– Ты мне нравишься...

– ...

– Ты мне очень нравишься...

– ...

Хэ Юй опустил голову и шептал слова в сантиметре от губ Се Цинчэна, его растрепанная челка упала на лоб, взгляд был смущенный и обжигающий.

Он крепко сжал руку Се Цинчэна, а тот был настолько ошеломлен этим неожиданным признанием, что все его тело одеревенело.

Можно сказать, что до этого он испытывал только ярость и недоумение, но сейчас Се Цинчэн был потрясен так, будто в него попала молния.

Он был в таком шоке, что даже забыл о сопротивлении...

Кто кому нравится?

Он Хэ Юю нравится?

Как такое возможно...

Они оба были мужчинами, и Хэ Юй никогда не проявлял склонностей к гомосексуализму. Не говоря уже о том, что Се Цинчэн был старше его на тринадцать лет...

Лежа на гостиничной кровати Хэ Юя, в распахнутом халате, Се Цинчэн обливался потом. Он медленно и напряженно повернул голову, чтобы посмотреть на юношу, склонившегося над ним в темноте. Чего он не знал, так это того, что, когда Хэ Юй смотрел на него, его взгляд проходил сквозь него, и видел он лишь девушку, которая была похожа на Се Цинчэна.

– Я так тебя люблю...

– …

– Послушай меня, тебе не надо с ним быть...

– …

И только после этой фразы Се Цинчэн начал медленно выходить из оцепенения. Он, наконец, сквозь стиснутые зубы произнес:

– ... Черт возьми!

Хэ Юй выпил слишком много и принял его за другого человека!

Он отвел взгляд от лица Хэ Юя, чувствуя, как все загадочные кусочки пазла вмиг соединились, словно жемчужины на нитке. Хэ Юй присоединяется к съемке драматического сериала, внезапное обострение болезни, то, что он сказал на острове Неверлэнд о желании признаться девушке в своих чувствах, пьяные слова, что он снова и снова бормотал... Все встало на свои места.

Се Цинчэн все понял.

Хэ Юй признался в своих чувствах, но был отвергнут той несчастной девушкой...

Се Цинчэн не мог не поднять руку и не поднести ее ко лбу. Из-за того, что перед этим они яростно дрались в поединке за мужицкое альфа-доминирование, его лоб был покрыт потом. Он раздраженно откинул с лица промокшую от пота челку, его грудь тяжело вздымалась и опадала от дыхания.

Шея все еще тупо болела в том месте, где Хэ Юй схватил его, но болела не так сильно, как голова. Се Цинчэн чувствовал, что все, что произошло сегодня, было невероятно отвратительным, жутким беспределом. Но он не мог не порадоваться за ту неизвестную девушку, с которой еще не знаком...

По крайней мере, эта катастрофа не случилась с ней.

Теперь надо разобраться с Хэ Юем.

Прежде всего, пациентам с психической Эболой необходимо сохранять спокойствие и самоконтроль, сводя колебания настроения к минимуму, им следует быть как можно более рациональными. Любовь вызывает слишком сильное беспокойство, поэтому по возможности ее лучше избегать. И сейчас Се Цинчэн чувствовал, что у Хэ Юя будто развился "посттравматический синдром на Се Цинчэна" – он был готов прислушиваться буквально к любому совету, только если он не исходил от него. Вот вам и следование предписаниям врача.

Как и ожидалось, в итоге Хэ Юй впал в свое нынешнее состояние.

Однако, к счастью, его состояние было на той стадии, когда его еще можно спасти.

Се Цинчэн все еще был прижат высоким, широкоплечим и лихорадочно горячим телом юноши, но, разобравшись в своих мыслях, он толкнул Хэ Юя рукой в грудь с мрачным выражением лица:

 – Ты... отвали, блядь, от меня… Отвали!!!

Взгляд Хэ Юя уже был слишком расфокусированным.

Лекарство, которое он принял, начало действовать, его успокаивающие свойства постепенно стали проявляться. Хэ Юй по-прежнему смотрел на Се Цинчэна, но сила в его руках стала медленно ослабевать. В целом, его безумие уже не было столь выраженным, дыхание постепенно выравнивалось.

На мгновение в его глазах промелькнула вспышка трезвости, но эта осознанность длилась лишь короткий миг, а потом снова быстро исчезла...

Воспользовавшись возможностью, Се Цинчэн решительно сбросил его с себя, поплотнее запахнул халат и встал с кровати, его запястья все еще пульсировали от боли.

Хэ Юй наконец успокоился, хотя было бы лучше сказать, что лекарство, наконец, заглушило источник его жестокости, поэтому он даже не двигался после того, как его с силой оттолкнули.

Взгляд Хэ Юя был безучастным, спустя долгое время он прошептал:

– ... Знаешь... я больше не могу найти мост...

– Что?

– Не могу найти... Я не могу выбраться отсюда... Я... Я не могу выбраться отсюда, что бы я ни делал...

Это тихое бормотание было обращено не к Се Цинчэну или кому-либо еще. Выражение лица Хэ Юя было абсолютно пустым, будто он больше не знал, где находится, будто он спал и во сне разговаривал с темнотой.

Хэ Юй медленно закрыл глаза, его ресницы дрожали.

Се Цинчэн, который сегодня чуть не сошел с ума, не понимал, о каком мосте идет речь. Сдерживая гнев и дискомфорт, он с напряженным выражением лица уложил Хэ Юя на кровать и накинул на него одеяло. Затем развернулся и пошел в ванную, чтобы почистить зубы и прополоскать рот.

Се Цинчэн относился к сексу с некоторой апатией, ему не нравился излишний физический контакт с другими людьми, тем более поцелуи с человеком того же пола.

Ему было невыносимо противно. Из крана лилась вода, и он долго полоскал рот, прежде чем плеснуть пригоршню воды в лицо. Прислонившись к шкафчику в ванной, он наконец смог успокоиться и посмотреть в зеркало на свое лицо, с которого все еще стекали капли воды.

Чувства молодых людей – это просто крушение поезда, которое только и ждет своего часа. Малейшая неровность на рельсах, и все тут же летит под откос. Если бы не тот факт, что этот инцидент произошел с ним лично, Се Цинчэн вряд ли стал бы вообще разбираться со всем этим бардаком.

Серьезно, какого черта. Какого черта.

Учитывая тот факт, что забота о ребенке Хэ Цзивэя дошла до такой степени, Хэ Цзивэй должен был заплатить ему. Было бы непростительно, если бы он этого не сделал. Позже он должен потребовать у Хэ Цзивэя компенсацию.

Се Цинчэн с мрачным выражением лица долго собирался с мыслями. Прижав руку к ноющему виску, он выключил воду и пошел к дивану, стоящему рядом с кроватью, сел и задумался.

Когда он вошел, Хэ Юй под действием лекарства уже уснул. Он выглядел очень спокойным: лежал на кровати, обняв одеяло, почти не отличаясь от своего обычного студенческого облика и совершенно не походя на того зверя, который только что в него вцепился.

Настроение Се Цинчэна испортилось, пока он посмотрел на Хэ Юя. Открыв бутылку бесплатной минеральной воды от отеля, он собрался было сделать глоток, чтобы унять гнев, но в тот момент, когда Се Цинчэн прикоснулся губами к бутылке, его пронзила внезапная вспышка боли. Задыхаясь, он поднял руку, чтобы потрогать губу, и обнаружил, что она была до крови прокушена Хэ Юем. За тридцать два года его жизни никто никогда не осмеливался так кусать его за губу, да еще и порвать кожу! Лицо Се Цинчэна окончательно помрачнело.

Закрыв бутылку с водой, он, не обращая внимания на предпочтения Хэ Юя, зажег сигарету и стал курить прямо в номере. Только после того, как Се Цинчэн заставил маленького ублюдка, спящего на кровати, надышаться табачным дымом, он, наконец, затушил сигарету.

... Забудь.

Просто забудь!

Наконец, он подумал: «Раз уж он меня поцеловал, блядь, так тому и быть. Что еще оставалось делать?»

Как мужчина, он не понес никаких потерь, так что, кроме некоторого отвращения, не было никаких проблем. Не говоря уже о том, что в конечном счете это было не более чем недоразумение.

Се Цинчэн был очень рациональным человеком. Он был не из тех, кто тратит много эмоций на глупое недоразумение.

Если рассуждать здраво, то самым важным сейчас было состояние Хэ Юя.

Можно сказать, что в этот раз он лично на себе испытал один из приступов Хэ Юя в его текущей стадии. Хэ Юй был настолько невменяем, но это был приступ лишь отчасти, так как он все еще сохранял некоторое подобие контроля.

А если бы у него начался полномасштабный приступ? Насколько это было бы жутко?

Возможно, состояние Хэ Юя было не таким уж многообещающим, как казалось на первый взгляд.

Се Цинчэн закрыл глаза. Он уже давно спрогнозировал, что состояние Хэ Юя может измениться, если он влюбится.

В тот день на острове, когда Се Цинчэн пытался удержать Хэ Юя от признания, он думал не только о той девушке. Он действительно думал и о Хэ Юе, но Хэ Юй его не слушал.

Хэ Юй сказал тогда: «За эти девятнадцать лет я никому никогда не причинил вреда. Мне просто кое-кто нравится, но у меня нет на это права, так?»

Тогда он посмотрел в глаза Хэ Юя и вдруг понял, что не может ничего ответить.

Се Цинчэн наблюдал за взрослением Хэ Юя, он знал, что его заболевание слишком тяжелое. Уже почти двадцать лет он блуждал в пропастях своего душевного и физического состояния, но все еще не мог найти выход. Разум пациентов с подобным заболеванием был захвачен излишней жестокостью. Когда начинался приступ, они могли становиться чрезвычайно агрессивными и кровожадными.

И все же Хэ Юй предпочел запереть в себе эту жестокость.

Независимо от того, вопил ли он от боли или бился головой о стену, он всегда оставался в своем логове злого дракона. И никогда не выходил, чтобы не причинять вред невинным, а только терпел мучения в темноте. Один.

--

Значит, та девушка, о которой он не знал, была ли она тем светом в конце туннеля, за которым гнался Хэ Юй?

Вспомнив слезы, которые пролил над ним Хэ Юй, и то, как он рыдал, рассказывая о своей любви к ней, Се Цинчэн не мог не обернуться и не посмотреть на юношу, крепко спавшего на кровати.

Так вот почему он ушел из университета, почему не выдержал, и почему болезнь, дремавшая в его сердце, проснулась?

Се Цинчэн бессознательно потянулся рукой и коснулся того места на губах, куда его поцеловал Хэ Юй. В его голове пронеслась мысль «что за отвратительное животное», и тут же возникла мысль «какое жалкое животное».

Но Се Цинчэн в самом деле пережил слишком сильный шок, чтобы задумываться об этом слишком глубоко, поэтому он воспринял «Се», произнесенное Хэ Юем, как то, что Хэ Юй назвал его собственное имя, когда увидел его в полубредовом состоянии, и совсем не подумал о Се Сюэ.

По мнению Се Цинчэна, хотя Хэ Юй и Се Сюэ принадлежали к одному поколению, их разделяло пять лет разницы в возрасте. Для него эта разница означала, что между ними вряд ли могут возникнуть романтические чувства, поэтому он никогда не подозревал Хэ Юя в неуместных чувствах к Се Сюэ.

Не говоря уже о том, сколько лет было самому Хэ Юю? Девятнадцать, возраст, который даже не начинался с двойки. В старые времена он бы даже еще не прошел церемонию гуаньли [обряд для юношей для посвящения в совершеннолетие, по достижении ими 20 лет]. Он все еще считался бы несовершеннолетним.

По правде говоря, по мнению чопорного традиционалиста Се Цинчэна, для девятнадцатилетнего юноши встречаться с кем-либо было еще слишком рано. У него еще щетина не появилась, учеба в самом разгаре, а он уже подумывает о романтике? Его сердце еще не готово осесть, так сколько же могут продлиться эти отношения? А если произойдет непредвиденное, сможет ли он отвести девушку в Бюро гражданских дел и оформить все официально? Полагаясь только на себя, сможет ли он поддерживать семью из трех человек, заботясь еще и о четырех родителях? Сможет ли он без финансовой поддержки своих родителей заработать достаточно денег, чтобы вырастить ребенка и быть уверенным, что его жене не придется беспокоиться о заработке во время беременности?

Чепуха, он вообще ничего не сможет сделать.

Значит, он все еще был юношей, а не мужчиной.

Се Цинчэн никогда бы не поставил знак равенства между этим человеком и своим будущим зятем.

В этот момент юноша на кровати, похоже, был чем-то расстроен и во сне нахмурил свои изящные брови. Се Цинчэн не хотел больше смотреть на него и еще меньше хотел смотреть на эту кровать в полном бардаке.

Он встал и вышел за дверь.

Когда Хэ Юй проснулся, было уже раннее утро.

Он ошарашенно открыл глаза, провел рукой по взлохмаченным волосам, нависшим над бровями, и прижал ладонь к слегка прохладному лбу.

Воспоминания похмельных людей похожи на разбитые осколки фарфора: как бы ни старался человек собрать все воедино, трудно было избежать болезненных порезов от их зазубренных краев.

Хэ Юй страдал от пульсирующей боли внутри черепа, пока события прошедшей ночи постепенно возвращались к нему, складываясь в грубые очертания. Когда он вспомнил, что в помутнении поцеловал не того человека, его тело замерло, и тут же пришло осознание…

Похоже... он... поцеловал Се Цинчэна...

– …

Хэ Юй сразу же понадеялся на то, что ему приснился кошмар, но поврежденная кожа на прокушенной губе все еще немного кровоточила. Лизнув губу, он зашипел от отрезвляющей боли, ясно понимая, что все, что произошло прошлой ночью, было реальностью.

Будучи с детства образцовым учеником, Хэ Юй обладал характеристиками, присущими всем сюэба [студент-отличник]: его способность анализировать любые вещи была чрезвычайно высокой, реакция – молниеносной. Но этот инцидент был за гранью его понимания. Итак, он в оцепенении сидел на кровати с побледневшим лицом.

В этот момент от двери донесся звук, похожий на писк, когда подносят ключ-карту. Хэ Юй беспомощно смотрел на то, как дверь резко распахнулась и в комнату, сохраняя спокойное и собранное выражение лица, вошла жертва его непреднамеренных сексуальных домогательств прошлой ночи.

Се Цинчэн не спал всю ночь. После возвращения в свой номер он провел несколько часов в раздумьях, поэтому к текущему моменту уже успокоился. Он только закончил умываться, когда проснулся Хэ Юй, и, войдя в комнату, сразу увидел, что этот нахал уже проснулся и смотрит на него миндалевидными глазами, а на его голове красуется корона из всклокоченных волос.

Невероятно, но Хэ Юй выглядел настолько невинно сбитым с толку, что, в дополнение к его милому и нежному лицу сюэба, создавалось впечатление, что это он был настоящей жертвой в этом сценарии.

Этот зверь.

Се Цинчэн тут же схватил с дивана футболку Хэ Юя и швырнул ее в лицо этого звероподобного сюэба, заслонив ею его раздражающий взгляд.

Холодным тоном Се Цинчэн произнес:

– Вставай.

Стянув с лица белую футболку, злобный сюэба с трудом сказал:

– Се Цинчэн, прошлой ночью мы... Ты и я... Я...

К его ужасу Се Цинчэн сказал:

– Да.

Лицо Хэ Юя побледнело еще больше.

Се Цинчэн:

– Но для нас нет необходимости обсуждать этот глупый вопрос.

– …

Хэ Юй вздрогнул от удивления. Он и представить себе не мог, что в тот момент, когда этот старший брат откроет рот, он проявит такую холодность и черствость. Если бы не уверенность в том, что с его памятью все в порядке, он бы почти усомнился в событиях прошлой ночи, в том, что это он поцеловал не того человека в момент помутнения, а не Се Цинчэн специально подстроил так, чтобы воспользоваться моментом и сексуально домогаться его.

Холодный и бессердечный Се Цинчэн прислонился к телевизору и скрестил руки, выражение его лица было апатичным и серьезным, когда он смотрел на Хэ Юя:

– Оденься как следует, нам нужно поговорить.

Прошлой ночью они пережили весьма неловкий случай физического контакта. Даже если это было недоразумение, этого все равно было достаточно, чтобы заставить его чувствовать себя виноватым.

Ведь именно он был инициатором поцелуя. Хэ Юй не мог подобрать слов. При обычных обстоятельствах он определенно взбунтовался бы против Се Цинчэна, но сейчас ему было трудно осмыслить произошедшее. Поэтому он сделал все как просил Се Цинчэн.

– Ты признался девушке, которая тебе нравится?

– …Нет.

– Ты все еще пытаешься лгать мне? Ты забыл, что говорил мне прошлой ночью?

Хэ Юй мог только смутно припомнить что-то из того, что сказал, до сих пор его голова еще не совсем протрезвела. После долгого раздумья он наконец сказал:

– ... Я принял тебя не за того человека. Я не признавался той девушке, просто я узнал, что есть человек, который ей нравится... Забудь, зачем я тебе все это рассказываю? Если ты хочешь посмеяться, то смейся. – Хэ Юй поднял взгляд. – Я знаю, что ты в восторге. Все произошло так, как ты и говорил: я никому не нравлюсь и я не могу себя контролировать. Все, что ты предсказывал, сбылось, разве ты не рад?

Се Цинчэн пристально смотрел на него:

– Я рад, что ты окончательно не сошел с ума.

Он сделал паузу, глядя на настороженное выражение лица Хэ Юя. Казалось, Хэ Юй ожидал, что он скажет: «Дорогой пациент, после ночи размышлений я придумал два варианта лечения. Пожалуйста, изучите их и решите, какой из них вам больше подходит: химическая или физическая кастрация. Не стесняйтесь, выбирайте любой из вариантов, не нужно быть излишне учтивым».

Се Цинчэн вздохнул. По правде говоря, у него не было желания обсуждать этот вопрос. Это было слишком по-детски, не говоря уже о пустой трате времени, поэтому он прямо сказал:

– … Забудь об этом, Хэ Юй… Просто забудь.

Хэ Юй посмотрел на него. Все сюэба привыкли использовать любую возможность, чтобы высказаться, даже особый зверь-сюэба, лежащий на кровати, не был исключением. Поэтому Хэ Юй спросил:

– Но?

– Но... – Профессор Се бросил на него суровый взгляд, недовольный тем, что тот заговорил. Он продолжил: – Я все обдумал, и то, что произошло прошлой ночью, заставляет сделать вывод, что твое нынешнее состояние чрезвычайно плохое. Честно говоря, когда я в прошлый раз разговаривал по телефону с твоим отцом, он попросил меня присматривать за тобой на регулярной основе. То, как ты без разбора употребляешь лекарства, когда у тебя обостряется болезнь, и твои попытки скрыть правду ото всех – все это крайне неуместно, так что…

Вместо отца, Се Цинчэн стал читать Хэ Юю нотации.

Что же до Хэ Юя, то он еще окончательно не пришел в себя. Голова немного кружилась, мысли рассеянно блуждали. Ему удалось расслышать только начало этой отеческой лекции, остальное влетало в одно ухо и вылетало из другого. О чем еще Се Цинчэн мог говорить, если не о том, что никогда его не простит?

Но, если подумать, Хэ Юй вообще-то никогда не желал, чтобы Се Цинчэн приезжал и заботился о нем. Именно Се Цинчэн ворвался в его комнату и приблизился к нему. Они оба были натуралами, не испытывающими ни малейшего интереса к представителям своего пола, так что, в плане удачи, он был таким же невезучим и ничем не был обязан другому.

К счастью, вчера он не произнес имя Се Сюэ вслух. Иначе было бы еще труднее разгребать этот бардак...

– ... Грубо говоря, суть такова.

В какой-то момент Се Цинчэн закончил свою отеческую лекцию и резюмировал основные моменты.

– Ты меня слышал?

Подняв голову, Хэ Юй встретился с ледяным взглядом Се Цинчэна.

У Се Цинчэна пересохло в горле от долгого монолога, он взял бутылку минеральной воды, которую оставил нетронутой накануне вечером, отвинтил крышку и отпил, сказав с холодным безразличием:

– ... Если согласен, будем считать этот вопрос решенным.

На самом деле Хэ Юй не смог уловить ни слова из того, что тот только что сказал, его похмельная, ноющая от тупой боли голова восприняла только это последнее «будем считать этот вопрос решенным». Однако, как человек, привыкший быть выдающимся студентом, он все же инстинктивно кивнул головой.

Се Цинчэн равнодушно посмотрел на него сверху вниз, на его лице не было совершенно никаких эмоций:

– Хорошо. В таком случае, найди меня в медуниверситете, как только закончишь съемки и вернешься в кампус.

– …

Только сейчас Хэ Юй пришел в себя и осознал, что за время, пока он только что был в отключке, он, похоже, согласился на какое-то требование. Хэ Юй, наконец, полностью очнулся и спросил осипшим голосом:

– Подожди. Прости, что ты сказал?

Лицо Се Цинчэна тут же потемнело, он очень строго произнес:

– У тебя есть еще какие-то условия, которые ты хочешь обсудить со мной?

Хэ Юй подумал про себя: «Какие еще условия?»

Он ничего не успел уловить даже из того, что тот грубо переспросил мгновение назад...

Черт возьми, что же он пообещал Се Цинчэну?

С другой стороны, Се Цинчэн чувствовал, что он был очень снисходителен к Хэ Юю.

Он даже не стал препираться с Хэ Юем из-за того, что произошло прошлой ночью. Конечно, главная причина заключалась в том, что он не хотел снова вспоминать тот поцелуй, от которого покалывало кожу на голове.

Что же касается состояния здоровья Хэ Юя, то одно дело, если бы он этого не видел, но раз уж увидел, то не мог просто остаться стоять в стороне. Даже если бы не просьба Хэ Цзивэя, даже если бы перед ним был простой пациент, ведущий себя подобным образом, он не смог бы оставаться безучастным зрителем.

Несмотря на то, что он не мог проводить лечение лично, как раньше, он мог помочь немного сдержать эмоции Хэ Юя и дать ему несколько советов.

Тем более что в процессе он мог бы поручить Хэ Юю выполнять за него какую-нибудь рутинную работу. Хэ Юй был довольно полезным работником, когда был послушным. Он был умным и сообразительным, выносливым и сильным. Если бы он мог использовать его, как раньше, это можно было бы засчитать за оплату счета, после того как эта собака его облизала.

Он хотел убить двух зайцев одним выстрелом.

Видя, что Хэ Юй сбит с толку, Се Цинчэн нетерпеливо повторил простыми фразами:

– После окончания съемок приходи в медуниверситет и немного позанимайся тем, что я поручу. Сделаешь для меня какую-нибудь работу, чтобы немного отвлечься. Не проводи все свое время в раздумьях и размышлениях. Поскольку у тебя есть человек, который тебе нравится, ты должен как можно скорее привести в порядок свое психическое состояние и научиться контролировать свои эмоции. Это для твоего же блага.

После минутного молчания Хэ Юй сказал:

– ... У нее сейчас есть тот, кто ей нравится, и это не я.

Се Цинчэн вздохнул:

– Девушка, которая тебе нравится, молода, верно?

– … Да.

 – Будущее непредсказуемо. Не говоря уже о том, что даже если в будущем ты ей так и не понравишься, тебе может начать нравиться другая девушка. Когда придет время, если ты сможешь контролировать свое состояние, это уже будет хорошо.

Хэ Юй некоторое время молчал, потом вдруг сказал:

– ... Почему ты не спросишь, кто именно мне нравится?

– Какое отношение это имеет ко мне?

– … – Хэ Юй склонил голову, в его полуприкрытых глазах появился намек на усмешку. – И то правда.

Он вспомнил свой разговор с Се Цинчэном в полицейском участке.

Тогда Се Цинчэн сказал, что никто не сможет полюбить такого человека, как он, что он, разумеется, потерпит неудачу.

Хэ Юй чувствовал себя так, словно ему влепили жесткую пощечину. Тогда он думал, что если ему удастся быть с Се Сюэ, то он доведет Се Цинчэна до потери контроля над собой. Хэ Юй хотел увидеть, как Се Цинчэн сломается. Но все произошло наоборот.

Вместо этого Се Цинчэн увидел его в таком непередаваемо жалком состоянии.

Если бы он отступил перед ним сейчас, то действительно потерял бы всю свою гордость...

Хэ Юй на мгновение прикрыл глаза, потом улыбнулся:

– Скажи честно, в конце концов, ты специально приехал, чтобы посмотреть, как я выставляю себя на посмешище?

– Можешь думать так, если хочешь.

–  …

Когда он встретился с апатичным, но немного провокационным взглядом этого человека, тьма в сердце Хэ Юя сгустилась.

Ему очень не нравилось видеть такое выражение лица Се Цинчэна. Он видел его бесчисленное количество раз, пока рос, и каждый раз отчетливо ощущал равнодушие Се Цинчэна и эту раздражающую ауру силы.

Он долго размышлял и, в конце концов, поднял взгляд на Се Цинчэна:

– Ты хочешь, чтобы я отвлекся, работая на тебя. Что ты хочешь, чтобы я делал?

– Я еще не решил, – довольно рассеянно ответил Се Цинчэн. – Но ты уже работал на меня раньше и знаешь, что я за человек. Я не тот, кто легко отпустит тебя, а тот, кто даст почувствовать вкус трудностей.

– ... Ты делаешь это, чтобы наказать меня?

Се Цинчэн на мгновение замер, затем слегка изогнул бровь:

– Ты боишься?

Потеряв свое достоинство, Хэ Юй не хотел терять и свою гордость.

– Ты, должно быть, шутишь. Я ничего не боюсь.

Услышав его ответ, Се Цинчэн опустил голову и достал сигарету, зажав ее между зубами, он сказал:

– Надеюсь, ты серьезен. Не начинай плакать и говорить, что хочешь все бросить через три дня. Зажигалка рядом с кроватью, передай ее мне.

Хэ Юй, проигнорировав его, встал с кровати и направился прямиком в ванную, чтобы почистить зубы и прополоскать рот. Несмотря на то, что послевкусие вчерашнего поцелуя уже давно исчезло, он все еще чувствовал глубокое отвращение. При мысли о том, что он вчера ошибся и целовал мужчину с такой страстью, ему стало не по себе, и он решил привести себя в порядок.

Прежде чем войти в ванную, Хэ Юй обернулся, чтобы еще раз взглянуть на своего партнера по вчерашнему страстному порыву. На этот раз он был совершенно трезв, образцовый джентльмен. Будто это не он был тем человеком, что прижимал к себе другого и целовал так, словно у него начался гон.

– Принуждение меня к пассивному курению не может считаться частью моей работы. Это ничем не отличается от замедленного убийства. Если хочешь курить, пожалуйста, делай это на улице.

С этими словами он закрыл дверь в ванную и пошел умываться.

Внутри ванной.

Стоя перед зеркалом, Хэ Юй коснулся губ, в том месте, где Се Цинчэн прошлой ночью укусил его до крови.

Он наклонился, чтобы сполоснуть лицо, а затем схватился за кран.

Жилы слегка выпирали на тыльной стороне руки юноши, когда он с силой завернул кран, и поток воды мгновенно прекратился. Он выпрямился и посмотрел на себя в зеркало.

Что за работа? Разве он не хочет просто продолжить смеяться над ним, мучить его и эксплуатировать?

... На этот раз он действительно просчитался, связавшись с этим старым извращенцем Се Цинчэном.

Автору есть, что сказать:

Хэ Юй:

– ... Я гомофоб. Может быть, мужчины среднего возраста уже перестанут вмешиваться в чужие дела и бесцеремонно врываться в чужие комнаты?

Се Цинчэн:

– Я еще больший гомофоб, чем ты. Может быть дьяволята, которые не могут себе позволить даже детскую смесь, начнут уже вовремя принимать лекарства и не будут сходить с ума?

Се Сюэ:

– Что-что-что, какая еще детская смесь? Кто забеременел? Хэ Юй, ты попросил академический отпуск для съемок в сериале, а в результате кто-то забеременел? Да бля, ты и дня не можешь продержаться в индустрии развлечений, ничему хорошему не научился, только плохому, скорее возвращайся сюда на занятия!!!