Прижатая к земле, Цзян Ланьпэй тяжело дышала, ее глаза налились кровью, в уголках губ появилась безумная улыбка:

– Ха-ха-ха-ха... Полиция... Какой толк от полиции? Полиция – мусор! За все эти годы хоть один полицейский нашел меня в ловушке в этом Богом забытом месте? Нет! Они все бесполезны!

Поскольку разум ее был затуманен, услышав ключевое слово, она уцепилась за него и в течение долгого времени не оставляла эту тему.

Пока она сыпала проклятиями, ветер задувал растрепанные волосы ей в рот. Когда Цзян Ланьпэй выплюнула их, ее взгляд стал еще свирепее:

– Что теперь? Ты собираешься убить меня, не так ли? Офицер? Ты собираешься убить меня, чтобы скрыть свою халатность, ведь так?

Произнося это, на ее лице появилась красивая равнодушная улыбка. Хотя сейчас Цзян Ланьпэй удерживали, ее глаза все равно продолжали насмехаться над ними.

– Я знала, что все вы, мужчины, такие! Мусор! Вы умеете только изливать свою бесполезность на женщин, вы совершенно некомпетентны в любом деле! Двадцать лет со мной обращались как со скотом... Знаете, что я делала, чтобы считать дни? Я считала фотографии, которые этот ублюдок вешал на стену! Я каждый день смотрела на эти отвратительные вещи. На первом фото мне было всего двадцать девять! Двадцать девять!!! … В этом году мне исполнилось пятьдесят... Хах… А может пятьдесят два? Пятьдесят один? Или, может быть, мне еще не исполнилось пятидесяти?

И снова она казалась сбитой с толку, чарующая улыбка на ее красных губах была похожа на вино с мышьяком.

– Забудьте, это не важно... Главное, что я выбралась… Знаете, как я выбралась? … Я провела столько лет будучи сумасшедшей и шлюхой, задабривая и потакая ему. И несмотря на то, что он смотрел на меня сверху вниз, он все еще хотел трахать меня, ходить с важным видом и хвастаться передо мной, вернуть часть своей жалкой мужской самооценки... Ха-ха-ха-ха... Я потворствовала ему, пока не запудрила ему мозги, и за последние несколько лет он постепенно ослабил свою бдительность в отношении меня. Однажды, сняв штаны, он оставил ключ от секретной комнаты в моей палате.

Казалось бы, она рассказывала секрет, но при этом не могла не рассмеяться от восторга.

– Но я не взяла его… В ту ночь я дала ему ключ и спросила, что это. Выражение его лица мгновенно изменилось, когда он увидел ключ. Но после того, как понял, насколько я глупа, он расслабился. Он решил, что я слишком больна... Настолько, что я даже не могу узнать ключ, ха!

Ее взгляд вдруг резко стал острым, как и ее голос:

– Кто бы смог прожить так двадцать лет и не сойти с ума?! … Итак, он использовал ключ, чтобы подразнить меня, как будто думал, что я глупая собака, у которой был ключ к побегу, но она не знала, что это был именно он! Он понятия не имел, что я видела весь восторг в его глазах, что мне было так противно, что я хотела оттолкнуть его! Но я могла только притворяться. Кто сказал, что сумасшедшие не знают, как притворяться? Я так хороша в этом, что смогла его полностью обмануть. Потом он стал еще более расслабленным, еще более беспечным. Каждый раз, когда он оставлял ключ, я выбиралась из палаты... Я коснулась каждого кирпичика в этой психушке! Но я не ушла! Я хотела, чтобы все эти мужчины отправились в ад! … Я наконец-то закончила все планировать вчера... Я воспользовался тем, что он снова оставил ключ, и взяла его. Когда наступила ночь, я вышла... и тихонько украла скальпель.

Она все еще крепко сжимала скальпель в руке, кровь на его блестящем серебряном лезвии уже высохла и стала уродливого коричневого цвета.

Се Цинчэн знал, что, если он хоть немного ослабит хватку, женщина вырвется и воткнет лезвие ему в грудь.

Выражение животной агрессии на ее лице было слишком сильным.

Она смотрела на весь мир с отвращением.

Двадцать лет превратили ее из бесхитростной простой пациентки в кровожадного, загнанного в ловушку зверя с острыми зубами.

– Я спрятала скальпель под кроватью, и когда он пришел, чтобы снова тереться об меня своим жирный ртом, я подчинилась ему, протянула руку под матрас. А потом...

Казалось, будто в ее зрачках отражалась кровь, крики и вся месть Лян Цзичэну.

– Ха-ха-ха... ха-ха-ха-ха-ха... такая теплая кровь... Скажите, почему у такого бессердечного человека такая теплая кровь? Так не должно быть..! … Потом я затащила его в кабинет... Я хотела расчленить его, но услышала движение снаружи и через щель в двери увидела странную девушку, которая, казалось, что-то искала. Конечно же, я не могла позволить ей разрушить мои планы! Я ждала столько лет! … Так что я спрятала тело в шкафу, прикрепила к себе его бейдж и вышла... поговорить с твоей сестрой...

Ее лицо исказилось, будто она рассказывала историю Се Цинчэну, но в тоже время и самой себе.

– Девушка была очень хорошенькая, даже немного похожа на привезенный «лакомый кусочек», который покончил с собой, ударившись головой о стену. Я догадалась... хе-хе, она была реинкарнацией того «маленького кусочка»... А даже если не была, то тоже неплохо. Честно говоря, я не очень хорошо помню, как выглядела та девушка, но она была примерно того же возраста, поэтому я подумала, что это судьба. Так что я солгала ей и попросила следовать за мной в офис, а потом добавила успокоительное в ее напиток, пока она не видела... Конечно, я знала, какое из лекарств было успокоительным! Самое смешное в вас, нормальных людях, это то, что вы смотрите на сумасшедших свысока. Я слишком хорошо знаю это специальное успокоительное. Всякий раз, когда я проявляла непослушание, этот ублюдок Лян заливал мне в глотку целую чашку! … После того, как она потеряла сознание, я потащила ее в секретную комнату. Я подумала, что после того, как закончу свою месть, когда ее близкие придут искать ее... они определенно... определенно перевернут это место с ног на голову! В отличие от меня... в отличие от меня... меня...

Пока она говорила, ее глаза стали тускнеть, а выражение лица наполнилось одиночеством.

Се Цинчэн пристально посмотрел на нее.

– Значит, вы надеялись, что после того, как все закончится, кто-нибудь найдет секретную комнату, когда будет ее искать?

– …

Женщина улыбнулась, натянуто и искаженно, и ничего не ответила.

– Теперь это уже не важно… После того, как я заперла твою сестру в секретной комнате, я вытащила Лян Цзичэна из шкафа. Я хотела положить конец всему на том месте, там, где впервые встретила его! Только я и он, как в первый раз, когда мы встретились... И больше никого! Я взывала к небу и земле, но никто так и не ответил, поэтому я хотела лично разрезать его на части, кусок за куском...

Она остановилась, ее взгляд, брошенный на Се Цинчэна, был полон глубокой ненависти.

– Но вы, толпа, пришли… Ты помешал мне и не позволил завершить мою месть! … Ты помешал мне... Ты ведь офицер полиции? Ты офицер полиции. Вы, полицейские, все на стороне зла, так что просто убей меня. Убей меня, или рано или поздно я приду и заберу и твою жизнь!

Отвращение, решимость, злоба и безумный смех.

Казалось, что еще немного, и она отрастит длинные клыки и вонзит их в мужчину перед собой.

Но Се Цинчэн смотрел на нее спокойно и акцентировано произнес:

 – Я не полицейский и не планирую вас убивать.

Женщина задрожала, этого она не ожидала. Оскалив зубы и выпучив глаза, она сказала:

– Тогда что ты хочешь сделать?

– Он хочет помочь вам вызвать полицию, – передав Се Сюэ для присмотра молодой медсестре, Хэ Юй подошел к Се Цинчэну. В ночной темноте было сложно отчетливо разглядеть выражение его лица. – Он хочет, чтобы вы все рассказали властям.

– Я не пойду! – начала истерически кричать Цзян Ланьпэй. – Я не пойду! Никто мне не поверит!!! Я не пойду! Лжецы... Вы все лжецы!

Однако Хэ Юй медленно подошел к ней.

Повернув голову, Се Цинчэн строго спросил:

– Зачем ты сюда подошел?!

Хэ Юй ответил:

– Се Цинчэн, ты ее не понимаешь… Ты так долго разговаривал с ней, но, кроме того, чтобы проклинать тебя, она тебя слушала?

Юноша подошел к ним, оттащил Се Цинчэна и помог Цзян Ланьпэй подняться. С невероятной силой Цзян Ланьпэй тут же замахнулась скальпелем в сторону Хэ Юя!

Но после того, как Хэ Юй, и глазом не моргнув, сказал ей несколько слов, ее рука тотчас застыла.

Он сказал:

– Цзян Ланьпэй, я тоже сумасшедший.

Юноша был всего в нескольких шагах от нее, в его миндалевидных глазах отражался взгляд сумасшедшей.

Его голос был очень тихим, так что кроме Се Цинчэна, который стоял ближе всех, никто другой его не слышал. Он медленно поднял руку и, пристально посмотрев в глаза Цзян Ланьпэй, с предельным спокойствием взялся за ледяное лезвие.

Если бы к Цзян Ланьпэй вернулось ясное сознание и она ударила бы в этот момент скальпелем, то точно бы его поранила. Но Хэ Юй казался слишком бесстрастным: все его тело было напряжено, но на его лице не было ни одной эмоции. Как будто он разговаривал с совершенно обычной женщиной, матерью, нормальным человеком.

– Знаете, я тоже психически болен.

Скальпель незаметно перешел в его руку.

Только оставшись безоружной, Цзян Ланьпэй вдруг осознала опасность. Она посмотрела на Хэ Юя, ее лицо было смертельно бледным.

– Ты ...

Но он не собирался причинять ей боль.

Он согнул палец, медленно приглаживая растрепанные пряди волос у виска женщины и заправляя их ей за ухо. Глядя ей в глаза, Хэ Юй сказал:

– Моя болезнь уникальна. Посмотрите мне в глаза, я сумасшедший, разве нельзя сказать, что мы родственники?

Хотя лицо Цзян Ланьпэй оставалось настороженным, она действительно внимательно посмотрела в глаза Хэ Юя и даже начала его обнюхивать.

Совершенно бесстрастный Хэ Юй очень спокойно позволил ей использовать самые примитивные, животные средства, чтобы идентифицировать свою личность. Возможно, у каждого типа людей были свои способы определения безопасности, возможно, у сумасшедших были больше развиты животные инстинкты и «шестое чувство», чем у обычных людей.

В конце концов, Цзян Ланьпэй тихо сказала:

– Так и есть.

– Да.

– Кто тебя обидел?

– Я таким родился.

– …

Хэ Юй равнодушно сказал:

– У меня даже нет объекта для мести.

Цзян Ланьпэй:

– …

– Однако, даже несмотря на то, что я сумасшедший, они поверят всему, что я скажу.

– Почему?

Хэ Юй улыбнулся. Облака разошлись, и в бледном лунном свете его глаза будто были покрыты ярким слоем морозного серебра, а обнаженные клыки казались холодно-зловещими и очень острыми.

Он наклонился ближе, как будто хотел поделиться чудесным секретом о том, как победить болезнь, с другим пациентом, и прошептал ей на ухо тихим и нежным голосом:

– Потому что, как и вы, я знаю, как притворяться. Вы притворялись сумасшедшей. Я притворяюсь нормальным человеком.

Он слегка улыбнулся, его глаза были похожи на подернутые ледяной коркой озера:

– Я притворяюсь уже девятнадцать лет, но очень немногие люди поняли, что я болен. Нам всем нужны какие-то средства маскировки, правда?

На мгновение выражение лица Цзян Ланьпэй изменилось, но она снова быстро взяла себя в руки.

– Нет... Я уже убила, моя маскировка раскрыта...

– Вы не доверяете им, но, может, доверитесь мне. Во-первых, позвольте мне рассказать вам секрет.

Глаза Цзян Ланьпэй стали шире, пока она слушала.

Хэ Юй поднял палец и слегка прижал его к губам:

– Очень скоро приедет полиция.

– !! – зрачки Цзян Ланьпэй вдруг сузились. – Что ты имеешь в виду? Они вызвали полицию?! Они все равно вызвали полицию! Они обманули…

– Это я позвонил, – выражение лица Хэ Юя было очень спокойным.

– Почему ты... Мы ведь одинаковые... Почему ты встал на их сторону, ты должен... ты должен... – женщина начала бессвязно бормотать.

– Я стою на вашей стороне, – сказал Хэ Юй. – Но разве вы не хотели, чтобы репутация Лян Цзичэна была полностью растоптана после его смерти? Спустя двадцать лет вы позволите ему бессмысленно умереть вот так – умереть жертвой, может быть, даже увековечить его память выдающегося предпринимателя, с цветами, возложенными на могилу, и чтобы члены семей неизвестных пациентов пришли оплакивать его смерть? В то время как вас будут называть убийцей, ваша репутация будет запятнана, газеты напечатают вашу самую уродливую фотографию на своих первых полосах, и все будут говорить, что вы зверь, укусивший руку, которая вас кормила? Никто не узнает, какие страдания вы пережили. И после вашей смерти вы все еще будете ниже его, и все будут вас проклинать… Подумайте об этом, стоит ли оно того?

– …

– Если вы все расскажете полиции, возможно, не окажитесь в тупике. С посмертной репутацией Лян Цзичэна будет покончено, и вы сможете заставить его умереть дважды: один раз как человека, второй – как личность. – Хэ Юй склонил голову, тихо шепча ей на ухо, как будто соблазняя ее. – Это была бы такая выгодная сделка. Может вам так и поступить?

На долю секунды Цзян Ланьпэй, казалось, была тронута тем, что он сказал.

Однако в этот самый момент стоявшую в ночи психиатрическую больницу, словно прилив, со всех сторон накрыл звук сирен.

– Из машин… Все вылезайте из машин!

Внимание Цзян Ланьпэй переместилось, она изо всех сил пыталась встать. Увидев это, охранники намеревались ей помешать, но Хэ Юй бережно помог ей подняться.

– Я провожу вас посмотреть... Идите и взгляните, что там впереди... возможно, еще есть свет на пути отсюда.

Цзян Ланьпэй, похоже, была заинтересована. Дрожа, она подошла к перилам на крыше и резко ухватилась за ледяной ржавый металлический поручень, вытянула шею, чтобы посмотреть вниз.

В ее затуманенном поле зрения все было залито красными и синими мигалками полицейских машин. На первый взгляд, это действительно была сцена, которую она никогда не видела за все годы пребывания в этой «тюрьме».

Казалось, что вся несправедливость, унижение и страдания, которые она пережила, могут быть освещены, и эта секретная комната, скрытая в темноте в течение двадцати лет, также могла увидеть свет яркого солнечного дня.

Пока она продолжала смотреть, ее эмоции резко вспыхнули, слезы потекли из глаз.

Цзян Ланьпэй медленно повернулась. На ночном ветру ее красное платье – платье, которое Лян Цзичэн купил ей под предлогом заботы о брошенной пациентке, но на самом деле чтобы удовлетворить свои собственные извращенные желания, платье, в которое он ее одевал, а потом сладострастно снимал – развевалось на сильном ветру.

– … Так ярко. – тихо пробормотала она. – Это похоже на рассвет… Спасибо… Но…

Последние несколько слов, сорвавшихся с ее ярко-красных губ, перекрыли звуки полицейских мегафонов, доносившиеся снизу…

– Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, все, оказавшиеся в ловушке! Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, все, оказавшиеся в ловушке! Не пользуйтесь лифтом! Попробуйте найти ближайший источник воды! Смочите ткань водой и закройте рот и нос! Держитесь у пола! Пожарные уже прибыли! По возможности используйте любой ближайший заметный объект, чтобы обозначить свое местоположение! Мы немедленно приступим к спасению!!

Глаза Цзян Ланьпэй потускнели.

– Уже слишком поздно… Двадцать лет – более чем достаточно для меня, чтобы взрастить в себе ненависть ко всем… В тот момент, когда вы ворвались в кабинет, мой план уже вступил в свою последнюю стадию… Юноша, у меня нет пути назад.

Словно подтверждая ее слова, вдруг...

БААААМ!!!

Раздался оглушительный взрыв!!

Персонал больницы, попавший в ловушку на крыше, в панике бросился к краю здания, чтобы увидеть, как возле прачечной несколько плотно закрытых дверей и окон выбило мощным пылающим пламени внутри!

Подсвеченная огнем, Цзян Ланьпэй медленно произнесла:

– В больнице «Чэн Кан» есть много невидимых глазу тайн. Лян Цзичэн сделал несколько секретных комнат в больнице, где хранил бензин и системы зажигания... Он не осмеливался говорить об этом ни перед кем, а только мог выпендриться перед такой дурочкой, как я. Он сказал, что все, что ему нужно сделать, это нажать спрятанную кнопку в его кабинете, и все загорится менее чем через десять минут... Он совсем потерял совесть и давным-давно вывел из строя пожарную сигнализацию и систему наблюдения в этом проклятом месте. Он даже обсуждал это по телефону, пока делал свое дело в моей постели. Я все ясно слышала. За последние несколько лет я узнала «Чэн Кан» лучше, чем кто-либо… Изначально я не планировала заходить настолько далеко, но вам просто не нужно было появляться, когда я разделывала его труп... Я не хотела оказаться под стражей в полиции, поэтому уже нажала кнопку, когда вы пошли в секретную комнату, чтобы забрать девушку.

Се Цинчэн:

– Ты..!

– Верно, я привела вас всех сюда, чтобы выиграть время. Как только огонь расползется, никто не выберется. Мы все вместе умрем, после смерти не будет боли... Вы хотите, чтобы я все вернула назад, – Цзян Ланьпэй издала грустный смешок и произнесла: – Уже слишком поздно… Слишком поздно... Слишком поздно для меня и слишком поздно для всех вас...

– Еще не поздно!!!!

В порыве ветра послышался хриплый голос незнакомца. Цзян Ланьпэй повернула голову и увидела, как пожарный быстро поднялся наверх по веревочной лестнице, перекинутой через стену, еще не затронутую пламенем.

В своей защитной экипировке пожарный был похож на медведя. Он, скорее всего, не слышал полностью то, о чем они говорили, только услышал, как эта застрявшая в ловушке женщина сказала: «Слишком поздно, уже слишком поздно», когда забрался на крышу.

Разве она сомневается в его профессиональных навыках?

Маленький медведь-пожарный не выдержал и громко закричал:

– Еще не поздно! Я действовал очень быстро! Все подходите сюда, спускайтесь сейчас же! Огонь скоро достигнет северной стороны!! Поторопитесь, поторопитесь!! Женщины и дети вперед!!

– Меня! Пропустите меня!!!

Молоденькая медсестра была до смерти напугана, для нее пожарный выглядел словно бог, спустившийся с небес. Она бежала к нему, рыдая. Потом по веревочной лестнице поднялись еще несколько пожарных и увели всех, прежде чем огонь стал неконтролируемым и подобрался ближе.

Се Сюэ и другие работницы больницы были в первой группе, которую спустили. Пожарный крикнул Цзян Ланьпэй:

 – Сестрица!! Идите сюда!! Почему вы стоите там так далеко?! Мы вас снимем! Мы вас защитим, не бойтесь!! Мы отвезем вас домой! Поторопитесь!!

Цзян Ланьпэй вздрогнула, будто ее ударило током. Она стояла под той высокой водонапорной башней, и ветер раздувал ее длинное кроваво-красное платье.

Но где был ее дом?

И кто она такая?

Если бы ее спасли, куда она могла бы пойти? Она была сумасшедшей так долго, что давно забыла о внешнем мире. Ее миром была темная одинокая комнатка, тысячи фотографий, сердце, полное ненависти и безграничных страданий.

Она отправится в ад вместе со всеми ними в придачу.

Она просто ждала, пока огонь преградит путь к башне, ждала, когда пламя разгорится и унесет всю тьму в небо, превратив ее в первые проблески рассвета после того, как закончится долгая ночь.

– Сестрица… идите сюда!

После того, как окна внизу выбило горячими расширяющимися газами, пламя больше не вело себя тихо. Оно превратилось в огнедышащего дракона, воющего и изрыгающего яростный черный дым. Огонь освещал ночное небо над ними.

Цзян Ланьпэй неуверенно шагнула вперед.

А потом остановилась.

Она повернулась и посмотрела на водонапорную башню позади себя. Эта резервная водонапорная башня использовалась очень редко, и воды внутри было мало –  нет, там была не вода.

Уголок ее рта изогнулся в мрачной ухмылке.

Это был бензин, который она добывала во время бесчисленных вылазок на склад, после того, как брала ключ у ничего не подозревающего Лян Цзичэна. В отвороте ее платья лежал последний предмет, который мог позволить ей «взлететь в небо».

– Хэ Юй, бежим отсюда!!!

Пораженный внезапной догадкой, Се Цинчэн схватил Хэ Юя за руку и бросился в противоположном направлении.

В тот же момент, когда они кинулись бежать, Цзян Ланьпэй улыбнулась и вытащила металлическую зажигалку из складки платья, зажгла ее и швырнула в сторону водонапорной башни, из которой непрерывно капал бензин…

БАААААХ!!!!

С громким ревом огонь устремился вверх, мгновенно охватив все тело Цзян Ланьпэй!

Се Цинчэн повалил Хэ Юя вниз, почувствовав хлынувшую в спину волну жара. Пожарные застыли, глядя, как женщина развела руки и смотрела вверх, будто ожидая священного искупления, будто желая взлететь в небо. Ее поглотило бушующее пламя.

Се Цинчэн и Хэ Юй обернулись.

– …

Искры разлетелись во все стороны! Бушующий опаляющий огонь злобно выплюнул жуткий черный дым! Столб страшно извивающегося черного дыма словно обрел форму с зубами и когтями. Густой дым, казалось, смешался с жалобным воем женщины и мучениями ее жизни. Огонь безумно танцевал, казался живым и осязаемым. Яростное пламя и дым поднялись в чернильное небо, насильно разрывая его. Огонь, пробивший небесный свод, улетал прочь захватывающей, всепоглощающей волной…

«Прошло двадцать лет, я больше никому не доверяю».

«У меня нет возможности вернуть все назад».

«Люди с неба придут забрать меня. Я хочу подняться в небо».

«Я никогда не вернусь».

Автору есть, что сказать:

Остается еще несколько загадок, например, когда Хэ-лаобань [босс] вызвал полицию и тому подобное... Я знаю, что у всех милашек могут возникнуть вопросы, не волнуйтесь, в будущем все будет постепенно объяснено...

Мини-театр:

Се Цинчэн:

– Связывать меня веревками – наиглупейшая затея... Если забыть о том, что я из семьи, в которой двое полицейских, знаешь ли ты, сколько хирургических квадратных и скользящих узлов я завязал, пока учился в медуниверситете? Я могу завязывать узлы одной рукой.

Хэ Юй:

– Я приму это к сведению и буду иметь в виду в будущем.

Спасибо, дорогие мои, я продолжу работать! Чмок-чмок!