Лучик жался испуганно к боку Кима, оглядывая широко распахнутыми глазами своды аэропорта и снующие туда-сюда толпы людей.

— Как муравейник какой-то, — пробормотал, стараясь поспевать за широкими шагами друга. От этих двух шпал — Марка и Кима — он в росте почти не отставал, в отличие от Даника, но окружающая обстановка будто нарочно путала ноги, заставляя спотыкаться на ровном месте. — Мы отсюда выберемся когда-нибудь? Где выход вообще?

После прохождения контроля и ожидания чемоданов порядком уставший бедняга совсем измотался. От бесконечно мельтешащих лиц его начинало мутить, всего было так много, что приходилось бороться с собой, чтобы не закрыть руками уши и не зажмуриться. Ему, ещё не отошедшему от мороза в родных краях и в принципе избегающему любых мест, где температура превышала двадцать восемь по Цельсию, от дискомфорта даже кожу с себя снять хотелось.

А ещё уйти быстрее отсюда. Туда, где будет тихо и спокойно.

— Не лови бледного, — Марк, до этого впереди шедший, обернулся и, поравнявшись, обнял Луку за плечи одной рукой. — Найдём мы выход, тут всё просто.

Тот кивнул, но пальцы вокруг предплечья Кима не разжал.

Две другие мелочи не проявляли никаких признаков волнения. Если Ян, всё ещё пытающийся вести себя как «взрослый, хватит называть меня мелочью!», только с неприкрытым интересом поглядывал на витрины дьюти-фри, то Даник в принципе не скрывал никогда своих эмоций и мало чего в жизни боялся.

А поскольку он прекрасно знал, что его лучший друг со страхом подходит ко всему новому и наверняка сейчас нервничает — не поэтому ли Ким и Марк его обступили, заслоняя собой половину обзора? — Даня плотно присел на уши Яну. Тот с барского плеча ему позволил — взрослый ведь, а детям надо идти на уступки.

— Чувствуешь, какой воздух? — прыгая вокруг, Даник восторженно спросил, вдыхая глубоко. — Это море так пахнет?

— Сомнительно.

— А что тогда?

— Да хер знает, — Ян пожал плечами, — но дышится тут реально по-другому, а мы ещё даже из аэропорта не вышли. Как бы Лучик…

Они оба посмотрели назад, где всё такой же растерянный мальчишка, с двух сторон зажатый, широкими глазами разглядывал всё вокруг.

— …в обморок не шлёпнулся, когда море увидит.

Они добрались до выхода, стараясь лавировать между толпами людей, и наконец оказались на улице. Солнце жадно лизнуло макушки, заставив Луку натянуть кепку едва ли не на глаза.

— Я ослепну сейчас, — прошептал он, получив в ответ только смешок от Кима.

Просто всё так… сияло. Отражаясь от поверхностей, солнечный свет не рассеивался будто, а бликовал, слепя глаза.

— Ещё и жара, блин…

— А мне нравится, — Даник пожал плечами. — Чувствую себя как в сауне.

— Ты в сауне не выдерживаешь больше пяти минут, — напомнил Марк, приподняв бровь.

— Это другое, ты не понимаешь. Здесь ветерок дует вон, и море рядом где-то. А в нём, наверное, прохладно так, вода освежает, рыбы там под ногами всякие и кораллы, а ещё мороженое…

— Кто-то уже перегрелся походу, — Ян ухмыльнулся, поднеся к его лбу ладонь, будто температуру измеряя, и Марк, предчувствуя очередной разбор полётов между этими двумя, бросил:

— Нас автобус ждёт вон, руки в ноги и молча вперёд.

Всё внимание тотчас снова переключилось на окружение. В трансферный автобус они сели вместе с ещё одной шумной компанией, улавливая обрывки разговора то ли на испанском, то ли на итальянском.

Узкая дорожка, вскоре сменившая трассу, по которой они до этого ехали, вела мимо пальм и ярких цветов. Отлипнуть от окон, за которыми проносились новые виды, совершенно непохожие на привычные им, не удавалось даже двум самым старшим. Вскоре на горизонте показался кусочек моря, сверкнув яркими бликами всех оттенков голубого. Со стороны сидений, на которых мелочь восседала, послышались восхищённые вздохи. Марк ухмыльнулся, шепнув Киму:

— Ни копейки, блять, за это не жалко.

Кивнув понимающе, тот улыбнулся. Чувство было странное в степени своей приятности. Может, так себя родители и чувствуют, когда получается удивить своих детей?

— Спасибо, Мар. За них и вообще… за всё это.

— Забей.

Едва ли он мог это сделать, однако.

Сидя рядом — как обычно, не было в этом ничего нового, — Ким ёрзал неловко, не находя удобное положение. Ну правда, когда это уже закончится? Когда он перестанет реагировать на Марка, когда тот всего лишь сидит рядом, как делал это тысячи раз за всё время их знакомства? От локтя, соприкасающегося с его рукой, по внутренностям стремительным потоком проносились искры, взрываясь фейерверком у затылка. От желания запретной близости, такой недостижимой, покалывало тело.

К счастью, Марк не пользовался никакими духами. То ли сам не любил, то ли учитывал обострённое обоняние Кима — он на дух не переносил всё стойко и крепко пахнущее, будь аромат хоть сколько угодно приятным. Но едва уловимый запах Марка, его собственный, которому даже описаний не находилось, Ким вдыхал глубоко полной грудью, потому что большего позволить себе не мог. Ещё немного и рассыпался бы у его ног на маленькие перевозбуждённо-перевлюблённые частички, если бы хоть где-то дал слабину.

Но что он мог?

Вздыхать тихо, представляя, как всё могло быть, если бы. Вспоминать, ложась в постель, как ощущались его руки, обнимая. Представлять его, сжимая пальцы вокруг члена, стискивая зубы, ведь даже просто прошептать имя было слишком опасно — Марк спал за стенкой. А потом, закончив, чувствовать тошноту и опустошённость, потому что всё так бесконечно неправильно. Ким чувствовал себя отвратительно. Отвратительным. Грязным будто, и никак не мог оттереть со своей кожи это ощущение.

— Приехали.

— М? — опомнившись, он огляделся и заметил суету вокруг. — А… здорово. Пойдём тогда.

Как и показывал на фотографиях Марк, их «отелем» оказались отдельно стоящие домики на пляже, объединённые общим двором с бассейном и зоной отдыха. Один из таких домиков принадлежал им полностью на ближайшие десять дней. В спальной комнате находилось шесть кроватей, одной из которых предстояло пустовать, помимо этого небольшая кухня, гостиная в плазмой и ванная — скромная, потому что кому нужны навороты, когда рядом есть и море, и даже зачем-то бассейн?

Но первым делом они, конечно же, замерли у входа вместе с чемоданами, уставившись на волны, набегающие весело на песок и уходящие обратно.

— Не верится, что мы здесь, — улыбнулся Даник, переведя взгляд с горизонта на краба, ползущего возле ноги. Слегка пошевелив пальцами, он заставил маленькое существо изменить направление. — Испугался… Никогда не думал, что увижу что-нибудь такое.

— Погоди, это только утро первого дня, — довольно протянул Ян, приобнимая его рукой за плечи. — Ща шмотки забросим и сразу купаться, а?

— Ага!

С трудом оторвавшись от вида, Даня взялся за ручку чемодана, спешно заходя в домик. За ним последовали и остальные. До разбора вещей никому не было дело — переодеваясь наспех, они болтали о том, что хотелось бы съесть на завтрак, и пропустили момент исчезновения одного из них.

— Лучик сам на пляж пошёл, что ли? — Ян удивился, не обнаруживая его нигде. — Это мы должны увидеть!

И рванул наперегонки с Даней, на ходу стаскивая с себя футболку. Вздохнув, Ким подобрал её, повесив на спинку стула.

Он проводил их взглядом, подавляя в себе лёгкое чувство зависти. Точно дети, они наслаждались каждой секундой и каждой мелочью, не упуская ничего, их не заботили проблемы — к счастью. Они ведь вдвоём столько сил положили на то, чтобы им жилось полегче, просто… Просто ему самому тоже хотелось вкусить праздник жизни в полной мере. Проходя мимо Марка, Ким задержался глазами на его глазах, смотрящих пристально.

— Всё нормально?

— Шутишь? —ухмыльнулся, надеясь, что выглядит при этом естественно. — Лучше сложно и представить.

— Уверен?

— Мар, выключи режим собаки-подозреваки, ладно?

Потому что если ты продолжишь, я долго не продержусь.

Подойдя почти вплотную, Марк снова посмотрел ему прямо в глаза, и на таком расстоянии Ким пережил маленькую смерть всего за несколько секунд. Все рецепторы в теле прошило импульсом, как магнитом потянуло вперёд, чтобы сократить десяток сантиметров, отделяющих от губ, в которые своими впечататься хотелось так отчаянно, и в тот миг, когда он был готов отпустить себя, Марк отошёл, бросив:

— Пойдём.

Притяжение рассеялось тотчас. Магия рассыпалась, обломками царапая кожу.

Киму пришлось ещё немного задержаться. Вернуть контроль над своими мыслями и уж тем более действиями, над телом, живущим собственной жизнью, было необходимостью, сложно достигаемой. Он снова сделал попытку отделить личные эмоции от внешнего мира, как делал это бесчисленное количество раз, но то ли хватку терял, то ли укоренившиеся эмоции побеждали в неравной нынче схватке.

— Расслабься. Отдых, помнишь? — прошептал сам себе, делая шаг навстречу морю. — Не усложняй себе жизнь. Не порти настроение другим. Всё просто. Ты знаешь, что делать.

И даже если лицо вроде бы избавилось от следов напряжения, то внутри мысли продолжали вращаться вокруг одного вопроса: «Что, если..?»

Что, если бы Марк не отодвинулся? Если бы задержался секундой дольше? Что, если бы Ким всё-таки прикоснулся к его губам? Да понятно, что — конец. И здорово, если бы он не ударил его сразу после или рассмеялся, мол, ты чего, брат, солнце в голову ударило? Или хотя бы попросил такой хернёй не заниматься. Просто зная темперамент этого человека, у Кима не было сомнений, что все десять дней они провели бы в холодной войне, после чего всё резко закончилось бы. Всё. Марк мог держать при себе свои чувства, долго копить их, а потом взорваться так, что поблизости ни одной живой души не останется.

И не спасло бы их ни долгое знакомство, ни дружба задушевная, ни понимание с полуслова, ни всё, что они вдвоём разделяли, даже мелочь не посвятив — слишком… личное. И Ким остался бы один на один со своими тенями, в памяти Марка оставил бы грязь вместо света, заодно жизни мелочи похерил бы. Вот так просто в одну секунду.

Лишиться всего ради поцелуя?

Нет. Нет.

Поэтому он отмахнулся от внутренних бурь, улыбаясь через силу, и вышел из домика, надеясь, что всё самое интересное ещё не пропустил.

Трое его друзей нашлись метрах в пяти от пляжа, наблюдая за четвёртым. Лучик сидел у самой кромки воды, куда волны не доставали, и перебирал пальцами обломки ракушек. Сердце сжалось.

Среди всех остальных к Лучику Ким испытывал самые яркие мамские чувства. Не потому даже, что он был младше на добрых пять лет, и не потому, что вёл себя как ребёнок — этим занимался Даник по большей части. Но, несмотря на всю внешнюю колючесть и саркастичность, которые просыпались тем быстрее, чем старше Лука становился, внутри него жил маленький мальчик. Безоружный, ранимый такой, пугливый. Тот же Даня справлялся с препятствиями и проблемами легче, гибким был, что ли, да и врождённый оптимизм помогал. А Лучик… Лучику ещё нужно было окрепнуть.

— Ну что, малыш, как впечатления? — Ким привычно растрепал его волосы, плюхнувшись рядом на песок.

— Странно… Как в кино, только в реальной жизни, и я здесь главный герой.

— М-м-м… Не хочешь искупаться? — спросил, кивнул в сторону воды. Заметив внутреннюю борьбу, добавил: — Для меня это тоже впервые. И мне не по себе немного, давай вместе?

За протянутую ладонь парень вцепился увереннее, поднимаясь.

Уже минут через пятнадцать Лучик полностью расслабился, привыкнув к новым ощущениям, и во всю плескал водой в Даника, а потом они вдвоём убегали от Яна, и вокруг — кроме компании испанцев-итальянцев, поселившихся в соседнем домике и пока оттуда не вышедших — не было больше никого. Вот уж правда отдых.

— Неплохо тут, да? — Марк отвернулся от мелочи, снова посмотрев на Кима.

— Мягко говоря.

И каждый чёртов взгляд становится испытанием похуже предыдущего.

Ким на самом деле не совсем понимал, что люди имеют в виду, когда говорят что-то вроде: «в глазах его читалась любовь» или тоска, или что угодно ещё — он волшебной способностью чтения взглядов не владел. Смотрел в глаза Марка и видел там только своё отражение. Он мог бы придумать, что тот смотрит с нежностью. С интересом. Что скрывает что-то и хочет сказать, но не решается, как сам Ким.

Но всё окажется лишь глупой иллюзией, правда?

Поэтому он с радостью прерывает зрительный контакт, не поддаваясь надеждам, отвлекаясь на Даника, бегущего к ним с большой шипастой ракушкой в руках. Силится делать вид, будто ничего не происходит — опыт такой, что любой позавидовал бы, и улыбается, слушая радостно-сбивчивый рассказ младших.

*

Вытянуть мелочь на запланированную экскурсию по местному рынку не получилось. Да что там, даже на поесть — утром пляжные торговцы накормили их местными фруктами, ближе к обеду, возвращаясь, они же вручили им по питьевому кокосу с трубочкой. Насытившаяся впечатлениями, мелочь выползла на берег только ближе к вечеру, когда хозяйка домиков пришла поинтересоваться, всё ли в порядке у её новых гостей. И даже понимая, что за отдых Марк заплатил щедро и от неё не убудет, их всё равно тронуло, что эта милая женщина принесла с собой две большие сумки, в которых были контейнеры с традиционными блюдами, приготовленными специально для них и той самой компании из соседнего дома.

Она почти не говорила на английском, зато её дочь — бегло. Красивая азиатка, милая и очень общительная, влилась в разговор плавно, объясняя, что вот тут — роллы с креветками, там — тушёное мясо в кисло-сладком соусе, вот этот десерт они точно должны попробовать, потому что она его с детства обожает. И всё это она рассказывала, строя глаза Марку.

Дело привычное. Марк-то красивый вон какой, высокий, спортивный. Если на него даже парень клюнул, то что говорить о девушках?

Ким заставил себя не прожигать дыру в её лбу. Сбежать на кухню за посудой, пока не уйдёт. А уйдёт ли? Может, захочет на ужин остаться, и тогда… а чёрт знает, что тогда.

— Тебя жизнь ничему не учит, — ругал сам себя, пока доставал из шкафчика тарелки. — Нормальный человек перегорел бы сто раз, видя это. А ты же видел, Ким. Каждую из тех, кого он приводил. Каждую. Мало тебе было?

Хлопнув дверцей, он оперся о столешницу и замер. Вдох-выдох.

Сейчас отпустит.

Взывая к оставшимся внутренним силам, источники которых уже давно не восполнялись, Ким взял тарелки и вернулся обратно в гостиную. Расставил на столе — взял семь вместо пяти, чтобы не уличили в недоброжелательности — и снова исчез, чтобы взять стаканы. Потом снова — вилки и ножи. Следом за салфетками.

Поймав его за локоть у входа в кухню, Ян, пользуясь тем, что все остальные увлечённо общаются и рассматривают угощения, закрыл за собой дверь и спросил, понизив голос:

— Ты чего носишься как угорелый?

— Есть охота, — нервно усмехнувшись, Ким провёл рукой по волосам.

— Мне-то можешь не врать? — парень слегка склонил голову набок, сощурившись. — Дже, что с тобой?

— Да нормально всё. Устал, — он дёрнул рукой, выпутываясь из хватки, но Ян только сильнее сжал пальцы. — Что ещё?

— Это из-за Марка?

— С чего бы?

— А то я, блять, слепой.

Ким отвёл взгляд, разом сдуваясь. Ну и что там по профессиональному притворству, а? Был так уверен, что ни жестом, ни словом себя не выдал, а в итоге-то… И когда иголки паники уже начали колоть изнутри, Ян выдал:

— Не думай только, что я язык за зубами держать не смогу.

Ким судорожно вдохнул полные лёгкие воздуха, рвано выдохнув.

— Давно заметил?

— Да оно как-то… вроде всегда на поверхности было, знаешь. Малые не доросли ещё, может, чтобы понять. Марк просто на своей волне по жизни, может, для вас это вообще нормально, но со стороны…

— Тебе виднее, конечно.

— Ты можешь отпираться, но от этого мало что изменится, — Ян вздохнул, привалившись к стенке. — А можешь высказаться, чтобы полегчало хотя бы.

— Ну о чём мне высказываться? — Ким отвернулся, подойдя к шкафчикам, которые бесцельно открывал, лишь бы только на что-нибудь отвлечься. — Тебя вообще это всё не смущает, Ян?

— Смущает, — кивнул. — Как оно может не смущать? Мой лучший друг проживает драму в одиночестве, ничем со мной не поделившись. Пиздец как смущает, если честно.

— Я не об этом же.

— Я знаю.

Ким нервно вертел чашку в руках, не зная, что сказать в ответ на эти слова, произнесённые так по-взрослому спокойно. В смысле… так люди реагируют, когда узнают, что один парень из их сугубо мужской компании воспылал чувствами к другому? Нет же, правда?

— Когда ты растёшь с этим, — снова подал голос Ян, — наблюдаешь каждый день одно и то же… грани стираются, ты перестаёшь видеть в этом что-то необычное. Не пойми неправильно, Дже, но вы оба в принципе в рамки дружбы так себе вписываетесь, и для меня это всегда выглядело как-то… естественно. Так что плевать я хотел, кто тебе нравится. Девушки там, парни — вот честно похер. Но мне не нравится, что ты из-за этого страдаешь.

— Я не выбирал.

— Понятное дело… Поговорил бы ты с ним, что ли.

Ким покачал головой упрямо, так и не повернувшись. Он чувствовал себя голым. Обезоруженным настолько, что к горлу комок подкатил, перекрывая дыхание.

— Может, тогда я?

— Тебе бы лучше просто об этом забыть.

— А я предпочёл бы помнить на случай, если тебе захочется с кем-то поговорить, — Ян обошёл его, заглядывая в глаза. — Так что если тебе будет нужна помощь вдруг… Ну, ты знаешь, короче. Нет ничего, что заставит меня от тебя отвернуться, я тебе слово даю.

Ким долго смотрел на него, ничего не говоря больше. Внезапные откровения окатили волной тепла, подавив страх — возможно, это действительно к лучшему. Тянуть на себе бремя тайны в одиночку бывало порой невыносимо, и пусть он сомневался, что сможет раскрыться когда-нибудь Яну даже после всего сказанного, однако просто знать, что такой шанс есть — было уже облегчением. Не успел он выдавить «спасибо», как двери кухни резво распахнулись.

— Чего шепчемся? — Марк приподнял бровь, заглядывая. — Жрать собираетесь или как?

*

К радости Кима, и хозяйка, и её дочка ушли до того, как они вернулись в гостиную, тем самым устранив часть провоцирующих факторов. На столе еда уже была разложена по тарелкам в равной степени, и обсуждение прошедшего дня между Даней и Лучиком шло полным ходом — так продолжалось до конца ужина. Ким даже смог впервые за долгое время запихнуть в себя больше пары ложек, пробуя новые для себя вкусы.

А после этого мелочь засобиралась спать.

Ну как засобиралась. Первым из-за стола встал Ян, что-то рассказывая о том, как сильно они все устали. Потянул за собой Даника, вообще не выглядящего сонным, и Луку, который сопротивлялся до последнего. Мотив был ясен: оставив их вдвоём с Марком, Ян с одной стороны одолжение делал, мол, проведите побольше времени вместе, авось, в этом толстокожем тоже что-нибудь проснётся. Но с другой… не проснётся. А Киму снова потом себя по осколкам собирать.

И пока он утопал в волнении, не заметил, как бойко Лучик отмахался от старших, выпроводив их за дверь и пообещав, что скоро догонит. Он непроизвольно теребил край футболки, опустив голову, и только когда почувствовал, что оба друга непонимающе на него смотрят, сказал тихо:

— Спасибо.

— За что? — Ким вскинул брови.

— За всё. За то, что я с вами остался, а не… — он махнул рукой неопределённо. — И это не из-за того, что мы сюда прилетели, а просто… Спасибо.

Ким и Марк переглянулись одновременно.

Сложно было не понять, о чём он говорил.

Это было не просто редкостью, подростков из детдомов в принципе почти никогда не брали под опеку, что уж говорить об усыновлении, но в семнадцать за Лучиком вдруг пришли.

Целенаправленно — пара из заграницы, с хорошей репутацией и рекомендациями отовсюду, где только их можно было получить. А Лучик тоже примерным был. Учился не напрягаясь даже, как хобби решал задачки в книгах, которые ему друзья приносили время от времени, английский знал неплохо. Вёл себя примерно, потому что ни с кем не водился больше, тоскуя по выпустившимся друзьями, стабильно приходящим дважды в неделю — по личному разрешению директора.

Конечно, для всех это стало неожиданностью, в первую очередь для него самого. Для Даника тоже — тот ждал его дома, в своей комнате, куда Ким и Марк уже заказали новую кровать и второй стол, даже если Лука должен был провести в детдоме ещё почти год.

И воспитатели были так рады за него. Вполне закономерно: хорошая семья, выбравшая взять на попечение взрослого парня, а не малыша — где такое встретишь? Так что все почему-то решили, не сразу уточнив у него самого, что такое предложение Лука воспринял за высшее счастье и согласился.

Но он не соглашался.

Вообще-то, как бы не претило, он буквально вынудил себя тщательно обдумать каждый из вариантов, честно поставив плюсы и минусы рядом, чтобы никто не мог обвинить его в поспешности принятого решения. Остаться с Кимом и остальными или начать новую жизнь с родителями? Нормальными, а не теми, которые собственного сына пропили. Он несколько дней пыхтел над этим, но максимум, который смог выдавить из себя в пользу последнего варианта: жизнь за границей и, скорее всего, хорошее образование.

Зато за первым числился порядочный список «за», начиная с печенья, которым Ким подкармливал его, когда приходил, заканчивая тем, что у него уже была семья. Без родителей, может, но что это меняло?

Поэтому Лука так сильно удивился, когда обнаружил, что за него уже всё решили. В один из дней, когда двое старших пришли к нему, Марк похлопал его по плечу, поджав губы и прощаясь заранее будто, а Ким так искренне пытался улыбаться и радоваться за него, с трудом скрывая грусть, что даже не сразу поверил, услышав категорический отказ.

— Вот дурень-то… — выдохнул тогда он, прислонившись к подоконнику и печально глядя на опустившего глаза мальчишку. — Был бы скоро с мамой и папой где-нибудь дома. Может, они классными бы оказались, полюбили бы тебя. Как родного, может.

— У меня вы есть. Ты есть. И Марк, и Даня, и Ян тоже. А я об этом думал, правда, но мне это всё не надо.

— Говорю же: дурень, — Ким тепло улыбнулся, протягивая руки. — Иди сюда.

Лучик послушно встал с места, вяло плетясь к окну. Почувствовав знакомые руки, обвивающиеся вокруг него, он вздохнул, уютно пристроив голову чуть выше мерно стучащего сердца Кима.

— Мне правда никого не надо… — прошептал, обнимая в ответ. — Я с вами хочу.

И на этом всё было решено окончательно.

Он не пожалел об этом ни разу. Просыпаясь каждый день в своей кровати, видел смешно спящего напротив Даника с открытым ртом. Выпутывался из одеяла, следовал за запахом еды, а в кухне уже сидел как обычно Ян, перекидываясь фразами с Кимом, что-то готовящим. Даник приходил почти сразу, плюхаясь рядом, и только потом появлялся Марк. Их обычное утро.

Лука думал, что однажды осмелеет достаточно, чтобы объяснить, как сильно их любит и ценит даже самые простые ежедневные посиделки за кухонным столом. Он замкнутым был, сколько помнил себя, но вот уже полгода броня трещала по швам, фрагментами опадая. Уходя вслед за Яном и Даней, он ещё дважды оглянулся на оставшихся в гостиной двух парней, в какой-то степени заменивших ему родителей.

— Что-то совсем он поплыл, — усмехнулся Марк, когда мальчишка скрылся.

Ким вздрогнул, вспомнив вдруг, с кем остался. Расслабленная до этого атмосфера вновь наэлектризовалась. Пульс ускорился, благо, он сидел на достаточном расстоянии, чтобы не чувствовать тепло, исходящее от тела. Вот только недолго радовался.

— Есть у меня идея, — Марк поднялся с места, подходя ближе. За руку взял, потянув на себя — в месте соприкосновения запульсировало жаром, — вынуждая встать. Ничем хорошим для Кима в нынешнем состоянии его идеи не заканчивались, даже если по сути они звучали отлично в большинстве своём, поэтому он заранее подготовился к очередной битве со своими телом и разумом, когда Марк продолжил: — Я тут нашёл кое-что… Пошли посидим вдвоём, пока мелочь спать свалила. Мне тебя пиздец как мало в последнее время.

Что бы это ни значило, Ким пошёл за ним слепо, умирая снова и снова.