Последнее, что он помнит - издевательский оскал Джокера и замах ломика над головой, а потом темнота обступает со всех сторон, поглощая все звуки. Джейсон отползает назад, он уже должен был упереться спиной в стену, но пальцы нащупывают пустоту.

— Джокер? — окликает юноша наудачу.

Темнота насмешливо молчит и Джейсон поворачивается к ней лицом. Встает в полный рост и сжимает кулаки:

— ^¥***{≠≈≠≠±µ клоун! Где ты?!

Он всматривается в темноту, но та по-прежнему не отвечает. Внезапно накатывает страшная усталость и не в силах противиться ей, Джейсон оседает на пол. На периферии сознания мелькает мысль о том, что он почему-то не чувствует боли.

Я что... Уже умер?

Становится до жути обидно. Почему жизнь к нему так несправедлива?! Это нечестно. Джейсон смаргивает злые слезы, кусает губу и вздрагивает, услышав почти над ухом гневное: Крылышко!

Он на рефлексах шарахается в сторону, вертит головой, ища старшего. Но в темноте никого не видно и тогда Джейсон прислушивается: Дик -Золотой мальчик - идеальный во всем, сейчас ругает его такими словами, каковых ему и знать-то не положено.

— Сам такой...— обиженно бурчит Джейсон в темноту.

А Дик тем временем клятвенно заверяет его, что стоит Робину очнуться, как его ждут страшные кары. В частности Найтвинг обязуется оторвать ему уши.

— Ты серьезно, думаешь, что после этого я захочу очнуться? — интересуется Джей у темноты. Темнота будто становится гуще и холоднее. Она ласково обнимает за плечи, обещая покой. Джейсон наугад пинает ее, сердито поджимает губы и громко сообщает в пустоту:

— А вот возьму и очнусь!

Откуда-то издалека, как сквозь вату пробивается писк больничных приборов. Значит Бэтмен успел... Голос опекуна, окликающий его по имени звучит глухо и устало. Он - Темный рыцарь Готэма, железный, несгибаемый Бэтмен сейчас просит очнуться маленького упрямого мальчишку. Джейсон почти чувствует, как от него веет болью и виной. А от следующих слов, он садится, где стоит, ошеломленный, оглушенный одним единственным коротким: Сынок. Как он мечтал когда-то, что Бэтмен признает его.

Но не так Б., только не так... Не смей меня оплакивать, "№;***&&&&@@4 старик!! Я еще жив!

Пустота не желает отпускать его и день за днем Джейсон кружит в ней, пытаясь найти выход. Он сошел бы с ума здесь, в одиночестве и темноте, если б не Бэтмен и Дик. Наставник говорит с ним и его голос разгоняет темноту, успокаивает и слушая его Джейсон, понимает, что не одинок. Страх отступает. А когда Бэтмен умолкает Джей все равно ощущает его присутствие. Иногда оно сменяется до боли знакомым теплом: Найтвинг читает ему вслух. Где-то на заднем плане играет классическая музыка. Джейсон благодарен ему, но с нетерпением ждет прихода наставника. Он нуждается в нем, в скупом, но таком искреннем тепле и словах о том, что он-Джей нужен и любим. Наставник повторяет это раз за разом. Джейсон цепляется за эти слова, за его голос и идет как на свет маяка на тепло, боль и вину. Вот он делает последний шаг и распахивает глаза. Часто моргает, фокусируя взгляд. Над ним потолок бэт-пещеры. Джейсон чуть поворачивает голову влево, морщится от стрельнувшей в висок боли и встречается взглядом с Брюсом. Тот выглядит уставшим, измученным, но в глазах его на мгновение вспыхивает такая радость. Он подается вперед, до боли сжимая ладонь Робина и шевелит губами, явно силясь что-то сказать. Так и не найдя слов, Брюс качает головой и проводит свободной ладонью по щеке Джейсона. Губы его дрожат но он улыбается — широко и ярко. Джейсон удивился б, если ему хватило сил, но наблюдая это со стороны, он внезапно бормочет не к месту:

— Здесь хол`дно, Б. Я… х` чу дом-ой…

Язык отчего-то плохо слушается, заплетаясь, и мысли путаются. Очень хочется спать, и он закрывает глаза не в силах противиться этому желанию. Сквозь полудрему Джейсон ощущает, как его поднимают и несут куда-то. От Брюса веет живым теплом, и он неосознанно жмется к широкой отцовской груди.

Последнее, что Джейсон чувствует, - это как его осторожно опускают на что-то теплое и мягкое. Это тепло накрывает его с головой, и он окончательно погружается в сон.

Он просыпается оттого, что солнечные лучи щекочут сомкнутые веки, тянется закрыться локтем, но рука не слушается. Джейсон скашивает глаза: От запястья до плеча ее сковывает гипсовая повязка. Он пытается пошевелить другой рукой и прикусывает губу, чтобы не заорать от боли, приглушенно ругаясь сквозь зубы. Где-то рядом вскидывается Бэтмен, чуть не падает со стула, сонно моргает и отработанным до автоматизма движением прижимает шприц к шее Робина. Джей морщится, но лекарство прохладой растекается по венам, забирая боль. Он поворачивает голову, рассматривая опекуна. Тот все еще сонный и взъерошенный, в мятой домашней футболке и с трехдневной щетиной совсем не похож на грозу преступников - Бэтмена.

— Б., почему ты здесь? — хрипит Джей.

Бэтмен неопределенно пожимает плечами, наклоняясь и что-то нажимая, отчего изголовье кровати Робина поднимается. Наставник заботливо подпихивает ему под спину подушку, помогая сесть и помедлив, спокойно, как само собой разумеющееся, отвечает:

— Охранял твой сон.

Он поднимает ладонь, предупреждая следующий вопрос:

— Готэм патрулирует Найтвинг. Дела я препоручил доверенному человеку.

Немного помолчав, Бэтмен добавляет:

— Нам нужно поговорить. Нет, не так. Я должен сказать тебе. Я должен извиниться. Послушай, Джей...

Он делает паузу, подбирая слова, прежде, чем продолжить:

— Я уделял тебе слишком мало времени и внимания. Ты был... Ты - хороший Робин, Джей. Ты ловок, умен и отважен. Но порой ты слишком прям и упрям. Ты поддаешься эмоциям... Я должен был научить тебя справляться с ними. Я помогу тебе с этим. Вместе мы справимся Теперь ты можешь обратиться ко мне с любой проблемой. Доверься, мне Джей... Ты больше не один. Ты больше никогда не будешь один.

Он снова наклоняется, коротко, неловко обнимая Робина:

— Прости, что меня не было рядом... Все это время.

И Джей выдыхает ему куда-то между шеей и плечом:

— Заметано, Б.

Бэтмен отстраняется и улыбается одними глазами:

— Заметано, Джей.

В дверях он оборачивается и говорит:

— Спасибо, что заботишься о моем снаряжении. А те наггетсы из Макдонольдса были просто бесподобны.

Джейсон не успевает, как следует обдумать сказанное и свыкнуться с мыслью о том, что Брюс, точно-точно, по-настоящему признал его и что с этого дня у него есть семья. Есть отец. Дик бесцеремонно открывает дверь в комнату ногой, руки у него заняты подносом. Он ловит взгляд младшего и солнечно улыбается:

— Утречка, Крылышко. Пора завтракать.

Дик подходит к кровати и плюхает поднос с едой Джейсону на живот. Тот хмуро созерцает принесенный старшим завтрак, остро ощущая собственную беспомощность. Вот как ему это есть загипсованными руками, а? К тому же куриный бульон и овсяная каша не вызывают у него особого аппетита. Он и здоровым-то их не очень любил... А сейчас, как больной, имеет право покапризничать. Но Дик не ведется на большие жалобные глаза. Он щедро плюхает в кашу сливки и мед и с все той же ослепительной улыбкой ложку за ложкой запихивает овсянку в насупленного младшего. Бульон он в Робина попросту вливает, аккуратно придерживая того под затылок теплой ладонью, а другой держа у его губ край чашки. Да еще и уговаривает:

— Будь хорошим мальчиком, Крылышко. Ложечку за Брюса, ложечку за Альфреда.

— Убью... — хрипит Джей.

Найтвинг улыбается все также беззаботно и кивает:

— Ты кушай, кушай. Набирайся сил. А на десерт творожок.

У Джейсона темнеет в глазах. Он НЕ-НА-ВИ-ДИТ творог.

А еще он ненавидит быть беспомощным. Джей сейчас не может даже самостоятельно одеться, и Найтвинг бессовестно пользуется этим. Его футболка великовата Джею, но отлично скрывает повязки.

— Я похож на попугая — сипит Джейсон, глядя на себя в зеркало.

На этой футболке минимум половина цветов радуги, а шорты можно смело считать последним писком моды... Где-нибудь на Гавайях. Широкие, в крупную клетку вырвиглазной расцветки они чем-то смахивают на юбку. В инвалидную коляску Джейсон заползает сам, игнорируя предложенную помощь. Он усаживается поудобнее и обреченно вздыхает, пока старший заботливо кутает его колени пледом.

— Прихвати с собой с десяток солнечных очков, раздашь их всем встречным, чтоб не ослепли от такой "красоты" — ворчит Джей, имея в виду свою новую одежду.

Дик, пропуская мимо ушей его ворчание, вывозит Робина в сад. Но стоит ему на секунду отвлечься, как Джейсон находит пульт и нажимает на нем первую попавшуюся кнопку. Коляска стремительно набирает скорость. Следующие полчаса Робин с хохотом носится по дорожкам, ловко маневрируя и уворачиваясь от бегущего рядом Дика. Найтвингу ничего не стоит держать темп девять миль в час. Он может нагнать и перегнать Робина, но решает не портить ему веселье. Прогулка незапланированно превращается в тренировку и обрывается внезапно, тем, что Джей не вписавшись в поворот, врезается в кусты. Кусты мягко пружинят, отталкивая коляску. Дик, едва сдерживает смех, любуясь взъерошенным Робином, с веточками в волосах и парой продольных царапин на веснушчатых щеках. Тот похож на боевого воробья. Найтвинг мягко кладет ладони на спинку кресла, разворачивая ее к поместью и по пути ласково-укоризненно пеняет младшему:

— Будь осторожнее, Крылышко.

Когда они возвращаются в поместье, Найтвинг тщательно обрабатывает царапины. Джей шипит сквозь зубы и отпускает пару крепких словечек. Дик успокаивающе треплет его по плечу свободной рукой и тут же жалеет об этом. Джей не отдергивается только усилием воли, но Найтвинг замечает его страх. Дик понимает, почему он боится прикосновений и намерен сделать все, чтобы это исправить. Проклятый клоун... Никогда не страдавший кровожадностью Найтвинг за этот страх в глазах младшего сейчас с удовольствием свернул бы Джокеру шею. Однако он ничем не выдает своего гнева, чтобы не пугать младшего еще больше, привычно улыбается и треплет Джея по вороным вихрам:

— Терпи, Крылышко. Шрамы украшают мужчин.

Джей так же привычно уклоняется и притворно-сердито фырчит. С легкой ехидцей "сочувствует" старшему:

— Тебе явно не хватает "красоты", Рикки. Я бы мог это исправить, как только руки заживут.

— Ну-ну ...— качает головой Найтвинг и снова улыбается, присаживаясь на краешек кровати. Интересуется — Ты уже виделся сегодня с Брюсом?

Джейсон настороженно кивает.

Дик смотрит искоса серьезно и чуточку печально:

— Крылышко, пожалуйста... Будь с ним помягче. Знаешь, когда ты не вернулся, он пошел за тобой и не отходил от тебя, пока ты не очнулся. Нам приходилось буквально заставлять его поесть и поспать. Он во всем винил себя...

Джейсон тоже мгновенно серьезнеет. Молча опускает глаза. Дик неслышно выходит, понимая, что младшему сейчас необходимо побыть одному. Он щадит гордость Джейсона, давая ему выплакаться и подумать наедине с самим собой.

Оставшись один, Джейсон переворачивается на живот и глухо матерится в подушку. Он и не думал... Не думал, что причинит Брюсу столько боли своей ошибкой. Он не хотел... Джейсон всхлипывает. Плачет долго, глухо, бесслезно, пока измученный не засыпает.

Он стоит на крыше и смотрит со стороны на молодого мужчину, дерущегося с Брюсом. Лицо его скрыто алой маской. Незнакомец дерется отчаянно, не на жизнь -- насмерть, но Брюс не хочет убивать. Брюс никогда не убивает. От очередного удара с незнакомца слетает маска, и Джейсон вздрагивает вместе с Брюсом, глядя на такое знакомое и незнакомое лицо.

— Джейсон, — хрипло выдыхает Брюс.

Тот пятится, насмешливо скалясь, и мотает головой. Он говорит Брюсу о том, что Джейсон умер там на складе, а он — Красный Колпак, линчеватель — виджиланте. И плечи Брюса поникают от непомерного груза вины. Он стоит к Джею спиной, и юноша не видит его лица, но и отсюда чувствует его боль. Сегодня, сейчас Брюс потерял своего Робина еще раз и на этот раз безвозвратно. Колпак разворачивается и убегает, а Брюс-Бэтмен смотрит ему вслед, даже не пытаясь остановить. Впервые Джей видит наставника таким… Сломленным. Впервые он видит его бессилие. Джейсон зажмуривается, не в силах выносить это зрелище, а когда открывает глаза, Колпак опять стоит напротив Брюса, приставив пистолет к виску Джокера и срывающимся от обиды голосом требует выбрать между ним и этим клоуном. Но Брюс разворачивается и уходит. Уходит, вычеркивая бывшего Робина, Джейсона, из своей жизни. Виджиланте смотрит ему вслед, и губы его дрожат, а в глазах плещется такая обида. Джейсон случайно встречается с ним взглядом, и его захлестывает волной горечи, ненависти и отчаянной обиды. Чужая-своя обида жжет изнутри, и он знает, что ничто не утишит этот огонь. Даже смерть Джокера. Колпак убивает клоуна у него на глазах, но Джей почему-то не чувствует удовлетворения. Ему впервые в жизни страшно. Неужели… Неужели он станет таким? Он сглатывает, пятясь, и хочет убежать. Но Колпак взглядом пригвождает его к крыше. Губы его насмешливо кривятся:

— Я — это ты, Птичка. От себя не убежишь.

—Да никогда! — выдыхает Джейсон, просыпаясь.

Он послушно выполняет все указания Альфреда, болтает с Диком и улыбается Брюсу. Не ершится, принимая их заботу и по возможности не доставляет лишних хлопот. Однако Робину не дает покоя мысль, что он не достоин их любви. У него достаточно времени подумать и он размышляет о том, что от него одни проблемы и что, как Робин он бесполезен. Бэтмен сейчас патрулирует город один и некому прикрыть ему спину. Из-за того, что он в очередной раз его ослушался и отправился на склад без ведома наставника. А тот еще винит себя. Джейсону стыдно. Стыдно-стыдно-стыдно... Он вспоминает все свои стычки с наставником. Бэтмен не прав. Он - плохой Робин. Худший.

А по ночам ему не дают покоя кошмары. Точнее один и тот же повторяющийся кошмар, в котором он становится Красным колпаком-мстителем и убийцей. Джейсон литрами пьет крепкий кофе и не спит. Шутит, что за три месяца отоспался на год вперед. В последнее время преступность на улицах города возросла и Брюс с Диком, занятые ее искоренением, не замечают странностей в его поведении. Оно и к лучшему. Однако Джею с каждым днем все труднее делать вид, что все в порядке и однажды он не выдерживает. На вопрос Альфреда "Все ли у Вас в порядке, юный мастер Джейсон?" Джей оборачивается к дворецкому и отрицательно мотает головой. Алфред встает за спинкой коляски и деликатно приобнимает его за плечи:

— Расскажите мне.

И тогда наконец приходят слезы. Он плачет навзрыд, содрогаясь всем телом и сквозь всхлипы выкрикивая:

— Я... Я подвел вас всех... Я никогда не справлялся. Лучше бы Брюс не делал меня своим Робином! Почему?! Почему он винит себя? Почему он кинулся вытаскивать меня с горящего склада?! Он же мог погибнуть? Почему?! Кто я ему?! Нашел бы себе другого Робина! Беспризорников на улицах полно. И они не такие неудачники, как... Как я! Я притягиваю беду... От меня одни проблемы! Лучше бы я умер!!!

Альфред обходит коляску и опускается перед ней на корточки, мягко притягивает к себе Робина, позволяя тому уткнуться лицом в его плечо. Похлопывает-поглаживает его по вздрагивающей спине, как маленького:

— Ну, тише-тише, мастер... Джейсон. Вы не правы. Мастер Брюс любит Вас и если бы Вы умерли, он никогда бы не простил этого себе. Он очень боится потерять Вас. С того дня, как погибли его родители мастер Брюс замкнулся в себе и старался к кому либо привязываться. Вы - первый кому удалось.. Кого он подпустил так близко. Даже мастера Ричарда - своего первого сына он не любил так, как любит Вас. Мастер Ричард тоже к Вам очень привязан и Ваша смерть... Разбила бы нам всем сердце. Не говорите так. Мы уже чуть Вас не потеряли.

Робин дышит часто-часто и неглубоко:

— Альфред, скажи... Я способен убить? Неужели я настолько жесток?

— Бог с Вами, мастер Джейсон. Откуда у Вас такие мысли?

Джейсон снова всхлипывает:

— Мне снится кошмар, в котором я - враг Брюса....

Альфред слушает внимательно, молча, не осуждая и не сочувствуя. А потом говорит:

— Вам стоит обсудить это с мастером Брюсом. А теперь позвольте я помогу Вам умыться.

Джейсон кивает:

— Спасибо, Альфред.

Прерывисто, глубоко, вздыхает, успокаиваясь и краснеет до кончиков ушей:

— И прости... за эту истерику. Забудь.

Альфред понимающе улыбается:

— О чем Вы, мастер Джейсон?

К возвращению отца и брата Джейсон успевает с помощью Альфреда привести себя в порядок и крайне удивляет их. Он встречает их в холле, подъезжает ближе и пару мгновений меряет их взглядом снизу вверх, а потом неожиданно сообщает:

— Я вас люблю.

Дик и Брюс недоуменно переглядываются и Найтвинг отвечает за обеих:

— Мы тебя тоже, Крылышко.

Брюс рядом подтверждающе кивает.