Когда же, в какой момент всё пошло не так? Боль становится фоном для бегающих по кругу мыслей. Темнеет в глазах. Он опять закрывает их и уже не пытается сдерживать стоны. Не перед кем держаться. Да, наверное, и не получилось бы… Эти твари подобрались к самым уязвимым местам. Тем самым, что предназначены дарить наслаждение. То самое наслаждение, что ведет к стольким необдуманным поступкам…
***
Цао не был особенно сентиментален и не так уж любил гостить дома. Обычно, там не ожидало ничего интересного, кроме очередных экстравагантных нарядов сестры и её разрастающегося поголовья домашних любимцев. Но этому визиту явно суждено было стать особенным. Одно то, что скоро он увидит Цинь в качестве примерной женушки, хранительницы домашнего очага, заставляло сердце подпрыгивать от предвкушения. Лучшего повода излить свою язвительность нельзя и вообразить! И кто эти новые люди? Прости небо, муж Цинь и так ёмко охарактеризованная Минем «безумная Мэй»?
С последней Цао столкнулся даже раньше, чем ожидал. Всё потому, что посчитал слишком скучным ехать в экипаже до самого центрального входа. Он соскочил с повозки, стоило ей замедлиться у ворот, и направился к дому через парк. А встречающие пусть себе встречают пустую карету! Ему что за дело? Цао терпеть не мог подобных формальностей и считал чуть ли не делом чести их нарушать.
Но, как оказалось, среди обитателей поместья тоже не все считали нужным чинно дожидаться дорогого гостя на крыльце. Цао понял это, заметив между деревьями мелькающий резвой тенью силуэт. Женский силуэт. Даже издали видны были порывистость движений и гибкость стана. Подойдя ближе, он рассмотрел детали.
Нет, Мэй оказалась вовсе не похожа на своего нежного кузена. Её красота обжигала.
Юная леди состояла из контрастов: небольшой рост компенсировался гордой осанкой, строгий черный цвет одежд — откровенным облегающим кроем, миниатюрное телосложение — зрелыми округлыми формами. Идеальная женственность! Взгляд Цао жадно вычленял подробности: летящую длинную юбку, кофту, небрежно завязанную узлом под высокой грудью, а между — полоску обнаженной кожи, персиково-розовой, нежной… Прическа рассыпалась в беспорядке по тонким плечам, гибкой спине. Водопад черного шелка вынуждал взгляд спускаться всё ниже — это можно было оправдать длинной волос…
Девица стояла к Цао спиной, но, видимо, обладала чутким слухом. Не успел он подойти поближе, а уже услышал голос — мягкий, глубокий, с легкой хрипотцой:
— Как думаешь, Цинь будет рада, если я поймаю для нее этого бельчонка?
Только теперь Цао сообразил, чем всё это время была занята юная леди. По толстому стволу старого дерева сновал — туда-сюда, вверх и вниз — маленький рыжий зверек, а Мэй ходила вокруг, пытаясь наладить контакт. Наконец, она обернулась через плечо. Обожгла пронзительным взглядом серо-зеленых глаз — кристально ясных, слишком светлых. Создавая её лицо, природа не поскупилась на краски. Густые черные ресницы резко контрастировали с сияющим взором. Четкие брови с надменным изломом выражали отнюдь не невинный интерес. А крупный чувственный рот изгибался в улыбке, яркие губы так и манили к себе…
Но внешне Цао оставался невозмутим. Хмыкнул, пожимая плечами:
— Вряд ли она оценит это коварное похищение беззащитного ребенка. Он живет здесь. Да и зачем тащить в дом кого попало? Разве там мало зверья?
В ответ в многозначительной усмешке сверкнули белоснежные клыки — удлиненные, как у самого Цао, зубки хищника. Как тут не решить, что это судьба?..
— Это да! Удивительных тварей там уже предостаточно. Ну, надеюсь, ты хорошо знаешь сестру, и я не упущу из-за тебя шанс доставить ей удовольствие.
Мэй уже полностью повернулась к нему, и Цао сделал пару шагов вперед. Просто хотел подойти поближе. Просто чувствовал странный жар и притяжение, которому сложно противостоять… Да и почему бы не поприветствовать подругу сестры более неформально? По-братски.
Рефлексы соблазнителя взяли верх над манерами и благоразумием. Подойдя вплотную, Цао, не задумываясь, протянул руку. Всего лишь прикоснуться, возможно, приобнять… В конце концов, он не сомневался, что ясно выражает свои намерения, и не пытался их скрывать.
Мэй не двинулась с места. Только в руках её вдруг заблестела сталь. Кинжал. Откуда только взялся? А лучезарная улыбка оставалась прежней. Затмевала блеск клинка. Пронзал только смеющийся взгляд светлых глаз — опасный, безрассудно-дерзкий.
— Зачем же так сразу, милая леди? — Цао тоже очаровательно улыбнулся. Поднял руки в сдающемся жесте.
— Зови меня Мэй. Могу спросить тебя о том же, Цао, — резкие фразы звучали отрывисто. От учащенного дыхания вздымалась грудь.
Какие же страсти бушуют в этом пылком создании!
Цао невинно вскинул бровь и напустил на себя максимально легкомысленный вид:
— О чем ты? Просто хотел предложить руку, чтобы проводить к дому. Или ты вовсе не собираешься участвовать в церемонии встречи меня?
Искренний смех — расколол напряжение своим перезвоном. Мэй ловко спрятала клинок за пояс юбки, склонившись так, что на лицо упали смолистые пряди, сквозь них вскинула колючий, но веселый взгляд:
— По-моему, мы уже прошли все необходимые церемонии. Я тебя уже встретила. Мне хватит. А ходить я в состоянии и без посторонней поддержки, представь себе!
И тут же поспешила продемонстрировать свои способности — устремилась вперед по тропинке, ведущей к дому. Что ж, красноречивый намек на то, что желания продолжать общение нет…
Вдруг Мэй на ходу обернулась:
— Ну, ты идешь?
Цао пришлось пойти следом. Оставалось лишь с почти не наигранной обидой пожаловаться:
— Юная леди, вас не так-то легко понять!
— А. Вот как. Непонятливый, значит, — сверкнула изумрудная искра во взгляде, полные губы искривились в улыбке: — Повторим тогда. Зови меня Мэй. И никак иначе. К тому же никакая я тебе не юная леди — я лет на пять тебя старше!
Шагая чуть впереди по узкой тропе, Мэй не позволяла догнать себя, только время от времени поглядывала через плечо. Зато Цао имел возможность любоваться грациозными кошачьими движениями, из-за которых угадывались соблазнительные очертания под тонкой тканью — ягодицы, бедра… Впрочем, услышанное поражало не меньше увиденного. Цао рассмеялся от неожиданности:
— Мэй! А мне казалось, девушки никогда не говорят о своем возрасте! Я, к примеру, и не знал бы, сколько лет Цинь, не родись мы с ней в один день. Хотя, если подумать, я и сам не всегда помню собственный возраст. В самом деле, это такая ерунда!
— И много ты знаешь о девушках?
Вопрос прозвучал риторически. Об этом свидетельствовала и совсем уж хитрая, почти похабная усмешка, скользнувшая по загорелому лицу.
Стало быть, Мэй прекрасно известны орденские порядки… И его строгий целомудренный Устав. Но, судя по «острой» реакции на ухаживания, Цинь успела поведать ей и о внеуставной славе своего брата в Обители… Цао даже показалось, что где-то на этом моменте ему должно было бы стать неловко, но это продлилось лишь миг. Он развел руками и с такой же порочной улыбкой признался:
— Увы, Мэй! Не так много, как хотелось бы. Кто бы просветил?..
Не спеша пробираясь по заросшему парку, сквозь буйство летней растительности, шум потревоженных птиц, ворох звуков и запахов, Цао с легкостью пренебрегал условностями светской беседы — они выглядели бы здесь неуместно. До основного здания ещё предстоял долгий путь, но тропинка наконец влилась в центральную аллею, и теперь можно было идти рядом. Мэй неожиданно воспользовалась этим и на этот раз сама взяла Цао под руку.
От мягкости прикосновений, от исходящего от Мэй пряного, острого аромата чуть помутилось в голове. И без того непросто было держать себя в руках, а она ещё и прислонилась сбоку — непринужденно, как бы невзначай. Как опытный соблазнитель, Цао уже не мог отрицать очевидное — он снова оказался в несвойственном для себя положении добычи… Что ж им всем так неймется занять ведущую роль?..
— Требуется гуманитарная помощь для непорочного служителя? — в бархатистом голосе звучало бесконечно фальшивое сочувствие, губы подрагивали от еле сдерживаемой улыбки. Мэй была ниже почти на голову и смотрела снизу вверх самым настойчиво-невинным образом. Даже брови свела в притворном сожалении. А при этом ещё плотнее прижималась к Цао — мягкой упругой грудью к галантно предложенному локтю…
— Мэй… — Цао слегка опешил от такого неприкрытого напора, но быстро нашелся: — Ну, разумеется, от твоей помощи я бы не отказался! Только вот называть меня непорочным… Будь осторожнее, чего доброго, небо в негодовании обрушится на землю от таких слов!
Мэй, очевидно, восприняла сказанное как приглашение к соревнованию:
— Да что ты! Что, интересно, ты тогда сказал бы обо мне? — во вскинутой брови читался вызов. — Ну да ладно… Может, у тебя ещё будет шанс составить более верное представление. А в чем же, по твоему мнению, заключается твоя опытность? Соблазнять бесчисленных мальчиков? Добиваться от них желаемого?
Лимит удивления Цао исчерпался. Стало очевидно, что с этой девицей неуместны какие-либо околичности. Ну и замечательно! Всегда приятно поговорить с понимающим человеком на действительно интересную тему! Цао с готовностью продолжил:
— И доставлять удовольствие в ответ. — Больше не считал нужным скрывать плотоядность взгляда, скользящего по девичьей фигуре. И голос снова профессионально изменился — обволакивал томной мягкостью: — Мне нравится игра, постепенное сближение, нравится, когда в конце концов уступают. И я не допускаю, чтобы кто-нибудь об этом пожалел.
Бархату кареглазого взора не удалось обезоружить изумрудную сталь светлых глаз. Загорелая девичья ладонь плотнее обхватила напряженное предплечье, вынуждая остановиться. Потянула на себя. Так близко… Чувствовалось тепло её тела. Так далеко… Цао не пытался сократить расстояние — скорее он вновь увидит блеск оружейного металла, чем ощутит мягкость этих манящих губ. Близость недозволенного завораживала. Мэй почти до шепота понизила тон:
— Похвально… Ну а с моей точки зрения, истинное мастерство заключается вовсе не в том, чтобы достигать желаемого. Это грубо. Похоже на спорт.
С этими словами Мэй запросто взяла руку Цао. И положила на свой обнаженный живот. Шелковистая, гладкая кожа. Живое тепло. Легкий трепет. Но Цао не позволил себе ни единого лишнего движения, только спросил севшим голосом:
— А в чем?
— А в том, — рассмеялась она, отступая, разрывая томительную пелену, — чтобы это желание вызывать! Цао, Цао, тебе, наверное, и невдомек, какое это наслаждение — видеть такой вот блеск в глазах, как у тебя сейчас!
Цао необходимо было срочно восстановить присутствие духа. Да к тому же, с какой стати Мэй сомневается в его талантах!
— Ну почему же!
Быстро оправившись от провокации, он вновь зашагал рядом. Вспомнились вдруг совсем другие напряженные моменты… Было чем похвастаться:
— Видали мы всякое. И взгляд, который, кажется, хочет тебя сожрать, тоже. Который хочет заполучить тебя всего. И ещё немного больше. — Со вздохом пожал плечами: — Только вот я привык брать, а не отдаваться.
Серо-зеленые глаза окатили пренебрежением:
— А что плохого в том, чтобы отдаваться? В чем тогда смысл возбуждать к себе желание, если не хочешь в итоге окунуться в него с головой? То есть, конечно, если тот, кого ты избрал объектом игры, тебе по нраву. Но если иначе, зачем было начинать играть?
Окунуться с головой?.. Вспомнилось, как терял голову, растворяясь в обсидиановой бездне. По нраву ли?.. Вспомнился стук его сердца, дрожь голоса. Начинать играть? Да, игра началась.
Но ведь Мэй тоже сказала это неспроста! Цао предпочел сосредоточиться на более полезном в ближайшей перспективе намеке, прозвучавшем в её словах:
— Значит, Мэй, тебе захотелось начать игру? И ты предполагаешь…
— Цао, к чему проговаривать то, что и так понятно! — перебила Мэй и рассмеялась: — О небо, служители Ордена такие прямолинейные!
Времени на разговор оставалось немного — до подъездной аллеи рукой подать. Не стоило тратить его на расспросы о том, откуда юной леди известны нравы служителей. Знакома ли ещё с кем-нибудь? Вместо этого Цао лишь улыбнулся — обольстительно и бесстыже:
— Мэй, в этой игре… Какой следующий ход? Подскажи уж юному служителю, снизойди до его неопытности.
— Вот как мы заговорили! — Мэй откровенно торжествовала: клыки хищно сверкали, в глазах плясали искры. — А следующий ход восхитительно прост, Цао! Вряд ли ты сам догадался бы. Я, видишь ли, в последнее время не совсем хозяйка собственному телу. Я так сама решила.
Нет, с этой девицей невозможно перестать удивляться! Цао старался не выдать недоумения, считая, что оно ему не к лицу. И всё же… Эта дикая кошка, эта «безумная Мэй» заявляет, что она сама себе не хозяйка? Очень интересно, что за сложные отношения установились в когда-то столь скучном отчем доме?..
Но Мэй, казалось, всё равно верно считала его реакцию. И поспешила продолжить шокирующие откровения. Добить:
— Просто поговори с Цинь.
Бровь Цао дернулась. Маска невозмутимости разлетелась вдребезги. Виновница его смятения тоже не осталась равнодушной — смеялась уже открыто:
— Забавно, а ведь она идеально точно предсказала твою реакцию! Она в курсе, о чем пойдет речь. Ну а ты опять удивишься!
Цао счел за лучшее промолчать, пытаясь освоиться со свалившейся на него информацией. Впечатление, впрочем, складывалось хотя и интригующее, но вполне обнадеживающее. А вот мысль о том, что сестра оказалась настолько удачливой в семейном соревновании, пока не желала укладываться в голове. Да и правильно ли он понял?..
Только когда до входа оставалось несколько десятков метров, Цао отвлекся от обдумывания захватывающих речей. Переключить внимание на встречающих удалось исключительно благодаря необычайности увиденного — новоявленная супружеская чета являла собой разительный контраст.
Сестренка выглядела, согласно своему обыкновению — и по её собственному разумению — шикарно. Её стройную фигуру и полную жизни прелесть не могли испортить никакие причуды стиля. Даже это лимонно-желтое шелковое платье с наброшенной на плечи малиновой парчовой накидкой только подчеркивало дерзость взора, румянец щек, игривость натуры. Замысловатая прическа, полагающаяся замужней женщине, сверкала драгоценными заколками. И, конечно же, на руках у Цинь дремало какое-то куницеподобное существо — Цао в них не разбирался. А у ног вился и ластился любвеобильный и неугомонный черный кот.
От Цинь так и веяло весенней радостью, жаждой жизни. А вот стоящий рядом — но не рука об руку — мужчина излучал совсем другую ауру. Моложавый человек лет тридцати в простом, почти монашеском сером балахоне был лишь немного выше жены. Каштановые локоны мягкой волной ниспадали ему на плечи, отбрасывая едва уловимый медный отблеск. Опущенные длинные ресницы скрывали глаза. Лицо застыло в отрешенном благодушии, губы — в загадочно-смиренной улыбке. Эта томная фигура явно не отличалась избытком жизненных сил и словно не вполне присутствовала наяву. Невозможно было представить, что объединяло эту пару.
Зато, когда Цао скосил взгляд на Мэй и заметил, как её насмешливые глаза наполняются нежностью при взгляде на Цинь, последние сомнения в верности своих предположений покинули его.
В ответ на его изучающий взгляд Мэй подмигнула:
— Может, ты не такой уж непонятливый, а, Цао? Надеюсь, следующий ход будет тебе под силу. Смотри, не разочаруй!