— Брось эту херню, пошли пожрём где-нибудь, как крутые дядьки.

— Так я же уже…

— Потом дошаманишь, Ким, — он забрал из рук друга нож, бросив в раковину, — давай, одевайся.

— А мелочь?

— Будут знать, как шляться по вечерам хер пойми где. Погнали, Кимань, ну пиздец нудно же. Давай как в старые добрые, а?

Смотря в его глаза, в которых видел своё собственное отражение, Ким вздохнул — этому человеку отказать было почти невозможно. Он тепло улыбнулся, кивнул, руки вымыл, ответил мягко:

— Ладно, только в холодильник всё уберу.

И когда всё стало таким сложным?

Были времена, когда за один подобный «крутой» выход в общество он душу бы продал. Может, ещё почку — денег-то не было совсем, на одних макаронах да картошке сидели месяцами. Он и сейчас был бы рад развеяться после часов залипания в монитор, просто… мелочь где-то шлялась, как выразился Марк (хоть и имела на это полное право, потому что на часах едва перевалило за шесть вечера), и они только вдвоём останутся. И отвлекаться на мелочь не получится. И взгляд на них удерживать не получится. И легко менять темы тоже, ведь мелочи у них аж трое, и каждому что-нибудь непременно нужно рассказать.

К тому же дома они, даже если оставались вдвоём, в последнее время от зари до заката были заняты работой — всё для той же троицы по большей части, чтобы у них не было воспоминаний о картошке с макарошками на завтрак, обед и ужин, ну и на пошляться, конечно, чтобы хватало. Кроме всего прочего, самого младшего они хотели отправить в хороший университет, да и двум постарше, которые вовсе не хотели учиться несколько лет к ряду, стоило бы пройти парочку профильных курсов. В любом случае, даже если сейчас у них не было нужды в деньгах, работа и повседневные обязанности не заканчивались, и виделись они только несколько раз за день.

А так, чтобы прям совсем вдвоём с Марком остаться, без стен, ограждающих Кима от него и ненужных мыслей в частности, без экрана монитора, разделяющего их двоих на одной кровати или за столом… ну, давненько он подобной практики не имел. С тех пор, как у них в доме три года назад появился Ян — первый, Даник потом, и вот теперь Лучик. Все такие разные, но совершенно очаровательные.

А с Марком было ох как непросто.

Вообще-то они здорово ладили. Правда. Не то чтобы ладили, они в принципе не ссорились — по слишком острой щебёнке их жизнь лицом протянула, чтобы до детстких обид опускаться. Выросли вместе, жили вместе, работали вместе и начинали тоже. И не это ли привело Кима туда, где он под страхом смертной казни не хотел оказаться? Ведь, как было написано в какой-то статье, постоянное присутствие двух людей в одном пространстве так или иначе ведёт к неизбежному сближению и, возможно даже, к изменению чувств. Сам он добавил бы, оглядываясь назад, что к сближению ведут ещё быстрее некие предрасположенности и условия.

Например, если вы лучшие друзья — Марк считал его ближайшим из своего окружения на протяжении чёртвой кучи лет. Как человек, который с трудом впускает в личное пространство кого-либо, Марку долгое время не у кого было одолжить пару добрых слов на свои откровенные, и объятий, которые всем порой необходимы, уж тем более обделённому любовью ребёнку, поэтому единственный близко допущенный Ким заменял ему примерно каждую роль в жизни обычного человека. Родителей, брата, друга, коллегу или вот даже личного повара. Сам он старался платить той же монетой, разумеется, так было всегда и оставалось нынче. Это что касалось условий, из-за которых Ким оказался в такой безвылазной заднице.

А предрасположенности… ну, тут, пожалуй, всё было ещё проще и основывалось на тех же причинах: искренних редких объятиях, оттого ценных, тёплых фразах, понимающих взглядах, незлобивых подколах и заботе. Ещё Марк его оберегал, что в детстве, что сейчас — своебразно. И что-то в голове однажды заклинило, противным скрежетом проехавшись изнутри, точно вилкой по стеклу. Ким и не понял сразу, не уловил, когда перешагнул за грань душевной дружбы, вступив двумя ногами сразу во что-то тёмное и тягучее, что никогда не должно было стать озвученным. Никогда.

Ни-ког-да.

И вот он докатился до того, что с кем-то настолько близким даже в одном помещении находиться долго не в силах. Очень хочет, горит до углей внутри, но боится, что роковые слова так или иначе вырвутся наружу, а он даже язык прикусить не успеет, и тогда всё полетит к чертям, прямёхонько на все круги ада приземляясь. Одно за другим по очереди: быт, работа, покой, гармония, доверие, тепло, взаимопонимание, близость душевная и мелочь, конечно же — их было особенно жалко, потому что они, как птенцы желторотые, заглядывали в рот что одному, что другому.

Чертыхнувшись, Ким вспомнил о том, что им нечего поесть будет, как домой вернутся, а вернутся наверняка голодными, потому что Даник им засидеться на одном месте не даст. Он давно хотел на каток сходить, так что уговорил и Яна — тот чаще всего за любой кипиш был, кроме голодовки, и даже вредного домоседа Лучика, которого всё новое пугало. Ким сходил за кошельком, вытянул пару купюр, написал на листке «закажите себе что-нибудь» и прикрепил всё магнитом к холодильнику. Вздохнул, прислушиваясь к звукам: в одной из комнат разъехались с тихим грохотанием дверцы шкафа.

Ему бы тоже начать собираться.

«Когда-то всё было так просто», — думал, закрывая за собой двери в ванную. Едва ли можно было предположить, что однажды его мир будет полон внутренних драм, которым уже места для хранения не было, что всё настолько запутается. Что та интуитивная грань дружбы между ними поблекнет и сотрётся в некоторых местах, подпуская ближе друг к другу, но в последний момент напоминая о своём существовании стальным блеском. Марк считал его близким, иногда даже очень, но всё-таки другом или, скорее, братом, семьёй, о которой заботился. Всякой там романтике в семье не место, уж тем более между двумя парнями. Марк ведь достаточно чётко дал это понять — ненамеренно, конечно — когда приводил домой девушек, как на подбор до зависти красивых и высоких.

Умывшись ледяной водой, Ким посмотрел на себя, отмечая снова потемневшие круги под глазами, почти фиолетовые, такие тёмные. Под мягким светом лампы тени на лице играли по-новому, будто напоминанием служили о прожитых сражениях с самим собой и тех, что ещё предстояли. Он видел… не себя, всё ещё нет. Кого-то до смерти уставшего, постаревшего будто, хотя ему только слегка за двадцать перевалило.

Вздохнул тяжело в который раз, понимая, что сделать с этим ничего не может, поэтому смиренно пошёл в свою комнату, прикидывая, что можно надеть. Если они собираются «пожрать как крутые дядьки», значит, что-то ресторанно-парадное? Ким ведь такое не жаловал совсем, в отличие от вкусовых предпочтений Марка в виде стильных рубашек, стройным рядом висевших в шкафу — для собственной значимости, видимо, накупленных, потому что носил он их примерно раз в никогда, и пиджаков в том же количестве. Спасибо хоть галстуки с выглаженными стрелками на брюках стороной обходил, иначе уж совсем бы он со своим образом из их деятельности выбивался.

Недолго думая, Ким откопал среди груды разноцветных толстовок белый свитер, весь такой по-дизайнерски изодранный и перешитый толстой чёрной ниткой — подарок от мелочи на новый год. Он был, пожалуй, самой тёплой, хоть и совсем не парадно-выходной вещью, но уж лучше в тепле, чем с иголочки. Отрезав бирку, натянул на себя свитер, пригладил волосы. Подумав, перетянул их резинкой, чтобы в еду не лезли и ветром не растрёпывались. У него и джинсы-то с начёсиком где-то имелись для подобного мороза, а вот Марк…

— Опять напялит всё самое лучшее сразу, — прошептал себе под нос, вдевая ногу в штанину. — Какую-нибудь водолазку под горло в облипон. Пиджак накинет. Чёрный. Золото на шею прицепит. А если золото, тогда водолазка красной будет или зелёной. Да сто процентов…

То ли это совместно проведённые годы на нём отпечаток оставили, то ли просто интуиция хорошая была, но Ким едва не выругался, выйдя из комнаты и лицом к лицу сталкиваясь с Марком. В точности как и думалось, тот надел всё будто по списку: бордовую водолазку с толстой золотой цепочкой вокруг шеи, чёрный пиджак и обычные — спасибо, хотя бы здесь — тёмные джинсы. Ким хотел было сказать, чего он снова вырядился, как в последний раз, но Марк первым выпалил:

— Да ебучая же ты модель!

— Мар… можно сказать просто «о, Ким, круто выглядишь», а не вот это вот всё.

— О, Ким, ебучая же ты модель, круто выглядишь, — закатил тот глаза.

— Ну хоть так, — слабая улыбка тронула губы. — Ты себя-то видел? На показ мод собрался?

— Только если там будешь ты, — ухмыльнувшись, Марк подошёл ближе и щёлкнул его легко по лбу. — Знаешь, в чём разница? Я должен из кожи вон лезть, чтобы нормально выглядеть, барахла кучу перемерять, у тебя спросить, в чём я как гопота выгляжу, а в чём ещё можно за человека сойти. А тебе и стараться не надо, что ни надень — всё, блять, как на модели.

— У меня просто вкус есть, — хмыкнул Ким, и Марк ткнул в его сторону указательным пальцем:

— Точно. Факт. Готов?

— Да вроде… Только мелочи позвоню, чтобы не потеряли.

— Давай, — кивнул Марк, — я пока пойду машину прогрею.

И вышел из дома, не забыв накинуть тёмное пальто — у Кима точно такое же было, только бежевое. Они купили их благодаря минутному порыву пару лет назад на одной из первых вылазок в приличные магазины одежды, как только начали нормально зарабатывать и почувствовали себя людьми.

Провожая его взглядом, Ким попытался подавить снова накатывающие волны грусти, контролировать которые удавалось всё сложнее. Нужно было как-то справиться с собой до того, как он спустится на парковку и снова окажется на опасно-близком расстоянии.

— Это просто ещё одна сложная глава в вашей истории. Их было много и много будет, — по привычке болтая сам с собой, он вытащил из кармана телефон, набрав номер Яна. Пока слушал гудки, продолжал: — Чем раньше ты свыкнешься, а ещё лучше забудешь об этом, тем проще будет вернуть прежнюю жиз… А? Нет, это я не с тобой. Мы с Марком, наверное, поздно вернёмся, закажите себе чего-нибудь поесть и не щемите Даника, окей?.. Нет, он вас априори щемить не может, потому что он святой ребён… Ничего не знаю, всё. Мне пора, пока!

Улыбка сама расплылась на лице, когда он бросил трубку под возмущённые причитания Яна. Даник был и правда почти святым. Незлобивое создание, всё такое светлое, воплощение ласки и детской наивности, даже если был старше Лучика — тот всё равно на его фоне казался взрослее. Но уж если что-нибудь в голову взбредёт — вот как с этим катком, например — так он весь мозг маленькой ложечкой вычерпает и съест, причмокивая, пока своего не добьётся. Поэтому да, отпускать в его сторону шуточки Ян и Лука могли, а вот щемить — ну никак.

Зажмурившись, Ким мысленно вернулся в те дни, когда встретил каждого по очереди. Мелочь буквально выросла на их глазах, их руками и словами воспитывалась. Эти трое были всем его сердцем, душой и единственной стоящей причиной до сих пор не признаться Марку, сжигая мосты.

*

— Ты так и не сказал, куда мы едем, — не поворачиваясь в сторону водительского сидения и полностью сосредоточившись на пролетающих за окном улицах вечернего города, Ким заметил это будто между прочим, пытаясь нащупать наиболее нейтральную для себя тему. Марк улыбнулся.

— Тебе же нравятся сюрпризы.

— Ну да, но…

— Никаких «но». Доверься, Кимань. Тебе понравится.

Ким вздохнул. В свете мелькающих уличных фонарей его глаза сверкали обеспокоенно, пока он пытался подавить волнение и выглядеть уравновешенным. Марк, не замечая, к счастью, ничего странного, продолжал вести машину. Лишь слегка приподнятые уголки губ свидетельствовали о том, что сам он на порядок больше наслаждался происходящим и чувствовал себя как рыба в воде. Вскоре они припарковались среди ровного ряда других машин.

Ким глубоко вдохнул и выдохнул воздух до последней капли, стремясь придать своему выражению лица максимум равнодушия.

— Наконец-то, — выдал односложно, отщёлкнув ремень безопасности — ехали они долго. Выйдя на улицу, вытянул спешно с заднего сидения пальто, потому что мороз кусался, заставляя зябко стучать зубами. Оделся, поднял взгляд и обомлел. — Вот настолько мы крутые дядьки?

— Даже круче, — ухмыльнулся Марк.

Киму даже внутрь заходить не нужно было, чтобы понять, что за один такой вечер они не одну сотню зелени выложить могут. И хрен бы с ними, с деньгами, но подобные заведения предполагали определённого уровня дресс-код, и если Марк ещё вполне сливался с окружением, то он сам…

— Ты даже не предупредил, что мы собираемся в такое место, — недовольно пробормотал, заглядывая в окна ресторана, чтобы понять, во что люди одеты. — Пижон.

— Не ворчи.

— Я со своим драным свитером тут явно лишний.

— На твой драный свитер мелочь несколько месяцев копила, — Марк закатил глаза, оперевшись о машину. — Ты лейбу видел?

— Он от лейбы драным быть не перестал.

— Вот приебался же до херни, Ким, блять, — оторвавшись от багажника, Марк обошёл машину кругом, приблизившись. Дёрнул друга слегка за обе стороны пальто так, что тот пошатнулся, хмуро уставившись исподлобья. — Ты выглядишь лучше, чем любой там сидящий важный хрен. Пошли уже, холод собачий.

И, будто в подтверждение своим словам, выпустил изо рта в лицо Кима пар, пахнущий мятной жвачкой.

Внутри царила хоть и помпезная, но вполне уютная атмосфера. У них нагло отобрали оба пальто на входе, открывая всему миру дурацкий, дырявый белый свитер, перетянутый чёрным нитками, нелепо свисающими и сзади, и спереди. Ладно, не был он вовсе дурацким, Ким вообще-то его для какого-нибудь особенного случая и берёг, но не было ли всё это слишком особенным? Убежденный, что выделяется среди посетителей и явно не в лучшую сторону, он силой заставил себя расправить плечи и гордо пройти к столику, куда их сопроводили, как уважаемых гостей.

Когда официант с безупречно выглаженной формой и доброжелательной улыбкой предложил им винную карту, выглядя при этом куда более роскошно, чем один из посетителей прямо перед ним (по мнению того же посетителя), Ким вдруг словил ноту какого-то истеричного веселья. Он деловито кивнул, просматривая бескрайний список наименований, которые больше напоминали словесное произведение искусства, чем старинный перебродивший виноградный сок.

— Давайте начнём с чего-нибудь самого изысканного. Ну, знаете, чтобы почувствовать себя как дома, — Ким поднял на официанта взгляд, заметив, как тот едва сдержал смешок. Ухватившись за своё подскочившее вверх настроение и реакцию на слова, что прекрасно отвлекало от сидящего напротив Марка, он добавил: — Посоветуете что-нибудь эдакое?

— Могу предложить вам «Кеймус Виньярдс Каберне Совиньон» двадцатилетней выдержки. Аромат чёрной смородины и вишни, глубокий вкус с нотами ванили, сливы и…

— Да-да, я знаю, спасибо, — стрельнув глазами, забавляясь, Ким заправил за ухо выбившуюся из хвоста прядь волос, обворожительно улыбнувшись. — И произведено оно в Ита…

— Америке, совершенно верно, — губы официанта снова слегка дёрнулись, но сохранили вежливую улыбку, однако глаза выдали с головой — он, казалось, понял, что гость впервые оказался в стенах такого уровня заведения, и поймал волну, подыгрывая. Отметив это, Ким расслабился ещё больше, продолжив спектакль:

— Чудесно… И какое же блюдо могло бы оттенить это вино?

— Могу предложить вам эскалоп из фуа-гра с пюре из сельдерея и хурмой, блюдо дня от шефа.

— С пюре и хурмой, да? — ухватившись за единственные знакомые слова, Ким деланно задумался. — Отлично. Знаете, как раз настроение для классики сегодня. Фуа-гра и вино из Америки…

— Прекрасный выбор, — благосклонно кивнув, официант незаметно подмигнул ему — Ким, веселясь, сделал то же — а затем повернулся к Марку, казалось, полностью сосредоточенному на меню.

— Вы готовы сделать заказ или вам ещё нужно время?

— Рибай медиум прожарки. Бокал «Шато Марго», — прилетело сухо в ответ. Почувствовав тычок чужой ноги под столом, Марк сквозь зубы выдавил: — Пожалуйста.

Когда официант ушёл, снова мельком переглянувшись с Кимом, тот недовольно нахмурился.

— Потом не спрашивай, почему тебя за гопоту воспринимают, — прошептал, наклонившись ближе. — Ты не можешь просто завалиться в дорогой ресторан и вести себя как в столовке с тараканами, падающими на голову. Мы сегодня дохера богатые и крутые, не забыл? Хотя бы попытайся соответствовать статусу.

Никакого комментария не последовало, но плечи Марка заметно расслабились после этого. Он повёл головой вправо и влево, будто разминаясь. Спустя минуту молчания сказал, что поступил новый заказ — ничего особенного или нового, но после ужина они могли бы заработать лишнюю копейку. На этом разговор и заглох. Ожидая заказ в тишине, разбавленной разве что тихой фоновой музыкой, Ким осмотрелся снова, уделяя больше внимания деталям.

— Ну вот честное слово, — выдал почти сразу, ухмыльнувшись, — такое место, а эти тряпки на окнах… Я бы в своей кухне такие не повесил. Это что, новый тренд какой?

— Так у нас дома вообще ни одной нет, ты же шторки терпеть не можешь.

— Ну… да, говорю же, что не повесил бы… В любом случае…

Что ты несёшь, господи?

Ким сжал пальцами переносицу. Как и ожидал, вечер становился всё более неловким, игривость из него выветрилась, как не бывало. Пока Марк что-то листал в телефоне, он снова вернулся мысленно к тревожащим чувствам. Вот была бы рядом мелочь… Точно! Вытянув из кармана светлых джинс свой телефон, он набрал номер Даника — трубку подняли после первого же гудка.

— Нормально всё? — первым делом спросил. — Вы дома?.. А когда будете?.. Мы? Не знаю, часа через полтора-два, учитывая дорогу… Лучик не сошёл с ума с тобой?.. А Ян?.. Ну, так ему и надо… Да, позвони, когда дойдёте. Давай.

Вздохнув, отложил телефон в сторону, нервно пробежавшись глазами по залу — их официанта на горизонте пока не было, а разговор закончился слишком быстро. Он подумывал позвонить ещё кому-нибудь, когда почувствовал, что на него смотрят.

— Что? — односложно выдал, подняв голову и встречаясь взглядом с Марком.

— Мелочь.

— А… да всё нормально, уже домой собираются.

Время тянулось медленно, изводя не хуже пытки. Ким пытался занять себя, разглядывая даже салфетки на столе, но вниманию не за что было толком зацепиться: кроме дурацких штор, здесь всё было до тошноты идеально. С принесённой едой сгустившиеся тучи вокруг их столика немного рассеялись, впуская свет. Яркие пятна на тарелке, название которых было слишком уж замудрённым, чтобы запомнить, смогли поднять настроение до уровня «жить можно», и завязавшийся ближе к концу вечера разговор сгладил оставшиеся борозды непонятно чего, что подпортило атмосферу в самом начале после заказа блюд.

Может, так казалось только Киму? Марк вёл себя вполне обычно, если разобраться: грубил незнакомцам, по той или иной причине ему не понравившимся, зависал в интернете — тоже понятно, работа вносила коррективы в жизнь. Может, он просто надумал себе всякого, как обычно? Да и вообще, а не к лучшему ли было то, что они толком не поговорили? Ким получил меньше внимания, значит, и причин нырять в омут с головой в мысли было меньше на порядок. Вот если бы Марк смотрел на него внимательно, как бывало порой, когда Ким забывался и болтал о чём-то, не чувствуя времени… вот тогда было бы сложнее, наверное.

Тогда бы он рисковал снова свалиться в какие-нибудь радужные мечты, которые терпеть не мог, строить иллюзии, притворяясь, что всё это не очередная прихоть Марка, основанная на бедном детстве, а, скажем… свидание. При одной только мысли по коже мурашки пробежали — нет уж, такое лучше душить в себе заранее, чтобы не успело освоиться и отвоевать место в его голове.

По пути домой всё вроде бы окончательно вернулось на круги своя, оставшись очередным странным воспоминанием за плечами. Марк снова что-то рассказывал о новом задании, время было ещё не позднее, чтобы им заняться, а работу они свою оба ценили, так что переключиться на обсуждение тонкостей заказа было проще простого.

*

После хлопка входной двери мелочь выкатилась из гостиной кубарем, рассыпая крошки чипсов следом — Ким покачал головой, но ничего не сказал. Даник повис на нём, едва дав снять верхнюю одежду, тут же защебетав о том, как они чуть не убились на катке и как весело там было. С гордостью задрал левую штанину, показывая уже наливающийся здоровенный синяк на коленке, а потом как ни в чём не бывало проскакал к дивану, куда только уселся Лука, и проделал то же самое с его правой ногой, выдав гордо:

— Парные!

Взывая ко всем оставшимся внутренним ресурсам, Ким спокойно прошёл в кухню, открыл морозилку и достал два пакета мороженого. Укутав их в полотенца, вернулся обратно, вручив двум пострадавшим. Развернувшись к третьему, спросил:

— Вы хоть что-то нормальное ели, кроме чипсов, или приготовить вам чего?

— Пиццу ели, расслабься, — кивнул Ян.

— Вот и ладно… — Ким снова посмотрел на двух самых младших, перешёптывающихся между собой. — Скажете, если болеть будет. Мы работать.

Пока разбирался с ними, он и не заметил, что Марк исчез из поля зрения, вероятно, уже подготавливая почву. И правда, сосредоточенный, он сидел за столом в своей комнате в окружении одного широкого изогнутого монитора и второго, обычного, поменьше. Пальцы парили над клавиатурой, легко касаясь клавиш, взгляд был полностью сосредоточен на мерцающих строчках кода.

— Ща заэксплойтим их, падай рядом… — не отрываясь, он похлопал одной рукой по креслу рядом и подвинул ближе закрытый ещё ноутбук Кима. — У нас есть нолик, я нашёл открытый порт. Подключись к контроллеру и начинай перебор.

— Оке-е-ей, — протянул тот, зевая. Время ещё детским было, всего около десяти, но усталость почему-то накатила зверская. Открыв ноутбук, он ввёл пароль и щёлкнул по нужным иконкам. — Запустил Nmap, засканю целевую систему. Посмотрим, какие службы активны.

— Глянь ещё двадцать второй порт, восьмидесятый и четыреста сорок третий, — Марк указал на монитор. — Попробуем зайти через SSH и HTTP.

— Двадцать второй вроде закрыт, но эти два… Пробую эксплойт через SQL.

— Ага… Держи сессию. Сбор данных давай… У нас есть таргеты в «users».

Пытаясь сбросить так некстати подкатившую сонливость, Ким активировал Wireshark, раскрывая перед собой виртуальное окно, где плыли потоки данных, точно морские волны бликовали под солнцем. Засмотревшись, он едва носом не клюнул, и только тогда тряхнул головой, снова включаясь и еле ворочая языком:

— Выглядит так, будто они используют WAF. Но я нашел слабое место, иду в брутфорс SSH.

— Не забывай о проксировании через TOR, нам проблемы нахер не сдались.

— Не учи учёного, тоже мне… — Ким усмехнулся, выглянув из-за экрана. — Прокси настроен, TOR включён. Брутфорс в процессе. А ты проверь, нет ли IDS на их сети.

— Сканирую как раз… — Марк замолчал ненадолго, следя за процессом. — Кажись, Suricata. Попробую обойти его с shellcode.

— Быстро… IDS прошёл, продолжаю брутфорс. Мы почти… почти, ну…

— Есть! — Марк хлопнул ладонью по столу, поворачиваясь с победной ухмылкой на лице. — Держи связь через шифрованный канал, я пока посмотрю, что у них там интересного…

Дальше всё было куда проще и много времени не заняло, зато на счёт без задержек упала приятная сумма.

То, чем они занимались… ну, хорошим делом назвать нельзя при всём желании. По большому счёту они были преступниками, занимаясь далеко не благородным чёрным хакингом по сторонним заказам людей, желающих навредить конкурентным фирмам, или по своей собственной прихоти — например, после новостей об одном не последнем в их городе человеке, который копил миллионы, уклоняясь от налогов, они немного обнесли его счета. Чтобы облегчить муки совести, часть денег перевели приюту для животных, часть оставив себе.

Вроде не так уж и навредили, вроде не убили никого и даже без трусов последних не оставили, но иногда что-то мерзковатое стучалось изнутри, намекая, что они сами ничем не лучше. Ким оправданий не искал. Понимал, что хвастаться нечем, расценивал риски, потому что да — одна ошибка и их накроют, а зубы за несколько лет точили многие. Их работа была далека от правопорядка, они перешли дорогу многим, но что делать, если из всех талантов ему в наследство досталась тяга к железкам и соображающие в этом направлении мозги? А ещё друг, который, помимо талантов, просто наслаждался процессом, приносящим порой крупные доходы.

А если вспомнить ещё и мелочь, тогда ощущение неправильности происходящего скромно затихало в грудной клетке, долго не подавая признаков жизни.

— Вы не для себя это делаете, — утешал Ким самого себя тихо, когда очередной приступ повышенной справедливости подкатывал к горлу, — а для того, чтобы мелочь таким не занималась.

По крайней мере они смогли оплатить хорошие курсы веб-дизайна Данику и Яну. Пока это приносило мало денег и было больше похоже на творчество в стол, да и Даня в итоге не воспылал особым желанием этим заниматься в будущем, так что вопрос о его профессии оставался открытым. Ян вроде бы не жаловался, но Ким чувствовал будто, что тот тоже никакого удовольствия от этого не получает, а ему так отчаянно не хотелось, чтобы эти трое мучались в своей жизни, механически выполняя неинтересную работу.

Хорошо, что с Лучиком определиться быстро получилось.

Во-первых, его мозгам они с Марком вдвоём могли бы позавидовать. Что касалось точных наук, Лука щёлкал любые задачи как семечки, не напрягаясь, со второго прочтения запоминал формулы любой сложности. Он был достаточно усидчив и настойчив, чтобы, несмотря на слабую школьную программу, дотянуть английский самостоятельно до приличного уровня — им с Марком, например, для того же результата понадобились курсы и практика с носителями. А ещё Лучик с порога заявил, что хочет заняться хакингом и помогать им двоим, так что да, сфера деятельности определилась быстро и легко. Пришлось только перенаправить её в более мирное русло. Точнее…

— Отучишься сначала, — сказал Ким тогда, присев рядом, — а потом посмотришь, что тебе больше понравится. Может, сайты писать будешь, может, игры — это актуальности в ближайшие годы не потеряет. Или будешь мешать таким змеям, как мы с Марком, проникать в системы безопасности каких-нибудь крупных компаний.

— Но я…

— Ты не будешь заниматься этой дрянью, — мягко отрезал, пытаясь сдерживать дёргающийся нервно глаз. — Это слишком опасно, малыш. Не нужно это романтизировать и думать, что мы такие классные ребята, потому что это совсем не классно.

— Мы нарушаем законы, сечёшь? — Марк подключился вдруг, до этого безмолвно слушая уже час тянувшиеся споры. Он наклонился к Луке, поймав взгляд тёмных глаз, и чётко проговорил каждое слово: — Сегодня у нас есть всё. Завтра мы можем потерять куда больше. Нас могут за решётку кинуть, если поймают, а вы останетесь с голыми жопами и даже подстраховать друг друга не сможете, бестолочи. Учись, блять, чему-то нормальному, если возможность есть.

Лучик тогда съёжился весь, ничего не ответив, но позже, обдумав, решил, что старшие друзья, повидавшие немного больше жизни, правы. На том и сошлись. До начала подачи документов, правда, было достаточно времени, так что они с Кимом неспешно подбирали университет получше, параллельно заканчивая экстерном десятый и одиннадцатый классы в школе, потому что детдом такой роскоши не предлагал.

Отряхнувшись от воспоминаний, Ким вернулся к настоящему. Ещё один заказ был закрыт, осталось только отчёт написать и отправить заказчикам нужную информацию.

— Иди спать уже, — усмехнулся Марк. Погружённый полностью, казалось бы, в работу, он только закончил копировать данные и уже сворачивал программы, и всё же каким-то образом заметил рядом с собой отчаянную борьбу со сном. Ким кивнул благодарно, поднимаясь с места и потягиваясь.

Здорово звучало, «спать»… Жаль только, что с приближением кровати сон всякий раз убегал куда-то, поджав хвост.