудь брызги спермы.
Чувствуя, что Уилл близок к апогею, Роуз чуть изменила направление движений — вперед и вверх, так, чтобы искусственный орган намеренно задевал ту часть, которая примыкала к чувствительной железе. Спустя буквально пару секунд член в руке Роуз задергался вверх и вниз, в соответствии с остаточными рефлексами; Уилл, которого подбрасывало, как в лихорадке, отрывисто вскрикнул, и белесые капли густо покрыли лоснящиеся от жирного крема ладони Роуз.
***
— Дорогая, чуть не забыл. Как Сонни? — Уилл щелкнул зажигалкой, и алый огонек на секунду вспыхнул у его лица.
— Нетерпелив, тороплив и склонен к истерикам. Боюсь, его слишком баловали в детстве…
— Его и сейчас балуют, любовь моя. Не забывай, что он приобрел новый двухмоторный самолет только чтобы впечатлить тебя.
Роуз, уже облаченная в целомудренно закрытую и украшенную изысканной вышивкой ночную рубашку, удобно устроившаяся на плече жениха, улыбнулась:
— Верно.
Уилл затянулся папиросой; к неудовольствию Роуз, это были крепкие «Рэли». Но табачный запах тут же улетучился — из распахнутых окон в спальню доносилась странная смесь запаха сырой земли и цветущих магнолий. Голова кружилась, и тяжело было понять, от чего именно: духоты, секса или бренди. Предрассветная дымка наползала с океана. В саду громко звенели цикады и клонило в сон; разморенная, Роуз подняла взгляд на Уилла:
— А этот джентльмен из Питтсбурга… Мистер Хокли? Не ожидала увидеть его здесь.
— Ах, этот. Надеюсь, он не доставил тебе неудобств? Я позже расскажу тебе, дорогая, обязательно.
Роуз прекрасно знала этот маневр — больше спрашивать не стоило. Уилл Шарп был человеком слова, он определенно обо всем сообщит ей.
Когда найдет нужным.